- взорвалась в конце концов Лиза.
- Вылетишь отсюда, ясно? - прошипела разъяренная Надежда.
- Ой-ей-ей, напугала ежа голой задницей! - фыркнула Лиза. - Смотри, как бы самой не загреметь.
- Что-о?
- А то, что слышала! Это ты видала… - Последовали неприличный жест и такая непотребная брань, какую не каждый день можно услышать в злачных местах.
Разнимать разбушевавшихся манекенщиц прибежала Зинка.
- Девочки, вы с ума сошли! - Она металась от одной разъяренной фурии к другой.
Но бесполезно: топ-модели были готовы вцепиться друг дружке в физиономию.
- Красавицы мои! - Кудрявцева едва не плакала. Ее сморщенное гримасой лицо сейчас напоминало куриную гузку.
Остальные девчонки не вмешивались и хихикали по углам.
- Нине Ивановне скажу! - взвыла Зинка. И этот последний аргумент подействовал.
- Ну вот, разговелись скандалом, теперь целый день тихо будет, - безразличным тоном произнесла Тамара.
- А что - здесь всегда так? - спросила Катя.
- Почти. - Тамара презрительно хмыкнула. - Что с Натальей?
- Да… - запнулась Катя. - Отравление, дня три придется отлежаться.
Она опасалась смотреть в умные глаза этой спокойной девушки. А еще больше боялась пронырливой Зинки. Но той было не до Богдановой. Кудрявцева ограничилась чишь парочкой незначительных замечаний да подозрительным взглядом.
А с Натальей творилось нечто совсем нехорошее. Ту ночь, когда Богданова в полубессознательном состоянии вернулась из Никульского, она провела у Кати…
Ее рассказ привел Цареву в ужас. За всю ночь она ни разу, ни на секунду не сомкнула глаз.
- Тебе надо немедленно идти в милицию!
- Тогда уж в прокуратуру, а еще лучше - сразу на кладбище место занимать.
- Наташа, Наташа…
- Что - Наташа? Я не успею пикнуть, как братки приедут, быстрее милиции, поняла?! "Юнайтед братва", или как там это у них называется…
Она начинала плакать, и ее лицо превращалось в маску. Катя не узнавала своей подруги, когда та, погружаясь в воспоминания, безмолвно сидела на диване. С выражением странной отчужденности на лице. Иногда Наташа вздрагивала и начинала что-то бормотать нараспев. "Шел дым из ноздрей прокурора…" - неожиданно услышала Катя - и обалдела: "Что она несет? Совсем голову потеряла!"
- Наташа!
- А? - очнулась Богданова. - Это Николай пел. Нет теперь Николая. Умер. Убили. И меня…
Разговаривать с ней в такие минуты становилось невозможно.
- Зачем ты взяла пистолет?
- Боялась. Я смертельно испугалась. При тебе когда-нибудь убивали? Так, чтобы мозги вывалились, а?! И чтобы полчелюсти снесло… А ты тут, рядом, за стенкой… У них это называется разборкой.
- Послушай, надо искать выход, надо что-то делать, а не сидеть так. Они найдут тебя.
- Не найдут. Томаз обещал, что никому не расскажет про меня. Он любил Николая. Николай все делал для него, пытался лечить. Он на плаву держался только благодаря… - Наташа закрыла глаза, ей тяжело было говорить.
- Господи, да этот ваш Томаз - наркоман! - вырвалось у Кати. Сейчас ее бесила ни на чем не основанная уверенность подруги.
- Ну и что? Он обещал, - всхлипнув, упрямо продолжала твердить Наташа.
Она по-прежнему ничего не желала понимать.
- Ты говорила, что там еще был дядя Николая, который тоже тебя видел.
- Дядя? - удивилась Наташа, как будто только что об этом услышала. - Да, дядя был… - медленно произнесла она. - Томаз сказал, что он уедет в свою Белоруссию и будет молчать.
Катя выразительно подняла глаза вверх: как все просто, а? Томаз сказал - и дядя будет молчать.
- Там труп остался, значит, заведут уголовное дело и будут искать виновного. Сама же говорила, что, когда ты ехала, тебе навстречу попались милицейские машины.
- Да. Они примчались, когда братки уехали.
- Ты подобрала пистолет, из которого застрелили Николая. - Катя пробовала привести последний довод. - Понимаешь, что произойдет, если оружие найдут у тебя?
