Ох, Наташка, Наташка!.. Явится ведь в последнюю минуту: яркая, блистательная, веселая и взбалмошная. Богданова могла позволить себе любую выходку, потому что она здесь - своя. Ее признавали за лидера даже те, кто ненавидел и завидовал. Двадцатилетнюю красавицу манекенщицу Наталью Богданову заслуженно считали лицом Дома моды «Подмосковье». В ней был некий особый, весьма редко встречающийся шарм.
Царева уныло посмотрела в окно: медленно кружащиеся снежинки лениво падали вниз. Лишившись, даже на короткое время поддержки подруги, Катерина особенно остро почувствовала, как многого ей не хватает. И главное - она здесь чужая. В цехе уже как-то привыкла к людям. Там кто-то был к ней доброжелателен, кто-то - равнодушен, а здесь другое: полное отчуждение и настороженность…
- О чем задумалась, девонька?
Катя, вздрогнув от неожиданности, обернулась. Рядом стояла Пономарева.
- Не трясись, перед первым показом все так. Держи себя в руках и ни на что не реагируй. - Теплая рука Нины Ивановны властно притянула Катю к себе. - Главное - с подиума не свалиться, прямо на почтенную публику. - Круглые глаза Пономаревой глядели насмешливо. - Иди, пора одеваться.
Она подтолкнула Катю к стайке девушек, весело щебетавших в стороне.
Катя вспомнила предостережение Наташи Богдановой: "Ты не смотри, что Нинок такая ласковая. Пономарева всех новеньких обхаживает: добренькая - сил нет"… Однако сейчас Катя плевать хотела на все предостережения. Она испытывала искреннюю благодарность Нине Ивановне за поддержку. А вот Наташка действительно повела себя по-свински. Подруга называется!
Пять молоденьких манекенщиц, как по команде, повернули головы, когда к ним приблизилась Царева.
- Это ты новенькая, да? - прищурилась на Катю крашеная девица. И шумно выдохнула, демонстрируя полное непонимание ситуации. В ее наивных голубых глазах не было теплоты. Она посмотрела на Катю как на неодушевленный предмет. Девица и сама внешне напоминала куклу, выставленную для продажи на прилавок. Волосы, выкрашенные в неестественный цвет, делали ее старше и вульгарнее.
Остальные модельки встретили новенькую молчанием.
- А это правда, что ты раньше в бригаде ручницей работала? - вдруг резким голосом спросила одна из них с длинными темными волосами. Ее лицо с подведенными черными глазами казалось высокомерным. Она была по-настоящему красива, и ее строгая красота резко контрастировала с кукольным личиком голубоглазой красотки.
- Да, - ответила Царева.
- И что, мало платили? Или дело не пошло? - Черные глаза впились в Катю.
Ответить Царева не успела - рядом вынырнула голова Нины Ивановны.
- Барышни, потом пообщаетесь. Время!
- Я только хотела спросить… Она что, вместо Эльвиры Каневой теперь будет?
- Почему тебя это интересует? - Пономарева развернулась к говорившей всем корпусом.
- Да я…
- Чтобы про эту мерзавку и скандалистку я больше не слышала! - прикрикнула на нее Нина Ивановна. - Болтаешь много! Прикуси язычок и займись делом… Или хочешь вылететь следом за этой правдолюбкой?
Девушки разом приумолкли.
- А ты… - Нина Ивановна почти вплотную приблизилась к голубоглазой красавице. - Много себе позволяешь! Мне надоели твои выкрутасы. Смотри! - угрожающе произнесла она. - На прошлой неделе вовремя не явилась, из-за тебя едва показ не сорвался. Повадилась опаздывать. Я такую расхлябанность долго терпеть не буду. Желающих полно. - Пономарева зло прищурилась. - И сотри с лица лишнюю краску. Размалевалась!.. Сейчас румянами никто не пользуется. А волосы? Что это за колер? Цвет ржавого гвоздя… Зачеши все наверх! - тоном, не терпящим возражений, приказала Нина Ивановна.
Она обернулась к остальным притихшим девицам, которые с интересом наблюдали за этой сценой.
- Сколько раз вам повторять: во всем должна быть мера!
- А вот в "Театре моды"… - негромко пискнула какая-то из моделек, но тут же испуганно замолчала под яростным взглядом Пономаревой.
