Давай-ка лучше по-хорошему…
- Это как?
- Ты ведь меня знаешь? - спокойно начал Иван. - Помогал я тебе, когда ты собирался нормальным человеком стать и тусовался в «системе»? Помоги и ты мне.
- В стукачи зовешь? Прикажешь выпить с корешками, потолковать по душам, а потом заложить их со всеми потрохами?
- Слушай, - поднялся Купцов, где ты корешков нашел? Среди блатных? Раз становишься человеком, так и будь им.
- Господи, да чего тебе надо? - сморщившись, простонал Буня. - Не любоваться же ты на меня приперся?
- Это точно, не любоваться. Знать мне надо, кто фальшивые билетики на итальянскую оперу делал.
- Зачем? Зачем знать? - проведя ладонями по лицу, словно сдирая с него налипшую паутину, прошипел Носов. - Сам сказал: дело прошлое!
- А прошлое за сегодняшний день цепляет, вроде как у тебя, - уже от дверей обернулся Купцов. - Тот, кто билеты рисовал, сделал недавно фальшивый бланк. Через это одного человека уже убили и тяжело ранили мать двоих детей, которая сейчас лежит в реанимации, и неизвестно, выживет ли. А те, кто убил, гуляют на воле и могут натворить новых дел. Думаешь, Ване Купцову тебя надо придавить и застращать? Нет, Носов, я потому к тебе пришел, что навел справки и поверил, что Буня умер и похоронен.
- Погоди, - шагнул к нему хозяин мастерской, - откуда известно, что рисовал один и тот же человек?
- Экспертиза установила. Поможешь? - прямо спросил Купцов.
- Попробую. Загляни через несколько дней. Но только железный уговор: если узнаю, не допытывайся, где и у кого…
Прикрыв дверь, Иван снова очутился в полумраке. Почти ощупью отыскав первую ступеньку лестницы, начал подниматься наверх…
Глава 2
Жирная рыжая крыса лениво шествовала от помойки к пищеблоку, высокомерно не обращая внимания на проходивших поблизости людей и только слегка припуская рысцой, когда они слишком приближались. Добравшись до отдушины в фундаменте здания, она не спеша нырнула в темноту подвала и скрылась.
Заинтересованный Бондарев приостановился - давно такого не приходилось видеть в самом центре города, да еще на больничной территории. Хотя живут же крысы на всех московских овощехранилищах - и ничего, не помирают от нитратов. Отчего бы не жить крысам и здесь, на зеленом пятачке, зажатом с одной стороны шумным проспектом, а с другой - старым, заросшим парком. Вздохнув, Бондарев направился к желтоватым больничным корпусам.
Отыскав отделение хирургии, он получил короткий, не по росту халатик и поднялся в ординаторскую. Врач, заранее предупрежденный по телефону, встретил его приветливо.
- Долго, пожалуйста, не говорите, - украдкой подтянув зеленые хирургические штаны, попросил он Бондарева. - Она слабая еще. Боюсь ухудшения. Ну, пошли?
«Совсем мальчишка, - выходя следом за ним в коридор, подумал Саша, - даже штаны по-мальчишески подтягивает, а поди же ты, вытащил Лушину с того света».
- Вы, пожалуйста, не говорите ей о племяннике, - приостановившись перед дверью палаты, напомнил Бондареву врач.
- Минут десять мне дадите?
- Постарайтесь все же покороче.
Заверив, что он не собирается утомлять больную, Бондарев вошел следом за хирургом в палату, сразу словно окунувшись в полумрак и запах лекарств. На высокой кровати, опутанная проводами датчиков и трубочками капельниц, лежала Лушина.
- Вот, гости к вам, - привычно взяв ее запястье проверяя пульс, улыбнулся врач. - Как у нас сегодня?
Маша слабо улыбнулась в ответ, и Бондарев поспешил представиться:
- Я из милиции. Александр Алексеевич…
- Присаживайтесь, - подал ему белую больничную табуретку хирург. - Загляните потом ко мне?
- Обязательно, - благодарно кивнул Саша и повернулся к больной. - Нам надо восстановить картину произошедшего в вашей квартире. Сколько их было?
- Четверо, - слабо шевельнулись губы Маши.
- Молодые, старые? Какого возраста?
- Трое молодые… Один не очень…
- Кто стрелял?
- Молодой… И постарше, лысый.
