– Согласна, давайте закругляться.
Я отошла к окну и отдернула занавески. С четырнадцатого этажа открывался неплохой вид на озеро. Не лучше, чем из окна инспектора Боулса, просто другой. Ночью озеро казалось морем пролитой нефти, разрезанной тонким жалом подсвеченного моста, уходившего на север и терявшегося вдали. Я вернулась от окна и присела на краешек постели. Кайсер тем временем скинул пиджак, бросил на спинку стула и сел напротив меня – в двух шагах. Я невольно разглядывала опоясывавшую его оружейную сбрую, увенчанную небольшой кобурой.
– Так о чем поговорим? – спросил он.
– О чем вы сейчас думаете? – поинтересовалась я в ответ.
– О вас. О тебе, – улыбнулся он.
– Почему ты думаешь обо мне?
Он покачал головой.
– Кабы знать... Есть такая примета: если ты что-то потерял, то лишь выбившись из сил в поисках пропажи и плюнув на все, внезапно ее обнаружишь.
– Знаю такую. Но бывает, что когда ты находишь эту вещь, она тебе уже не нужна.
– Это нужно всем.
– Ты прав. – Я почувствовала, что краснею, голова приятно кружилась, по всему телу разлилось тепло, будто я пила коньяк, а не колу. Я была готова к следующему шагу, и все же что-то меня еще удерживало. Я вновь отхлебнула из банки. – Я уже рассказывала тебе, как печально складываются мои отношения с мужчинами... которые искренне уверены, что хотят меня... а при ближайшем рассмотрении все выходит по-другому.
– Я помню.
– Теперь жду подобной откровенности и от тебя. Мне кажется, ты верный человек. И меня удивляет, что вы расстались с женой. Почему это случилось?
Он вздохнул и отставил колу, словно боялся ненароком выронить банку.
– Дело не в том, что я тогда с головой закопался в работу... Хотя именно закопался. Если бы я был врачом или инженером на ночных дежурствах, она бы не возражала. Тут другое... То, что я каждый день вижу по работе, не расскажешь дома за ужином. Знаете, такие тихие уютные вечера в семейном кругу, столь ценные для пресловутых нормальных людей? Жена была из таких. Я – другой. Когда у меня стало слишком много работы, мы утратили общий язык. Я приходил домой после восемнадцатичасовой гонки за детоубийцей, а она стояла посреди гостиной и, заламывая руки, сокрушалась, что занавески не подходят по цвету ковру. Я пытался намекать на обозначившиеся в наших отношениях сложности. Бесполезно. Однажды все выложил начистоту. Она оказалась к этому не готова. Да и кто оказался бы готов? Потрясение было таким сильным, что включившийся в ее мозгу защитный механизм немедленно вычеркнул все это из памяти. И меня в том числе.
– Ты обижен на нее?
– Нет. У нее сработал инстинкт самосохранения. Страшные вещи происходят в нашем мире, Джордан. Лучше не знать о них. Здоровее будешь. Ничего не видеть и не слышать. Потому что только дашь слабину, и вот они уже у тебя в мозгу и никогда – никогда – их оттуда уже не вытрясешь. Да что я тебе объясняю, ты сама все знаешь лучше меня. Тоже всякого повидала...
– Я тебя хорошо понимаю. Особенно про тихие семейные вечера. Я о них много мечтала. А в какой-то момент трезво спросила себя: а будет ли в твоей жизни хоть один? Тяжело увязать в сознании семейную идиллию с моими фотографиями. Хотя на них изображена лишь сотая доля того, что мне пришлось увидеть.
Кайсер поймал мой взгляд, и я чуть не прослезилась. Давно не видела в чьих-то глазах, устремленных на меня, столько тепла и сочувствия. Мы молча смотрели друг на друга, пауза затягивалась.
– И вот мы тут... – наконец пробормотал он. – Два бракованных товара.
Женщина не ложится в постель без причины. Не скажу, что он вскружил мне голову. Или возбудил до крайности, Но у нас установился контакт. Настолько редкая вещь для меня, что я уж и не верила в его возможность. И контакт этот установился еще в нашу первую встречу – когда мы ехали на моем «мустанге» вдоль кромки озера, а он смотрел на небо... И мне хотелось, страшно хотелось усилить этот контакт, чтобы уже никогда не потерять. И еще одно... Работа у Джона Кайсера, действительно, врагу не пожелаешь. Он столько в жизни повидал разного... и тем не менее остался нормальным человеком. Не обозленным, не дерганым, не одержимым жаждой мести... Это большая редкость.