- Вот и идите в свой "Театр моды", я никого не держу. Вы манекенщицы, а не клоуны. У нас в основном… В основном! - подчеркнула Нина Ивановна, - создается и демонстрируется одежда, которую сможет носить любая женщина. Я не хочу, чтобы при просмотре возникало ощущение карнавала. Это всех касается… Тому же, кто занят поиском нового яркого сценического образа, - издевательским голосом выговорила Пономарева, - есть смысл искать работу у дизайнеров-авангардистов.
Голубоглазая девушка прикусила губу и отвернулась. От наивного выражения не осталось и следа.
- У-у, Сова!.. - едва внятно произнесла она. И тут же метнула злобный взгляд в сторону Кати. - Доносить побежишь?
- Зачем? - пожала плечами Царева.
Публично отчитанная девушка яростно терла щеки, снимая излишек косметики. От унижения у нее дрожали руки.
- Как бледная поганка! - Она, посмотрев на себя в зеркальце, отшвырнула его в сторону.
До нее никому не было дела. Девица снова взяла зеркальце и попыталась опять нанести краску.
- Нет, не получится. - Она сморщила губы. - Из рук все сегодня валится.
- Давай помогу. - Катя вытащила свою косметичку. - Втяни щеки. - Девушка неожиданно послушалась. - Так, теперь подчеркиваем линию скул… - Катя уверенно наносила вместо румян компактную пудру темного тона. - Вдоль подбородка и слегка на лбу, у корней волос.
- Во дает! Прямо как визажист, - раздался сзади знакомый резкий голос.
Катя обернулась и увидела рядом с собой черноглазую девицу с длинными темными волосами.
- Меня Тамарой зовут, а эту, голубоглазую, на которую Сова окрысилась, - Надеждой.
В глубине примерочной раздался восторженный гул голосов. Это присутствовавшие приветствовали появление Наташи Богдановой.
- Ну хороша мадам!
В дверях примерочной стояла Наташа Богданова в распахнутой роскошной шубке. Ее, как манекен, вертели в разные стороны.
- Меха не иначе как от Ирины Крутиковой! - за-хлебывался от восторга чей-то голос. - Подбор какой! Не мех - кружево! Как выделано, как выделано - выдумают же такое! Наташка, признавайся: от Крутиковой? Сколько же стоит это чудо?!
Богданову снова тормошили, заставляли поднимать руки и вертеться, рассматривая со всех сторон переливающийся, искусно подобранный мех. По низу расклешенных рукавов и по подолу шла широкая отделка из меха, действительно напоминавшая затейливо переплетенное кружево.
- На такое чудо надо только любоваться: носить-то жалко!..
- А чего жалеть-то? Правильно, Наталья, носи, пока молодая…
Кто-то трогал мех на ощупь, разминая пальцами мездру, - прочно ли, не оборвется? Многие завистливо вздыхали: везет же, мол, некоторым!
- Барышни, барышни!.. - Голос Нины Ивановны заставил всех опомниться. - До показа осталось несколько минут.
Толпа отхлынула от манекенщицы. Все, продолжая ахать и вздыхать, разошлись по местам.
- Опаздываешь, Наташенька! - Нина Ивановна потрепала девушку по щеке. - А шубка и в самом деле прелесть, как и ты сама. И помни: Катя сегодня новичок, ее надо поддержать.
- Прелесть, - проворчала Надя, но так тихо, что услышать могла лишь Тамара. - Другим на минуту опоздать нельзя - зажрет, а тут… Видала ты, как она на меня окрысилась? В назидание другим… Зло срывает… Только Наталье все можно…
- Да не ворчи ты! - остановила Надежду Тамара. - Тебе и во сне такой шубки никто не подарит. Но не надо завидовать, а то цвет лица испортится. Как там наша Нинок сказала? - Тамара хихикнула. - Будет цвета ржавого гвоздя, никакая косметика не поможет.
- Иди ты!.. - зашлась от ярости Надя.
- Слушай, а в самом деле, почему Пономарева на тебя взъелась? Она баба стервозная, но ни с того ни с сего кидаться не станет. Тем более перед самым показом.
- А то ты не знаешь? - недоверчиво фыркнула Надя.
- Честно - нет.
- Из-за сыночка своего, Бореньки недоделанного.
- Брось! - Тонкие брови Тамары поползли вверх.