«Лысый - это уже кое-что, - немного оживился Саша, - примета, которую просто так не спрячешь».
- Кто-нибудь из них был одет в форму милиции?
- Нет… - Она прикрыла глаза, и Бондарев понял, что ей очень тяжело вспоминать то утро, когда раздался роковой звонок в дверь квартиры. - Сеня как? - Маша открыла глаза.
- В реанимации. - Бондареву стоило труда солгать и он поспешил перевести разговор на другую тему. - Почему они пришли к вам?
- Не знаю… Вроде мы как все. Сеня говорил, у Котеневых тоже были.
- Откуда он узнал? - заерзал на табурете Саша. - И кто эти Котеневы?
- Он работал с мужем… Давно. А Сене вроде муж сказал.
В приоткрытую дверь палаты заглянул врач и сделал Бондареву знак, что пора заканчивать разговор.
- Выздоравливайте, - Саша встал, и тут же в палату вошел хирург. - До свидания… Кстати, где живут Котеневы?
- Недалеко от нас, - едва прошептала Маша, а хирург потянул Бондарева за полу халата к выходу.
- Вы и так говорили с ней двадцать минут, - недовольно буркнул он, прикрывая дверь реанимационной палаты.
- Простите. Когда еще разрешите прийти?
- Не знаю. Муж хочет перевести ее в другую клинику, как только можно будет транспортировать.
- Чем же плоха больница? - усмехнулся Саша. - Впрочем, любая больница…
- Да, у нас еще не самая плохая. Кормят, правда, скудно - вздохнул хирург, - лекарств многих нет. А больному надо хорошо питаться. Хорошо, если такие, как Машин муж, икру таскают сумками…
- Икру, говорите, таскает сумками? - покачал голо вой Бондарев. - Заботливый… И в другую клинику неплохо, конечно. Крысу я у вас во дворе видел, у помойки. Много их тут?
- Травим, - устало откликнулся хирург. - Общепит в парке, у нас пищеблок, город грязный, в каждом доме тараканы, в подвалах комары плодятся, санитарная служба слабая. В общем, проблем масса, и, когда они будут разрешены, я, например, не знаю.
- Я тоже, - вынужден был признаться Саша. - У нас их не меньше…
Прикурив, он побрел к выходу из больничного садика, размышляя о не слишком веселой жизни обыкновенного сыщика. Следователь, сыщик, адвокат - герои многих детективных фильмов и … Порой они «расследуют» преступления, не выходя из кабинета. В жизни далеко не так. В условиях всесильного «телефонного права», несовершенства законодательства, дефицита, аппаратных методов руководства, у них почти круглосуточная работа, зачастую с риском для жизни, и зарплата нищенская.
Разве только милиция в бедственном положении? Так же обстоят дела и в прокуратуре, и суде. Убогие здания, плохо подготовленные кадры, процветающий протекционизм. И все это, как ни странно, устраивало верхний эшелон. Во времена застоя эти деятели прекрасно понимали - стоит только укрепиться профессионалам, как немедленно начнется переоценка ценностей. Профессионализм в милиции - главное качество. Однако должным образом он не ценится. Разве, что коллегами…
Да, чего только не вытворяли раньше с милицией. Однажды, еще в середине пятидесятых годов, загнали курсантов средней школы милиции на трибуны недавно построенного стадиона в Лужниках и приказали топать сапогами что есть мочи, желая проверить: не обрушатся ли перекрытия? При этом те, кто отдал приказ, предусмотрительно стояли на середине футбольного поля. Курсанты топать ногами отказались - разве для этого они надели милицейскую форму? Многое и сейчас напоминает этот кошмарный, в своем идиотизме, случай…
Проснулся Зуев ближе к обеду. Поглядев на часы, вскочил и заметался по комнате - единственной в квартире. Ему же сегодня во вторую смену! Наскоро выпив чаю на кухне и не ощутив вкуса бутербродов, вылетел на улицу.
