Ну и черт с ними, подумала Катя, обойдется.
Когда она ходила по коридорам Дома моды, то надеялась встретить Тимофея, но он как в воду канул. Никого из девчонок тоже не было: они обычно появлялись позднее.
Уволиться, не попрощавшись с Лидией Анатольевной Кургузиной, Катя не могла.
- Ну, девка, будешь теперь со всякими знаменитостями общаться. - Сварливая тетя Наташа, мотористка соседней бригады, любившая раньше подковырнуть Катю, смотрела на девушку ласково. - И дорогу к нам забудешь.
- Да ладно вам…
Женщины пили чай с принесенными Катей конфетами и добродушно переговаривались.
Вихрем влетевшая Танька Татаринова, с платьем заказчицы в руках, увидев Катю в цехе, выпалила:
- А, и ты тут? Уходишь, говорят.
- Манекенщицей взяли, в Дом моделей Кардашева, - информировала Таньку тетя Наташа и ядовито посмотрела на закройщицу.
- Меня тоже недавно приглашали, - мгновенно отреагировала Татаринова, - велели только шляпу надеть.
- Да я серьезно! - обиделась за Катю мотористка.
- Ну-у? - Татаринова, небрежно сбросив на стол болтавшееся на плечиках платье, которое до того бережно держала в руках, внимательно посмотрела на Цареву. - Большому кораблю - большое плаванье! - уже без насмешки сказала она.
Катя смутилась.
- Я всегда тебе, Лида, говорила, - обратилась Танька к Кургузиной, - эта девчонка работать ручницей не будет. Чутье надо иметь! - Она постучала себя по голове.
Танька, ухватив лежавшую на столе конфетку, уже командовала:
- Мусечка, у бабы все платье на спине в пузырях. Сутюжить надо.
- Эх, сутюжу, разутюжу, а назавтра распорю! - кривляясь, запела тетя Наташа. - Тут хоть что ни произойди, а ты все свое. Мне твои пузыри уже ночью снятся. Все бабы у тебя в пузырях!
Женщины засмеялись.
- Ничего смешного, - оскорбилась Танька. - Несерьезный ты, Наталья, человек. Мастер хороший, а несешь порой черт-те чего. "А нам все равно, что повидло, что говно", - кто пел? Не ты, скажешь? В твои-то годы…
- Эх, Танечка, - потянулась затекшей спиной мотористка. - Мне, может, только частушки петь и осталось. Вот уйду на пенсию скоро, молодые тебе ничего не споют.
- Сама скоро уйду! - буркнула Татаринова. - Вам бы все хиханьки да хаханьки, а заказчица, между прочим, из прокуратуры.
При слове «прокуратура» у Кати екнуло сердце.
- Ну и что? Не посадит же она нас за эти пузыри?
- А то, что интересную новость сейчас сказала… - Татаринова обернулаь уже от двери. - Городская прокуратура возобновляет уголовное дело по поводу смерти Натальи Богдановой. Назначили нового прокурора, и он перетряхивает все сомнительные дела.
В цехе зашумели, обсуждая новость.
***
Вторую неделю Царева работала у Кардашева. Здесь все было чужое. В Доме моды «Подмосковье» она могла перекинуться несколькими словами с Тамарой, Лизой; могла, наконец, спуститься в бригаду и там за разговором отвести душу. Бесконечные неувязки, окрики Зинки Кудрявцевой, что кто-то, дескать, не приехал вовремя, кого-то забыли, кто-то напился, - все это представлялось теперь обычным, родным и знакомым. Там-то Катя всегда точно знала, что надо делать и куда идти. Знала даже, когда переберет Наденька и закатит очередной скандал.
В столичном Доме моделей все происходило по-другому. Действовал отлаженный, четкий механизм, не дававший сбоев. Сухие, немногословные приветствия окружающих, настороженные взгляды - Царева с трудом вживалась в новую атмосферу.
Все были заняты делом, и каждый знал свое место. В Доме моды «Подмосковье» Катерина приходила как к себе домой. А здесь она постоянно испытывала неловкость. Боялась сесть не вовремя или ступить не туда. Люди, которые ее окружали, казались какими-то замороженными.
