приготавливать различные снадобья на основе травяных отваров, или вытяжек, как сейчас принято писать в аннотациях.
- Чего? - удивилась травница. - Да я в твоей косметике ничего не понимаю. Все эти мази, кремы - не для меня.
- Не переживай, - успокоила ее главная редакторша. - Мазями и кремами займется другой человек. Ты будешь заниматься лишь своими травками.
- Это другое дело, - согласилась травница.
Элла Борисовна нашла двух толковых пенсионерок, работавших раньше на косметической фабрике. Женщины прозябали, имея скромные пенсии, и были не прочь подзаработать.
Для начала Хрусталева не замахивалась на что-то масштабное, а остановилась на довольно простых рецептах. Сложная технология требовала дорогостоящего оборудования, а это пока было ей не под силу. Она готовила к выпуску небольшую партию косметических средств, называя ее в своем кругу "пробным тиражом"… Действительно, ведь делается же небольшой тираж для издания - почему бы и здесь не использовать этот принцип? Элла Борисовна нашла фирму, которая согласилась поставлять упаковочные флаконы.
В своем журнале главная редакторша поместила рекламную статью. Судя по многочисленным откликам, дело могло стать очень перспективным. "Тьфу, тьфу, тьфу! - плевала суеверная Хрусталева через плечо. - Не сглазить бы!" О доходах речи пока не велось: для начала неплохо хотя бы вернуть вложенные деньги.
- Раскрутка, раскрутка требуется, - приговаривала Элла Борисовна, сидя в своем уютном кресле и покачивая ногой. Чтобы заинтересовать потенциальных клиентов, она планировала давать в каждом номере журнала заметку о своей новой космитической фирме: так сказать, небольшими порциями, чтобы не перекормить читателя информацией…
Из рабочего состояния ее вывел резкий телефонный звонок.
"Кому это там неймется?" - подумала она и неохотно потянулась к телефону: не любила, когда мешали во время работы.
- Алло! - буркнула Хрусталева в трубку.
- Эллочка! - услышала она встревоженный голос Иды Садчиковой. - Как хорошо, что я тебя застала! В редакцию звонила: сказали, что сегодня тебя уже не будет…
- Привет, - вяло отозвалась Хрусталева. - Что-нибудь случилось?
- Случилось!
- Ты где?
- Возле твоего дома. Скажи мне, пожалуйста, код. Надо срочно поговорить с тобой! - Даже по голосу можно было определить, что Садчикова близка к истерике.
Элла Борисовна продиктовала код - и нахмурилась… Странные люди! Почему она ни к кому не врывается в дом без приглашения и не нагружает никого своими неприятностями?
Иду Хрусталева не видела с тех самых пор, как привозила ее к себе в гости после презентации у Пономаревой. Несколько раз приглашала на различные мероприятия, но Ида отказывалась - находила уважительную причину. Чудачка, думала при этом Элла Борисовна, никто не собирается насильно ее куда-то тащить. Отчуждение Садчиковой не сильно задевало Хрусталеву. Она была постоянно занята редакционными делами. Личная жизнь, если вкладывать в это понятие то значение, которое подразумевала Ида, занимала у Эллы Борисовны сто пятнадцатое место - Хрусталева именно так сама, смеясь, и говорила. Настоящей личной жизнью стала для Эллы Борисовны работа. Она редко позволяла себе расслабляться (как тогда, с Идой). Хотя любила говорить, что в ее возрасте уже позволено все.
Сейчас Садчикова примчалась сама…
Ида ворвалась в квартиру как тайфун: небрежно причесанная и кое-как накрашенная.
- Кофе будешь? - предложила хозяйка.
- Какой кофе! - Ида трагически воздела руки вверх. - Тут такое…
- Как хочешь, - спокойно сказала Элла Борисовна, - а у меня сейчас перерыв в работе, и я как раз собиралась попить кофе.
Садчикова притихла… Хрусталева любого человека умела поставить на место несколькими словами. Тот, кто считал, что в результате сложившихся с ней личных отношений приобрел какое-то влияние на главную редакторшу, сильно ошибался. Элла Борисовна всегда делала только то, что нужно и выгодно ей. Личные отношения не играли при этом особой роли. Изредка она помогала другим, но при этом никогда не подставляла себя.
