- Чего же ты… Когда ушел, куда?
- На днях. К своей бабе подался, - выбрасывая огрызки в стоявшее у порога грязное ведро, пояснил Витек. - Но…
- Что еще? - вскинулся Аркадий. - Ну, не тяни!
- Не нравится мне это, - возвращаясь на свое место, закончил Жедь.
- А я ее видал, - осклабился Ворона, - ничего бабец, подходящая. Сам бы у нее пожил, если бы пустила.
- Адрес ее есть? - повернулся Аркадий к Жедю.
- Знаем. Только неспроста он из дому умотал, пакость какую-нибудь затевает, - вздохнул Витек и выжидательно уставился на Аркадия.
- Тебе больше нравится в новых районах бутылки по дешевке принимать? - обозлился Лыков. - Я же запрещал, а вы опять ездили! Всех денег не сшибете, а вляпаться можете - и прощай дело на самом интересном месте.
- Так ведь… - попытался оправдаться Жедь, но Аркадий оборвал его:
- Сейчас важнее другое! У нас остался гражданин Хомчик? Хватит ждать, пойдем к нему. Будет отнекиваться, погреем пятки, но без денег и ценностей не уйдем,
- А вдруг не он казначей? И у него нету ничего? - мрачно спросил Кислов. Мысль об убитом в квартире Лушина парне не отпускала его. Что теперь с ними будет, если попадутся?
- Если они пустые, то Котенев уже давно бы все пороги в ментовке обил, я же вам объяснял, - терпеливо повторил Лыков. Нельзя сейчас, перед решающим моментом, дать приятелям расслабиться. - Искали мы плохо, поторопились. Не найдем у Хомчика, опять направимся к Мишке-миллионеру. Все перевернем, но отыщем: либо у него дома, либо у его бабы. Не найдем? - выкрикнул Аркадий. - Тогда тебя повесим, но не за шею! Ведь это ты нам про миллионы байку принес. Или забыл? - Глаза у Лыкова налились кровью, щеки нервно вздрагивали.
- Тихо, мужички, тихо! - загораживая собой Анаш-кина, примирительно сказал Витек.
Аркадий немного успокоился и, знаком отозвав в сторону Жедя, отошел с ним к калитке. Посопев, он зашептал:
- Надежды на них мало, Витя. Пойдут, но повернуть на другую дорожку могут. Ты Гришку от себя не отпускай далеко…
Таксист позвонил, когда Иван уже почти не надеялся.
- Вот. Перехрюкали тут кое с кем, по старой памяти. Отверточку можешь выбросить, на мне нет грехов. Съезди в новые гаражи, поищи там Свекольного. Он тебе полную раскладку даст. А меня больше не беспокой, я тебя христом-богом прошу. Нервы не выдержат в следующий раз…
Поехали вдвоем с Бондаревым. Остановив торопливо пробегавшего мимо автолюбителя с выхлопной трубой в руках, Купцов спросил у него, где найти Свекольного.
- Сто второй, там, по-моему.
- Я, пожалуй, зайду, а ты погуляй пока у дверей, - по дороге к боксу предложил Иван.
Двери сто второго бокса оказались приоткрытыми. За ними слышался непонятный шум и весело распевавший хрипловатый басок:
- Вот билет на балет, на трамвай билета нет…
Иван шагнул за порог. Там стоял ободранный старенький «Москвич» без колес и стекол. Полный мужчина в дырявой майке ловко орудовал паяльной лампой - жаркое пламя жадно лизало потемневшее железо помятого крыла. Заметив тень в проеме двери, он повернул к вошедшему лицо, действительно напоминавшее цветом вареную свеклу.
- Привет, - не отрываясь от своего занятия, буркнул
Свекольный. - В чем дело?
- Перетолковать надо, - подмигнул ему Иван.
- Щас не могу. Видишь, занят.
- Лучше сейчас, - улыбнулся Купцов.
- Давай, - неожиданно согласился Свекольный, переходя ближе к капоту и заставляя Ивана отодвинуться. Тот втиснулся между ободранным «Москвичом» и стеной.
- Ты говори, я слушаю. - Свекольный свободной рукой почесал живот и настороженно стрельнул глазами на дверь
- Я из уголовного розыска, - сказал Иван. - Меня интересует «специалист» по машинам, который сейчас «работает» в городе.
Свекольный неожиданно поднял лампу и, резко увеличив длину пламени, повел им перед собой, как огненным мечом. Иван успел отпрянуть и спрятаться за корпусом «Москвича».
