ну а поскольку по нынешнему времени никаких душ нету, а есть одна только «объективная реальность, данная нам в ощущении», то настоящего мифрила вам, ребята, не видать как своих ушей — по определению.
Последний штурм этой проблемы предприняли пару лет назад ушлые ребята из Арнорского центра высоких технологий, получившие под это дело специальный грант от Ангмарской аэрокосмической корпорации. Кончилось все опять пшиком: представили заказчику двухмиллиметровой толщины пластину из некого вещества (86,12% серебра, 11,96% никеля и далее по списку) — якобы это и есть самый настоящий мифрил, а все остальное не более чем легенды; ну и, как водится, потребовали новых денег на изучение этого своего творения. Главарь ракетчиков не моргнувши глазом извлек из-под стола заряженный музейный арбалет, навел его на руководителя проекта и предложил тому прикрыться своей пластиною: выдержит — получишь требуемые деньги, нет — они тебе все равно ни к чему. Проект, ясное дело, накрылся медным тазом... Так ли оно было на самом деле — не поручусь (за что купил — за то продаю), однако лица, хорошо знающие шефа «Ангмар аэроспейс», утверждают, что шутка вполне в его вкусе — недаром он ведет свой род от знаменитого Короля-Чародея.
С иноцерамием, из которого якобы отливали кольца назгулов, все не в пример проще, и причина, по которой он почти никогда не попадает в руки людей, вполне очевидна. Содержание этого металла платиновой группы в коре Арды совершенно ничтожно — его кларк составляет 4x10-8 (для сравнения: у золота — 5x10-7, у иридия — 1x10-7), но при этом он в отличие от других платиноидов не встречается в рассеянном виде — только крупные самородки; вероятность наткнуться на такую штуковину можете прикинуть сами, если не лень. Впрочем, не так давно на рудниках Кигвали, в Южном Хараде, в самом деле нашли самородок с фантастическим весом 87 унций; статейку в местной газете, повествующую об этом событии, так и назвали: «Находка века — шесть фунтов иноцерамия! Можно наделать колец на роту назгулов». Решительно никакими необычными свойствами (кроме плотности выше, чем у осмия) металл этот не обладает.
Впрочем, что это мы все о железяках да о железяках...
Элвис так никогда и не вышла замуж. Она чрезвычайно замкнуто жила в особняке на Яшмовой улице, посвятив себя воспитанию мальчика, родившегося у нее в положенный срок после описанных событий. Мальчик этот стал не кем иным, как командором Аменго — тем самым, чьи плавания принято считать за официальное начало эпохи Великих географических открытий. Командор оставил после себя кроки береговой линии нового континента, названного впоследствии его именем, замечательные (с чисто литературной точки зрения) записки о своих путешествиях, а также длинный шлейф из разбитых женских сердец — что, впрочем, не принесло ему счастья в семейной жизни. Помимо Великого западного материка (каковой долгое время всерьез полагали Заокраинным Западом, отыскивая в тамошних аборигенах черты легендарных эльфов), в списке открытий Аменго числится небольшой тропический архипелаг, который тот вполне заслуженно нарек Райским. Название это было впоследствии изъято Святой Церковью (тамошние девушки являли собою просто-таки живое воплощение гураний — каковыми живописует оных богомерзкая хакимианская ересь), однако два главных острова архипелага, удивительно напоминающие своей конфигурацией символ «инь-янь», все же сохранили за собою имена, данные им первооткрывателем, — Элвис и Тангорн.
На мой вкус, знаменитый мореплаватель увековечил память своих родителей так, что ничего лучшего не придумаешь. Однако история любви умбарской куртизанки и гондорского аристократа вот уже который век не дает покоя литераторам, которые по неведомой причине либо обращают ее героев в какие-то бестелесные романтические тени, либо, напротив, сводят все к довольно примитивной эротике. Не стала — увы! — исключением и последняя аменгианская киноверсия, «Шпион и блудница»: в гондорском прокате ей вполне справедливо влепили категорию «три креста», а в пуританском Ангмаре — вовсе запретили к показу. Художественные достоинства фильма довольно скромны, но зато он предельно полит-корректен: Элвис — чернокожая (тьфу, виноват! — харадо-аменгианка), отношения Тангорна с Грагером окрашены отчетливой голубизной; критики в один голос предрекали, что жюри кинофестиваля в Серебряных Гаванях, страхуясь от обвинений в «расизме», «сексизме» и прочих кошмарных «измах», увенчает ленту всеми мыслимыми призами — так оно и вышло. Впрочем, неподражаемая Гунун-Туа получила свой «Золотой эланор» за лучшую женскую роль вполне по делу.