- Давай. Давай выпьем кофе.
- Так что у тебя случилось?
Ида закашлялась, сделав слишком большой глоток обжигающе горячего напитка. На глазах ее показались слезы.
- Жуткие неприятности. - Она отставила чашку в сторону.
Элла молчала: она умела держать паузу.
- Вся надежда на тебя! - умоляюще произнесла гостья.
- Давай так… - Хрусталева со стуком отодвинула в сторону фарфоровую сахарницу. - Ты мне сейчас спокойно, без эмоций рассказываешь обо всем, что произошло.
- Я… я ввязалась в одну авантюру. - Ида кусала полные губы.
- Мне что, вытягивать из тебя каждое слово?
- Нет, подожди, я сейчас успокоюсь… - Садчикова встала и нервно заходила по кухне. - Покойный муженек оставил мне хорошее наследство, - начала она издалека.
- Об этом все знают. Одна фирма "Торговый дом Садчикова" чего стоит! - с нескрываемой завистью сказала Хрусталева.
- У меня больше нет этой фирмы.
Элла открыла рот от изумления:
- Что ты сказала?
- У меня больше нет "Торгового дома Садчикова", - повторила Ида.
- Подожди-подожди, он же тебе все оставил - или я ошибаюсь?
- Не ошибаешься. Прошлый раз не хотела тебе говорить… Короче, после гибели Михаила его отпрыски предъявили права на папино наследство.
- Желать и получить… - начала Хрусталева.
Но Ида прервала ее:
- Старший, Илья, стал угрожать мне. С младшим я бы еще кое-как нашла общий язык.
- Если ты ни в чем не замешана, то чем тебя могут напугать? - медленно произнесла главная редакторша, настороженно глядя на гостью.
- Не замешана, клянусь! К гибели Михаила я не имею никакого отношения. Сама могла погибнуть в тот день. Случайно не поехала с ним… Понимаешь, случайно! - Голос Садчиковой сорвался на визг.
- Не кричи, - поморщилась Элла, - я уже сегодня навоевалась.
- Ты же знаешь: после взрыва поползли слухи. У нас все могут перевернуть с ног на голову.
- Это не так-то просто.
- Ты не знаешь этих парней! Им терять нечего. Старший мне так и сказал. Потом… - Ида помедлила. - Есть обстоятельства.
- Вот как?
- Да не убивала я его! - воскликнула Садчикова. - Но у меня в это время было… любовное увлечение. Поганец Илья все раскопал, стал пугать скандалом в прессе, прокуратурой. Сказал: или плати, или будешь иметь кучу неприятностей.
- И ты решила заплатить?
- А что прикажешь делать - доказывать, что ты не верблюд? Таскаться по судам и прокуратурам, давать показания… Нет уж, увольте! Михаил догадывался про мои похождения и смотрел на них сквозь пальцы. Если хочешь знать, ему на это было наплевать. Сама говорила, что он кого хотел, того в койку и укладывал. Любил разнообразие.
"Это точно", - подумала Элла Борисовна. Ей тут же пришла на ум одна из любимых присказок Михаила: "Хоть со своей женой, но на чужом сеновале".
- Он всегда повторял, что нельзя требовать от женщины невозможного, но приличия должны быть соблюдены. У нас с ним был уговор, грязь в дом не тащить - в любом смысле. Каждый развлекал себя, как хотел. Если учесть, что он был почти вдвое старше меня…
- Ясно.
- Нет, но как все подстроили, негодяи! - задохнулась от негодования Ида. - Меня, меня обвинять в гибели Михаила! Да я жила за ним как за каменной стеной. Забот никаких не знала, а теперь не успеваю поворачиваться…
Хрусталева молчала. У нее появилось подозрение, что приятельница ей не все рассказывает.
- Погоди, я не понимаю: тебя что, в открытую обвиняют в гибели мужа?
- Нет.
- Тогда каким боком сейчас это тебя цепляет?
Садчикова молчала.
- Ты что-то недоговариваешь, подруга, - многозначительно произнесла Элла.
Ида уже было открыла рот, чтобы рассказать про налоговую инспекцию, которой грозил Илья, но вовремя опомнилась… Зачем? Никакие жалобы не помогут вернуть фирму. А там - кто знает, как дело может повернуться? Она вспомнила одно из основных правил покойного мужа: никогда и никому не сообщать о себе дополнительной информации, если этого не требуется для дела. Умалчивать - не значит говорить не правду.