- Хто послал? - свистящим шепотом спросил ремонтник.
- Брось, дядя! - раздался сзади повелительный голос, и Свекольный обернулся.
Этого мгновения Ивану оказалось достаточно - метнувшись вперед, он выбил лампу из рук Свекольного и ударом ноги отбросил ее в сторону. Свекольный, прижавшись спиной к стене, медленно двинулся вдоль нее к лежавшей на полу лампе, настороженно переводя глаза с вошедшего в бокс Бондарева на Купцова.
- Брось, дядя, - повторил Саша. - Чего это ты?
Прижав могучей рукой ремонтника к стене, он с трудом протиснулся мимо него и, наклонившись, выключил лампу.
Свекольный дрожащей рукой вытер пот со лба и снова зыркнул глазами на дверь - выход перекрывал Иван. Жалко скривив губы, ремонтник попытался изобразить улыбку:
- Парни, может, миром поладим, а?
- Зачем же нам воевать? - потирая ушибленное колено, удивился Купцов. - Или мы похожи на рэкетиров?
Свекольный угодливо хихикнул, но глаза его оставались встревоженно-серьезными. Оглаживая себя ладонями по животу, он облизывал языком пересохшие от волнения губы.
- Нас никто не посылал, - начал втолковывать ему Иван. - Мы действительно из уголовного розыска.
- Кто сейчас из специалистов по машинам работает в городе? Отверточкой любят открывать дверцы, - уточнил Бондарев.
- Не знаю, - прошептал Свекольный. - Вот вам крест святой, не знаю. Кто бы вы на самом деле ни были, нечего мне сказать.
- Обидно, - протянул Купцов. - В такую даль ехали, искали, лампу отнимали. Может, вспомните?
- Не знаю. Тут как-то забегал один, денег просил взаймы, а откуда у меня деньги? - Свекольный старался разжалобить незваных гостей, до сих пор не веря, что они милиционеры. Зачем бы вдруг милиции, да еще уголовному розыску, приходить к нему и интересоваться теми, кто угоняет чужой транспорт? Прислали бы местного участкового. С чего это у всех такой интерес к ребятам, угоняющим тачки? Сначала появился Ворона и выспрашивал, а когда уже начал забывать про него, вдруг выплыл знакомый таксист по кличке Мастер и тоже начал вытягивать жилы, а теперь вот заявились два бугая.
- Кто приходил? - напомнил о себе Бондарев.
Свекольный опустил взгляд - подумаешь, показали красную книжку: слепить фальшивую милицейскую ксиву не велика проблема. И тут как просветлело в мозгах - Ворона им нужен! Все на нем сходится: расспросы Мастера, упоминание об отвертке, которой Гришка работал просто виртуозно, домагательства насчет угонщиков. Не иначе пошли разборы с Гриней. Видно, прокололся где-то, а теперь хотят его найти и посчитаться. Стоит ли молчать о нем - ведь не отвяжутся, а то и самого начнут жарить лампой…
- Ворона приходил, - глухо ответил Свекольный. - Гришка Ворона. Он откинулся недавно, весной или в начале лета.
- Фамилия его как? - приоткрывая дверь, чтобы было больше света, поинтересовался Купцов.
- А-а?.. Фамилии не знаю, право слово, не знаю. Зачем мне его фамилия?
- Все? - протискиваясь к выходу, бросил Саша.
- Как на духу! - перекрестился перепуганный Свекольный.
Когда нежданные посетители вышли, он обессиленно опустился на пол и, привалившись спиной к стене, устало прикрыл глаза - пронесло! Может, и вправду были милиционеры, если даже по морде не дали за шутки с паяльной лампой?..
Ближе к вечеру, когда день угасал, Иван уже многое знал о человеке, прозванном за разлапистую походочку Вороной.
«Григорий Елизарович Анашкин», - прочел он в справке и обратился к сидящему напротив Бондареву:
- Знаешь, он отбывал наказание в одном исправительно-трудовом учреждении с Виталием Манаковым.
- Думаешь, выпотрошили Виталика на нарах? А потом здесь Анашкин продал информацию более серьезным людям? Тогда я за его жизнь не дам и полушки.
- Да нет, - задумчиво протянул Иван, - продать-то он, может, и продал информацию. Но, судя по всему, сам тоже участвует в деле. Погляди.
Купцов положил рядом фоторобот одного из «драконов», приходивших к Лушиным, и фотографию Анашки-на.
