— Теперь мы по крайней мере знаем, что, где, когда и кто, правда, не знаем почему.
— А также — сколько?
— Мы знаем размеры ущерба, — вмешался сэр Патрик Стрикленд. Необходимо информировать союзников, хотя ничего важного, кроме фиктивного документа, с января в Москву не поступало.
— Согласен, — сказал сэр Энтони, — Джентльмены, мы должны закончить расследование. Что будем делать с этим человеком? У тебя есть идеи, Брайан?
Генеральный директор отсутствовал, поэтому Брайан Харкорт-Смит один представлял МИ-5. Он старательно подбирал слова.
— Мы полагаем, что с Беренсоном, Марэ и Бенотти связь замкнулась. Мало вероятно, что в этой цепочке есть еще какие-нибудь звенья. Беренсон — очень важная фигура, цепь явно создана для него.
Люди, сидящие вокруг стола, согласно закивали.
— Что ты предлагаешь? — спросил сэр Энтони.
— Арестовать их всех, всю цепочку, — ответил Харкорт-Смит.
— Но речь идет об иностранном дипломате, — запротестовал сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел.
— Полагаю, что Претория согласится снять с него иммунитет, — вмешался сэр Патрик Стрикленд. — Генерал Пьенаар наверняка уже доложил обо всем господину Бота. Они, без сомнения, захотят получить Марэ после того, как мы с ним побеседуем.
— Логично, — сказал сэр Энтони, — что ты думаешь, Найджел?
Сэр Найджел Ирвин сидел, уставившись в потолок, и, казалось, был погружен в собственные мысли. Когда прозвучал вопрос, он встрепенулся, будто проснувшись.
— Я как раз думал, — тихо сказал он. — Мы их арестуем. А что дальше?
— Допрос, — ответил Харкорт-Смит. — Оценим потери и сообщим союзникам о раскрытии всей цепочки, чтобы слегка подсластить пилюлю.
— Да, — согласился сэр Найджел, — хорошо. Ну а дальше что?
Он обратился к трем министрам и секретарю кабинета.
— Мне кажется, у нас есть четыре возможности. Можем арестовать Беренсона и официально судить его по всей строгости закона в соответствии с Актом о государственной тайне. Нам придется это сделать, если мы его арестуем. Но выиграем ли мы дело в суде? Мы знаем, что мы правы, но сможем ли мы убедить в этом адвокатов? Кроме того, арест и суд вызовут публичный скандал, который не может не отразиться на нашем правительстве.
Сэр Мартин Флэннери, секретарь кабинета министров, понял, что имеет в виду Найджел. Он единственный из присутствующих знал о намерении премьер-министра провести летом всеобщие выборы. Об этом ему конфиденциально сообщила сама г-жа Тэтчер. Проведя всю свою сознательную жизнь на государственной службе, сэр Мартин был предан нынешнему правительству так же, как до того был предан трем предыдущим, два из которых были лейбористскими. Он будет так же относиться к любому следующему правительству, избранному демократическим путем. Он закусил губу.
— Второе, — продолжал сэр Найджел, — мы можем оставить Беренсона и Марэ в покое и передавать через них в Москву дезинформацию. Это может длиться недолго. Беренсон занимает слишком высокий пост и много знает, его вряд ли удастся провести.
Сэр Перегрин Джонс кивнул. Он знал, что тут сэр Найджел прав.
— Мы можем арестовать Беренсона и попытаться узнать от него, что он передал, обещав взамен не отдавать под суд. Вообще-то я против безнаказанности. Нельзя быть уверенным в искренности предателя. Пример тому Блант. К тому же это всегда становится достоянием гласности и вызывает еще больший скандал.
Сэр Губерт Виллиерс, министерство которого обеспечивало правосудие, согласно кивнул. Он тоже ненавидел дела с освобождением виновного от ответственности. Все знали, что и премьер-министр придерживается такого же мнения в этом вопросе.
— Остается, — сказал Найджел, — задержать неофициально и допросить. Но поскольку я, очевидно, старомоден, то не склонен к такому варианту. Преступник может сказать, что передал пятьдесят документов, и никто из нас не поручится в том, что он не передал еще столько же.
