Я попрошу навести справки. Драгоценности наверняка передадут в один из центров переделки. Их ведь не продать, они слишком знамениты. Я попробую найти взломщика и изъять то, что нам нужно.
С этими словами он встал, собираясь уйти. Его собеседник остался сидеть. Он был крайне обеспокоен. Человек в сером был не менее встревожен, но ему лучше удавалось скрыть свои чувства.
— Ничего не предпринимайте сами и никому ничего не рассказывайте, — посоветовал он. — Постарайтесь как можно дольше задержать жену за городом. Ведите себя как обычно. Обо всем остальном я позабочусь и буду держать с вами связь.
* * *
На следующее утро Джон Престон влился в поток людей, направлявшихся в центр Лондона после пятидневных праздников. Он жил в южном Кенсингтоне, и ему удобней было ездить на работу на метро. Он выходил на Гудж-стрит, а оставшиеся пятьсот ярдов шел пешком. Неприметный сорокашестилетний человек среднего роста и сложения, в сером плаще и без шляпы, несмотря на холод.
В начале Гордон-стрит он входил в неброское здание, похожее на любое другое учреждение — массивное, старой постройки. Внешне оно напоминало страховую компанию, но внутри существенно отличалось от расположенных рядом себе подобных контор.
Во-первых, в вестибюле дежурили три человека: один у входа, другой за стойкой администратора, третий у лифта. Их телосложение никак не вязалось с внешностью страховых клерков. Любому, случайно зашедшему сюда полюбопытствовать, чем занимается фирма, и не желающему обратиться по другому адресу, довольно жестко объясняли, что лишь обладатели определенных удостоверений, проверяемых компьютером, могли пройти дальше вестибюля.
Британская секретная служба, больше известная как МИ-5, занимала несколько особняков. Разумно, но крайне неудобно. Ей принадлежали четыре здания. Штаб-квартира размещалась на Чарльз-стрит, а не в старом Лекондфилд-хаус, как все еще пишут в газетах.
* * *
Другое большое здание находилось на Гордон-стрит, сотрудники называют его просто «Гордон», так же как штаб-квартиру — «Чарльз». Еще два здания МИ-5 расположены на Корк-стрит («Корк») и Мальборо-стрит («Мальборо»).
Управление состоит из шести отделов, разбросанных по этим зданиям. Тоже разумно, но неудобно, тем более что некоторые управления имеют отделы в разных зданиях. Чтобы избежать ненужной беготни, все службы соединены защищенными телефонными линиями с системой идентификации номеров телефонов, по которым ведутся разговоры. В управление «А» входят следующие отделы: политический, технического обеспечения, административный, картотека, банк данных, юридическая служба и служба наружного наблюдения. В последней работают высококвалифицированные специалисты всех возрастов — мужчины и женщины, отличающиеся своей изобретательностью и умением прекрасно ориентироваться где бы то ни было.
Даже противники признавали, что наружников МИ-5 на их территории не обойти,
В отличие от разведки (МИ-6), где в ходу американизированный жаргон, контрразведка МИ-5 пользуется служебным жаргоном британских полицейских. Здесь избегают терминов типа «оперативники наблюдения» и называют группы слежки «топтунами».
Управление «В» занимается вербовкой, кадрами, проверкой благонадежности, повышениями, пенсиями и финансами, в частности зарплатой и текущими расходами.
Управление «С» занимается вопросами безопасности государственного аппарата, включая охрану чиновников и зданий, безопасности фирм-подрядчиков, выполняющих оборонные заказы и обеспечивающих услуги связи, вопросами военной безопасности, тесно сотрудничая со службой безопасности министерства обороны, а также вопросами саботажа и его профилактикой.
