— Я открыл там, наверху, дверь. Оттуда хорошо видны горы. — Он нахмурился, будто о чем-то задумался. Затем взволнованно произнес: — Я просто стоял там, тетя Марианна. Я ничего не делал. — Интонации его голоса вновь изменились, и Марианне показалось, что он напуган. — Я, правда, не делал ничего плохого!
«Он боится, — подумала Марианна. — Он боится меня!» Она подошла к нему, обвила его руками.
— Конечно, не делал! Но посмотри на себя — ты весь в снегу. Ты же замерз! — Прижав его сильнее, она почувствовала, как он дрожит. — Давай пойдем в дом. Мы собираемся разжечь камин и попить какао, а ты сможешь принять хорошую горячую ванну.
Молча, не решаясь произнести ни слова, поскольку тягостное чувство тревоги вновь стало накатываться на него, Джо кивнул головой и позволил Марианне отвести себя назад в дом. Но едва они вышли из сарая, и Марианна плотнее запахнула воротник меховой куртки, как Джо почувствовал, что тревога вновь отступает.
И ему не было холодно, понял он. Несмотря на обильный снегопад и минусовую температуру воздуха, ему совсем не было холодно.
* * *
Джо внимательно смотрел на ванну, над которой поднимался пар. Он стоял полностью раздетый, ему было невыносимо душно, и сейчас, глядя на ванну, наполненную горячей водой, не испытывал ни малейшего желания погружать туда свое тело. Джо уже вспотел в маленькой комнатке, и когда уже был готов залезть в ванну, почувствовал какой-то странный жар в костях.
Жар, который не имел никакого отношения к теплу комнаты, ведь даже когда он сидел перед открытой дверью сеновала, подставив лицо ветру, который дул с гор и гнал вперед хлопья снега, то абсолютно не ощущал холода.
Единственное, что он чувствовал, это успокаивающее воздействие ветра и снега, которое вытесняло тревожное возбуждение, зарождающееся где-то глубоко внутри. Когда ветер трепал его волосы, а снежинки пощипывали лицо, странная пустота, ощущение полной опустошенности и непонятное желание убежать — не только из дома, но даже от самого себя — это необъяснимое стремление выбраться из собственной кожи, внезапно уменьшилось. Ему казалось, что разбушевавшаяся снаружи стихия зовет его, лес манит к себе, горы нашептывают что-то на ухо.
Джо помнил все свои ощущения до мельчайших подробностей. Это было похоже, скорее, на сон, ему даже казалось, что он различает звуки, которые, он знал это, услышать просто невозможно. Ветер, гуляющий среди деревьев наверняка не донес бы до него шорох оленя, пробирающегося сквозь густой кустарник около ручья. И он вряд ли услышал бы шуршание крысы, перебегающей по полу сарая двенадцатью футами ниже.
И все же ему казалось, что он улавливает все эти звуки, и когда увидел, как во двор въезжает «ровер», не удивился, поскольку давно уже слышал сквозь завывание ветра негромкий шум работающего двигателя.
Ему даже казалось, что он может рассмотреть каждую отдельную снежинку, выбрав одну из тех, что приносил с собой ветер. Он следил, как она кружится среди других, и терял ее, лишь когда снежинка падала на землю и сливалась с белым покрывалом, окутавшим двор.
И нос его улавливал ароматы, которых он никогда раньше не замечал, слабые запахи обитателей леса — не более чем легкие дуновения, принесенные к нему ветром, — но каждый из них отчетливый, каждый проникает глубоко внутрь, будоражит душу.
Даже когда Джо откликнулся наконец на зов Марианны, неохотно расставаясь с ощущением полнейшего счастья, вызванного разыгравшейся снаружи стихией, он совсем не ощущал, что в сарае холодно. И сейчас, когда он сидел в ванне, сочетание горячей воды, охватившей его тело, и необычного тепла, идущего откуда-то из глубины, привело его в состояние, близкое к обморочному.
Пот лился у него со лба, рот беспрестанно наполнялся слюной.
Наклонившись вперед, Джо открыл кран с холодной водой, сложил ладони лодочкой, подставил их под ледяную струю и вылил воду себе на голову, потом взял кусок мыла и начал мыться.