Альмандина и Джакузи повесили во внутреннем дворе тюрьмы Ар-Хоран в одну из изнуряюще душных августовских ночей 3019 года; вместе с ними были казнены флаг-капитан Макариони и еще семеро морских офицеров, возглавлявших «Мятеж адмирала Карнеро». Именно так была названа постфактум операция «Сирокко», в ходе которой адмирал упреждающим ударом уничтожил прямо у причалов весь гондорский флот вторжения, а затем высадил десант и сжег дотла пеларгирские верфи. Попавший в безвыходное положение Арагорн принужден был — спасая лицо — подписать Дол-Амротский трактат. В соответствии с тем договором Умбар — таки да, признал себя «неотъемлемой частью Воссоединенного Королевства», но взамен выговорил для себя «на вечные времена» статус вольного города — просто Сенат его отныне официально именовался магистратом, а армия — гарнизоном; посол по особым поручениям Алькабир, который вел эти переговоры от имени Республики, добился даже особого пункта, запрещающего на ее территории деятельность тайной стражи Его Величества. Рейд же адмирала Карнеро был — к обоюдному удовольствию гондорского короля и умбарских сенаторов — признан обыкновенным пиратским набегом, а его участники — дезертирами и изменниками, забывшими о воинской присяге и офицерской чести.
Разумеется, в глазах народа сподвижники Карнеро (сам адмирал суда избежал — погиб в Пеларгирском сражении) выглядели героями, спасшими Родину от иноземного порабощения, однако — как ни крути — факт нарушения ими приказа был налицо... Генеральный прокурор республики Альмаран решил эту морально-этическую дилемму просто: «Говорите, „победителей не судят“?! Черта с два! Закон либо есть — и тогда он един для всех, либо его нету вовсе», а пафос его блестящей обвинительной речи (она приведена — хотя бы выдержками — в любом современном учебнике юриспруденции) исчерпывающе выражен ее заключительной, поистине исторической фразой: «Пусть рухнет мир, но свершится правосудие!» Впрочем, уж кто-кто, а казненные руководители умбарской секретной службы должны были бы знать, что в такого рода делах благодарность Родины почти всегда имеет довольно специфический привкус...
Соня так ничего и не узнала о миссии Халаддина (что, как мы уже поняли, стало для того предметом особой заботы) и до конца жизни пребывала в уверенности, что и он, и Кумай просто не вернулись с Пеленнорских полей. Однако время милосердно, и когда эти раны зарубцевались, она выполнила свое жизненное предназначение: стала любящей женой и замечательной матерью, составив счастье чрезвычайно достойного человека, имя которого — в рамках нашего повествования — абсолютно несущественно.
Венценосные особы, с моей точки зрения, представляют куда меньший интерес — ибо их судьба и без того известна всем и каждому. Для тех же, кто ленится протянуть руку к книжной полке или хотя бы освежить в памяти учебник по истории для шестого класса, напомним, что царствование Арагорна было одним из самых блистательных в истории Средиземья и служит одним из тех «опорных» событий, по которым проводят границу между Средневековьем («Третьей Эпохой») и Новым Временем. Не пытаясь снискать любовь гондорской аристократии (что было делом заведомо дохлым), этот узурпатор сделал абсолютно верную ставку на третье сословие, которое интересовалось не всякого рода фантомами вроде «династических прав», а процентом налоговых отчислений и безопасностью торговых путей. Поскольку с благородным дворянством у Его Величества так и так все горшки оказались побитыми вдребезги, это парадоксальным образом развязало ему руки в проведении аграрной реформы, радикально урезавшей права лендлордов в пользу свободных землепашцев. Все это и послужило основой для знаменитого гондорского «экономического чуда» и для последовавшей чуть погодя колониальной экспансии. Созданные же Арагорном (в противовес дворянской оппозиции) представительные органы власти в практически неизменном виде дожили до наших дней, доставив Воссоединенному Королевству вполне заслуженный титул «старейшей демократии Средиземья».
Общеизвестно, что король всемерно поспешествовал наукам, ремеслам и мореплаванию, продвигал на высшие государственные должности талантливых людей, не особо приглядываясь к их родословной, и пользовался среди народа вполне искренней любовью. Темным пятном на репутации Элессара Эльфинита смотрится самое начало его царствования, когда тайная стража (организация, что и говорить, жуткая) вынуждена была железной рукою ограждать престол от посягательств феодальной вольницы; впрочем, ныне большинство специалистов сходятся на том, что масштабы тогдашнего террора безмерно преувеличены дворянскими историографами... Жена Арагорна, красавица Арвен, которой легенда приписывает эльфийское происхождение, никакой роли в делах государственного управления не играла и лишь сообщала его двору некий загадочный блеск. Детей у них не было, так что династия Эльфинитов оборвалась на ее основателе, и престол Воссоединенного Королевства унаследовали князья Итилиенские — иными словами, все вернулось на круги своя.