Раньше было и управление «D», но по каким-то, понятным только самим функционерам Службы безопасности, причинам оно было давно переименовано в управление «К». Один из отделов этого самого большого управления называется просто «Советский» и подразделяется на отделения сбора информации, оперативное и боевого расписания. Другой отдел этого управления занимается странами социалистического лагеря, который включает в себя такие же три отделения. Кроме того, в составе управления есть аналитический и агентурный отделы.
Легко догадаться, что управление «К» направляет свои немалые силы на отслеживание огромного числа агентов из СССР и социалистических стран, работающих или пытающихся работать под прикрытием различных посольств, консульств, миссий, торговых представительств, банков, информационных агентств и коммерческих фирм, которые терпимое британское правительство разрешило насажать по всей столице, а в случае с консульствами и по провинции.
Также в составе управления «К» имеется скромный офис, где служит один-единственный офицер, задачей которого является осуществление связи между МИ-5 и ее родственной службой МИ-6. Этот офицер фактически является человеком «шестерки», прикомандированным к Чарльз-стрит для выполнения своих связных обязанностей. Офис называется просто отделение К.7.
Управление «Е» (здесь алфавитная последовательность восстанавливается) имеет предметом своей деятельности международное коммунистическое движение и его сторонников, которые могут пожелать посетить Великобританию с какими-либо гнусными целями, а также доморощенных коммунистов, которые могут пожелать выехать за границу с аналогичными намерениями. В этом управлении есть также отдел Дальнего Востока, который имеет резидентуру в Гонконге, Нью Дели, Канберре и Веллингтоне, и отдел территорий, который ведет ту же работу в Вашингтоне, Оттаве, островах Вест-Индии и других столицах дружественных государств.
И, наконец, управление «F», к которому и принадлежал Джон Престон по крайней мере до сегодняшнего утра, занималось политическими партиями как крайне правыми, так и крайне левыми. В его составе еще два отдела — аналитический и агентурный.
Управление «F» размещалось в Гордоне на пятом этаже, именно сюда в свой кабинет и пришел этим январским утром Джон Престон. Он не думал, что его доклад, представленный три недели назад, поможет ему стать любимчиком Харкорта-Смита, но он надеялся, что доклад попадет на стол генерального директора сэра Бернарда Хеммингса.
Он был уверен, что Хеммингс сочтет нужным довести информацию и выводы, содержащиеся в докладе, до председателя Объединенного разведывательного комитета или заместителя министра внутренних дел — курирующего МИ-5. Заместитель, возможно, показал бы его министру, а тот, в свою очередь, — премьер-министру.
Записка, которую он обнаружил у себя на столе, когда вернулся, убедила его в том, что такого не произойдет. Прочитав ее, он откинулся на спинку кресла в глубоком раздумье. Он готов драться за свой доклад, ответить любому начальству на все вопросы, которые возникнут; он развеет все сомнения, так как убежден в своей правоте. Он ответит за все, но как начальник F-l (D), а не как сотрудник другого отдела, куда его намерены перевести.
Если его переведут, то уже новый начальник F-l (D) должен будет поднять вопрос о его докладе, но коль скоро это будет явный протеже Харкорта-Смита, то он не сделает этого.
Престон позвонил в картотеку. Да, доклад зарегистрирован. Он отметил регистрационный номер для возможных справок в будущем.
— Что значит «ДЗ»?! — не веря своим ушам, переспросил он. — Ладно, извини. Я знаю, ты тут ни при чем, Чарли. Я просто удивлен, вот и все.
Он положил трубку и снова откинулся, раздумывая о происшедшем. Его мысли о начальнике были не в ладу с субординацией, но они не выходили из головы. Возможно, размышлял он, если бы доклад пошел наверх, все бремя легло на Нила Киннока — лидера оппозиционной лейбористской партии, которому это вряд ли бы очень понравилось.
Кроме того, возможно, что на следующих выборах, максимум через семнадцать месяцев, лейбористы победят, и Брайан Харкорт-Смит лелеет надежду, что одним из первых актов нового правительства будет утверждение его генеральным директором МИ-5. В его нежелании обижать нынешние власти и тех, кто может прийти на смену, нет ничего удивительного. Так поступают слабые, робкие честолюбцы, для которых бездействие выгодно.