Старые работницы говаривали: у Нины Ивановны Пономаревой, дескать, три пунктика: работа, новый муж Алексей и сын Боренька. (Это был двадцатисемилетний балбес, которому прощалось все.) - И дернул черт с ним связаться! Не зря ты меня предупреждала, да я, дура, не послушала… Томка, ну ты прямо как в воду глядела!
- Уж в чем, в чем, а в мужиках я, слава богу, разбираюсь, - уверенно произнесла Тамара. - А в чем там проблема?
- Ни в чем. Он думает, если… А-а, ну их всех к черту! - Надю опять перекосило от злости. - Сыта до смерти этой семейкой. Застегни мне лучше молнию: самой не дотянуться, все тело ломает. - Она повернулась к Тамаре.
Та многозначительно взглянула на подружку:
- С чего бы это?
Надя, оглянувшись по сторонам, шепнула:
- В последнее время состоялось несколько жарких вечеринок… Только смотри: молчок!
- О чем речь? Ох, Надин, догуляешься.
Обе девицы мгновенно замолчали, почувствовав на себе внимательный взгляд Зинаиды.
- Ишь, вынюхивает, сука шершавая, старается, все глаза проглядела…
Стаскивая с себя на ходу одежду, к ним спешила Богданова.
- Томик, Надюша, привет! - Наташа чмокнула Тамару в щеку и обняла Катю. - Вы уже с Катей познакомились?
Как только появилась Наташа, Катя сразу успокоилась. Смущение, страх, растерянность куда-то исчезли… Все должно быть хорошо!
Глава 2
Демонстрационный зал находился на четвертом этаже. Его реконструкция началась еще при Фуфлыгиной, но не была завершена. Пономаревой малыми средствами удалось привести помещение в более-менее божеский вид. На большее она пока не замахивалась, выжидая, чтобы определиться - как пойдут дела.
Подиум - возвышение, по которому на просмотрах дефилируют модели, - широким языком рассекал зал на две почти равные части. Раньше иностранное слово «подиум» практически не употребляли; в среде модельеров, закройщиц и манекенщиц бытовало простое и понятное словечко - «язык»: "выйти на язык", "пройтись по языку", "свалиться с языка".
Многие недавно созданные Дома моды вообще отказались от возведения подиумов - демонстрация моделей происходила непосредственно в зале. Пономарева же отличалась некоторой консервативно-стью. При проведении ремонта проще было снести «язык», чем его восстанавливать, но Нина Ивановна все же пошла на дополнительные затраты. Работницы Дома моды «Подмосковье», прослышав о реконструкции, недоверчиво качали головой: какой еще демонстрационный зал, когда заказчиков днем с огнем искать приходится? Ввалит денежки в перестройку, - один уже доперестраивался, страну развалил! - а потом лапу соси? Зарабатываем, мол, помаленьку, и на том спасибо.
Пономарева никого не слушала, она решила вести дело с размахом. Другие могут, а она чем хуже? Народ признавал ее организаторские способности, однако не верил в пономаревский талант модельера. Нина Ивановна это прекрасно знала. И ухмылялась. На руках у нее имелся такой козырь, с которым можно пускаться в любую рискованную игру. Но не всем об этом следовало знать.
Нет, от подиума отказываться ни в коем случае нельзя. Все ведущие столичные Дома моды имеют подиумы, а про Запад и говорить нечего. При большом сезонном показе без специально оборудованного демонстрационного зала не обойтись. Модель, дефилирующая по подиуму, хорошо видна из всех уголков зала: она возвышается над толпой, позволяя себя рассмотреть, как актрису на сцене. Другое дело, если речь идет о показе небольшой коллекции моделей.
Пономарева выглянула в зал. Сегодня она не могла пожаловаться на отсутствие публики; пришли и все те, на кого Нина Ивановна возлагала особые надежды. В последний раз, как полководец перед боем, она окинула взором свое "войско".
- Ну, девицы, с Богом!
И все завертелось.
- Сегодня, накануне дня святого Валентина, праздника всех влюбленных, наш Дом моды предлагает вам новую коллекцию одежды… - Женский голос, комментирующий показ, звучал вполне профессионально.
- Кто это? - Надя локтем толкнула Тамару в бок.
- Пономарева пригласила. Журналистка какая-то. Кажется, с радиостудии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46