- Ничего не произойдет. Меня пристрелят. Как собаку. Пристрелят, и все… Не трогай меня! - вдруг закричала Наташа. - Я никуда не пойду, ни в какую прокуратуру, слышишь, никуда! - Она стала заикаться. - Если ты боишься за с-себя, я с-сейчас уйду.
Богданова вскочила с дивана, порываясь куда-то бежать.
- Никуда ты не пойдешь! Я тебя просто не пущу…
Была еще утерянная, причем неизвестно где, сережка - подковка с изумрудной капелькой и бриллиантами. Однако думать про это уже и вовсе не хотелось.
***
После демонстрации моделей, устроенной в одном из торговых центров, Катя снова терпеливо выслушивала рассуждения о европейском стиле и динамичных линиях. Она с честью выдержала еще два показа, сумев правильно сориентироваться в обстановке. Нина Ивановна была ею довольна.
- Рада, что не ошиблась в тебе! - Она потрепала Цареву по щеке. - Умница, будешь вести себя в таком духе - не пропадешь. Ты еще только-только на подиум ступила, а в этой жизни ничего не достается нам по дешевой цене.
Катя видела, как переглянулись недовольные благосклонностью к ней Пономаревой другие модельки.
- Деспот и его крепостные, - прокомментировала Тамара, подтолкнув локтем Наденьку.
- Новая примадонна появилась! - мгновенно отозвалась та. И злобно прищурилась.
"Скотный двор" - сразу вспомнила Катя выражение неизвестной ей Эльвиры Каневой, о которой упоминала Наташа.
Редактор модного журнала "Магия моды" Элла Борисовна Хрусталева, которая всерьез заинтересовалась «Подмосковьем», тоже присутствовала на показе. Сегодня на ней красовался темно-синий костюм в неширокую полоску. В отличие от прошлого раза, когда она появилась на показе разряженой как попугай, сейчас одежда именитой гостьи выглядела строго, по-деловому.
Пономарева оказывала Хрусталевой всяческое внимание.
- Рада, что вы выбрали наш костюм, - лучезарно улыбаясь, говорила Нина Ивановна. - Неплохая, как мне кажется, модель.
- Да, - важно кивнула головой Хрусталева. - Мои девочки в редакции тоже оценили. И совсем недорого…
"Еще бы! Недорого? Даром, считай, отдали. Цена просто смешная: ткань в два раза дороже стоит", - отметила про себя Пономарева.
- Я бы хотела еще что-то приобрети. Система скидок, надеюсь, будет действовать?
Нина Ивановна приложила руку к груди:
- Для вас - нет вопросов.
Пономарева, внутренне содрогаясь, прикидывала, во сколько ей обойдутся аппетиты главного редактора модного журнала… А куда деваться? Свое отдашь - лишь бы дело делалось. Хрусталева слыла женщиной не бедной, но Нина Ивановна из своего богатого опыта знала: чем состоятельнее человек, тем он прижимистее. Ни один еще от дармовых услуг не отказался!
- Удачная оказалась модель. Спинку пиджака, правда, пришлось немного переделать.
- Что-то не так? - тут же всполошилась главный художник-модельер.
- Все чудесно! Ваши девочки выполнили это, как говорится, в присутствии заказчика.
- У вас такая фигура, - продолжала расшаркиваться Пономарева, - что легко подобрать вам одежду.
Элла Борисовна прекрасно знала цену этим комплиментам, но все равно они ей доставляли удовольствие…
Нине Ивановне пришлось напрячь мастеров, которые трудились тогда над срочным заказом. "То - срочно, а это - еще срочнее…" - ворчали работницы, но Нина Ивановна быстро укоротила слишком длинные языки. Господи, все приходится делать самой, все, буквально все держится на ее плечах!
Женщина в последнем приступе молодости - это… Это страшное дело! Да и кто его определяет - этот рубеж? Для одной тридцать лет - старость, для другой пятьдесят - не возраст. Рубани такой правду-матку, что у тебя, дескать, правое бедро ушло в левую сторону, а левое поднялось, - и все: с нужным клиентом можно распрощаться навсегда. А то и врага лютого наживешь на всю оставшуюся жизнь. С мадам главной редакторшей надо держать ухо востро. Комплимент сказать - язык не отвалится.
