Как вы полагаете. Владыка, может быть, нам стоит подключить к расследованию клофоэль Мира? Она лучше ориентируется в тамошней специфике...
Владыка: Да-да, это весьма разумно! Не правда ли, клофоэль Покоя?
Клофоэль Покоя: Я не дерзаю обсуждать повеления Светлой Владычицы, о Светлый Владыка. Но не проще ли вовсе отстранить меня от этой работы? Коли уж мне не доверяют...
Владыка: Что вы такое говорите, и не думайте даже! Я ведь без вас как без рук...
Владычица: Нам надлежит думать не о личных амбициях, а о пользе Лориена, клофоэль Покоя. Дело из ряда вон выходящее, а два специалиста всегда лучше, чем один. Вы не согласны со мною?
Клофоэль Покоя: Как можно, о Светлая Владычица!
Клофоэль Мира: Работать рука об руку с вами, высокочтимый клофоэль Покоя, было всегдашней моей мечтой. Все мои познания и умения в полном вашем распоряжении — надеюсь, они не окажутся лишними.
Клофоэль Покоя: Я ничуть в том не сомневаюсь, высокочтимая клофоэль Мира.
Владычица: Итак, с этим вопросом покончено; впредь держите нас в курсе, клофоэль Покоя... А что хотела поведать Совету клофоэль Звезд?
Клофоэль Звезд: Мне не хотелось бы тревожить вас попусту, о Светлые Владыки и высокочтимые клофоэли Совета, но сегодня под утро на небосводе, похоже, изменился рисунок созвездий. Сие означает изменение всего магического расклада в Зачарованных лесах; здесь появилась какая-то новая магическая сила, и весьма мощная... Па моей памяти такое случалось лишь однажды — когда в Карас-Галадон доставили Зеркало Владычицы.
Владычица: А ваши танцовщицы не могли ошибиться, клофоэль Звезд?
Клофоэль Звезд: Мне и самой хотелось бы в это верить, о Светлая Владычица. Сегодня ночью мы повторим наш танец...
Кумай очнулся раньше, чем ожидали эльфы. Он поднял начиненную болью голову и разглядел ослепительно белые, похожие на фарфор стены без окон — с них будто бы стекал на пол мертвенный голубоватый свет укрепленного над решетчатой дверью фиала. Одежды ему не оставили никакой; правое запястье пристегнуто цепью к неширокой вделанной в пол лежанке; коснувшись же головы, он от неожиданности отдернул пальцы — она была выбрита, а длинный свежий шрам на темени вымазан чем-то вонючим и жирным на ощупь. Медленно откинулся назад и, прикрыв глаза, судорожно сглотнул ком омерзительной сухой тошноты; он все уже понял, и страшно ему теперь было как никогда в жизни. Он отдал бы все, что угодно, за возможность умереть прямо сейчас, прежде чем те начнут, только вот отдавать-то ему было — увы! — нечего.
— Давай-ка подымайся, тролль! Ишь разнежился, Морготово отродье! Путь на тот свет тебе выпал неблизкий, так что пора в дорогу.
Эльфов было трое — мужчина и женщина в одинаковых серебристо-черных плащах и почтительно сопровождающий их верзила в кожаной куртке. Они появились в камере абсолютно бесшумно, а передвигались с какой-то неестественной легкостью, будто огромные мотыльки, — но отчего-то было ясно, что силою они не уступят троллю. Эльфийка бесцеремонно оглядела пленника и что-то шепнула на ухо своему спутнику — судя по ее усмешке, какая-то похабень; тот даже укоризненно поморщился.
— Может, ты сам хочешь чего-нибудь рассказать, тролль?
— Может, и хочу. — Кумай сел, осторожно спустив ноги с лежанки, и теперь ждал, когда уймется головокружение; он принял решение, и страх отступил сам собою — для него теперь просто не оставалось места. — А что взамен?
— Взамен?! — От такой наглости эльф на пару секунд потерял дар речи. — Взамен — легкая смерть. Или ты находишь, что этого мало?
— Мало. Легкая смерть у меня и без того в кармане: сердце, знаете ли, больное... с самого детства. Так что пытать меня без пользы — где сядешь, там и слезешь.
— Красиво врешь, — серебристо рассмеялся эльф, — занимательно.