Воцарилась тишина.
— Все варианты достаточно неприятны, — согласился сэр Энтони Пламб, но, похоже, что придется принять предложение Брайана, если иных нет.
— Есть, — деликатно вставил сэр Найджел, — а если Беренсона завербовали «под чужим флагом»?
Большинство присутствующих знали, что значит «под чужим флагом», только сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел и сэр Мартин Флэннери из кабинета министров удивленно подняли брови.
Сэр Найджел объяснил:
— Это означает, что человека вербуют люди, которые якобы работают на одну страну, а на самом деле работают на другую. Этот метод любит израильская разведка Моссад, широко и охотно им пользуется.
Например, с преданным своей родине западным немцем, работающим на Ближнем Востоке, встречаются во время его отпуска в Германии два немца, которые, предъявляя неопровержимые доказательства, заявляют, что работают в западногерманской разведке. Они излагают историю о том, что работающие в Ираке французы продают технологические секреты НАТО, чтобы обеспечить своей стране более крупные коммерческие заказы. Не поможет немец своей стране, докладывая о поведении коллег-французов? Будучи патриотом, тот соглашается и годами работает на Иерусалим. Так происходило не раз.
Такое логично предположить, — продолжал сэр Найджел, — мы изучили личное дело Беренсона от корки до корки. Вербовка «под чужим флагом» может многое объяснить в нем.
Несколько человек согласно кивнули, вспомнив личное дело Беренсона. Сразу после университета он начал работать в Форин-офис. Он хорошо зарекомендовал себя, трижды выезжал за границу, постепенно, хотя и не слишком быстро, продвигался вверх по служебной лестнице.
В середине шестидесятых годов женился на леди Фионе Глен и вскоре получил назначение в ЮАР, куда отправился с женой. Возможно именно там, встретившись с традиционным южноафриканским гостеприимством, он проникся к Африке симпатией и восхищением. В то время у власти в Британии были лейбористы, в Родезии шли волнения. Его открытое восхищение Преторией было воспринято не слишком благожелательно.
Когда в 1969 году он вернулся в Великобританию, до него дошли слухи, что следующее его назначение предстоит в нейтральную страну, например, Боливию. Можно только гадать, но вполне вероятно, что леди Фиона, которая была не против Претории, отказалась покинуть своих любимых лошадей и светских друзей ради трех лет пребывания где-то в Андах. Как бы то ни было Джордж Беренсон попросил перевести его в министерство обороны, что считалось безусловным понижением. Но при богатстве жены ему приходилось с ней считаться. Освободившись от ограничений, диктуемых службой в министерстве иностранных дел, он стал членом нескольких проюжноафриканских обществ дружбы, куда обычно вступают люди, придерживающиеся крайне правых политических взглядов.
По крайней мере сэр Перегрин Джонс знал, что известные и слишком откровенные правые политические убеждения Беренсона не позволили ему, Джонсу, рекомендовать его к представлению на дворянский титул. Кстати, это тоже могло вызвать обиду Беренсона.
Когда час назад члены «Парагона» прочли доклад Престона, некоторые подумали, что за симпатией Беренсона к ЮАР кроется тайная симпатия к СССР. Теперь предположение сэра Найджела Ирвина представило все в ином свете.
— «Под чужим флагом»? — задумчиво проговорил сэр Пэдди Стрикленд. — Ты думаешь, он считал, что передает секреты Южной Африке?
— Меня самого мучает эта загадка, — откликнулся Ирвин, — Если он тайный коммунист или сочувствующий, почему Центр не дал ему советского шефа? Я знаю по крайней мере пятерых человек в их посольстве, которые справились бы с такой задачей.
— Признаться, я в недоумении, — сказал сэр Энтони Пламб. Он поднял глаза и вновь их опустил, поймав взгляд сэра Найджела Ирвина с другого конца стола. Ирвин быстро подмигнул. Сэр Энтони Пламб уставился в личное дело Беренсона, лежавшее перед ним. Хитрюга Найджел, — подумал он, — ты ведь не просто предполагаешь, ты уверен.
