Но она была там — бродила этой ночью по Сугарлоафской долине, так же, как делала это каждую ночь уже много лет.
Бродила.
Наблюдала.
И ждала.
* * *
На следующее утро Алан Карпентер стоял на кухне у окна и смотрел на улицу; он был зол, потому что не выспался. От вчерашнего длительного перелета судорогой сводило мышцы, а минувшая ночь вряд ли улучшила его состояние.
Он не был уверен, удалось ли ему вообще заснуть после спора с Марианной перед сном. В течение вечера Алан старательно сдерживал себя, хотя ему очень хотелось излить возмущение по поводу обнаруженной в стенном шкафу рубашки и задать кое-какие вопросы насчет Боба, фамилии которого он даже не знал. Вместо этого терпеливо выслушивал объяснения жены относительно условий завещания Уилкенсонов, пытаясь унять разгоревшуюся в нем ярость, едва осознал, что все деньги, оставленные опекуну Джо, — а он предполагал, что денег должно быть много, хотя Марианна и не сказала ему, сколько, — будут принадлежать лишь его жене.
Что все это, черт возьми, значит? Они же прекрасно знали, что Марианна замужем за ним и он является отцом ее детей. Уж не думали ли они, будто он недостаточно хорош, чтобы тоже принимать участие в воспитании Джо? По-видимому, нет. Тем не менее Алан старательно сохранял спокойствие с твердым намерением не дать никаким обстоятельствам нарушить его примирение с Марианной. Более того, он даже принес свои извинения за ссору, происшедшую перед ее вылетом из Нью-Джерси, хотя он был твердо уверен, что Марианна больше повинна в ней, чем он.
Но когда они наконец отправились спать, жена указала ему на комнату, расположенную на втором этаже, прямо над ее спальней.
— Что все это значит? — возмутился он. — Разве мы не спим больше вместе?
У Марианны хватило выдержки сделать удивленный вид.
— Алан, мы не спим вместе уже год, за исключением позапрошлой ночи.
— Тогда какого черта ты просила меня прилететь сюда? — взорвался Алан, повысив голос. — Я думал...
— Ты не можешь говорить тише? — прошипела Марианна, стиснув зубы. — Ради всего святого, Алан, не нужно, чтобы дети слышали, как мы ссоримся каждый раз, когда встречаемся, хорошо?
— Это не моя вина, — откликнулся Алан. — Я твой муж, черт возьми! Имею право...
— Достаточно, — отрезала Марианна. — То, что ты мой муж, могло давать тебе некоторые привилегии, но никогда не давало никаких прав. Да и привилегии закончились в тот самый день, когда ты загулял от меня, поэтому не думай, что можешь просто залезть ко мне в постель, когда тебе этого захочется. И не утруждай себя спором, поскольку я ложусь спать! Завтра мне предстоит еще пережить похороны Одри и Теда, поэтому надо немного поспать. — Прежде чем стихли ее слова, она поспешно пересекла холл, проскользнула в свою комнату и заперла за собой дверь.
И Алан, чье бешенство с каждой минутой нарастало, направился в небольшую комнату для гостей, на которую ему указала Марианна, и попытался заснуть. Но проблема заключалась в том, что, помимо одолевавшей его ярости, его тяготила сама обстановка.
Ночь была наполнена непонятными звуками, ему не хватало привычного шума машин. В конце концов он закрыл окно, в полной уверенности, что иначе к нему заберется летучая мышь или енот, или какое-нибудь другое дикое животное нападет на него, пока он спит. Алан пролежал всю ночь, не сомкнув глаз, удивляясь, зачем он вообще сюда приехал.
Сейчас, при ярком солнечном свете утра, он чувствовал себя не лучше. Детей в доме уже не было, они пошли с Джо в сарай, чтобы помочь ему накормить лошадей.
Лошади, о Господи! Зачем нужно детям из Канаана, Нью-Джерси, знать что-то о лошадях?
Марианна мыла после завтрака посуду и расставляла все по своим местам, будто годами жила здесь.
— Не очень-то успокаивайся, — произнес он тоном, выдававшим его отвратительное настроение. — Мы собираемся пробыть здесь еще один день. Сегодня в полдень будем присутствовать на похоронах, а завтра утром возвращаемся в Нью-Джерси.