— Возьми да попробуй, — пожал плечами Кумай. — Начальство тебе потом за лазутчика, помершего под следствием, вдует так, что мало не покажется. Или нет?
— Начальство — это мы и есть, тролль... — Эльф, что в плаще, легко опустился на табурет, внесенный тем временем в камеру кожаным. — Но мы все равно слушаем тебя с интересом, ври дальше...
А чего тут врать-то? Он свое положение понимает, чай не маленький. Но только он не тупоголовый фанатик и помирать за все эти фантомы — родина там, присяга — совершенно не желает. Чего ради? Начальство из своих затей раз за разом посылает их на убой, а сами-то опять по тылам отсиживаются, волки позорные... Он расскажет все, что знает, а знает он немало: он ведь выполнял особые задания командования, и раньше, и сейчас. Но не задаром. Жизнь обещаете? Это ж, в сущности, такой для вас пустяк. Пусть навечно в подземной тюрьме, пусть рабом на свинцовых рудниках, пусть ослепленным и лишенным мужского естества — только бы жить!..
— Тогда рассказывай, тролль. Если расскажешь правду и эта правда окажется нам интересна, тогда мы найдем тебе работу на наших рудниках. Как вы полагаете, миледи Эорнис?
— Ну разумеется! Почему бы, в самом деле, не оставить ему жизнь?
Итак, его имя — Тучка (запутаться вроде бы не должен... его действительно звали так в детстве — Сонька, вредина, придумала, да так и прилипло: до самого университета — Тучка да Тучка...), звание — инженер второго ранга, последнее место службы — партизанский отряд... Индуна (помнится, был такой дедушка-одуванчик — читал им оптику на втором курсе). База отряда — ущелье Цаганцаб в Пепельных горах (это — отцовский рудник, тамошние места самой природой созданы для партизанской войны, быть того не может, чтоб там не было Сопротивления... Ничего более складного так вот, с ходу, все равно не сочинишь). Вчера... постойте, какое нынче число?.. Да-да, виноват—конечно, здесь вопросы задаете вы... Так вот, утром двадцать второго он получил задание — лететь в Лориен с тем, чтоб, достигнув его ночью с двадцать второго на двадцать третье, высмотреть расположение светильников в долине реки Нимродель; он лично полагает, что вся эта затея — полная хрень, просто у их начальства с горя совсем уж крыша поехала, вдарилось в какую-то мистику: нет, задание в сей раз давал не Индун — он никогда прежде того человека не видал, похоже, тот из разведслужбы, кличка— Шакал... Приметы?.. Небольшого роста, раскосый — ну, из орокуэнов, короткий шрам над левой бровью... Да нет, точно над левой...
— Все это крайне наивно, тролль. Я не называю тебя Тучкой, поскольку имя это такое же вранье, как и вся твоя история. Знаешь, есть два золотых правила поведения на допросе — избегать прямой лжи и излишних подробностей, — а ты нарушил сразу оба... Скажи-ка мне, водитель механического дракона, какой в тот день дул ветер — по силе и по направлению?
Вот и все... Ну кто мог бы подумать, что эльф смыслит в воздухоплавании? Впрочем, Кумай, неся эту околесицу, не переставал готовить для собеседников и некий экспромт: принятая троллем угодливо-униженная поза позволила ему без помех подобрать под себя ноги — и теперь, поняв, что игра так и так окончена, он развернувшейся пружиной рванулся вперед, пытаясь левой — неприкованной — рукой достать до эльфа в серебристо-черном плаще. И, похоже, действительно достал бы — не допусти он при этом очередную ошибку: встретился с эльфом глазами, а вот уж этого делать никак не следовало...
Клофоэль Покоя раздраженным взмахом руки остановил кожаного, коршуном кинувшегося было к разом оцепеневшему троллю — мол, теперь-то уж чего дергаешься, растяпа? — и насмешливо обернулся к своей спутнице:
— Так как насчет того, чтоб побыть наедине с этим красавцем, миледи Эорнис? Не передумали?
— Напротив! Он просто восхитителен — зверь, настоящий зверь!..
— Ах вы, шалунья... Знаете что — забирайте его себе, раз уж вам так приглянулись его мужские достоинства! Но только не раньше, чем мы с ним поработаем. А то он еще, неровен час, расстанется с жизнью в ваших объятиях — может ведь приключиться и такое — и унесет с собою все, что ему известно... Вас ведь такой исход огорчил бы не меньше моего, не правда ли?