Действительно, двумя днями ранее Андреев кое-что рассказал. Немного. Просто передал разговор в буфете советского посольства. Они немного выпили с сотрудником Управления «С» и болтали об общих проблемах. Андреев что-то заметил о пользе вербовки «под чужим флагом», сотрудник Управления «С» усмехнулся, подмигнул и указательным пальцем слегка постучал по носу. Андреев трактовал этот жест как признание того, что в настоящее время в Лондоне идет операция «под чужим флагом» и что его собеседник о ней знает. Когда он рассказал об этом эпизоде сэру Найджелу, тот согласился с такой трактовкой. Еще одна мысль пришла в голову сэру Энтони. Если ты действительно что-то знаешь, Найджел, значит, у тебя есть источник информации в самой резидентуре. Старый лис. Затем возникла другая, уже менее приятная мысль. Почему бы не сказать об этом открыто? Всем сидящим за столом можно доверять, не так ли? Червячок беспокойства зашевелился у него внутри. Он поднял голову.
— Я считаю, что мы должны серьезно подумать над предложением Найджела. В нем есть логика. Что ты думаешь, Найджел?
— Этот человек — предатель, нет никаких сомнений. Если ему предъявить документы, оказавшиеся в наших руках, думаю, он будет потрясен. Если после этого ему дать прочесть доклад Престона и если он действительно был уверен, что работал на Преторию, считаю, что ему не удастся скрыть своего шока. Если же он тайный коммунист, то все знает о Марэ и не удивится. Я думаю, что проницательный человек все поймет по его реакции.
— А если действительно была вербовка «под чужим флагом»? — поинтересовался сэр Перри Джонс.
— Тогда, я полагаю, он окажет всяческое содействие в оценке причиненного ущерба. Более того, думаю, что его удастся уговорить перейти на нашу сторону для организации широкой кампании по дезинформации Москвы. Это позволит нам спасти хоть как-то наше положение в глазах наших союзников.
Сэр Пэдди Стрикленд был побежден этой ремаркой. Все согласились с тактикой сэра Найджела.
— И последнее, кто пойдет к нему? — спросил сэр Энтони.
Сэр Найджел кашлянул.
— Вообще-то это относится к компетенции МИ-5, — сказал он, — но операцией по дезинформации будет заниматься МИ-6. Кроме того, я знаком с этим человеком. Мы учились вместе в школе.
— Боже мой, — воскликнул Пламб, — он же моложе тебя!
— На пять лет. Он когда-то чистил мне ботинки.
— Ну, хорошо. Кто «за»? Есть «против»? Нет. Найджел, он твой. Держи нас в курсе дела.
* * *
24-го числа, во вторник, турист из ЮАР прибыл из Йоханнесбурга в лондонский аэропорт Хитроу, где без проблем прошел все формальности.
Когда он вышел с саквояжем из зоны таможенного контроля, к нему подошел молодой человек и о чем-то спросил. Плотный южноафриканец утвердительно кивнул. Молодой человек взял у него из рук саквояж и повел к ожидавшей машине.
Вместо того чтобы направиться в Лондон, водитель поехал сначала по кольцевой дороге М25, а затем по МЗ в направлении Гэмпшира. Через час они подъехали к симпатичному загородному особняку в окрестностях Бэзингстока. У южноафриканца взяли пальто и проводили в библиотеку. Сидящий у камина англичанин в твидовом пиджаке, примерно таких же лет, что и прибывший, встал, чтобы его приветствовать.
— Генри Пьенаар, как приятно тебя снова видеть. Сколько лет прошло! Добро пожаловать в Англию.
— Найджел, как твои дела?
У руководителей секретных служб двух стран оставался час до обеда, поэтому после кратких приветствий они сразу приступили к обсуждению проблемы, которая привела генерала Пьенаара в этот загородный дом секретной службы для высоких, но неофициальных гостей.
К вечеру сэр Найджел Ирвин получил то, что хотел. Южноафриканец согласился не трогать Марэ, чтобы дать Ирвину возможность развернуть широкую дезинформацию через Джорджа Беренсона, предполагая, что тот примет участие в «игре».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— А также — сколько?