Я никогда не искала у мужчин защиты. А тут вдруг поняла, что, пока я буду с Кайсером, он меня в обиду не даст.
– Но мы не допустим, чтобы нас уценили... – эхом отозвалась я.
– Ты хочешь детей? – спросил он.
И я вдруг сразу вспомнила своих племяшек. И их отца, который все испортил...
– Хочу.
– Сколько тебе? Сорок?
– Ага. Времени остается все меньше.
– Ты хотела бы все устроить, как Джоди Фостер? Найти донора и...
– Ну нет. Тут мы с Джоди не совпадаем. А тебе хочется детей?
– Еще как, – улыбнулся он и вдруг подмигнул мне.
– Сколько?
– По одному в год за пять-шесть лет.
У меня екнуло сердце.
– Стало быть, я в конкурсе не участвую...
– Шучу. Двоих хватит за глаза.
– Двоих? Ну... это еще можно попробовать.
Мы снова помолчали.
– Слушай, Джордан, сколько можно болтать?
– Следствие стресса. Чего-чего, а этого добра нам обоим хватает. Кстати, не мной подмечено, что стресс сближает людей. Порой даже сильно сближает. Правда, ненадолго... Когда стресс уходит, уходит и порожденная им близость. Как думаешь, это наш с тобой случай?
– Ни в коей мере. Я переживал стрессы и раньше. И гораздо более сильные, да простит меня твоя сестра. Но не лез с горя под первую же попавшуюся юбку.
– Это добавляет тебе очков в моих глазах... – Я напряженно смотрела на него, пытаясь угадать, как он отреагирует на мои следующие слова: – Может, нам стоит провести эту ночь вместе? Раз уж начали... А утром, если мы еще сможем смотреть в глаза друг другу, будет видно...
Он не выдержал и рассмеялся.
– Господи, Джордан! Ты сама это предложила, я ушам своим не верю!
– Я не в том возрасте, чтобы ждать милостей от природы, – сказала я и вдруг покраснела. Фантазия услужливо подбросила мне картинку: агент Венди Трэвис в соседнем номере прижала к уху стакан и приставила его к стене, как стетоскоп, жадно ловя каждый звук, доносившийся из нашей комнаты. – Но предупреждаю: если тебе просто хочется развеяться, лучше постучи в соседнюю дверь. Не прогадаешь.
Его улыбка исчезла.
– Куда мне было надо, я уже постучал.
Не поднимаясь с кровати, я подалась к нему навстречу.
– Мы сумасшедшие...
– Нет, мы нормальнее многих.
– Ты уверен? – Я провела пальцем по его губам. – Тогда чего же мы медлим?
– Я думаю...
– О чем?
– Чем пахнут твои волосы. – Он коснулся моих волос, и мне не хотелось, чтобы он убирал руку. – И каковы твои губы на вкус...
– Подозреваю, что это не все вопросы, на которые ты хотел бы получить ответ.
– Ты угадана... Знаешь, если этот бесконечный разговор расценить как прелюдию... то мы с тобой довольно бестолковые ловеласы.
– Мы не бестолковые, но не такие, как все.
– А какие?
– Немного странные... Слушай, хватит слов. Пожалуйста, обними и поцелуй меня.
Он взял меня за руки и потянул с постели. Я ждала поцелуя, но его все не было. Он привлек меня к себе, и я почувствовала, что прелюдии – какими бы они ни были – закончились. Моя кожа горела, и по ней пробегали мурашки. Мне хотелось взять его руку и положить себе на грудь, но он уже сам сделал это. И не просто положил, а чуть сжал. Как хорошо... Как хорошо, что он догадался прийти ко мне... Как хорошо, что я услышала его звонок...
Наконец он наклонился к моим губам и коснулся их легким поцелуем. Сердце пропустило удар, а затем застучало быстрее. Я знала, что именно так и отреагирую на его поцелуй. Как славно, что предчувствия меня не обманули.
– Сколько у нас времени? – шепнула я.
– Вся ночь.
– Волшебно...
Губы мои раскрылись, и в нашем новом поцелуе была уже настоящая страсть.
– Джордан, я...
– Не говори ничего. Лучше я скажу, раз начала...
– Я слушаю.
– Давай немедленно займемся любовью!