Родной таксопарк стоял там, где ему и положено. Кивнув «вратарю» - так водители именовали вахтера, - Зуев прошел на территорию и, получив необходимые для выезда на линию бумаги, уселся в машину. «Волга» была старая, погода сегодня дрянь. Заберешься с каким-нибудь клиентом в пригород, и не выползешь. В общем, работать не хотелось…
Наконец, он решился. Включил зажигание и медленно тронул с места. И тут же, словно подкараулив, начал сеять мелкий дождичек, черня асфальт двора и сделав рябым лобовое стекло. Аккуратно вырулив между машин, ожидавших своей очереди на мойку, Зуев чуть увеличил скорость и подкатил к воротам. Он хотел лихо проскочить на скорости мимо «вратаря», как вдруг заметил до жути знакомую фигуру, мокнущую под дождем посреди дороги. Человек в плаще с поднятым воротником стоял, широко расставив ноги, словно врос в асфальт. Таксист рванул ворот рубахи и в каком-то шальном, помутившем разум отчаянии надавил на педаль акселератора. Машина прыгнула вперед - раздавить, смять этого человека! Казалось, он не сможет спать, есть, жить и дышать спокойно, пока жив тот, кто встал на его пути.
Знакомая фигура в мокром плаще стремительно приближалась, словно вырастая перед капотом. Увидев несущийся на него автомобиль, человек на дороге не изменил позы, не вытащил рук из карманов плаща, не заметался, не отпрыгнул в сторону - и нервы Зуева не выдержали. Дико закричав, он ударил по тормозам, и его старенькая лайба, судорожно дернувшись, развернулась и застыла в полуметре от стоящего на дороге человека…
Обессиленно закрыв глаза, Зуев откинулся на спинку сиденья. Он слышал, как открылась дверь машины. Человек в плаще сел рядом с ним, Принеся в салон запах дождя и городской пыли, и спокойно произнес:
- Нервы сдают? Валерианку пей на ночь, говорят, помогает.
- Чего тебе надо, Купцов? - не открывая глаз, сиплым шепетом спросил Зуев. - Чего?!
- Трогай! - Иван легко толкнул Зуева в плечо.
Открыв глаза, Зуев послушно включил зажигание.
Затылок у него ломило, как перед грозой, когда начинаются перепады давления, руки подрагивали - он только сейчас понял, что действительно чуть было не отправил оперативника на тот свет.
- Счетчик-то включи, - миролюбиво напомнил Купцов, доставая мятую пачку сигарет.
- Чего тебе надо? - повторил Зуев.
- Потолковать, - Иван прикурил, помолчал, глядя на мутные дождевые капли, стекающие по лобовому стеклу.
- Не о чем нам толковать, - хмуро ответил Зуев. - Если ты пассажир, то говори, куда ехать.
- Тогда вези к метро. К тому, которое поближе.
Купцов сосредоточенно курил, глядя прямо перед собой. Скосив на него глаза, Зуев отметил, что Иван Николаевич постарел - прибавилось седины на висках, около глаз появились морщинки. Да, и его время не пощадило, но хватка у него прежняя.
- Чего молчишь? - не выдержал Зуев. - Пришел про старое напоминать? Как чуть чего, так по прежним адресам? Тяжелый ты человек, Иван Николаевия.
- Это не я тяжелый, - приоткрыв окно, откликнулся Купцов. - Работа у меня тяжелая. Проблем много. Вот и подумал: не навестить ли Игорька Зуева? Глядишь, присоветует чего?
- Я тебе не советчик, - фыркнул Зуев. - Тоже мне, нашел гадалку. Вон твое метро!
Он выключил счетчик и, довольный собой, повернулся к Ивану. Тот полез в карман и вытащил из него сломанную отвертку:
- Твоя? Вроде именно такой ты двери у машин открывал?
- Не моя, - отвернулся Игорь. - Не бери на понт.
- Есть такое понятие - почерк преступника, - убирая отвертку и выгребая из кармана горсть мелочи, спокойно ответил Купцов.
- А в одном очень скверном случае почерк твой. И отверточка нашлась…
Рассуждая, он неспешно отсчитывал на ладони медяки, складывая их стопочками на «торпеде». Заерзав, Зуев съязвил:
- На паперти, что ли, стоял? Или зарплату вам теперь медью дают, чтобы больше казалось?
- Ага, - беззлобно согласился Иван, - угадал, именно чтобы больше. Так вот, узнаешь отверточку? А ею машинку открыли, угнали, совершили тяжкое преступление и бросили. Дай, думаю, у старого знакомого спрошу, не его ли отверточка там осталась?
- Не его, - сгребая мелочь, зло ответил Зуев. - Не пришьешь мне. Прошло время, когда одни кругом были правы!
- Прошло, это ты правильно сказал. А вот кто под Игорька Зуева работает, надеясь его вместо себя на нары отправить?