- Послушай, - начала Садчикова, - фирму не вернуть, я пришла по другому поводу.
- Вот как?
- Михаил, если помнишь, оставил мне фабрику "Русская вышивка".
Элла сдержанно кивнула.
- До Михаила предприятие влачило жалкое существование, на ладан дышало. Когда он стал хозяином, навел там порядок. Заинтересовал местные власти - как известно, фабрика находится в Подмосковье. Подружился, с кем надо. Рабочие за него были горой, потому что он стал исправно платить жалованье сотрудникам. Словом, дела пошли в гору, и о фабрике сразу заговорили.
- Да, помнится, я в своем журнале давала небольшую статейку. В прошлом году несколько работ "Русской вышивки" заняли призовые места в Париже.
- Вот-вот. Михаил считал фабрику перспективным предприятием и, не жалея, вкладывал деньги в развитие производства. Трикотаж, эксклюзивное постельное белье, наволочки, простыни, салфетки - все это выпускала "Русская вышивка"…
Элла Борисовна удивилась. Она и не подозревала, что Ида настолько в курсе всех проблем. Хрусталева считала, что кругозор Садчиковой ограничивается видом из окна иномарки.
- Замахнулся он широко, - продолжала Ида. - Михаил ничего не любил делать наполовину. Сделал заказ на новое, очень дорогостоящее оборудование. Взяв под это дело кредиты, говорил, что "Русская вышивка" - перспективное предприятие. Фабрика стала его любимым детищем. Будь он жив, уверена: Михаил сумел бы решить все вопросы.
- Еще бы! - невольно вырвалось у Хрусталевой. - Михаил умел дела проворачивать.
- Но сейчас кредиторы буквально взяли меня за горло.
- Перекачай деньги из других коммерческих структур. У Садчикова, насколько я знаю, кроме торгового дома, было еще несколько преуспевающих фирм.
- Все правильно: фирма по валютным операциям, фирма по операциям с ценными бумагами, она же занималась посредническими услугами; еще одна небольшая фирма специализировалась на торговле спортивной одеждой. Ему даже предлагали заняться реализацией и хранением химических средств защиты растений.
- Вот как? - вежливо изобразила удивление Элла Борисовна.
- Да. Кстати, очень перспективное дело. Михаил тогда загорелся, но проект остался на бумаге. - Ида кружила по хрусталевской кухне. - Слушай, дай чего-нибудь выпить, и покрепче, - попросила она. - Душа горит.
Элла достала из кухонного бара и выставила на стол бутылку американского виски, которую ей презентовал недавно вернувшийся из командировки сотрудник.
- Пойдет?
- Все равно, лишь бы покрепче. - Садчикова налила себе треть стакана и залпом выпила, не поморщившись. - Все шло прекрасно, пока в этих конторах Михаил был единственным учредителем и хозяином, а его доля в уставном капитале составляла сто процентов. Однако еще при жизни в две фирмы ему пришлось пустить чужих людей, хотя основной пакет акций принадлежал по-прежнему ему.
- Почему же так получилось?
Ида скривилась:
- Компаньон подвел. - Она взяла бутылку в руку и набулькала себе еще треть стакана.
- Тебе не многовато будет? - попыталась остановить ее Элла Борисовна, помня, как Садчикова набралась в прошлый раз.
- Нет. Странно, но я в последнее время много пью и даже не пьянею. Это, наверное, на нервной почве.
Хрусталева молча наблюдала, как приятельница жадно потребляет спиртное. Сама она не выпила: настроения не было.
- Словом, так вышло, - вернулась к теме разговора Ида, - что во всех этих фирмах я перестала быть хозяйкой положения. И здесь опять подсуетились братья Садчиковы. У меня тогда как шоры на глазах были: совсем не разбиралась в делах. Теперь неоткуда перекачивать деньги.
- Значит, на сегодняшний день у тебя, кроме "Русской вышивки"?.. - У Хрусталевой глаза поползли на лоб от изумления.
Ида опустила голову.
- Плохо! - выдохнула главная редакторша.