- М-да, - крякнул Бондарев. - Вот и первый «дракончик». Выходит, нитка тянется из зоны?
- Выходит, - согласился Купцов. - Но кто остальные? Собирайся, Саша, надо срочно лететь к Манакову…
… Лязгнула замком дверь, пропуская Бондарева на территорию зоны. «На свободу с чистой совестью» - бросился в глаза безнадежный, но вечный призыв, старательно выписанный белым по красному местным художником.
Один из офицеров провел Сашу в заранее приготовленный кабинет, предложил располагаться за столом, подал пепельницу, предупредительно приоткрыв форточку.
- Может, сначала с нашим оперативником поговорите? - уходя, спросил офицер.
- Нет, с ним после, - отказался Бондарев и, оставшись один, поглядел за окно, забранное частой решеткой: бараки, асфальт двора, а в промежутках между строениями назойливо лезет в глаза колючка, протянутая поверх высокого, глухого забора. В коридоре послышались шаги тяжело обутых ног. «Ведут», - понял Саша.
Манакова он узнал с трудом - похудевший, осунувшийся, в черной робе, висевшей на костлявых плечах, с глубокими тенями, залегшими под глазами, Виталий выглядел много старше, чем на фотографиях, сделанных до осуждения. Пробухав по доскам чисто вымытого пола, заключенный остановился рядом с табуретом, не решаясь присесть без разрешения.
- Я пока не нужен? - спросил доставивший Манакова контролер и, козырнув, вышел.
- Присядьте, - предложил Бондарев. - Меня зовут Александр Алексеевич. Курите…
Огрубевшими пальцами с обломанными ногтями Виталий вытащил из пачки папиросу и, достав из кармана спецовки спички, прикурил. Молчал, ожидая продолжения. Судя по костюму и напечатанной на гильзе папиросы марке табачной фабрике «Ява», гражданин начальник пожаловал из столицы.
- Как тут живется-можется? О старых грехах я расспрашивать не собираюсь, - заверил Бондарев.
- О чем тогда говорить? - вскинул на него глаза Манаков.
- Валюту скупали по чьей просьбе?
- Зозули. Я на следствии и суде все честно сказал, - нервно дернул головой Виталий, - добавить нечего.
- Родственник ваш, Михаил Павлович Котенев, в валютных операциях участвовал? Или, может быть, знал о них?
- Мишка? - Манаков прищурился и криво усмехнулся. Сразу вспомнился лощеный, предельно осторожный и скрытный муж сестры, предостерегавший от связи с Зозулей и потом бросивший Виталия на произвол судьбы. Сдать его этому громадному начальнику со всеми потрохами, и дело с концом? Пусть роют под проклятого Мишку, чтобы и он наконец узнал, как сладко спать на нарах.
Но тут мелькнула другая мысль - не случилось ли чего в Москве, если оттуда притащился в этакую даль обличенный властью человек? Вдруг Котенев уже сам парится в предварилке?
- Мишка? - повторил Виталий, выгадывая время для обдумывания ответа. - Нет, он не знал и не участвовал. Не хочу напраслину на него возводить. Если на мне грех, то я за это и в ответе. Котенев сам себе ответчик. У него что, серьезные неприятности?
- Сестре писали отсюда? Честно!
- Только на общих основаниях переписки, - помолчав, ответил заключенный.
А сердце у него нехорошо сжалось, заныло в тягостном предчувствии беды. Губы у Виталия стали непослушными и холодными - еще слово, и спазмы перехватят горло. Что же произошло в Москве? Неужели что-то случилось с сестрой?
- Только на общих основаниях писали? И все? - Саша взял графин, налил воды и подал стакан Виталию. Не сумев сдержаться, тот схватил его и жадно выпил.
- С кем передавали сестре или зятю записку на волю? - поставив на место стакан, повернулся к нему Бондарев. - Или, может быть, на словах просили передать о себе?
- Что вы, гражданин начальник! - Манаков прижал руки к груди и привстал с табурета. - Я никогда режим не нарушаю.
- В чем другом, может, и не нарушаешь, - прищурился Саша, - а в этом нарушил!
Он шел практически на ощупь, вслух высказывая родившиеся у него мысли. Сейчас нужно дожать Манакова. Дать ему понять, что приезжему из столицы известно много больше, чем он говорит. Ведь знал Ворона о Котеневе, знал! Откуда? Только от заключенного Манакова, с которым отбывал наказание в одной колонии, в одном отряде и даже в одной бригаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- На днях. К своей бабе подался, - выбрасывая огрызки в стоявшее у порога грязное ведро, пояснил Витек. - Но…
- Что еще? - вскинулся Аркадий. - Ну, не тяни!