- Вот ты о чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Это как?
- Ты ведь меня знаешь? - спокойно начал Иван. - Помогал я тебе, когда ты собирался нормальным человеком стать и тусовался в «системе»? Помоги и ты мне.
- В стукачи зовешь? Прикажешь выпить с корешками, потолковать по душам, а потом заложить их со всеми потрохами?
- Слушай, - поднялся Купцов, где ты корешков нашел? Среди блатных? Раз становишься человеком, так и будь им.
- Господи, да чего тебе надо? - сморщившись, простонал Буня. - Не любоваться же ты на меня приперся?
- Это точно, не любоваться. Знать мне надо, кто фальшивые билетики на итальянскую оперу делал.
- Зачем? Зачем знать? - проведя ладонями по лицу, словно сдирая с него налипшую паутину, прошипел Носов. - Сам сказал: дело прошлое!
- А прошлое за сегодняшний день цепляет, вроде как у тебя, - уже от дверей обернулся Купцов. - Тот, кто билеты рисовал, сделал недавно фальшивый бланк. Через это одного человека уже убили и тяжело ранили мать двоих детей, которая сейчас лежит в реанимации, и неизвестно, выживет ли. А те, кто убил, гуляют на воле и могут натворить новых дел. Думаешь, Ване Купцову тебя надо придавить и застращать? Нет, Носов, я потому к тебе пришел, что навел справки и поверил, что Буня умер и похоронен.
- Погоди, - шагнул к нему хозяин мастерской, - откуда известно, что рисовал один и тот же человек?
- Экспертиза установила. Поможешь? - прямо спросил Купцов.
- Попробую. Загляни через несколько дней. Но только железный уговор: если узнаю, не допытывайся, где и у кого…
Прикрыв дверь, Иван снова очутился в полумраке. Почти ощупью отыскав первую ступеньку лестницы, начал подниматься наверх…
Глава 2
Жирная рыжая крыса лениво шествовала от помойки к пищеблоку, высокомерно не обращая внимания на проходивших поблизости людей и только слегка припуская рысцой, когда они слишком приближались. Добравшись до отдушины в фундаменте здания, она не спеша нырнула в темноту подвала и скрылась.
Заинтересованный Бондарев приостановился - давно такого не приходилось видеть в самом центре города, да еще на больничной территории. Хотя живут же крысы на всех московских овощехранилищах - и ничего, не помирают от нитратов. Отчего бы не жить крысам и здесь, на зеленом пятачке, зажатом с одной стороны шумным проспектом, а с другой - старым, заросшим парком. Вздохнув, Бондарев направился к желтоватым больничным корпусам.
Отыскав отделение хирургии, он получил короткий, не по росту халатик и поднялся в ординаторскую. Врач, заранее предупрежденный по телефону, встретил его приветливо.
- Долго, пожалуйста, не говорите, - украдкой подтянув зеленые хирургические штаны, попросил он Бондарева. - Она слабая еще. Боюсь ухудшения. Ну, пошли?
«Совсем мальчишка, - выходя следом за ним в коридор, подумал Саша, - даже штаны по-мальчишески подтягивает, а поди же ты, вытащил Лушину с того света».
- Вы, пожалуйста, не говорите ей о племяннике, - приостановившись перед дверью палаты, напомнил Бондареву врач.
- Минут десять мне дадите?
- Постарайтесь все же покороче.
Заверив, что он не собирается утомлять больную, Бондарев вошел следом за хирургом в палату, сразу словно окунувшись в полумрак и запах лекарств. На высокой кровати, опутанная проводами датчиков и трубочками капельниц, лежала Лушина.
- Вот, гости к вам, - привычно взяв ее запястье проверяя пульс, улыбнулся врач. - Как у нас сегодня?
Маша слабо улыбнулась в ответ, и Бондарев поспешил представиться:
- Я из милиции. Александр Алексеевич…
- Присаживайтесь, - подал ему белую больничную табуретку хирург. - Загляните потом ко мне?
- Обязательно, - благодарно кивнул Саша и повернулся к больной. - Нам надо восстановить картину произошедшего в вашей квартире. Сколько их было?
- Четверо, - слабо шевельнулись губы Маши.
- Молодые, старые? Какого возраста?
- Трое молодые… Один не очень…
- Кто стрелял?
- Молодой… И постарше, лысый.
«Лысый - это уже кое-что, - немного оживился Саша, - примета, которую просто так не спрячешь».