Один Эдуард Кардашев вел себя раскованно и непринужденно. Его верная помощница - Валентина Ивановна, одетая всегда во что-то черное, улыбалась примерно один раз в неделю. Она все держала под контролем. Хотя казалось, при этом прекрасно отлаженном механизме в Доме моделей не может произойти никаких накладок. Одевальщицы, гладильщицы, да и весь техперсонал считались исключительно опытными работницами. Катя не слышала, чтобы возникали какие-то конфликты.
Царева привыкла к ободранным стенам в «Подмосковье». Нина Ивановна, пуская пыль в глаза, наводила наружный лоск там, где проходили презентации и бывали гости. Ободранность остальных помещений не поддавалась никакому описанию. "В солдатской казарме и то, наверное, лучше", - говорила иногда Тамара.
Конечно, здесь, у Кардашева, тоже ощущалась разница в убранстве. Не везде - блеск и роскошь, но нигде нельзя было заметить убожества или нищеты обстановки - даже там, куда никогда не заглядывали гости. А своей примерочной Кардашев просто гордился.
В Доме моделей постоянно работали десять манекенщиц. Когда проходил большой показ, дополнительно набирали девушек из модельного агентства, с которым сотрудничал Кардашев.
Катя еще плохо разбиралась в этой кухне - за короткое время трудно узнать все тонкости, она только поняла, что конкурентом Кардашева являлся другой столичный Дом моделей, который возглавлял Андрон Аверин, сокращенно - А.А. Между двумя дизайнерами шло постоянное соревнование. Даже имя Андрона Аверина в Доме моделей Кардашева произносить было запрещено.
Царева почерпнула из газет некоторую информацию. В различных интервью и Эдуард Кардашев, и Андрон Аверин весьма сдержанно отзывались друг о друге. Теперь, заглянув за кулисы, она поняла, что всей этой сдержанности и интеллигентности - грош цена. Эти двое с удовольствием сожрали бы друг друга.
Из десяти девушек, работавших здесь, в глазах Кати выделялись четыре.
Елена Ходакова была признанной примадонной Дома моделей. Темноволосая красавица с превосходной фигурой держала себя по-королевски. Ее фотографии Катя и раньше видела в модных журналах.
- У нее дома вся стенка собственными снимками обвешана, я видела: такой иконостас! - Это шепнула Катерине Вера Наумова, хорошенькая девушка с русыми волосами, которые едва достигали плеч. Она постоянно встряхивала ими, и стрижка в виде пышного шара вся приходила в движение.
От Наумовой Катя узнала, что за участие в презентациях манекенщицам платят деньги.
- Сколько? - пожала плечами девушка. - Да по-разному. Кому-то пятьдесят долларов, а кому-то - сколько угодно. Пять тысяч, например. - Она засмеялась. - Но я столько не получала.
В Доме моды «Подмосковье» за участие в презентациях не платили ни копейки. Нинка вообще распоряжалась девушками как частной собственностью, гоняя их на мероприятия.
Вера Наумова понравилась Царевой сразу, потому что держалась просто и естественно. Взгляд ее умных синих глаз светился природной доброжелательно-стью. Наумова - единственная из всех моделей - встретила Катю приветливо. Какое-то время Вера приглядывалась к ней, а потом взяла новенькую под свою опеку. С ней Кате было легко.
Рита Бирюкова - девушка с сильно выщипанными бровями и короткой стрижкой - держалась насмешливо почти со всеми. Она считалась подругой Елены Ходаковой и дорожила этой дружбой.
Четвертая модель из десяти, на которую Катя обратила внимание, - четырнадцатилетняя Наденька. С единственной несовершеннолетней манекенщицей носились "как с писаной торбой" (так Вера Наумова сказала Катерине) - и девчонка это хорошо осознавала. Иногда она позволяла себе небезобидные, и даже оскорбительные, шутки по отношению к другим моделям. На это смотрели снисходительно. Катя заметила, что с примадонной Еленой Наденька держалась подчеркнуто уважительно.
Лишь эти четыре девушки как-то прореагировали на присутствие Катерины, причем Ходакова - откровенно враждебно, Рита, подыгрывая Елене, - с настороженным любопытством, а Наденька тут же отпустила одну из своих «детских» шуток. Остальные шесть девушек отнеслись к появлению новенькой с полным равнодушием - как к случайной попутчице в поезде: они, по-видимому, не считали ее достойной соперницей. Впрочем, все держались с Катей в меру вежливо, хоть и смотрели на вновь прибывшую несколько свысока.