- Не нравится мне это, - возвращаясь на свое место, закончил Жедь.
- А я ее видал, - осклабился Ворона, - ничего бабец, подходящая. Сам бы у нее пожил, если бы пустила.
- Адрес ее есть? - повернулся Аркадий к Жедю.
- Знаем. Только неспроста он из дому умотал, пакость какую-нибудь затевает, - вздохнул Витек и выжидательно уставился на Аркадия.
- Тебе больше нравится в новых районах бутылки по дешевке принимать? - обозлился Лыков. - Я же запрещал, а вы опять ездили! Всех денег не сшибете, а вляпаться можете - и прощай дело на самом интересном месте.
- Так ведь… - попытался оправдаться Жедь, но Аркадий оборвал его:
- Сейчас важнее другое! У нас остался гражданин Хомчик? Хватит ждать, пойдем к нему. Будет отнекиваться, погреем пятки, но без денег и ценностей не уйдем,
- А вдруг не он казначей? И у него нету ничего? - мрачно спросил Кислов. Мысль об убитом в квартире Лушина парне не отпускала его. Что теперь с ними будет, если попадутся?
- Если они пустые, то Котенев уже давно бы все пороги в ментовке обил, я же вам объяснял, - терпеливо повторил Лыков. Нельзя сейчас, перед решающим моментом, дать приятелям расслабиться. - Искали мы плохо, поторопились. Не найдем у Хомчика, опять направимся к Мишке-миллионеру. Все перевернем, но отыщем: либо у него дома, либо у его бабы. Не найдем? - выкрикнул Аркадий. - Тогда тебя повесим, но не за шею! Ведь это ты нам про миллионы байку принес. Или забыл? - Глаза у Лыкова налились кровью, щеки нервно вздрагивали.
- Тихо, мужички, тихо! - загораживая собой Анаш-кина, примирительно сказал Витек.
Аркадий немного успокоился и, знаком отозвав в сторону Жедя, отошел с ним к калитке. Посопев, он зашептал:
- Надежды на них мало, Витя. Пойдут, но повернуть на другую дорожку могут. Ты Гришку от себя не отпускай далеко…
Таксист позвонил, когда Иван уже почти не надеялся.
- Вот. Перехрюкали тут кое с кем, по старой памяти. Отверточку можешь выбросить, на мне нет грехов. Съезди в новые гаражи, поищи там Свекольного. Он тебе полную раскладку даст. А меня больше не беспокой, я тебя христом-богом прошу. Нервы не выдержат в следующий раз…
Поехали вдвоем с Бондаревым. Остановив торопливо пробегавшего мимо автолюбителя с выхлопной трубой в руках, Купцов спросил у него, где найти Свекольного.
- Сто второй, там, по-моему.
- Я, пожалуй, зайду, а ты погуляй пока у дверей, - по дороге к боксу предложил Иван.
Двери сто второго бокса оказались приоткрытыми. За ними слышался непонятный шум и весело распевавший хрипловатый басок:
- Вот билет на балет, на трамвай билета нет…
Иван шагнул за порог. Там стоял ободранный старенький «Москвич» без колес и стекол. Полный мужчина в дырявой майке ловко орудовал паяльной лампой - жаркое пламя жадно лизало потемневшее железо помятого крыла. Заметив тень в проеме двери, он повернул к вошедшему лицо, действительно напоминавшее цветом вареную свеклу.
- Привет, - не отрываясь от своего занятия, буркнул
Свекольный. - В чем дело?
- Перетолковать надо, - подмигнул ему Иван.
- Щас не могу. Видишь, занят.
- Лучше сейчас, - улыбнулся Купцов.
- Давай, - неожиданно согласился Свекольный, переходя ближе к капоту и заставляя Ивана отодвинуться. Тот втиснулся между ободранным «Москвичом» и стеной.
- Ты говори, я слушаю. - Свекольный свободной рукой почесал живот и настороженно стрельнул глазами на дверь
- Я из уголовного розыска, - сказал Иван. - Меня интересует «специалист» по машинам, который сейчас «работает» в городе.
Свекольный неожиданно поднял лампу и, резко увеличив длину пламени, повел им перед собой, как огненным мечом. Иван успел отпрянуть и спрятаться за корпусом «Москвича».