— Мы знаем размеры ущерба, — вмешался сэр Патрик Стрикленд. Необходимо информировать союзников, хотя ничего важного, кроме фиктивного документа, с января в Москву не поступало.
— Согласен, — сказал сэр Энтони, — Джентльмены, мы должны закончить расследование. Что будем делать с этим человеком? У тебя есть идеи, Брайан?
Генеральный директор отсутствовал, поэтому Брайан Харкорт-Смит один представлял МИ-5. Он старательно подбирал слова.
— Мы полагаем, что с Беренсоном, Марэ и Бенотти связь замкнулась. Мало вероятно, что в этой цепочке есть еще какие-нибудь звенья. Беренсон — очень важная фигура, цепь явно создана для него.
Люди, сидящие вокруг стола, согласно закивали.
— Что ты предлагаешь? — спросил сэр Энтони.
— Арестовать их всех, всю цепочку, — ответил Харкорт-Смит.
— Но речь идет об иностранном дипломате, — запротестовал сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел.
— Полагаю, что Претория согласится снять с него иммунитет, — вмешался сэр Патрик Стрикленд. — Генерал Пьенаар наверняка уже доложил обо всем господину Бота. Они, без сомнения, захотят получить Марэ после того, как мы с ним побеседуем.
— Логично, — сказал сэр Энтони, — что ты думаешь, Найджел?
Сэр Найджел Ирвин сидел, уставившись в потолок, и, казалось, был погружен в собственные мысли. Когда прозвучал вопрос, он встрепенулся, будто проснувшись.
— Я как раз думал, — тихо сказал он. — Мы их арестуем. А что дальше?
— Допрос, — ответил Харкорт-Смит. — Оценим потери и сообщим союзникам о раскрытии всей цепочки, чтобы слегка подсластить пилюлю.
— Да, — согласился сэр Найджел, — хорошо. Ну а дальше что?
Он обратился к трем министрам и секретарю кабинета.
— Мне кажется, у нас есть четыре возможности. Можем арестовать Беренсона и официально судить его по всей строгости закона в соответствии с Актом о государственной тайне. Нам придется это сделать, если мы его арестуем. Но выиграем ли мы дело в суде? Мы знаем, что мы правы, но сможем ли мы убедить в этом адвокатов? Кроме того, арест и суд вызовут публичный скандал, который не может не отразиться на нашем правительстве.
Сэр Мартин Флэннери, секретарь кабинета министров, понял, что имеет в виду Найджел. Он единственный из присутствующих знал о намерении премьер-министра провести летом всеобщие выборы. Об этом ему конфиденциально сообщила сама г-жа Тэтчер. Проведя всю свою сознательную жизнь на государственной службе, сэр Мартин был предан нынешнему правительству так же, как до того был предан трем предыдущим, два из которых были лейбористскими. Он будет так же относиться к любому следующему правительству, избранному демократическим путем. Он закусил губу.
— Второе, — продолжал сэр Найджел, — мы можем оставить Беренсона и Марэ в покое и передавать через них в Москву дезинформацию. Это может длиться недолго. Беренсон занимает слишком высокий пост и много знает, его вряд ли удастся провести.
Сэр Перегрин Джонс кивнул. Он знал, что тут сэр Найджел прав.
— Мы можем арестовать Беренсона и попытаться узнать от него, что он передал, обещав взамен не отдавать под суд. Вообще-то я против безнаказанности. Нельзя быть уверенным в искренности предателя. Пример тому Блант. К тому же это всегда становится достоянием гласности и вызывает еще больший скандал.
Сэр Губерт Виллиерс, министерство которого обеспечивало правосудие, согласно кивнул. Он тоже ненавидел дела с освобождением виновного от ответственности. Все знали, что и премьер-министр придерживается такого же мнения в этом вопросе.
— Остается, — сказал Найджел, — задержать неофициально и допросить. Но поскольку я, очевидно, старомоден, то не склонен к такому варианту. Преступник может сказать, что передал пятьдесят документов, и никто из нас не поручится в том, что он не передал еще столько же.