В МИ-5 помнили дело бывшего генерального директора сэра Роджера Холлиса. Его тайна до сих пор не раскрыта, хотя приверженцы обеих версий абсолютно убеждены в своей правоте.
В 1962-1963 годах Роджер Холлис знал все детали дела Кристины Килер у себя на столе. Задолго до того, как разразился сам скандал, он имел доклады о «кливлендских вечеринках», о Стивене Уорде, поставщике девочек, о советском атташе Иванове, который делил даму сердца с министром вооруженных сил Великобритании. Тем не менее вопреки всем фактам, которых становилось все больше, он не предпринимал никаких шагов, даже не пытался просить личной встречи у премьер-министра Гарольда Макмиллана, хотя обязан был сделать это.
Для ничего не подозревавшего Гарольда Макмиллана скандал стал громом среди ясного неба. О деле шумели все лето 1963-го, престиж Великобритании был подорван и дома, и за рубежом. Было похоже, что сценарий скандала написан в Москве.
Несколько лет спустя еще продолжался ожесточенный спор: был ли Роджер Холлис просто бездеятелен и некомпетентен или же все было намного хуже.
Чушь собачья, выругался про себя Престон и отогнал прочь мысли. Он вновь перечитал записку.
Она была от начальника В-4 (отдела кадровых перестановок) и сообщала, что отныне Престон возглавляет отделение С-1 (А). Тон записки был дружелюбный, очевидно, чтобы смягчить удар.
«Заместитель генерального директора дал мне распоряжение начать новый год с кадровых перестановок... Буду признателен, если Вы завершите все оставшиеся дела и передадите их молодому Максвеллу без проволочек в течение нескольких дней... Примите мои самые теплые поздравления по случаю назначения Вас на новую должность...»
«Болтовня, — подумал Престон, — С-1 занимается безопасностью сотрудников государственных учреждений и охраной помещений, а „(А)“ означало столицу». Ему предстояло отвечать за безопасность всех министерств Ее Величества в Лондоне.
— Черт возьми, эта работа полицейского, — возмущенно фыркнул Престон и начал собирать сотрудников своего отделения, чтобы попрощаться с ними.
* * *
В миле от Гордон-стрит Джим Роулинс вошел в небольшой, но дорогой ювелирный магазин на боковой улочке в двухстах ярдах от оживленной Бонд-стрит. В магазине было темно, рассеянный свет падал только на витрины с серебром эпохи короля Георга, в освещенных футлярах лежали старинные драгоценности. Магазин специализировался на антиквариате.
На Роулинсе был аккуратный темный костюм, шелковая рубашка и галстук приглушенных тонов, в руке он держал тускло поблескивающий кейс. Девушка, сидящая за прилавком, подняла голову и взглянула на него с одобрением. В свои тридцать шесть лет он выглядел стройным и подтянутым, одновременно джентльменом и крепким парнем, что всегда производит благоприятное впечатление. Выставив вперед грудь, девушка улыбнулась, ослепительно блеснув зубами:
— Чем могу быть полезной?
— Я хотел бы видеть господина Заблонского по личному делу. — Его простоватый выговор показывал, что он явно не клиент магазина.
Улыбка исчезла с лица продавщицы.
— Вы коммивояжер? — спросила она.
— Скажите просто, что с ним хочет говорить господин Джеймс, — ответил Роулинс.
В этот момент отворилась зеркальная дверь в глубине магазина и из нее вышел Луис Заблонский. Он был худым морщинистым мужчиной пятидесяти шести лет, маленького роста, выглядевшим старше своих лет.