- Хто послал? - свистящим шепотом спросил ремонтник.
- Брось, дядя! - раздался сзади повелительный голос, и Свекольный обернулся.
Этого мгновения Ивану оказалось достаточно - метнувшись вперед, он выбил лампу из рук Свекольного и ударом ноги отбросил ее в сторону. Свекольный, прижавшись спиной к стене, медленно двинулся вдоль нее к лежавшей на полу лампе, настороженно переводя глаза с вошедшего в бокс Бондарева на Купцова.
- Брось, дядя, - повторил Саша. - Чего это ты?
Прижав могучей рукой ремонтника к стене, он с трудом протиснулся мимо него и, наклонившись, выключил лампу.
Свекольный дрожащей рукой вытер пот со лба и снова зыркнул глазами на дверь - выход перекрывал Иван. Жалко скривив губы, ремонтник попытался изобразить улыбку:
- Парни, может, миром поладим, а?
- Зачем же нам воевать? - потирая ушибленное колено, удивился Купцов. - Или мы похожи на рэкетиров?
Свекольный угодливо хихикнул, но глаза его оставались встревоженно-серьезными. Оглаживая себя ладонями по животу, он облизывал языком пересохшие от волнения губы.
- Нас никто не посылал, - начал втолковывать ему Иван. - Мы действительно из уголовного розыска.
- Кто сейчас из специалистов по машинам работает в городе? Отверточкой любят открывать дверцы, - уточнил Бондарев.
- Не знаю, - прошептал Свекольный. - Вот вам крест святой, не знаю. Кто бы вы на самом деле ни были, нечего мне сказать.
- Обидно, - протянул Купцов. - В такую даль ехали, искали, лампу отнимали. Может, вспомните?
- Не знаю. Тут как-то забегал один, денег просил взаймы, а откуда у меня деньги? - Свекольный старался разжалобить незваных гостей, до сих пор не веря, что они милиционеры. Зачем бы вдруг милиции, да еще уголовному розыску, приходить к нему и интересоваться теми, кто угоняет чужой транспорт? Прислали бы местного участкового. С чего это у всех такой интерес к ребятам, угоняющим тачки? Сначала появился Ворона и выспрашивал, а когда уже начал забывать про него, вдруг выплыл знакомый таксист по кличке Мастер и тоже начал вытягивать жилы, а теперь вот заявились два бугая.
- Кто приходил? - напомнил о себе Бондарев.
Свекольный опустил взгляд - подумаешь, показали красную книжку: слепить фальшивую милицейскую ксиву не велика проблема. И тут как просветлело в мозгах - Ворона им нужен! Все на нем сходится: расспросы Мастера, упоминание об отвертке, которой Гришка работал просто виртуозно, домагательства насчет угонщиков. Не иначе пошли разборы с Гриней. Видно, прокололся где-то, а теперь хотят его найти и посчитаться. Стоит ли молчать о нем - ведь не отвяжутся, а то и самого начнут жарить лампой…
- Ворона приходил, - глухо ответил Свекольный. - Гришка Ворона. Он откинулся недавно, весной или в начале лета.
- Фамилия его как? - приоткрывая дверь, чтобы было больше света, поинтересовался Купцов.
- А-а?.. Фамилии не знаю, право слово, не знаю. Зачем мне его фамилия?
- Все? - протискиваясь к выходу, бросил Саша.
- Как на духу! - перекрестился перепуганный Свекольный.
Когда нежданные посетители вышли, он обессиленно опустился на пол и, привалившись спиной к стене, устало прикрыл глаза - пронесло! Может, и вправду были милиционеры, если даже по морде не дали за шутки с паяльной лампой?..
Ближе к вечеру, когда день угасал, Иван уже многое знал о человеке, прозванном за разлапистую походочку Вороной.
«Григорий Елизарович Анашкин», - прочел он в справке и обратился к сидящему напротив Бондареву:
- Знаешь, он отбывал наказание в одном исправительно-трудовом учреждении с Виталием Манаковым.
- Думаешь, выпотрошили Виталика на нарах? А потом здесь Анашкин продал информацию более серьезным людям? Тогда я за его жизнь не дам и полушки.
- Да нет, - задумчиво протянул Иван, - продать-то он, может, и продал информацию. Но, судя по всему, сам тоже участвует в деле. Погляди.
Купцов положил рядом фоторобот одного из «драконов», приходивших к Лушиным, и фотографию Анашки-на.