Он улыбнулся и подхватил меня на руки. Совсем как в ковбойских фильмах. Я думала, что он меня уложит на постель, но он понес меня в ванную.
– После душа я буду гораздо меньше походить на грязное животное и понравлюсь тебе больше, – пробормотал он.
– Только не после душа, а во время... – отозвалась я.
Он посадил меня на край ванны и включил воду.
– Черт, забыл снять...
Джон ловко расстегнул свою оружейную сбрую, и на полочку легла кобура с маленьким револьвером. Вид огнестрельного оружия несколько меня отрезвил, поэтому я четко расслышала его следующие слова:
– Кстати, это тебе. «Смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Легкий как перышко. Ты умеешь пользоваться оружием?
– Умею.
– Нет, здесь ему не место, отнесу в комнату.
Он бросил пистолет на журнальный столик около постели и быстро вернулся.
– Знаешь, чем меня всегда подкупали американские гостиницы? – спросила я.
– Чем?
– Можно пользоваться водой без ограничений. Сколько ее ни льется, вся твоя. Ты только представь – принимать душ два часа кряду!
– Когда-нибудь приходилось?
– И неоднократно, можешь мне поверить. Когда я возвращаюсь в Штаты с какого-нибудь Ближнего Востока, то откупориваю бутылку белого вина и лежу в ванне, пока не окоченею. Однажды даже заснула.
– Что ж... Позволь мне рассмотреть тебя, прежде чем ты превратишься в сосульку.
Он стянул с меня майку и скинул рубашку. На сей раз я впилась в него поцелуем первая. Прервав его через полминуты, он шепнул:
– Вода готова.
Я быстро сняла джинсы, наслаждаясь собственным бесстыдством, и ступила в ванну. За спиной раздался прерывистый вздох. Я обернулась.
– Ты очень красивая, Джордан...
Я видела по его лицу, что это не просто комплимент.
– Это потому что я с тобой.
Он быстро разделся и присоединился ко мне. Я была в душе всего пару часов назад, но испытала такое удовольствие от соприкосновения с потоками горячей воды, словно только что вернулась из очередной командировки. Все тело пронзали иголочки, голова сладко кружилась, рядом со мной был желанный мужчина и держал меня в своих объятиях... Смеясь, мы неторопливо намыливали друг друга. Сначала спины... Потом повернулись друг к другу лицом, и стало гораздо интереснее...
Я обняла его за талию и прижала к себе, ощущая его желание...
– У меня давно этого не было, – шепнула я.
– У меня, наверное, дольше.
– Значит, Венди была права.
– Венди?!
– Она говорила, что за тобой увиваются все женщины, но ты не обращаешь на них внимания.
– А знаешь, что мне нравится в американских гостиницах?
– И что же?
– Здесь высокий душ, и мне не приходится сгибаться в три погибели.
– Значит, ты не любишь кланяться... Как же ты будешь целовать меня? Я имею в виду не губы, а все, что ниже?
Он рассмеялся и, склонившись, прикоснулся нежным поцелуем к моей левой груди. Едва я почувствовала его влажный язык на своем соске, как все тело будто прошибло током. Решив не оставаться в долгу, я провела ладонью по его напрягшемуся члену и чуть сжала головку.
– Тебе сладко?
Ответом был приглушенный стон.
– Это только начало...
Он медленно исследовал мое тело поцелуями, одной рукой обнимая за талию, а другой скользя от груди вниз по животу... Я закрыла глаза, отдавшись его ласкам и чувствуя нарастающее возбуждение. Он провел языком по моему плечу, шее, подбородку, и наши губы вновь слились в поцелуе...
Резкий дребезжащий звук мгновенно отрезвил нас.
– Что это было? – тихо спросил он. – Пожарная тревога?
– Всего лишь телефон.
– Кто может звонить сюда среди ночи?
– Ставлю пять долларов на Венди.
Звонок, искаженный шумом льющейся воды, не унимался. Кайсер еще несколько секунд молча ждал, словно умоляя его заткнуться. Потом поморщился:
– Похоже, тебе придется снять трубку, черт бы его побрал, кто бы это ни был!
Я отдернула занавеску, наскоро вытерла руки полотенцем и, перегнувшись, сняла трубку.
– Да?
– Джордан, это Дэниел Бакстер.
– Бакстер, – одними губами сообщила я Джону и рывком перекрыла воду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76