— Господин Джеймс, — просиял он, — как приятно вас видеть. Пожалуйста, проходите в мой кабинет. Как вы поживаете? — Он провел Роулинса за прилавок во внутреннее помещение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
С этими словами он встал, собираясь уйти. Его собеседник остался сидеть. Он был крайне обеспокоен. Человек в сером был не менее встревожен, но ему лучше удавалось скрыть свои чувства.
— Ничего не предпринимайте сами и никому ничего не рассказывайте, — посоветовал он. — Постарайтесь как можно дольше задержать жену за городом. Ведите себя как обычно. Обо всем остальном я позабочусь и буду держать с вами связь.
* * *
На следующее утро Джон Престон влился в поток людей, направлявшихся в центр Лондона после пятидневных праздников. Он жил в южном Кенсингтоне, и ему удобней было ездить на работу на метро. Он выходил на Гудж-стрит, а оставшиеся пятьсот ярдов шел пешком. Неприметный сорокашестилетний человек среднего роста и сложения, в сером плаще и без шляпы, несмотря на холод.
В начале Гордон-стрит он входил в неброское здание, похожее на любое другое учреждение — массивное, старой постройки. Внешне оно напоминало страховую компанию, но внутри существенно отличалось от расположенных рядом себе подобных контор.
Во-первых, в вестибюле дежурили три человека: один у входа, другой за стойкой администратора, третий у лифта. Их телосложение никак не вязалось с внешностью страховых клерков. Любому, случайно зашедшему сюда полюбопытствовать, чем занимается фирма, и не желающему обратиться по другому адресу, довольно жестко объясняли, что лишь обладатели определенных удостоверений, проверяемых компьютером, могли пройти дальше вестибюля.
Британская секретная служба, больше известная как МИ-5, занимала несколько особняков. Разумно, но крайне неудобно. Ей принадлежали четыре здания. Штаб-квартира размещалась на Чарльз-стрит, а не в старом Лекондфилд-хаус, как все еще пишут в газетах.
* * *
Другое большое здание находилось на Гордон-стрит, сотрудники называют его просто «Гордон», так же как штаб-квартиру — «Чарльз». Еще два здания МИ-5 расположены на Корк-стрит («Корк») и Мальборо-стрит («Мальборо»).
Управление состоит из шести отделов, разбросанных по этим зданиям. Тоже разумно, но неудобно, тем более что некоторые управления имеют отделы в разных зданиях. Чтобы избежать ненужной беготни, все службы соединены защищенными телефонными линиями с системой идентификации номеров телефонов, по которым ведутся разговоры. В управление «А» входят следующие отделы: политический, технического обеспечения, административный, картотека, банк данных, юридическая служба и служба наружного наблюдения. В последней работают высококвалифицированные специалисты всех возрастов — мужчины и женщины, отличающиеся своей изобретательностью и умением прекрасно ориентироваться где бы то ни было.
Даже противники признавали, что наружников МИ-5 на их территории не обойти,
В отличие от разведки (МИ-6), где в ходу американизированный жаргон, контрразведка МИ-5 пользуется служебным жаргоном британских полицейских. Здесь избегают терминов типа «оперативники наблюдения» и называют группы слежки «топтунами».
Управление «В» занимается вербовкой, кадрами, проверкой благонадежности, повышениями, пенсиями и финансами, в частности зарплатой и текущими расходами.
Управление «С» занимается вопросами безопасности государственного аппарата, включая охрану чиновников и зданий, безопасности фирм-подрядчиков, выполняющих оборонные заказы и обеспечивающих услуги связи, вопросами военной безопасности, тесно сотрудничая со службой безопасности министерства обороны, а также вопросами саботажа и его профилактикой.
Раньше было и управление «D», но по каким-то, понятным только самим функционерам Службы безопасности, причинам оно было давно переименовано в управление «К». Один из отделов этого самого большого управления называется просто «Советский» и подразделяется на отделения сбора информации, оперативное и боевого расписания. Другой отдел этого управления занимается странами социалистического лагеря, который включает в себя такие же три отделения. Кроме того, в составе управления есть аналитический и агентурный отделы.