ГЛАВА 62
— Не спать! — Кожаный, стоящий позади Кумаева табурета, привычно пнул инженера по пяточному сухожилию, и боль разом выдернула того из благостного секундного забытья.
— Откуда ты летел, тролль? Какое у тебя задание? — Это уже второй, тот, что за столом. Они работают на пару: один задает вопросы — одни и те же, час за часом, — другой только и знает, что бить подследственного сзади по пятке, стоит тому привстать либо, напротив, уронить чугунную от бессонницы голову; бьет вроде бы и несильно, но раз за разом по тому же самому месту, и по прошествии десятка ударов боль превратилась в невыносимую, когда все мысли — лишь о том, чтоб избежать следующего тычка, который все равно последует с неизбежностью... Кумай не строил себе иллюзий: это еще даже не цветочки, за него пока просто не взялись всерьез, ограничившись тем, что не дают пить и спать.
О том, что начнется дальше — когда они поймут наконец, что добром от него все равно ничего не добьешься, — инженер запретил себе думать. Он просто положил для себя: держаться покуда выйдет и хотя бы выгадать толику времени для Гризли с Росомахой — ребята хваткие, глядишь, все-таки сообразят, что к чему, и сумеют увести из-под удара «Оружейный монастырь». Дело в том, что, улетая, он — по дурацкой своей рассеянности — оставил в мастерской, поверх чертежей, кроки маршрута на устье Нимродели, и теперь есть надежда, что люди из разведслужбы увяжут-таки его исчезновение с этими кронами... «Но откуда им догадаться, что я не разбился, а попал в руки эльфов живым? Да и что они смогут сделать, даже догадавшись, — эвакуировать Дол-Гулдур, что ли?.. Не знаю... Озарения и чудеса — это все по части Единого, а мне осталось только держаться и надеяться...»
— Не спать! — На сей раз задний, похоже, переборщил, и тычок его выключил Кумая по-серьезному. Когда же инженер очнулся, за столом вместо кожаного восседал тот, первый, эльф в серебристо-черном плаще.
— Тебе прежде не говорили, тролль, что ты невероятно везучий человек?
Счет времени был им потерян в какие-то незапамятно далекие времена; режущий свет, отразившись от стен, выедал слезящиеся от бессонницы глаза, и под веками накопилось уже по целой пригоршне раскаленного песка. Он зажмурился — и, не удержавшись, вновь заскользил в сонную бездну... Обратно его вернули не привычным уже ударом, а, можно сказать, вполне вежливо — потрясли за плечо: видать, и вправду что-то там поменялось в ихнем эльфийском раскладе...
— Так вот, продолжаю. Не знаю уж, кто тебя надоумил лететь на задание в мордорской форме, но наши законники — провались они в Вековечный Огонь! — сочли вдруг, что по этой причине ты должен считаться не шпионом, а военнопленным. А по законам вашего Средиземья военнопленный находится под защитой Конвенции: его нельзя принуждать к нарушению воинской присяги, и все такое... — Эльф порылся в бумагах на столе и, найдя нужное место, с видимым неудовольствием ткнул в него пальцем: — Как я понимаю, тебя, голубь, собрались на кого-то менять; распишись-ка вот здесь и отправляйся баиньки.
— Я неграмотный, — разлепил спекшиеся губы Кумай.
— Неграмотный водитель механического дракона — это неплохо... Ну, тогда приложи палец.
— Черта с два.
— Да и хрен с тобой: сейчас сделаю пометку «от подписи отказался» — и вся недолга... Эти бумаги все равно на хрен никому не нужны, кроме твоего собственного командования, ежели и вправду дойдет до обмена. Все, свободен... в смысле — увести арестованного! Хотя виноват, сэр: вы ж у нас теперь не арестант, а военнопленный...
А когда кожаные выводили инженера в коридор, клофоэль Покоя процедил ему в след:
— Счастлив твой бог, тролль: через пару часиков я бы занялся тобой по-серьезному, и... Зачем же ты все-таки летел к нам в Лориен, а?
Он окончательно уверился в своей победе, лишь увидев на столике в камере порцию эльфийских галет, а главное — кувшин ледяной воды:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73