Катя уже могла смело сказать себе: мне на это наплевать - по крайней мере, здесь все ясно и не нужно притворяться самой. Безразличие коллег по цеху не задевало… У мумии фараона больше эмоций, чем у этих фифочек. Их бы в бригаду по пошиву легкого платья, думала Катя, поближе к жизни, чтобы послушали «народные» выражения тети Наташи, Таньки Татариновой или Зинаиды Кудрявцевой.
Здесь каждый был занят только собой. Это Царева поняла быстро. Рассчитывать на теплые дружеские отношения не приходилось. Исключением могла считаться лишь Вера, которая сразу потянулась к новенькой.
Вера расхохоталась, когда Катя высказалась в том духе, что у Кардашева, дескать, все работают как единый слаженный механизм и наверняка нет никаких накладок.
- Про слаженность - это точно. Мастера у него отличные, и весь техперсонал тоже хорошо подобран. А вот в отношении накладок… Погоди, скоро сама увидишь. Конкурс модельеров "Силуэт России" - на носу. Дом моделей Кардашева, разумеется, тоже участвует. Эдуард Викторович решил сделать прорыв, отыграться за прошлое поражение.
- За какое? - задала вопрос Катя. Ни у кого другого она не решилась бы об этом спросить.
- Ну, ты даешь! - улыбнулась Вера. - Об этом столько писали…
Они сидели в углу зала, в небольшом кафе-баре, расположенном напротив Дома моделей через дорогу. В помещении было очень уютно, все модельки охотно посещали его. Обаятельный, с располагающей улыбкой бармен всегда проявлял услужливость по отношению к красоткам.
Сейчас он ласково говорил кому-то:
- Увы, увы! Агрегат сломался, починят скоро, а пока кофе - только растворимый.
- Ладно, давайте, - произнес знакомый капризный голос. - В другое кафе я уже не успеваю. Мне, пожалуйста, заварите так: ложку, пол-ложки и еще на самом кончике ложечки. - Перед стойкой в продуманной позе стояла Ходакова.
- Ах, какие мы манерные, - совсем тихо произнесла Вера, наблюдая за Еленой.
Ходакова заняла место за столиком в противоположном от беседовавших девушек углу.
- Так вот, ты спрашивала про поражение на прошлогоднем конкурсе… - придвинувшись ближе к Катерине, начала Вера. - Не было никакого поражения. А были жуткая ситуация и сплошная подлость.
- Как? - широко открыла глаза Катя.
- Очень просто. Эдика, - между собой модельки иногда называли своего маэстро Эдиком, - просто подставили. Сначала была организована травля в газетах. "С чем войдет в XXI век наш захваленный дизайнер?" - процитировала Вера.
- Это я читала, - перебила Катя. - Но в той статье не содержалось ничего особенного.
- В той, может, и нет. Но с нее все началось. По многим изданиям прокатилась волна публикаций. Все это было, конечно, проплачено: так просто ничего подобного не происходит. Писали, что Кардашев выдохся, что он весь в прошлом; его модели, мол, неактуальны, и вообще он перестал что-то значить в мире высокой моды. Дескать, в то время, когда он начинал, не из кого было выбирать, а почти мистическое чувство моды, которое ему приписывают, это всего-навсего миф, блеф. Все, мол, придумано им же самим.
- Да? - удивилась Катя. - А как же все его звания, призы, премии?..
- Кому-то очень хочется, чтобы это тоже было мифом. В действительности у Эдуарда Викторовича столько наград, сколько другому и во сне не приснится! Он награжден "Золотым манекеном", а это высшая награда Недели высокой моды в Москве, - начала перечислять Вера. - Кроме того, национальными премиями «Овация» и «Стиль»… Ой, да я всего сейчас и не вспомню. Он академик высокой моды. Его называют единственным русским кутюрье. Но в этой среде очень жесткие нравы. Чтобы занять лидирующее место, надо столкнуть другого. - Вера сделала маленький глоток кофе из своей чашки.