Марианна прекратила мыть посуду и повернулась лицом к нему.
— Да? — спросила она. — И когда же ты это решил?
Алан постарался сдержать свой гнев.
— Я имел в виду не совсем то, что сказал, — начал было он.
— Почему-то я думаю, ты имел в виду именно то, что сказал, — раздраженно заметила Марианна.
Едва сдерживаясь, Алан проигнорировал и ее замечание, и интонацию, с которой оно было произнесено.
— Я хотел сказать, что мы не сможем остаться здесь после похорон. Я уже полностью использовал свой отпуск в этом году. Если попрошу дополнительные дни, то потеряю в заработной плате.
Марианна пожала плечами.
— Я просто не вижу способа, как можно ускорить этот процесс, — произнесла она. — Я разговаривала сегодня утром с Чарли Хокинсом, еще до того, как ты спустился. Предстоит оформить горы бумаг по имущественным вопросам. Даже если мы решим закрыть ранчо...
— Мы? — перебил Алан. — Кто это мы? Ты ни слова не сказала мне о ранчо!
— Я имею в виду Чарли и себя. — Марианна вздохнула и опустилась наконец на стул напротив Алана. — Послушай, Алан, думаю, нам надо кое-что обсудить.
Алан язвительно усмехнулся.
— В самом деле? Так кто же из нас строит планы, предварительно ни с кем не посоветовавшись?
— Вот я и затеяла разговор с тобой, — спокойно ответила Марианна. — Я еще ничего не решила. Но поскольку ты завел речь о возвращении домой, мне кажется, это подходящее время. — Она подождала, что ответит муж. Поскольку ответа не последовало, продолжила: — Мне кажется неплохой идеей остаться здесь ненадолго с детьми. Ты мог бы вернуться домой, таким образом мы сэкономили бы много денег и...
— Денег? — перебил Алан. — Из сказанного тобой вчера я понял, что деньги больше не проблема.
Марианна беспомощно всплеснула руками.
— Я не это имела в виду. И конечно, у меня нет ни малейшего представления, как много времени потребуется для решения всех имущественных вопросов.
Алан недоверчиво покосился на нее.
— Согласен. Но готов поспорить, что старина Чарли может выплатить тебе нужную сумму авансом, не так ли? — Увидев, как сузились от гнева глаза Марианны, он решил подступить с другой стороны. — В любом случае, как быть с детьми? Занятия начинаются на следующей неделе, не так ли?
— Хотелось бы, чтобы это было так. Но, похоже, ты ничего не знаешь: занятия не начнутся. В Канаане проходит забастовка учителей, и я не думаю, что страсти улягутся раньше, чем через пару недель. Поэтому, мне кажется, имеет смысл детям остаться здесь со мной. У них давно не было настоящих каникул...
Алан резко встал.
— Ты ничего не хочешь обсуждать, не так ли? Ты уже все решила. Ну что ж, прекрасно! — Потянувшись через кухонную стойку, он взял телефон, раздраженно нажал на несколько кнопок, набирая номер, и нетерпеливо застучал пальцами по стойке, ожидая соединения с автоответчиком. Марианна безмолвно сидела напротив. Алан позвонил еще дважды, затем, не говоря ни слова, вышел из кухни.
К тому времени, как он собрал в ванной свои бритвенные принадлежности и беспорядочно побросал в чемодан вещи, сугарлоафское такси — фургон каштанового цвета с единственной металлической эмблемой, прикрепленной магнитом к дверце и призванной извещать о его назначении, — уже подъезжало к дому.
Марианна вышла из кухни, когда Алан поспешно спускался по лестнице со второго этажа, и поймала его у входной двери.
— Ты в самом деле собираешься уехать, не попрощавшись с детьми? — возмущенно спросила она.
Алан окинул ее равнодушным взглядом.
— Я не попрощался с ними и в прошлый раз, так что, думаю, они уже привыкли к этому. — Он пересек большими шагами веранду, спустился вниз, бросил на заднее сиденье фургона свой чемодан и уселся в машину. — Бойсе, — произнес Алан. — Аэропорт.
Глава VI
Марианна уже начала собираться на похороны, когда перед домом остановилась полицейская машина. Одетый в форму офицер подошел к веранде и громко постучал в дверь.