Легко догадаться, что управление «К» направляет свои немалые силы на отслеживание огромного числа агентов из СССР и социалистических стран, работающих или пытающихся работать под прикрытием различных посольств, консульств, миссий, торговых представительств, банков, информационных агентств и коммерческих фирм, которые терпимое британское правительство разрешило насажать по всей столице, а в случае с консульствами и по провинции.
Также в составе управления «К» имеется скромный офис, где служит один-единственный офицер, задачей которого является осуществление связи между МИ-5 и ее родственной службой МИ-6. Этот офицер фактически является человеком «шестерки», прикомандированным к Чарльз-стрит для выполнения своих связных обязанностей. Офис называется просто отделение К.7.
Управление «Е» (здесь алфавитная последовательность восстанавливается) имеет предметом своей деятельности международное коммунистическое движение и его сторонников, которые могут пожелать посетить Великобританию с какими-либо гнусными целями, а также доморощенных коммунистов, которые могут пожелать выехать за границу с аналогичными намерениями. В этом управлении есть также отдел Дальнего Востока, который имеет резидентуру в Гонконге, Нью Дели, Канберре и Веллингтоне, и отдел территорий, который ведет ту же работу в Вашингтоне, Оттаве, островах Вест-Индии и других столицах дружественных государств.
И, наконец, управление «F», к которому и принадлежал Джон Престон по крайней мере до сегодняшнего утра, занималось политическими партиями как крайне правыми, так и крайне левыми. В его составе еще два отдела — аналитический и агентурный.
Управление «F» размещалось в Гордоне на пятом этаже, именно сюда в свой кабинет и пришел этим январским утром Джон Престон. Он не думал, что его доклад, представленный три недели назад, поможет ему стать любимчиком Харкорта-Смита, но он надеялся, что доклад попадет на стол генерального директора сэра Бернарда Хеммингса.
Он был уверен, что Хеммингс сочтет нужным довести информацию и выводы, содержащиеся в докладе, до председателя Объединенного разведывательного комитета или заместителя министра внутренних дел — курирующего МИ-5. Заместитель, возможно, показал бы его министру, а тот, в свою очередь, — премьер-министру.
Записка, которую он обнаружил у себя на столе, когда вернулся, убедила его в том, что такого не произойдет. Прочитав ее, он откинулся на спинку кресла в глубоком раздумье. Он готов драться за свой доклад, ответить любому начальству на все вопросы, которые возникнут; он развеет все сомнения, так как убежден в своей правоте. Он ответит за все, но как начальник F-l (D), а не как сотрудник другого отдела, куда его намерены перевести.
Если его переведут, то уже новый начальник F-l (D) должен будет поднять вопрос о его докладе, но коль скоро это будет явный протеже Харкорта-Смита, то он не сделает этого.
Престон позвонил в картотеку. Да, доклад зарегистрирован. Он отметил регистрационный номер для возможных справок в будущем.
— Что значит «ДЗ»?! — не веря своим ушам, переспросил он. — Ладно, извини. Я знаю, ты тут ни при чем, Чарли. Я просто удивлен, вот и все.
Он положил трубку и снова откинулся, раздумывая о происшедшем. Его мысли о начальнике были не в ладу с субординацией, но они не выходили из головы. Возможно, размышлял он, если бы доклад пошел наверх, все бремя легло на Нила Киннока — лидера оппозиционной лейбористской партии, которому это вряд ли бы очень понравилось.
Кроме того, возможно, что на следующих выборах, максимум через семнадцать месяцев, лейбористы победят, и Брайан Харкорт-Смит лелеет надежду, что одним из первых актов нового правительства будет утверждение его генеральным директором МИ-5. В его нежелании обижать нынешние власти и тех, кто может прийти на смену, нет ничего удивительного. Так поступают слабые, робкие честолюбцы, для которых бездействие выгодно.