- А почему Кардашева называют маэстро? - спросила Царева. - Обычно это относится к дирижерам, живописцам, а у модельеров принято - дизайнер, кутюрье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Когда она ходила по коридорам Дома моды, то надеялась встретить Тимофея, но он как в воду канул. Никого из девчонок тоже не было: они обычно появлялись позднее.
Уволиться, не попрощавшись с Лидией Анатольевной Кургузиной, Катя не могла.
- Ну, девка, будешь теперь со всякими знаменитостями общаться. - Сварливая тетя Наташа, мотористка соседней бригады, любившая раньше подковырнуть Катю, смотрела на девушку ласково. - И дорогу к нам забудешь.
- Да ладно вам…
Женщины пили чай с принесенными Катей конфетами и добродушно переговаривались.
Вихрем влетевшая Танька Татаринова, с платьем заказчицы в руках, увидев Катю в цехе, выпалила:
- А, и ты тут? Уходишь, говорят.
- Манекенщицей взяли, в Дом моделей Кардашева, - информировала Таньку тетя Наташа и ядовито посмотрела на закройщицу.
- Меня тоже недавно приглашали, - мгновенно отреагировала Татаринова, - велели только шляпу надеть.
- Да я серьезно! - обиделась за Катю мотористка.
- Ну-у? - Татаринова, небрежно сбросив на стол болтавшееся на плечиках платье, которое до того бережно держала в руках, внимательно посмотрела на Цареву. - Большому кораблю - большое плаванье! - уже без насмешки сказала она.
Катя смутилась.
- Я всегда тебе, Лида, говорила, - обратилась Танька к Кургузиной, - эта девчонка работать ручницей не будет. Чутье надо иметь! - Она постучала себя по голове.
Танька, ухватив лежавшую на столе конфетку, уже командовала:
- Мусечка, у бабы все платье на спине в пузырях. Сутюжить надо.
- Эх, сутюжу, разутюжу, а назавтра распорю! - кривляясь, запела тетя Наташа. - Тут хоть что ни произойди, а ты все свое. Мне твои пузыри уже ночью снятся. Все бабы у тебя в пузырях!
Женщины засмеялись.
- Ничего смешного, - оскорбилась Танька. - Несерьезный ты, Наталья, человек. Мастер хороший, а несешь порой черт-те чего. "А нам все равно, что повидло, что говно", - кто пел? Не ты, скажешь? В твои-то годы…
- Эх, Танечка, - потянулась затекшей спиной мотористка. - Мне, может, только частушки петь и осталось. Вот уйду на пенсию скоро, молодые тебе ничего не споют.
- Сама скоро уйду! - буркнула Татаринова. - Вам бы все хиханьки да хаханьки, а заказчица, между прочим, из прокуратуры.
При слове «прокуратура» у Кати екнуло сердце.
- Ну и что? Не посадит же она нас за эти пузыри?
- А то, что интересную новость сейчас сказала… - Татаринова обернулаь уже от двери. - Городская прокуратура возобновляет уголовное дело по поводу смерти Натальи Богдановой. Назначили нового прокурора, и он перетряхивает все сомнительные дела.
В цехе зашумели, обсуждая новость.
***
Вторую неделю Царева работала у Кардашева. Здесь все было чужое. В Доме моды «Подмосковье» она могла перекинуться несколькими словами с Тамарой, Лизой; могла, наконец, спуститься в бригаду и там за разговором отвести душу. Бесконечные неувязки, окрики Зинки Кудрявцевой, что кто-то, дескать, не приехал вовремя, кого-то забыли, кто-то напился, - все это представлялось теперь обычным, родным и знакомым. Там-то Катя всегда точно знала, что надо делать и куда идти. Знала даже, когда переберет Наденька и закатит очередной скандал.
В столичном Доме моделей все происходило по-другому. Действовал отлаженный, четкий механизм, не дававший сбоев. Сухие, немногословные приветствия окружающих, настороженные взгляды - Царева с трудом вживалась в новую атмосферу.
Все были заняты делом, и каждый знал свое место. В Доме моды «Подмосковье» Катерина приходила как к себе домой. А здесь она постоянно испытывала неловкость. Боялась сесть не вовремя или ступить не туда. Люди, которые ее окружали, казались какими-то замороженными.