— Марианна Карпентер? — спросил он, когда она осторожно выглянула в щелку. Женщина кивнула, и офицер улыбнулся ей. — Я Рик Мартин. Думаю, Вы встречались с моей женой пару дней назад. Джилли Мартин?
Смутное беспокойство, охватившее ее при виде офицера, исчезло. Марианна широко распахнула дверь.
— Да, конечно. Разве Вы не зайдете? Кажется, у меня осталось немного кофе в кофейнике.
— Нет-нет, спасибо, — отказался Мартин. — Фактически я здесь по делу. — Поскольку Марианна изменилась в лице, он быстро успокоил ее. — На сей раз это не имеет никакого отношения к ранчо. По крайней мере, надеюсь на это.
Она слабо улыбнулась.
— Тогда не уверена, что смогу помочь Вам. Я не покидала ранчо с тех пор, как приехала сюда.
— Я лишь хочу узнать, не заметили ли Вы что-нибудь прошлой ночью. Или, может, что-то слышали. Было совершено нападение на лагерь.
— На лагерь? — переспросила Марианна. — Боюсь, я не понимаю, о чем Вы говорите.
— Может быть, нам лучше тогда подняться и выпить ту чашечку кофе, — предложил Мартин. Они прошли на кухню, и он начал объяснять, что произошло. — Существует некий лагерь в районе Волчьего ручья. Находится он чуть выше в горах, приблизительно в миле отсюда. Расположен не на территории ранчо, но непосредственно примыкает к ней, там нет никаких ограждений. — Мартин слегка усмехнулся. — Тед говорил, что странствующие туда-сюда путешественники становятся хуже желтых жакетов. Так вот, участок, на котором расположен лагерь, подвергся прошлой ночью нападению.
Марианна, с кофейником в руке, взглянула на помощника шерифа.
— О Боже! Кто-нибудь ранен?
Мартин покачал головой.
— Там никого не было. Люди, которые живут в лагере, на день спустились в Солнечную долину и решили остаться там на ночь. И лишь сегодня утром они обнаружили, что произошло.
— А что произошло? — спросила Марианна, ставя чашечку с дымящимся кофе перед офицером, который присел на один из стульев за кухонным столом.
В это время дверь заднего входа открылась, и вошел Джо Уилкенсон, в сопровождении Логана и Алисон Карпентер. За ними за кухню пробрался Сторм и начал с любопытством обнюхивать полицейского.
— Это мои дети, Алисон и Логан. Джо Вы, конечно, знаете. А это помощник шерифа Мартин.
Алисон и Логан поздоровались с Риком Мартином, а Джо Уилкенсон не произнес ни слова. И вдруг в памяти Марианны всплыли слова Чарли Хокинса. «Не удивляйтесь, если кто-нибудь придет поговорить с Джо, вот и все». Беспокойство, которое непроизвольно охватило ее при появлении помощника шерифа, нахлынуло вновь, и пока Рик Мартин говорил, она помимо желания время от времени поглядывала на Джо, пытаясь определить по его лицу, как он на все реагирует. Действительно ли что-то произошло в лагере, или офицер пришел сюда побеседовать с Джо?
— Мне и самому точно не известно, что произошло, — начал помощник шерифа. — Я получил вызов около часа назад и до сих пор не могу разобраться.
Лагерь в районе Волчьего ручья был разбит на десять участков на площади свыше пяти акров. Ручей протекал по самой середине местности, все участки выходили к воде и были полностью изолированы друг от друга. До сегодняшнего утра ни Рик Мартин, ни Тони Молено, ни один из лесничих, охраняющих данный район, никогда не имели здесь неприятностей.
Никаких жалоб на подвыпивших учеников колледжа во время воскресных кутежей. Никаких мотоциклистов, нарушающих тишину летних ночей. Никаких проблем с оставленными без присмотра кострами или неубранным мусором.
Но этим утром ответственный по лагерю появился в городе с заявлением о том, что лагерь разрушен. Поскольку у Рика возникло подозрение, что мужчина, скорее всего, преувеличивает, он отправился вместе с ним в район Волчьего ручья, чтобы собственными глазами убедиться в достоверности заявления.
То, что он там обнаружил, потрясло его.
Палатка, одна из устаревших моделей, изготовленных из плотного брезента, была разодрана в клочья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59