Намыливая волосы, он вдруг почувствовал в них какую-то странность. Его пальцы ощущали шершавость, которой он не замечал прежде. В недоумении он сполз вниз, задержал дыхание и окунулся с головой под воду, смывая с волос мыло. Лишь когда появилась боль в легких, снова сел, судорожно хватая ртом воздух. Взяв мыло, он принялся намыливать руки и грудь. Странное, вызывающее зуд ощущение усилилось. И вдруг его захлестнула волна клаустрофобии.
Ванна показалась ему крошечной, а стены комнаты словно надвигались на него. Он поднялся на ноги, яростно отряхнулся, разбрызгивая воду. Задыхаясь от жары, он открыл окно над ванной и глубоко вдохнул холодный воздух, ворвавшийся с улицы. Почувствовав себя лучше, шагнул на пол, снял полотенце с вешалки на стене и начал вытираться. Увидев себя мельком в зеркале над раковиной, он протянул руку и стер со стекла пар.
Мальчик с удивлением рассматривал свое отражение в зеркале.
Это было совсем не то лицо, которое он видел еще сегодня утром.
Глаза, похоже, слегка сузились.
Нижняя часть лица как будто потемнела, и создавалось впечатление, что на щеках обозначилось некое подобие бороды.
Он пробежал пальцами по влажным спутанным волосам и вновь ощутил странную шершавость кожи головы. Наклонившись вперед, стал внимательно ее рассматривать.
Сквозь кожу пробивались крошечные волоски, похожие скорее на ворсинки, почти невидимые невооруженным глазом.
И все же они там были.
Он сглотнул, рассматривая себя в зеркале.
Что с ним происходит?
Джо вновь охватила паника. Неожиданно, несмотря на открытое окно, ванная комната, дом — все стало неудержимо надвигаться на него.
* * *
Рик Мартин припал к земле, пытаясь укрыться за поваленным деревом. Высота снежного покрова быстро увеличивалась, стало наметать первые сугробы, ветер, срываясь с горного склона, подхватывал ледяные кристаллики, едва они касались земли, и тут же вновь подбрасывал их вверх, смешивая с густыми пушистыми хлопьями, летящими с невидимого неба. Он должен был добраться до «джипа» полчаса назад, но где-то свернул не в ту сторону, и теперь понимал, что заблудился. Быстро набирающий силу буран сократил видимость до нескольких ярдов.
Стоит ли ему продолжать поиски «джипа»?
Если он так поступит и не сможет найти его, дело закончится тем, что просто заблудится в лесу, где не сумеет укрыться от бури. Тогда Рик знает, что ждет его в конце дня.
Он будет часами кружить по лесу, внушая себе, что постепенно приближается к спасительной безопасности «джипа», но так и не найдет его.
В конце концов его одолеет холод. Рано или поздно — возможно, еще до наступления темноты — он присядет отдохнуть. И потеряв силы, пытаясь преодолеть панический страх, изнеможение и голод, он почувствует, что ему очень хочется заснуть.
Ненадолго — лишь на несколько минут.
Несколько минут, которые обернутся вечностью.
Отказавшись от поисков «джипа», Мартин принял решение двигаться вверх в надежде найти пещеру или, по крайней мере, достаточно глубокую расщелину в скалах, в которой он сможет переждать снежную бурю. Если он будет защищен от ветра и завален сверху снегом, у него появится реальный шанс пережить ночь. А утром, когда буря закончится, он определит, где находится, и пойдет либо назад к «джипу», либо просто вниз по горному склону, в долину.
Сейчас перед ним стояла одна задача — выбраться отсюда.
Мысленно повторяя ее про себя, он попытался представить себе маршрут, по которому шел с тех пор, как оставил тела у подножия утеса. Как далеко он отошел? На полмили? На две мили? В какую бы сторону он ни смотрел, все теперь выглядело одинаково.
Вокруг белоснежное покрывало, среди стволов кружатся снежные вихри, в верхушках деревьев тоскливо завывает ветер.
Все выглядело незнакомым, и он знал, что так будет, пока не стихнет буря. Снег изменил все вокруг.