Один Эдуард Кардашев вел себя раскованно и непринужденно. Его верная помощница - Валентина Ивановна, одетая всегда во что-то черное, улыбалась примерно один раз в неделю. Она все держала под контролем. Хотя казалось, при этом прекрасно отлаженном механизме в Доме моделей не может произойти никаких накладок. Одевальщицы, гладильщицы, да и весь техперсонал считались исключительно опытными работницами. Катя не слышала, чтобы возникали какие-то конфликты.
Царева привыкла к ободранным стенам в «Подмосковье». Нина Ивановна, пуская пыль в глаза, наводила наружный лоск там, где проходили презентации и бывали гости. Ободранность остальных помещений не поддавалась никакому описанию. "В солдатской казарме и то, наверное, лучше", - говорила иногда Тамара.
Конечно, здесь, у Кардашева, тоже ощущалась разница в убранстве. Не везде - блеск и роскошь, но нигде нельзя было заметить убожества или нищеты обстановки - даже там, куда никогда не заглядывали гости. А своей примерочной Кардашев просто гордился.
В Доме моделей постоянно работали десять манекенщиц. Когда проходил большой показ, дополнительно набирали девушек из модельного агентства, с которым сотрудничал Кардашев.
Катя еще плохо разбиралась в этой кухне - за короткое время трудно узнать все тонкости, она только поняла, что конкурентом Кардашева являлся другой столичный Дом моделей, который возглавлял Андрон Аверин, сокращенно - А.А. Между двумя дизайнерами шло постоянное соревнование. Даже имя Андрона Аверина в Доме моделей Кардашева произносить было запрещено.
Царева почерпнула из газет некоторую информацию. В различных интервью и Эдуард Кардашев, и Андрон Аверин весьма сдержанно отзывались друг о друге. Теперь, заглянув за кулисы, она поняла, что всей этой сдержанности и интеллигентности - грош цена. Эти двое с удовольствием сожрали бы друг друга.
Из десяти девушек, работавших здесь, в глазах Кати выделялись четыре.
Елена Ходакова была признанной примадонной Дома моделей. Темноволосая красавица с превосходной фигурой держала себя по-королевски. Ее фотографии Катя и раньше видела в модных журналах.
- У нее дома вся стенка собственными снимками обвешана, я видела: такой иконостас! - Это шепнула Катерине Вера Наумова, хорошенькая девушка с русыми волосами, которые едва достигали плеч. Она постоянно встряхивала ими, и стрижка в виде пышного шара вся приходила в движение.
От Наумовой Катя узнала, что за участие в презентациях манекенщицам платят деньги.
- Сколько? - пожала плечами девушка. - Да по-разному. Кому-то пятьдесят долларов, а кому-то - сколько угодно. Пять тысяч, например. - Она засмеялась. - Но я столько не получала.
В Доме моды «Подмосковье» за участие в презентациях не платили ни копейки. Нинка вообще распоряжалась девушками как частной собственностью, гоняя их на мероприятия.
Вера Наумова понравилась Царевой сразу, потому что держалась просто и естественно. Взгляд ее умных синих глаз светился природной доброжелательно-стью. Наумова - единственная из всех моделей - встретила Катю приветливо. Какое-то время Вера приглядывалась к ней, а потом взяла новенькую под свою опеку. С ней Кате было легко.
Рита Бирюкова - девушка с сильно выщипанными бровями и короткой стрижкой - держалась насмешливо почти со всеми. Она считалась подругой Елены Ходаковой и дорожила этой дружбой.
Четвертая модель из десяти, на которую Катя обратила внимание, - четырнадцатилетняя Наденька. С единственной несовершеннолетней манекенщицей носились "как с писаной торбой" (так Вера Наумова сказала Катерине) - и девчонка это хорошо осознавала. Иногда она позволяла себе небезобидные, и даже оскорбительные, шутки по отношению к другим моделям. На это смотрели снисходительно. Катя заметила, что с примадонной Еленой Наденька держалась подчеркнуто уважительно.
Лишь эти четыре девушки как-то прореагировали на присутствие Катерины, причем Ходакова - откровенно враждебно, Рита, подыгрывая Елене, - с настороженным любопытством, а Наденька тут же отпустила одну из своих «детских» шуток. Остальные шесть девушек отнеслись к появлению новенькой с полным равнодушием - как к случайной попутчице в поезде: они, по-видимому, не считали ее достойной соперницей. Впрочем, все держались с Катей в меру вежливо, хоть и смотрели на вновь прибывшую несколько свысока.
