— Думаю, будет лучше, если специалисты из Олдермастона взглянут на это, — сказал Линдхерст, указывая на стальной шкафчик в углу.
— Он мне был нужен живым, — сказал Престон.
— Извини, старик. Не получилось, — ответил капитан.
В этот момент оба вздрогнули от громкого щелчка и голоса, раздавшегося из буфета. Звук шел из большого радиоприемника, который включился по сигналу таймера. Голос сказал: «Добрый вечер. Говорит радио Москвы, отдел вещания на английском языке. Сейчас десять часов. Передаем новости... В Тери... Извините, в Тегеране сегодня...»
Капитан Линдхерст подошел к буфету и выключил радио. Человек на полу уже не слышал шифровки, предназначенной ему одному.
Глава 24
Ленч был назначен на час дня пятницы, 19 июня, в Брукс Клубе Сент-Джеймского парка. Престон вошел в вестибюль ровно в назначенный час. Не успел он назвать свое имя швейцару за стойкой справа, как к нему через отделанный мрамором холл направился сэр Найджел.
— Мой дорогой Джон, как любезно с вашей стороны, что вы пришли.
Они зашли в бар, чтобы немного выпить перед обедом. Разговор шел непринужденно. Престон рассказал «Си», что вернулся из Херефорда, где навещал Стива Билбоу в госпитале. Старшему сержанту невероятно повезло. Когда расплющенные пули от пистолета русского были извлечены из его бронежилета, один из докторов заметил какое-то клейкое пятнышко и сделал анализ. Цианистый калий не попал в кровь: сержанта спасли предохранительные прокладки. Сейчас он был весь в синяках, немного поцарапан, но, в общем, в хорошем состоянии.
— Замечательно, — сказал сэр Найджел с неподдельным воодушевлением, всегда жаль терять хороших людей.
Остальные в баре обсуждали результаты выборов. Многие из присутствующих не ложились спать, дожидаясь объявления итогов голосования в провинции, так как до последнего момента исход борьбы был неясен.
В половине второго все пошли в столовую. Сэр Найджел заказал угловой столик, где никто не помешает разговору. По пути туда они прошли мимо сэра Мартина Флжннери, который шел им навстречу. Сэр Мартин сразу сообразил, что коллега «занят». Оба приветствовали друг друга едва заметным кивком, достаточным для выпускников Оксфорда. Не в британских традициях хлопать друг друга по плечу при встрече.
— Я пригласил вас сюда, Джон, — сказал «Си», раскладывая льняную салфетку на коленях, — чтобы выразить вам мою глубокую благодарность и поздравить вас. Замечательно проведенная операция и отличный результат. Я предлагаю заказать рагу из баранины, замечательное в это время года.
— Что касается поздравлений, сэр, то, боюсь, я вряд ли смогу их принять, — тихо сказал Престон.
Сэр Найджел изучал меню сквозь свои узкие очки.
— Действительно? Скажите, вы настолько скромны или не настолько благодарны? А я — горох, морковь и, возможно, жареный картофель, мой друг.
— Я надеюсь, я просто реалист, — сказал Престон, когда официант отошел. — Поговорим о человеке, которого мы знали как Франца Винклера.
— Которого вы с таким блеском довели до Честерфилда?
— Позвольте мне быть откровенным, сэр. Он не отделался бы от головной боли, будь у него даже целая коробка аспирина, не то что от «хвоста». Он непрофессионал и дурак.
— Мне кажется, он всех вас провел на вокзале в Честерфилде.
— Случайность, — сказал Престон. — Если бы у нас было больше людей, они бы дежурили на каждой станции по пути следования. Я хочу сказать, что все его трюки были очень неумелыми; он очень плохой профессионал.
— Понятно. Что еще о Винклере? А, вот и барашек, и, кажется, великолепно приготовлен.
Они подождали, пока их обслужат и официантка уйдет. Престон ковырял у себя в тарелке, он был явно озабочен. Сэр Найджел ел с удовольствием.
— Франц Винклер прилетел в Хитроу с настоящим австрийским паспортом и британской визой.
— Да, это так.
— Мы с вами оба знаем, как знал это и контролер-пограничник, что австрийским гражданам не требуется виза для въезда на территорию Великобритании. Любой работник нашего консульства в Вене сказал бы Винклеру об этом. Именно виза навела контролера в Хитроу на мысль проверить номер паспорта в банке компьютерных данных, и он оказался фальшивым.
— Мы все не застрахованы от ошибок, — заметил сэр Найджел.
— Но не КГБ. Там таких ошибок не делают, сэр. Их документы всегда безупречны.
— Не переоценивайте их, Джон. Все время от времени совершают «проколы». Еще моркови? Нет? Ну тогда, если позволите...
— Видите ли, сэр, в этом паспорте было два слабых места. Красный свет на дисплее компьютера зажегся потому, что три года назад другой, якобы австрийский гражданин с паспортом под таким же номером был арестован в Калифорнии ФБР и теперь отбывал свой срок на Соледах.
— Что вы говорите? Да, все-таки очень неумно со стороны Советов.
— Я позвонил представителю ФБР здесь в Лондоне и спросил, по какому обвинению его судили. Оказывается, тот человек пытался шантажировать служащего «Интер Корпорейшн», чтобы он продал ему технологические секреты.
— Очень нехорошо.
— Речь шла о производстве ядерного оружия.
— И это навело вас на мысль...
— Что Франц Винклер приехал сюда, светясь, как неоновая вывеска. Это был знак, послание — послание о двух ногах.