Дать политэкономический анализ правления первых князей Итилиенских, Фарамира и Йовин, весьма затруднительно, ибо ни политики, ни экономики у них там, похоже, не было вовсе, а была одна сплошная романтическая баллада. К созданию пленительного образа «Феи итилиенских лесов» (не правда ли, странно: когда-то в Итилиене — этом индустриальном сердце Средиземья — росли леса...) приложили руку, наверное, все поэты и художники того времени — благо скромный двор Фарамира стал для них чем-то вроде Святилища Веры, и не совершить туда паломничества считалось просто неприличным. Но даже вводя поправку на неизбежную идеализацию прототипа, приходится признать: Йовин, судя по всему, и вправду была удивительно светлым человеком.
Благодаря этой братии мы располагаем ныне и несколькими портретами принца Фарамира; лучший из известных мне приведен в опубликованной недавно аннуминасским издательством «Башня Амон-Сул» монографии «Философский агностицизм и его ранние представители». Однако в любом случае ни одно из этих изображений не имеет ничего общего с тем латунным профилем, что украшает в качестве кокарды горчичные береты коммандос из лейб-гвардии Итилиенского парашютно-десантного полка. Кстати, именно к этому полку приписаны знаменитые «мангусты» — специальное антитеррористическое подразделение, бойцов которого могла днями лицезреть на экранах телевизоров вся Арда, когда те блестяще освободили в Минас-Тиритском аэропорту пассажиров вендотенийского лайнера, захваченного фанатиками-хананнитами из «Фронта освобождения Северного Мингада».
За все время своего итилиенского княжения Фарамир осуществил одну-единственную внешнеполитическую акцию, а именно: наложил разрешительную резолюцию на рапорт барона Грагера, в коем тот просил откомандировать его на юг, за реку Харнен, для осуществления разработанного им комплекса разведывательных и подрывных операций: «...По всем признакам, именно там, в Ближнем Хараде, будет в ближайшие годы решаться судьба Средиземья».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Последний штурм этой проблемы предприняли пару лет назад ушлые ребята из Арнорского центра высоких технологий, получившие под это дело специальный грант от Ангмарской аэрокосмической корпорации. Кончилось все опять пшиком: представили заказчику двухмиллиметровой толщины пластину из некого вещества (86,12% серебра, 11,96% никеля и далее по списку) — якобы это и есть самый настоящий мифрил, а все остальное не более чем легенды; ну и, как водится, потребовали новых денег на изучение этого своего творения. Главарь ракетчиков не моргнувши глазом извлек из-под стола заряженный музейный арбалет, навел его на руководителя проекта и предложил тому прикрыться своей пластиною: выдержит — получишь требуемые деньги, нет — они тебе все равно ни к чему. Проект, ясное дело, накрылся медным тазом... Так ли оно было на самом деле — не поручусь (за что купил — за то продаю), однако лица, хорошо знающие шефа «Ангмар аэроспейс», утверждают, что шутка вполне в его вкусе — недаром он ведет свой род от знаменитого Короля-Чародея.
С иноцерамием, из которого якобы отливали кольца назгулов, все не в пример проще, и причина, по которой он почти никогда не попадает в руки людей, вполне очевидна. Содержание этого металла платиновой группы в коре Арды совершенно ничтожно — его кларк составляет 4x10-8 (для сравнения: у золота — 5x10-7, у иридия — 1x10-7), но при этом он в отличие от других платиноидов не встречается в рассеянном виде — только крупные самородки; вероятность наткнуться на такую штуковину можете прикинуть сами, если не лень. Впрочем, не так давно на рудниках Кигвали, в Южном Хараде, в самом деле нашли самородок с фантастическим весом 87 унций; статейку в местной газете, повествующую об этом событии, так и назвали: «Находка века — шесть фунтов иноцерамия! Можно наделать колец на роту назгулов». Решительно никакими необычными свойствами (кроме плотности выше, чем у осмия) металл этот не обладает.
Впрочем, что это мы все о железяках да о железяках...