- Кто-нибудь из них был одет в форму милиции?
- Нет… - Она прикрыла глаза, и Бондарев понял, что ей очень тяжело вспоминать то утро, когда раздался роковой звонок в дверь квартиры. - Сеня как? - Маша открыла глаза.
- В реанимации. - Бондареву стоило труда солгать и он поспешил перевести разговор на другую тему. - Почему они пришли к вам?
- Не знаю… Вроде мы как все. Сеня говорил, у Котеневых тоже были.
- Откуда он узнал? - заерзал на табурете Саша. - И кто эти Котеневы?
- Он работал с мужем… Давно. А Сене вроде муж сказал.
В приоткрытую дверь палаты заглянул врач и сделал Бондареву знак, что пора заканчивать разговор.
- Выздоравливайте, - Саша встал, и тут же в палату вошел хирург. - До свидания… Кстати, где живут Котеневы?
- Недалеко от нас, - едва прошептала Маша, а хирург потянул Бондарева за полу халата к выходу.
- Вы и так говорили с ней двадцать минут, - недовольно буркнул он, прикрывая дверь реанимационной палаты.
- Простите. Когда еще разрешите прийти?
- Не знаю. Муж хочет перевести ее в другую клинику, как только можно будет транспортировать.
- Чем же плоха больница? - усмехнулся Саша. - Впрочем, любая больница…
- Да, у нас еще не самая плохая. Кормят, правда, скудно - вздохнул хирург, - лекарств многих нет. А больному надо хорошо питаться. Хорошо, если такие, как Машин муж, икру таскают сумками…
- Икру, говорите, таскает сумками? - покачал голо вой Бондарев. - Заботливый… И в другую клинику неплохо, конечно. Крысу я у вас во дворе видел, у помойки. Много их тут?
- Травим, - устало откликнулся хирург. - Общепит в парке, у нас пищеблок, город грязный, в каждом доме тараканы, в подвалах комары плодятся, санитарная служба слабая. В общем, проблем масса, и, когда они будут разрешены, я, например, не знаю.
- Я тоже, - вынужден был признаться Саша. - У нас их не меньше…
Прикурив, он побрел к выходу из больничного садика, размышляя о не слишком веселой жизни обыкновенного сыщика. Следователь, сыщик, адвокат - герои многих детективных фильмов и … Порой они «расследуют» преступления, не выходя из кабинета. В жизни далеко не так. В условиях всесильного «телефонного права», несовершенства законодательства, дефицита, аппаратных методов руководства, у них почти круглосуточная работа, зачастую с риском для жизни, и зарплата нищенская.
Разве только милиция в бедственном положении? Так же обстоят дела и в прокуратуре, и суде. Убогие здания, плохо подготовленные кадры, процветающий протекционизм. И все это, как ни странно, устраивало верхний эшелон. Во времена застоя эти деятели прекрасно понимали - стоит только укрепиться профессионалам, как немедленно начнется переоценка ценностей. Профессионализм в милиции - главное качество. Однако должным образом он не ценится. Разве, что коллегами…
Да, чего только не вытворяли раньше с милицией. Однажды, еще в середине пятидесятых годов, загнали курсантов средней школы милиции на трибуны недавно построенного стадиона в Лужниках и приказали топать сапогами что есть мочи, желая проверить: не обрушатся ли перекрытия? При этом те, кто отдал приказ, предусмотрительно стояли на середине футбольного поля. Курсанты топать ногами отказались - разве для этого они надели милицейскую форму? Многое и сейчас напоминает этот кошмарный, в своем идиотизме, случай…
Проснулся Зуев ближе к обеду. Поглядев на часы, вскочил и заметался по комнате - единственной в квартире. Ему же сегодня во вторую смену! Наскоро выпив чаю на кухне и не ощутив вкуса бутербродов, вылетел на улицу.