- Да уж куда хуже! - Щеки Садчиковой горели нездоровым румянцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
- Чего? - удивилась травница. - Да я в твоей косметике ничего не понимаю. Все эти мази, кремы - не для меня.
- Не переживай, - успокоила ее главная редакторша. - Мазями и кремами займется другой человек. Ты будешь заниматься лишь своими травками.
- Это другое дело, - согласилась травница.
Элла Борисовна нашла двух толковых пенсионерок, работавших раньше на косметической фабрике. Женщины прозябали, имея скромные пенсии, и были не прочь подзаработать.
Для начала Хрусталева не замахивалась на что-то масштабное, а остановилась на довольно простых рецептах. Сложная технология требовала дорогостоящего оборудования, а это пока было ей не под силу. Она готовила к выпуску небольшую партию косметических средств, называя ее в своем кругу "пробным тиражом"… Действительно, ведь делается же небольшой тираж для издания - почему бы и здесь не использовать этот принцип? Элла Борисовна нашла фирму, которая согласилась поставлять упаковочные флаконы.
В своем журнале главная редакторша поместила рекламную статью. Судя по многочисленным откликам, дело могло стать очень перспективным. "Тьфу, тьфу, тьфу! - плевала суеверная Хрусталева через плечо. - Не сглазить бы!" О доходах речи пока не велось: для начала неплохо хотя бы вернуть вложенные деньги.
- Раскрутка, раскрутка требуется, - приговаривала Элла Борисовна, сидя в своем уютном кресле и покачивая ногой. Чтобы заинтересовать потенциальных клиентов, она планировала давать в каждом номере журнала заметку о своей новой космитической фирме: так сказать, небольшими порциями, чтобы не перекормить читателя информацией…
Из рабочего состояния ее вывел резкий телефонный звонок.
"Кому это там неймется?" - подумала она и неохотно потянулась к телефону: не любила, когда мешали во время работы.
- Алло! - буркнула Хрусталева в трубку.
- Эллочка! - услышала она встревоженный голос Иды Садчиковой. - Как хорошо, что я тебя застала! В редакцию звонила: сказали, что сегодня тебя уже не будет…
- Привет, - вяло отозвалась Хрусталева. - Что-нибудь случилось?
- Случилось!
- Ты где?
- Возле твоего дома. Скажи мне, пожалуйста, код. Надо срочно поговорить с тобой! - Даже по голосу можно было определить, что Садчикова близка к истерике.
Элла Борисовна продиктовала код - и нахмурилась… Странные люди! Почему она ни к кому не врывается в дом без приглашения и не нагружает никого своими неприятностями?
Иду Хрусталева не видела с тех самых пор, как привозила ее к себе в гости после презентации у Пономаревой. Несколько раз приглашала на различные мероприятия, но Ида отказывалась - находила уважительную причину. Чудачка, думала при этом Элла Борисовна, никто не собирается насильно ее куда-то тащить. Отчуждение Садчиковой не сильно задевало Хрусталеву. Она была постоянно занята редакционными делами. Личная жизнь, если вкладывать в это понятие то значение, которое подразумевала Ида, занимала у Эллы Борисовны сто пятнадцатое место - Хрусталева именно так сама, смеясь, и говорила. Настоящей личной жизнью стала для Эллы Борисовны работа. Она редко позволяла себе расслабляться (как тогда, с Идой). Хотя любила говорить, что в ее возрасте уже позволено все.
Сейчас Садчикова примчалась сама…
Ида ворвалась в квартиру как тайфун: небрежно причесанная и кое-как накрашенная.
- Кофе будешь? - предложила хозяйка.
- Какой кофе! - Ида трагически воздела руки вверх. - Тут такое…
- Как хочешь, - спокойно сказала Элла Борисовна, - а у меня сейчас перерыв в работе, и я как раз собиралась попить кофе.
Садчикова притихла… Хрусталева любого человека умела поставить на место несколькими словами. Тот, кто считал, что в результате сложившихся с ней личных отношений приобрел какое-то влияние на главную редакторшу, сильно ошибался. Элла Борисовна всегда делала только то, что нужно и выгодно ей. Личные отношения не играли при этом особой роли. Изредка она помогала другим, но при этом никогда не подставляла себя.
- Давай. Давай выпьем кофе.