Элвис так никогда и не вышла замуж. Она чрезвычайно замкнуто жила в особняке на Яшмовой улице, посвятив себя воспитанию мальчика, родившегося у нее в положенный срок после описанных событий. Мальчик этот стал не кем иным, как командором Аменго — тем самым, чьи плавания принято считать за официальное начало эпохи Великих географических открытий. Командор оставил после себя кроки береговой линии нового континента, названного впоследствии его именем, замечательные (с чисто литературной точки зрения) записки о своих путешествиях, а также длинный шлейф из разбитых женских сердец — что, впрочем, не принесло ему счастья в семейной жизни. Помимо Великого западного материка (каковой долгое время всерьез полагали Заокраинным Западом, отыскивая в тамошних аборигенах черты легендарных эльфов), в списке открытий Аменго числится небольшой тропический архипелаг, который тот вполне заслуженно нарек Райским. Название это было впоследствии изъято Святой Церковью (тамошние девушки являли собою просто-таки живое воплощение гураний — каковыми живописует оных богомерзкая хакимианская ересь), однако два главных острова архипелага, удивительно напоминающие своей конфигурацией символ «инь-янь», все же сохранили за собою имена, данные им первооткрывателем, — Элвис и Тангорн.
На мой вкус, знаменитый мореплаватель увековечил память своих родителей так, что ничего лучшего не придумаешь. Однако история любви умбарской куртизанки и гондорского аристократа вот уже который век не дает покоя литераторам, которые по неведомой причине либо обращают ее героев в какие-то бестелесные романтические тени, либо, напротив, сводят все к довольно примитивной эротике. Не стала — увы! — исключением и последняя аменгианская киноверсия, «Шпион и блудница»: в гондорском прокате ей вполне справедливо влепили категорию «три креста», а в пуританском Ангмаре — вовсе запретили к показу. Художественные достоинства фильма довольно скромны, но зато он предельно полит-корректен: Элвис — чернокожая (тьфу, виноват! — харадо-аменгианка), отношения Тангорна с Грагером окрашены отчетливой голубизной; критики в один голос предрекали, что жюри кинофестиваля в Серебряных Гаванях, страхуясь от обвинений в «расизме», «сексизме» и прочих кошмарных «измах», увенчает ленту всеми мыслимыми призами — так оно и вышло. Впрочем, неподражаемая Гунун-Туа получила свой «Золотой эланор» за лучшую женскую роль вполне по делу.
Альмандина и Джакузи повесили во внутреннем дворе тюрьмы Ар-Хоран в одну из изнуряюще душных августовских ночей 3019 года; вместе с ними были казнены флаг-капитан Макариони и еще семеро морских офицеров, возглавлявших «Мятеж адмирала Карнеро». Именно так была названа постфактум операция «Сирокко», в ходе которой адмирал упреждающим ударом уничтожил прямо у причалов весь гондорский флот вторжения, а затем высадил десант и сжег дотла пеларгирские верфи. Попавший в безвыходное положение Арагорн принужден был — спасая лицо — подписать Дол-Амротский трактат. В соответствии с тем договором Умбар — таки да, признал себя «неотъемлемой частью Воссоединенного Королевства», но взамен выговорил для себя «на вечные времена» статус вольного города — просто Сенат его отныне официально именовался магистратом, а армия — гарнизоном; посол по особым поручениям Алькабир, который вел эти переговоры от имени Республики, добился даже особого пункта, запрещающего на ее территории деятельность тайной стражи Его Величества. Рейд же адмирала Карнеро был — к обоюдному удовольствию гондорского короля и умбарских сенаторов — признан обыкновенным пиратским набегом, а его участники — дезертирами и изменниками, забывшими о воинской присяге и офицерской чести.
Разумеется, в глазах народа сподвижники Карнеро (сам адмирал суда избежал — погиб в Пеларгирском сражении) выглядели героями, спасшими Родину от иноземного порабощения, однако — как ни крути — факт нарушения ими приказа был налицо... Генеральный прокурор республики Альмаран решил эту морально-этическую дилемму просто: «Говорите, „победителей не судят“?! Черта с два! Закон либо есть — и тогда он един для всех, либо его нету вовсе», а пафос его блестящей обвинительной речи (она приведена — хотя бы выдержками — в любом современном учебнике юриспруденции) исчерпывающе выражен ее заключительной, поистине исторической фразой: «Пусть рухнет мир, но свершится правосудие!» Впрочем, уж кто-кто, а казненные руководители умбарской секретной службы должны были бы знать, что в такого рода делах благодарность Родины почти всегда имеет довольно специфический привкус...