- М-да, - крякнул Бондарев. - Вот и первый «дракончик». Выходит, нитка тянется из зоны?
- Выходит, - согласился Купцов. - Но кто остальные? Собирайся, Саша, надо срочно лететь к Манакову…
… Лязгнула замком дверь, пропуская Бондарева на территорию зоны. «На свободу с чистой совестью» - бросился в глаза безнадежный, но вечный призыв, старательно выписанный белым по красному местным художником.
Один из офицеров провел Сашу в заранее приготовленный кабинет, предложил располагаться за столом, подал пепельницу, предупредительно приоткрыв форточку.
- Может, сначала с нашим оперативником поговорите? - уходя, спросил офицер.
- Нет, с ним после, - отказался Бондарев и, оставшись один, поглядел за окно, забранное частой решеткой: бараки, асфальт двора, а в промежутках между строениями назойливо лезет в глаза колючка, протянутая поверх высокого, глухого забора. В коридоре послышались шаги тяжело обутых ног. «Ведут», - понял Саша.
Манакова он узнал с трудом - похудевший, осунувшийся, в черной робе, висевшей на костлявых плечах, с глубокими тенями, залегшими под глазами, Виталий выглядел много старше, чем на фотографиях, сделанных до осуждения. Пробухав по доскам чисто вымытого пола, заключенный остановился рядом с табуретом, не решаясь присесть без разрешения.
- Я пока не нужен? - спросил доставивший Манакова контролер и, козырнув, вышел.
- Присядьте, - предложил Бондарев. - Меня зовут Александр Алексеевич. Курите…
Огрубевшими пальцами с обломанными ногтями Виталий вытащил из пачки папиросу и, достав из кармана спецовки спички, прикурил. Молчал, ожидая продолжения. Судя по костюму и напечатанной на гильзе папиросы марке табачной фабрике «Ява», гражданин начальник пожаловал из столицы.
- Как тут живется-можется? О старых грехах я расспрашивать не собираюсь, - заверил Бондарев.
- О чем тогда говорить? - вскинул на него глаза Манаков.
- Валюту скупали по чьей просьбе?
- Зозули. Я на следствии и суде все честно сказал, - нервно дернул головой Виталий, - добавить нечего.
- Родственник ваш, Михаил Павлович Котенев, в валютных операциях участвовал? Или, может быть, знал о них?
- Мишка? - Манаков прищурился и криво усмехнулся. Сразу вспомнился лощеный, предельно осторожный и скрытный муж сестры, предостерегавший от связи с Зозулей и потом бросивший Виталия на произвол судьбы. Сдать его этому громадному начальнику со всеми потрохами, и дело с концом? Пусть роют под проклятого Мишку, чтобы и он наконец узнал, как сладко спать на нарах.
Но тут мелькнула другая мысль - не случилось ли чего в Москве, если оттуда притащился в этакую даль обличенный властью человек? Вдруг Котенев уже сам парится в предварилке?
- Мишка? - повторил Виталий, выгадывая время для обдумывания ответа. - Нет, он не знал и не участвовал. Не хочу напраслину на него возводить. Если на мне грех, то я за это и в ответе. Котенев сам себе ответчик. У него что, серьезные неприятности?
- Сестре писали отсюда? Честно!
- Только на общих основаниях переписки, - помолчав, ответил заключенный.
А сердце у него нехорошо сжалось, заныло в тягостном предчувствии беды. Губы у Виталия стали непослушными и холодными - еще слово, и спазмы перехватят горло. Что же произошло в Москве? Неужели что-то случилось с сестрой?
- Только на общих основаниях писали? И все? - Саша взял графин, налил воды и подал стакан Виталию. Не сумев сдержаться, тот схватил его и жадно выпил.
- С кем передавали сестре или зятю записку на волю? - поставив на место стакан, повернулся к нему Бондарев. - Или, может быть, на словах просили передать о себе?
- Что вы, гражданин начальник! - Манаков прижал руки к груди и привстал с табурета. - Я никогда режим не нарушаю.
- В чем другом, может, и не нарушаешь, - прищурился Саша, - а в этом нарушил!
Он шел практически на ощупь, вслух высказывая родившиеся у него мысли. Сейчас нужно дожать Манакова. Дать ему понять, что приезжему из столицы известно много больше, чем он говорит. Ведь знал Ворона о Котеневе, знал! Откуда? Только от заключенного Манакова, с которым отбывал наказание в одной колонии, в одном отряде и даже в одной бригаде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48