- Так что у тебя случилось?
Ида закашлялась, сделав слишком большой глоток обжигающе горячего напитка. На глазах ее показались слезы.
- Жуткие неприятности. - Она отставила чашку в сторону.
Элла молчала: она умела держать паузу.
- Вся надежда на тебя! - умоляюще произнесла гостья.
- Давай так… - Хрусталева со стуком отодвинула в сторону фарфоровую сахарницу. - Ты мне сейчас спокойно, без эмоций рассказываешь обо всем, что произошло.
- Я… я ввязалась в одну авантюру. - Ида кусала полные губы.
- Мне что, вытягивать из тебя каждое слово?
- Нет, подожди, я сейчас успокоюсь… - Садчикова встала и нервно заходила по кухне. - Покойный муженек оставил мне хорошее наследство, - начала она издалека.
- Об этом все знают. Одна фирма "Торговый дом Садчикова" чего стоит! - с нескрываемой завистью сказала Хрусталева.
- У меня больше нет этой фирмы.
Элла открыла рот от изумления:
- Что ты сказала?
- У меня больше нет "Торгового дома Садчикова", - повторила Ида.
- Подожди-подожди, он же тебе все оставил - или я ошибаюсь?
- Не ошибаешься. Прошлый раз не хотела тебе говорить… Короче, после гибели Михаила его отпрыски предъявили права на папино наследство.
- Желать и получить… - начала Хрусталева.
Но Ида прервала ее:
- Старший, Илья, стал угрожать мне. С младшим я бы еще кое-как нашла общий язык.
- Если ты ни в чем не замешана, то чем тебя могут напугать? - медленно произнесла главная редакторша, настороженно глядя на гостью.
- Не замешана, клянусь! К гибели Михаила я не имею никакого отношения. Сама могла погибнуть в тот день. Случайно не поехала с ним… Понимаешь, случайно! - Голос Садчиковой сорвался на визг.
- Не кричи, - поморщилась Элла, - я уже сегодня навоевалась.
- Ты же знаешь: после взрыва поползли слухи. У нас все могут перевернуть с ног на голову.
- Это не так-то просто.
- Ты не знаешь этих парней! Им терять нечего. Старший мне так и сказал. Потом… - Ида помедлила. - Есть обстоятельства.
- Вот как?
- Да не убивала я его! - воскликнула Садчикова. - Но у меня в это время было… любовное увлечение. Поганец Илья все раскопал, стал пугать скандалом в прессе, прокуратурой. Сказал: или плати, или будешь иметь кучу неприятностей.
- И ты решила заплатить?
- А что прикажешь делать - доказывать, что ты не верблюд? Таскаться по судам и прокуратурам, давать показания… Нет уж, увольте! Михаил догадывался про мои похождения и смотрел на них сквозь пальцы. Если хочешь знать, ему на это было наплевать. Сама говорила, что он кого хотел, того в койку и укладывал. Любил разнообразие.
"Это точно", - подумала Элла Борисовна. Ей тут же пришла на ум одна из любимых присказок Михаила: "Хоть со своей женой, но на чужом сеновале".
- Он всегда повторял, что нельзя требовать от женщины невозможного, но приличия должны быть соблюдены. У нас с ним был уговор, грязь в дом не тащить - в любом смысле. Каждый развлекал себя, как хотел. Если учесть, что он был почти вдвое старше меня…
- Ясно.
- Нет, но как все подстроили, негодяи! - задохнулась от негодования Ида. - Меня, меня обвинять в гибели Михаила! Да я жила за ним как за каменной стеной. Забот никаких не знала, а теперь не успеваю поворачиваться…
Хрусталева молчала. У нее появилось подозрение, что приятельница ей не все рассказывает.
- Погоди, я не понимаю: тебя что, в открытую обвиняют в гибели мужа?
- Нет.
- Тогда каким боком сейчас это тебя цепляет?
Садчикова молчала.
- Ты что-то недоговариваешь, подруга, - многозначительно произнесла Элла.
Ида уже было открыла рот, чтобы рассказать про налоговую инспекцию, которой грозил Илья, но вовремя опомнилась… Зачем? Никакие жалобы не помогут вернуть фирму. А там - кто знает, как дело может повернуться? Она вспомнила одно из основных правил покойного мужа: никогда и никому не сообщать о себе дополнительной информации, если этого не требуется для дела. Умалчивать - не значит говорить не правду.