Соня так ничего и не узнала о миссии Халаддина (что, как мы уже поняли, стало для того предметом особой заботы) и до конца жизни пребывала в уверенности, что и он, и Кумай просто не вернулись с Пеленнорских полей. Однако время милосердно, и когда эти раны зарубцевались, она выполнила свое жизненное предназначение: стала любящей женой и замечательной матерью, составив счастье чрезвычайно достойного человека, имя которого — в рамках нашего повествования — абсолютно несущественно.
Венценосные особы, с моей точки зрения, представляют куда меньший интерес — ибо их судьба и без того известна всем и каждому. Для тех же, кто ленится протянуть руку к книжной полке или хотя бы освежить в памяти учебник по истории для шестого класса, напомним, что царствование Арагорна было одним из самых блистательных в истории Средиземья и служит одним из тех «опорных» событий, по которым проводят границу между Средневековьем («Третьей Эпохой») и Новым Временем. Не пытаясь снискать любовь гондорской аристократии (что было делом заведомо дохлым), этот узурпатор сделал абсолютно верную ставку на третье сословие, которое интересовалось не всякого рода фантомами вроде «династических прав», а процентом налоговых отчислений и безопасностью торговых путей. Поскольку с благородным дворянством у Его Величества так и так все горшки оказались побитыми вдребезги, это парадоксальным образом развязало ему руки в проведении аграрной реформы, радикально урезавшей права лендлордов в пользу свободных землепашцев. Все это и послужило основой для знаменитого гондорского «экономического чуда» и для последовавшей чуть погодя колониальной экспансии. Созданные же Арагорном (в противовес дворянской оппозиции) представительные органы власти в практически неизменном виде дожили до наших дней, доставив Воссоединенному Королевству вполне заслуженный титул «старейшей демократии Средиземья».
Общеизвестно, что король всемерно поспешествовал наукам, ремеслам и мореплаванию, продвигал на высшие государственные должности талантливых людей, не особо приглядываясь к их родословной, и пользовался среди народа вполне искренней любовью. Темным пятном на репутации Элессара Эльфинита смотрится самое начало его царствования, когда тайная стража (организация, что и говорить, жуткая) вынуждена была железной рукою ограждать престол от посягательств феодальной вольницы; впрочем, ныне большинство специалистов сходятся на том, что масштабы тогдашнего террора безмерно преувеличены дворянскими историографами... Жена Арагорна, красавица Арвен, которой легенда приписывает эльфийское происхождение, никакой роли в делах государственного управления не играла и лишь сообщала его двору некий загадочный блеск. Детей у них не было, так что династия Эльфинитов оборвалась на ее основателе, и престол Воссоединенного Королевства унаследовали князья Итилиенские — иными словами, все вернулось на круги своя.
Дать политэкономический анализ правления первых князей Итилиенских, Фарамира и Йовин, весьма затруднительно, ибо ни политики, ни экономики у них там, похоже, не было вовсе, а была одна сплошная романтическая баллада. К созданию пленительного образа «Феи итилиенских лесов» (не правда ли, странно: когда-то в Итилиене — этом индустриальном сердце Средиземья — росли леса...) приложили руку, наверное, все поэты и художники того времени — благо скромный двор Фарамира стал для них чем-то вроде Святилища Веры, и не совершить туда паломничества считалось просто неприличным. Но даже вводя поправку на неизбежную идеализацию прототипа, приходится признать: Йовин, судя по всему, и вправду была удивительно светлым человеком.
Благодаря этой братии мы располагаем ныне и несколькими портретами принца Фарамира; лучший из известных мне приведен в опубликованной недавно аннуминасским издательством «Башня Амон-Сул» монографии «Философский агностицизм и его ранние представители». Однако в любом случае ни одно из этих изображений не имеет ничего общего с тем латунным профилем, что украшает в качестве кокарды горчичные береты коммандос из лейб-гвардии Итилиенского парашютно-десантного полка. Кстати, именно к этому полку приписаны знаменитые «мангусты» — специальное антитеррористическое подразделение, бойцов которого могла днями лицезреть на экранах телевизоров вся Арда, когда те блестяще освободили в Минас-Тиритском аэропорту пассажиров вендотенийского лайнера, захваченного фанатиками-хананнитами из «Фронта освобождения Северного Мингада».
За все время своего итилиенского княжения Фарамир осуществил одну-единственную внешнеполитическую акцию, а именно: наложил разрешительную резолюцию на рапорт барона Грагера, в коем тот просил откомандировать его на юг, за реку Харнен, для осуществления разработанного им комплекса разведывательных и подрывных операций: «...По всем признакам, именно там, в Ближнем Хараде, будет в ближайшие годы решаться судьба Средиземья».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73