В МИ-5 помнили дело бывшего генерального директора сэра Роджера Холлиса. Его тайна до сих пор не раскрыта, хотя приверженцы обеих версий абсолютно убеждены в своей правоте.
В 1962-1963 годах Роджер Холлис знал все детали дела Кристины Килер у себя на столе. Задолго до того, как разразился сам скандал, он имел доклады о «кливлендских вечеринках», о Стивене Уорде, поставщике девочек, о советском атташе Иванове, который делил даму сердца с министром вооруженных сил Великобритании. Тем не менее вопреки всем фактам, которых становилось все больше, он не предпринимал никаких шагов, даже не пытался просить личной встречи у премьер-министра Гарольда Макмиллана, хотя обязан был сделать это.
Для ничего не подозревавшего Гарольда Макмиллана скандал стал громом среди ясного неба. О деле шумели все лето 1963-го, престиж Великобритании был подорван и дома, и за рубежом. Было похоже, что сценарий скандала написан в Москве.
Несколько лет спустя еще продолжался ожесточенный спор: был ли Роджер Холлис просто бездеятелен и некомпетентен или же все было намного хуже.
Чушь собачья, выругался про себя Престон и отогнал прочь мысли. Он вновь перечитал записку.
Она была от начальника В-4 (отдела кадровых перестановок) и сообщала, что отныне Престон возглавляет отделение С-1 (А). Тон записки был дружелюбный, очевидно, чтобы смягчить удар.
«Заместитель генерального директора дал мне распоряжение начать новый год с кадровых перестановок... Буду признателен, если Вы завершите все оставшиеся дела и передадите их молодому Максвеллу без проволочек в течение нескольких дней... Примите мои самые теплые поздравления по случаю назначения Вас на новую должность...»
«Болтовня, — подумал Престон, — С-1 занимается безопасностью сотрудников государственных учреждений и охраной помещений, а „(А)“ означало столицу». Ему предстояло отвечать за безопасность всех министерств Ее Величества в Лондоне.
— Черт возьми, эта работа полицейского, — возмущенно фыркнул Престон и начал собирать сотрудников своего отделения, чтобы попрощаться с ними.
* * *
В миле от Гордон-стрит Джим Роулинс вошел в небольшой, но дорогой ювелирный магазин на боковой улочке в двухстах ярдах от оживленной Бонд-стрит. В магазине было темно, рассеянный свет падал только на витрины с серебром эпохи короля Георга, в освещенных футлярах лежали старинные драгоценности. Магазин специализировался на антиквариате.
На Роулинсе был аккуратный темный костюм, шелковая рубашка и галстук приглушенных тонов, в руке он держал тускло поблескивающий кейс. Девушка, сидящая за прилавком, подняла голову и взглянула на него с одобрением. В свои тридцать шесть лет он выглядел стройным и подтянутым, одновременно джентльменом и крепким парнем, что всегда производит благоприятное впечатление. Выставив вперед грудь, девушка улыбнулась, ослепительно блеснув зубами:
— Чем могу быть полезной?
— Я хотел бы видеть господина Заблонского по личному делу. — Его простоватый выговор показывал, что он явно не клиент магазина.
Улыбка исчезла с лица продавщицы.
— Вы коммивояжер? — спросила она.
— Скажите просто, что с ним хочет говорить господин Джеймс, — ответил Роулинс.
В этот момент отворилась зеркальная дверь в глубине магазина и из нее вышел Луис Заблонский. Он был худым морщинистым мужчиной пятидесяти шести лет, маленького роста, выглядевшим старше своих лет.
— Господин Джеймс, — просиял он, — как приятно вас видеть. Пожалуйста, проходите в мой кабинет. Как вы поживаете? — Он провел Роулинса за прилавок во внутреннее помещение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63