Воцарилась тишина.
— Все варианты достаточно неприятны, — согласился сэр Энтони Пламб, но, похоже, что придется принять предложение Брайана, если иных нет.
— Есть, — деликатно вставил сэр Найджел, — а если Беренсона завербовали «под чужим флагом»?
Большинство присутствующих знали, что значит «под чужим флагом», только сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел и сэр Мартин Флэннери из кабинета министров удивленно подняли брови.
Сэр Найджел объяснил:
— Это означает, что человека вербуют люди, которые якобы работают на одну страну, а на самом деле работают на другую. Этот метод любит израильская разведка Моссад, широко и охотно им пользуется.
Например, с преданным своей родине западным немцем, работающим на Ближнем Востоке, встречаются во время его отпуска в Германии два немца, которые, предъявляя неопровержимые доказательства, заявляют, что работают в западногерманской разведке. Они излагают историю о том, что работающие в Ираке французы продают технологические секреты НАТО, чтобы обеспечить своей стране более крупные коммерческие заказы. Не поможет немец своей стране, докладывая о поведении коллег-французов? Будучи патриотом, тот соглашается и годами работает на Иерусалим. Так происходило не раз.
Такое логично предположить, — продолжал сэр Найджел, — мы изучили личное дело Беренсона от корки до корки. Вербовка «под чужим флагом» может многое объяснить в нем.
Несколько человек согласно кивнули, вспомнив личное дело Беренсона. Сразу после университета он начал работать в Форин-офис. Он хорошо зарекомендовал себя, трижды выезжал за границу, постепенно, хотя и не слишком быстро, продвигался вверх по служебной лестнице.
В середине шестидесятых годов женился на леди Фионе Глен и вскоре получил назначение в ЮАР, куда отправился с женой. Возможно именно там, встретившись с традиционным южноафриканским гостеприимством, он проникся к Африке симпатией и восхищением. В то время у власти в Британии были лейбористы, в Родезии шли волнения. Его открытое восхищение Преторией было воспринято не слишком благожелательно.
Когда в 1969 году он вернулся в Великобританию, до него дошли слухи, что следующее его назначение предстоит в нейтральную страну, например, Боливию. Можно только гадать, но вполне вероятно, что леди Фиона, которая была не против Претории, отказалась покинуть своих любимых лошадей и светских друзей ради трех лет пребывания где-то в Андах. Как бы то ни было Джордж Беренсон попросил перевести его в министерство обороны, что считалось безусловным понижением. Но при богатстве жены ему приходилось с ней считаться. Освободившись от ограничений, диктуемых службой в министерстве иностранных дел, он стал членом нескольких проюжноафриканских обществ дружбы, куда обычно вступают люди, придерживающиеся крайне правых политических взглядов.
По крайней мере сэр Перегрин Джонс знал, что известные и слишком откровенные правые политические убеждения Беренсона не позволили ему, Джонсу, рекомендовать его к представлению на дворянский титул. Кстати, это тоже могло вызвать обиду Беренсона.
Когда час назад члены «Парагона» прочли доклад Престона, некоторые подумали, что за симпатией Беренсона к ЮАР кроется тайная симпатия к СССР. Теперь предположение сэра Найджела Ирвина представило все в ином свете.
— «Под чужим флагом»? — задумчиво проговорил сэр Пэдди Стрикленд. — Ты думаешь, он считал, что передает секреты Южной Африке?
— Меня самого мучает эта загадка, — откликнулся Ирвин, — Если он тайный коммунист или сочувствующий, почему Центр не дал ему советского шефа? Я знаю по крайней мере пятерых человек в их посольстве, которые справились бы с такой задачей.
— Признаться, я в недоумении, — сказал сэр Энтони Пламб. Он поднял глаза и вновь их опустил, поймав взгляд сэра Найджела Ирвина с другого конца стола. Ирвин быстро подмигнул. Сэр Энтони Пламб уставился в личное дело Беренсона, лежавшее перед ним. Хитрюга Найджел, — подумал он, — ты ведь не просто предполагаешь, ты уверен.