Контуры гор.
Вид леса.
Больше он не мог доверять даже опоре у себя под ногами. Снег, усиливаясь, засыпал скалы, заполнял расщелины, превращая горный склон в минное поле, по которому ему придется пройти предельно осторожно, проверяя каждый шаг, прежде чем он рискнет перенести свой вес с ноги на ногу.
Лучше повернуть назад, подняться наверх и попытаться найти укрытие.
Он встал, стряхнул с ботинок налипший снег и, низко опустив голову, тронулся в обратный путь, вверх по горному склону. Он неуклонно двигался вперед. В этом месте склон был относительно пологий, а кустарник не настолько густой, чтобы он не смог пробраться сквозь него с достаточной легкостью.
Он ощутил подножие утеса раньше, чем дошел до него: пробираясь вперед, под его прикрытие, он почувствовал, как начал стихать ветер, и смог спокойно выпрямиться, не опасаясь, что лицо тут же залепит снегом.
Он на мгновение остановился, распрямил плечи и двинулся дальше. Наконец из-за снега проступила темная каменная стена, и он почувствовал, как его захлестнула волна надежды, силы прибавились, и он упорно продвигался вперед до тех пор, пока не подошел достаточно близко к вертикальной поверхности, чтобы дать отдых измученному телу. Толщина снежного покрова у подножия утеса уже превышала фут, но снег продолжал падать, мягко опускаясь на землю, где его не мог подхватить ветер. Хотя он по-прежнему слышал завывание бури, рев ее был приглушен снегом, казалось, буря бушует далеко от него, и Рик почти забыл, как лишь несколько минут назад ветер валил его с ног, а снег тысячью иголок колол лицо, стоило ему поднять голову, чтобы попытаться сориентироваться.
Но где же он находился?
Он попробовал мысленно представить себе подобный утес, но сердце у него упало, едва он осознал, что Сугарлоафская гора, как и любая другая гора в горной цепи, была усеяна отвесными скалами, точно такими же, как эта.
Он мог находиться где угодно.
Он двинулся вдоль утеса, осторожно пробираясь по отколовшимся от него обломкам камней. Где-то здесь обязательно должна быть расщелина, глубокая трещина, что-то, что могло бы послужить ему укрытием. Наконец он нашел одну — небольшое углубление в скале, но и оно могло послужить ему каким-никаким убежищем, если ветер изменит направление.
Рик опустился на колени и начал торопливо сооружать барьер из снега, затем отыскал на ощупь несколько обломившихся веток, стряхнул с них снег и сложил кучей в просвет между каменным ликом утеса и перегородкой, которую построил. Если бы он смог найти побольше сухих веток и разжечь огонь спичками, которые всегда носил с собой в водонепроницаемом футляре, его шансы пережить снежную бурю сильно бы возросли.
Он продолжил поиски, все дальше и дальше удаляясь от своего примитивного убежища, как вдруг носок его правого ботинка на что-то наткнулся.
Это что-то слегка поддалось.
Он опустился на колени и расчистил руками снег, засыпавший предмет.
И заглянул в жестоко изуродованные глаза Тони Молено.
Он тихо выругался. Несмотря на все свои усилия, он лишь сделал круг и вернулся на то самое место, откуда отправился в путь — сколько времени назад?
Час?
Два часа?
Целую вечность.
Но охватившая его безнадежность тут же отступила: он понял, что по крайней мере знает, где находится.
Вытащив рацию из футляра, закрепленного на поясе, он включил ее и мгновение спустя уже говорил с диспетчером в Чаллисе. Джилли, наверняка, услышит его дома по приемнику.
— Похоже на то, что мне придется провести ночь на горе, — произнес он, заставляя голос звучать уверенно и спокойно. — Идет настоящий снегопад, но я нашел место, где можно спрятаться, и собираюсь развести костер. Позвони Джилли, если она не слушает меня сейчас, и передай ей, что со мной все в порядке, но я не хочу спускаться вниз в самый разгар бури. Джилли, — добавил он, — если ты меня слышишь, не тревожься обо мне и не пытайся поступить неразумно. Просто положи повыше ноги и расслабься, и мы увидимся с тобой утром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59