Родной таксопарк стоял там, где ему и положено. Кивнув «вратарю» - так водители именовали вахтера, - Зуев прошел на территорию и, получив необходимые для выезда на линию бумаги, уселся в машину. «Волга» была старая, погода сегодня дрянь. Заберешься с каким-нибудь клиентом в пригород, и не выползешь. В общем, работать не хотелось…
Наконец, он решился. Включил зажигание и медленно тронул с места. И тут же, словно подкараулив, начал сеять мелкий дождичек, черня асфальт двора и сделав рябым лобовое стекло. Аккуратно вырулив между машин, ожидавших своей очереди на мойку, Зуев чуть увеличил скорость и подкатил к воротам. Он хотел лихо проскочить на скорости мимо «вратаря», как вдруг заметил до жути знакомую фигуру, мокнущую под дождем посреди дороги. Человек в плаще с поднятым воротником стоял, широко расставив ноги, словно врос в асфальт. Таксист рванул ворот рубахи и в каком-то шальном, помутившем разум отчаянии надавил на педаль акселератора. Машина прыгнула вперед - раздавить, смять этого человека! Казалось, он не сможет спать, есть, жить и дышать спокойно, пока жив тот, кто встал на его пути.
Знакомая фигура в мокром плаще стремительно приближалась, словно вырастая перед капотом. Увидев несущийся на него автомобиль, человек на дороге не изменил позы, не вытащил рук из карманов плаща, не заметался, не отпрыгнул в сторону - и нервы Зуева не выдержали. Дико закричав, он ударил по тормозам, и его старенькая лайба, судорожно дернувшись, развернулась и застыла в полуметре от стоящего на дороге человека…
Обессиленно закрыв глаза, Зуев откинулся на спинку сиденья. Он слышал, как открылась дверь машины. Человек в плаще сел рядом с ним, Принеся в салон запах дождя и городской пыли, и спокойно произнес:
- Нервы сдают? Валерианку пей на ночь, говорят, помогает.
- Чего тебе надо, Купцов? - не открывая глаз, сиплым шепетом спросил Зуев. - Чего?!
- Трогай! - Иван легко толкнул Зуева в плечо.
Открыв глаза, Зуев послушно включил зажигание.
Затылок у него ломило, как перед грозой, когда начинаются перепады давления, руки подрагивали - он только сейчас понял, что действительно чуть было не отправил оперативника на тот свет.
- Счетчик-то включи, - миролюбиво напомнил Купцов, доставая мятую пачку сигарет.
- Чего тебе надо? - повторил Зуев.
- Потолковать, - Иван прикурил, помолчал, глядя на мутные дождевые капли, стекающие по лобовому стеклу.
- Не о чем нам толковать, - хмуро ответил Зуев. - Если ты пассажир, то говори, куда ехать.
- Тогда вези к метро. К тому, которое поближе.
Купцов сосредоточенно курил, глядя прямо перед собой. Скосив на него глаза, Зуев отметил, что Иван Николаевич постарел - прибавилось седины на висках, около глаз появились морщинки. Да, и его время не пощадило, но хватка у него прежняя.
- Чего молчишь? - не выдержал Зуев. - Пришел про старое напоминать? Как чуть чего, так по прежним адресам? Тяжелый ты человек, Иван Николаевия.
- Это не я тяжелый, - приоткрыв окно, откликнулся Купцов. - Работа у меня тяжелая. Проблем много. Вот и подумал: не навестить ли Игорька Зуева? Глядишь, присоветует чего?
- Я тебе не советчик, - фыркнул Зуев. - Тоже мне, нашел гадалку. Вон твое метро!
Он выключил счетчик и, довольный собой, повернулся к Ивану. Тот полез в карман и вытащил из него сломанную отвертку:
- Твоя? Вроде именно такой ты двери у машин открывал?
- Не моя, - отвернулся Игорь. - Не бери на понт.
- Есть такое понятие - почерк преступника, - убирая отвертку и выгребая из кармана горсть мелочи, спокойно ответил Купцов.
- А в одном очень скверном случае почерк твой. И отверточка нашлась…
Рассуждая, он неспешно отсчитывал на ладони медяки, складывая их стопочками на «торпеде». Заерзав, Зуев съязвил:
- На паперти, что ли, стоял? Или зарплату вам теперь медью дают, чтобы больше казалось?
- Ага, - беззлобно согласился Иван, - угадал, именно чтобы больше. Так вот, узнаешь отверточку? А ею машинку открыли, угнали, совершили тяжкое преступление и бросили. Дай, думаю, у старого знакомого спрошу, не его ли отверточка там осталась?
- Не его, - сгребая мелочь, зло ответил Зуев. - Не пришьешь мне. Прошло время, когда одни кругом были правы!
- Прошло, это ты правильно сказал. А вот кто под Игорька Зуева работает, надеясь его вместо себя на нары отправить?
- Вот ты о чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48