Действительно, двумя днями ранее Андреев кое-что рассказал. Немного. Просто передал разговор в буфете советского посольства. Они немного выпили с сотрудником Управления «С» и болтали об общих проблемах. Андреев что-то заметил о пользе вербовки «под чужим флагом», сотрудник Управления «С» усмехнулся, подмигнул и указательным пальцем слегка постучал по носу. Андреев трактовал этот жест как признание того, что в настоящее время в Лондоне идет операция «под чужим флагом» и что его собеседник о ней знает. Когда он рассказал об этом эпизоде сэру Найджелу, тот согласился с такой трактовкой. Еще одна мысль пришла в голову сэру Энтони. Если ты действительно что-то знаешь, Найджел, значит, у тебя есть источник информации в самой резидентуре. Старый лис. Затем возникла другая, уже менее приятная мысль. Почему бы не сказать об этом открыто? Всем сидящим за столом можно доверять, не так ли? Червячок беспокойства зашевелился у него внутри. Он поднял голову.
— Я считаю, что мы должны серьезно подумать над предложением Найджела. В нем есть логика. Что ты думаешь, Найджел?
— Этот человек — предатель, нет никаких сомнений. Если ему предъявить документы, оказавшиеся в наших руках, думаю, он будет потрясен. Если после этого ему дать прочесть доклад Престона и если он действительно был уверен, что работал на Преторию, считаю, что ему не удастся скрыть своего шока. Если же он тайный коммунист, то все знает о Марэ и не удивится. Я думаю, что проницательный человек все поймет по его реакции.
— А если действительно была вербовка «под чужим флагом»? — поинтересовался сэр Перри Джонс.
— Тогда, я полагаю, он окажет всяческое содействие в оценке причиненного ущерба. Более того, думаю, что его удастся уговорить перейти на нашу сторону для организации широкой кампании по дезинформации Москвы. Это позволит нам спасти хоть как-то наше положение в глазах наших союзников.
Сэр Пэдди Стрикленд был побежден этой ремаркой. Все согласились с тактикой сэра Найджела.
— И последнее, кто пойдет к нему? — спросил сэр Энтони.
Сэр Найджел кашлянул.
— Вообще-то это относится к компетенции МИ-5, — сказал он, — но операцией по дезинформации будет заниматься МИ-6. Кроме того, я знаком с этим человеком. Мы учились вместе в школе.
— Боже мой, — воскликнул Пламб, — он же моложе тебя!
— На пять лет. Он когда-то чистил мне ботинки.
— Ну, хорошо. Кто «за»? Есть «против»? Нет. Найджел, он твой. Держи нас в курсе дела.
* * *
24-го числа, во вторник, турист из ЮАР прибыл из Йоханнесбурга в лондонский аэропорт Хитроу, где без проблем прошел все формальности.
Когда он вышел с саквояжем из зоны таможенного контроля, к нему подошел молодой человек и о чем-то спросил. Плотный южноафриканец утвердительно кивнул. Молодой человек взял у него из рук саквояж и повел к ожидавшей машине.
Вместо того чтобы направиться в Лондон, водитель поехал сначала по кольцевой дороге М25, а затем по МЗ в направлении Гэмпшира. Через час они подъехали к симпатичному загородному особняку в окрестностях Бэзингстока. У южноафриканца взяли пальто и проводили в библиотеку. Сидящий у камина англичанин в твидовом пиджаке, примерно таких же лет, что и прибывший, встал, чтобы его приветствовать.
— Генри Пьенаар, как приятно тебя снова видеть. Сколько лет прошло! Добро пожаловать в Англию.
— Найджел, как твои дела?
У руководителей секретных служб двух стран оставался час до обеда, поэтому после кратких приветствий они сразу приступили к обсуждению проблемы, которая привела генерала Пьенаара в этот загородный дом секретной службы для высоких, но неофициальных гостей.
К вечеру сэр Найджел Ирвин получил то, что хотел. Южноафриканец согласился не трогать Марэ, чтобы дать Ирвину возможность развернуть широкую дезинформацию через Джорджа Беренсона, предполагая, что тот примет участие в «игре».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63