- Послушай, - начала Садчикова, - фирму не вернуть, я пришла по другому поводу.
- Вот как?
- Михаил, если помнишь, оставил мне фабрику "Русская вышивка".
Элла сдержанно кивнула.
- До Михаила предприятие влачило жалкое существование, на ладан дышало. Когда он стал хозяином, навел там порядок. Заинтересовал местные власти - как известно, фабрика находится в Подмосковье. Подружился, с кем надо. Рабочие за него были горой, потому что он стал исправно платить жалованье сотрудникам. Словом, дела пошли в гору, и о фабрике сразу заговорили.
- Да, помнится, я в своем журнале давала небольшую статейку. В прошлом году несколько работ "Русской вышивки" заняли призовые места в Париже.
- Вот-вот. Михаил считал фабрику перспективным предприятием и, не жалея, вкладывал деньги в развитие производства. Трикотаж, эксклюзивное постельное белье, наволочки, простыни, салфетки - все это выпускала "Русская вышивка"…
Элла Борисовна удивилась. Она и не подозревала, что Ида настолько в курсе всех проблем. Хрусталева считала, что кругозор Садчиковой ограничивается видом из окна иномарки.
- Замахнулся он широко, - продолжала Ида. - Михаил ничего не любил делать наполовину. Сделал заказ на новое, очень дорогостоящее оборудование. Взяв под это дело кредиты, говорил, что "Русская вышивка" - перспективное предприятие. Фабрика стала его любимым детищем. Будь он жив, уверена: Михаил сумел бы решить все вопросы.
- Еще бы! - невольно вырвалось у Хрусталевой. - Михаил умел дела проворачивать.
- Но сейчас кредиторы буквально взяли меня за горло.
- Перекачай деньги из других коммерческих структур. У Садчикова, насколько я знаю, кроме торгового дома, было еще несколько преуспевающих фирм.
- Все правильно: фирма по валютным операциям, фирма по операциям с ценными бумагами, она же занималась посредническими услугами; еще одна небольшая фирма специализировалась на торговле спортивной одеждой. Ему даже предлагали заняться реализацией и хранением химических средств защиты растений.
- Вот как? - вежливо изобразила удивление Элла Борисовна.
- Да. Кстати, очень перспективное дело. Михаил тогда загорелся, но проект остался на бумаге. - Ида кружила по хрусталевской кухне. - Слушай, дай чего-нибудь выпить, и покрепче, - попросила она. - Душа горит.
Элла достала из кухонного бара и выставила на стол бутылку американского виски, которую ей презентовал недавно вернувшийся из командировки сотрудник.
- Пойдет?
- Все равно, лишь бы покрепче. - Садчикова налила себе треть стакана и залпом выпила, не поморщившись. - Все шло прекрасно, пока в этих конторах Михаил был единственным учредителем и хозяином, а его доля в уставном капитале составляла сто процентов. Однако еще при жизни в две фирмы ему пришлось пустить чужих людей, хотя основной пакет акций принадлежал по-прежнему ему.
- Почему же так получилось?
Ида скривилась:
- Компаньон подвел. - Она взяла бутылку в руку и набулькала себе еще треть стакана.
- Тебе не многовато будет? - попыталась остановить ее Элла Борисовна, помня, как Садчикова набралась в прошлый раз.
- Нет. Странно, но я в последнее время много пью и даже не пьянею. Это, наверное, на нервной почве.
Хрусталева молча наблюдала, как приятельница жадно потребляет спиртное. Сама она не выпила: настроения не было.
- Словом, так вышло, - вернулась к теме разговора Ида, - что во всех этих фирмах я перестала быть хозяйкой положения. И здесь опять подсуетились братья Садчиковы. У меня тогда как шоры на глазах были: совсем не разбиралась в делах. Теперь неоткуда перекачивать деньги.
- Значит, на сегодняшний день у тебя, кроме "Русской вышивки"?.. - У Хрусталевой глаза поползли на лоб от изумления.
Ида опустила голову.
- Плохо! - выдохнула главная редакторша.
- Да уж куда хуже! - Щеки Садчиковой горели нездоровым румянцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46