Катя уже могла смело сказать себе: мне на это наплевать - по крайней мере, здесь все ясно и не нужно притворяться самой. Безразличие коллег по цеху не задевало… У мумии фараона больше эмоций, чем у этих фифочек. Их бы в бригаду по пошиву легкого платья, думала Катя, поближе к жизни, чтобы послушали «народные» выражения тети Наташи, Таньки Татариновой или Зинаиды Кудрявцевой.
Здесь каждый был занят только собой. Это Царева поняла быстро. Рассчитывать на теплые дружеские отношения не приходилось. Исключением могла считаться лишь Вера, которая сразу потянулась к новенькой.
Вера расхохоталась, когда Катя высказалась в том духе, что у Кардашева, дескать, все работают как единый слаженный механизм и наверняка нет никаких накладок.
- Про слаженность - это точно. Мастера у него отличные, и весь техперсонал тоже хорошо подобран. А вот в отношении накладок… Погоди, скоро сама увидишь. Конкурс модельеров "Силуэт России" - на носу. Дом моделей Кардашева, разумеется, тоже участвует. Эдуард Викторович решил сделать прорыв, отыграться за прошлое поражение.
- За какое? - задала вопрос Катя. Ни у кого другого она не решилась бы об этом спросить.
- Ну, ты даешь! - улыбнулась Вера. - Об этом столько писали…
Они сидели в углу зала, в небольшом кафе-баре, расположенном напротив Дома моделей через дорогу. В помещении было очень уютно, все модельки охотно посещали его. Обаятельный, с располагающей улыбкой бармен всегда проявлял услужливость по отношению к красоткам.
Сейчас он ласково говорил кому-то:
- Увы, увы! Агрегат сломался, починят скоро, а пока кофе - только растворимый.
- Ладно, давайте, - произнес знакомый капризный голос. - В другое кафе я уже не успеваю. Мне, пожалуйста, заварите так: ложку, пол-ложки и еще на самом кончике ложечки. - Перед стойкой в продуманной позе стояла Ходакова.
- Ах, какие мы манерные, - совсем тихо произнесла Вера, наблюдая за Еленой.
Ходакова заняла место за столиком в противоположном от беседовавших девушек углу.
- Так вот, ты спрашивала про поражение на прошлогоднем конкурсе… - придвинувшись ближе к Катерине, начала Вера. - Не было никакого поражения. А были жуткая ситуация и сплошная подлость.
- Как? - широко открыла глаза Катя.
- Очень просто. Эдика, - между собой модельки иногда называли своего маэстро Эдиком, - просто подставили. Сначала была организована травля в газетах. "С чем войдет в XXI век наш захваленный дизайнер?" - процитировала Вера.
- Это я читала, - перебила Катя. - Но в той статье не содержалось ничего особенного.
- В той, может, и нет. Но с нее все началось. По многим изданиям прокатилась волна публикаций. Все это было, конечно, проплачено: так просто ничего подобного не происходит. Писали, что Кардашев выдохся, что он весь в прошлом; его модели, мол, неактуальны, и вообще он перестал что-то значить в мире высокой моды. Дескать, в то время, когда он начинал, не из кого было выбирать, а почти мистическое чувство моды, которое ему приписывают, это всего-навсего миф, блеф. Все, мол, придумано им же самим.
- Да? - удивилась Катя. - А как же все его звания, призы, премии?..
- Кому-то очень хочется, чтобы это тоже было мифом. В действительности у Эдуарда Викторовича столько наград, сколько другому и во сне не приснится! Он награжден "Золотым манекеном", а это высшая награда Недели высокой моды в Москве, - начала перечислять Вера. - Кроме того, национальными премиями «Овация» и «Стиль»… Ой, да я всего сейчас и не вспомню. Он академик высокой моды. Его называют единственным русским кутюрье. Но в этой среде очень жесткие нравы. Чтобы занять лидирующее место, надо столкнуть другого. - Вера сделала маленький глоток кофе из своей чашки.
- А почему Кардашева называют маэстро? - спросила Царева. - Обычно это относится к дирижерам, живописцам, а у модельеров принято - дизайнер, кутюрье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46