Хрусталева, видимо, находилась в отличном настроении, поскольку вовсю делилась профессиональными "секретами":
- Вы даже себе не представляете, как нелегко приходится редакторам модных журналов! Читателю надо представить модели таким образом, чтобы не возникало ощущение карнавала…
- Вот-вот, - тут же подхватила Нина Ивановна, - я тоже об этом твержу своим.
- Хотя, с другой стороны, - продолжала редакторша, потягивая напиток из высокого бокала, - слишком носибельное порой кажется лишенным фантазии. Я не хочу, чтобы мой журнал считали скучным.
Пономарева и тут была с ней полностью согласна.
Катя отошла в сторону, когда дамы принялись обсуждать новую тему - о моде для тех, кто за рулем.
- Роскошно, экстравагантно! Это непременно должно быть маленькое пальто…
- …или длинный жакет.
Эти дамы сами себе уже не принадлежали: они принадлежали теперь только моде, которая создавалась для всех.
- Мой девиз, - продолжала главная редакторша, крайне довольная повышенным вниманием к своей персоне, - не засорять своим видом окружающую среду!
(Катя уже где-то слышала эту фразу.) - Ах, как верно, как точно подмечено, - защебетала Нина Ивановна, не переставая празднично улыбаться Хрусталевой и одновременно зорко поглядывать по сторонам. Может быть, кто-то здесь сегодня отдыхал, только не она.
К Царевой подошел Тимофей Сазонов:
- Все в порядке?
- Да.
- Как тебе в нашем зверинце - не обижают?
- Вроде нет.
- Ты хорошо прошла сегодня, я наблюдал. И держишься молодцом.
- По этому поводу я уже словила сегодня парочку злобных взглядов, - тут же отозвалась Катя.
- Ну, это нормально! - добродушно улыбнулся Тимофей. - Здесь такое в порядке вещей.
- Догадываюсь. Нина Ивановна мне сказала, что ничего в жизни не достается по дешевой цене.
- Это она любит. Мне она вот только сейчас выдала, что, мол, выгодную сделку ей просто так никто не отдаст.
Катя, которая всегда терялась в присутствии малознакомых людей, почему-то легко общалась с Сазоновым.
- Смотри-ка, - шепнула Наденька Лизе (с которой она уже успела помириться), - у нашей тихони губа не дура: знает, с кем шуры-муры крутить. А ты, Лизавета, теряешься!..
Девушки стояли обнявшись, как лучшие подруги. Никто бы никогда не подумал, что всего лишь день назад они готовились вот-вот вцепиться друг дружке в глотки.
Катя обратила внимание на их шушуканье и хотела было отойти в сторону…
- Брось! - Тимофей придержал ее за руку. - Вон идут два господина… - Он кивнул на парочку упитанных пижонов в дорогих двубортных пиджаках нараспашку, которые, уже успев прилично нагрузиться спиртным, направлялись прямиком к моделькам. - Через секунду девочки забудут о твоем существовании. Могу поспорить!
Сазонов все больше и больше нравился Кате. Тимофей не рисовался, не изображал из себя эдакого мэтра, свысока, покровительственно поглядывавшего на девочек-манекенщиц. Он держался просто и естественно. Именно такая манера разговора больше всего привлекала Цареву. К тому же ей было интересно с ним.
Тимофей в двадцать восемь лет выглядел старше своего возраста. Ростом он несколько уступал Катерине, но сейчас это ее почему-то не смущало, хотя раньше она не признавала за кавалеров ребят ниже себя. Обычно Сазонов ходил в свитере, который свободно облегал его коренастую, крепкую фигуру. Круглое добродушное лицо сильно изменяли очки в темной роговой оправе. Эта оправа ему совершенно не подходила. Может быть, из-за очков он и выглядел старше. Темные, коротко подстриженные волосы почти открывали затылок и делали его похожим на «качка» или нового русского. Лицо парня казалось замкнутым, серьезным - и неузнаваемо преображалось, когда он снимал очки и улыбался: тогда сразу становилось видно, какие добрые у него глаза.
- Тебе совершенно не идет короткая стрижка, - заметила Катя. И сама испугалась своих слов. Выпила она, что ли, лишнего, если так разговорилась?
- Да? - Тимофей перестал улыбаться. - В самом деле?
- Извини, пожалуйста! - спохватилась Катя. - Ляпнула, не подумав. Расслабилась. Ты не сердишься?
- Нет, конечно, - пожал плечами Тимофей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46