Лицо сэра Найджела все еще светилось благодушием, но искорки в глазах уже потухли.
— И что же сообщило это столь необычное послание?
— Думаю, следующее: я не могу вам выдать тайного агента, потому что я не знаю, где он находится. Идите за мной, я приведу вас к их передатчику. Так и произошло. Я организовал засаду у передатчика, и агент в конце концов туда пришел.
— Ну и что вы хотите этим сказать? — Сэр Найджел положил вилку и нож на пустую тарелку и промокнул рот салфеткой.
— Я считаю, сэр, что операция была провалена. Мне кажется, нужно сделать вывод, что кто-то с другой стороны преднамеренно сделал это.
— Крайне неожиданное предположение. Позвольте мне вам порекомендовать пирог с земляникой. Я уже пробовал такой на прошлой неделе. Это, конечно, другая партия. Да? Два кусочка, моя дорогая, если вы позволите. Да, и немного свежих сливок.
— Можно мне задать вопрос? — спросил Престон, когда посуду убрали.
— Вы же все равно зададите его, я уверен, — улыбнулся сэр Найджел.
— Почему русский должен был умереть?
— Как я понимаю, он полз к ядерному устройству с явным намерением взорвать его.
— Я ведь был там, — сказал Престон, когда принесли пирог с земляникой. Они подождали, пока нальют сливок. — Он был ранен в бедро, живот и плечо. Капитан Линдхерст мог бы остановить его одним ударом. Не нужно было сносить ему полголовы.
— Полагаю, бравый капитан хотел быть на сто процентов уверен, предположил старик.
— Если бы русский остался жив, мы бы приперли Советы к стенке, застали их на месте преступления и так далее. Без него у нас нет никаких доказательств. Другими словами, придется делать вид, что ничего не произошло.
— Верно, — кивнул старый разведчик, тщательно пережевывая кусок пирога с земляникой.
— Оказывается, капитан Линдхерст — сын лорда Фринтона.
— Действительно? Фринтона? А я его знаю?
— Очевидно. Ведь вы вместе учились в школе.
— Правда? Я учился с очень многими, очень трудно вспомнить,
— По-моему, Джулиан Линдхерст — ваш крестник.
— Да, мой дорогой Джон, вы действительно навели справки.
Сэр Найджел закончил десерт. Он оперся локтями на стол, а подбородок положил на переплетенные пальцы рук и пристально посмотрел на контрразведчика. Он все еще был вежлив, но хорошее настроение улетучилось.
— Что-нибудь еще?
Престон очень серьезно кивнул.
— За час до начала захвата капитану Линдхерсту позвонили. Я уточнял у коллеги, который первым взял трубку. Звонили из телефона-автомата.
— Наверное, кто-нибудь из его коллег.
— Нет, сэр. Они держали связь по радио. И никто, кроме принимавших участие в операции, не знал, что мы находимся в этом доме. Да и в Лондоне об этом знали всего несколько человек.
— Могу я спросить, что вы хотите этим сказать?
— И еще вот что, сэр Найджел. Перед смертью русский прошептал одно слово. Казалось, он собрал все силы для того, чтобы обязательно сказать его перед тем, как умрет. Я нагнулся почти к самым губам. Он сказал: «Филби».
— Филби? Бог мой, что он имел в виду?
— Я думаю, я знаю. Он сказал, что его предал Гарольд Филби. Уверен, что он не ошибся.
— Понимаю. И можно мне послушать, каким образом вы пришли к этому выводу? — «Си» говорил очень спокойно, но в голосе не было и тени недавнего благодушия.
Престон набрал побольше воздуха:
— Я пришел к заключению, что предатель Филби принимал участие в планировании операции, может быть, даже с самого начала. Если это так, то он ничего не терял. Я слышал, что он хочет вернуться домой, сюда, в Англию, чтобы умереть здесь.
Если бы план удался, он, вероятно, смог бы рассчитывать на то, что советские хозяева отпустят его, а правительство левых радикалов разрешит ему вернуться. Возможно, через год. Он мог передать в Лондон основные детали операции. А затем предать его.
— Ну, и на какой же из столь замечательных альтернатив он остановился, как вы полагаете?
— На второй, сэр Найджел.
— И с какой же целью?
— Чтобы купить право вернуться домой. Здесь сделка.
— И вы думаете, что я мог бы участвовать в этой сделке?
— Я не знаю, что и думать, сэр Найджел. Я просто не знаю, что еще думать. Идут слухи... о его старых коллегах, заколдованном круге, солидарности истэблишмента, к которому он когда-то принадлежал... ну и все в таком роде.
Престон изучал свою тарелку с недоеденной клубникой.
Сэр Найджел долго смотрел в потолок, прежде чем глубоко вздохнуть.
— Вы удивительный человек, Джон. Скажите, что вы намерены делать через неделю?
— Думаю, ничего.
— Тогда, будьте добры, встретьтесь со мной у входа в Сэнтинелхаус в восемь часов утра. Не забудьте захватить паспорт. А теперь, если вы не возражаете, мы пойдем пить кофе в библиотеку...
* * *
Человек в окне второго этажа конспиративной квартиры на одной из тихих улочек Женевы смотрел, как уходит его гость: он дошел по короткой дорожке до калитки и вышел на улицу, где его ожидала машина.
Из нее вышел шофер, обошел машину и открыл дверцу. Затем вернулся за баранку.
Перед тем как сесть обратно за руль, Престон взглянул на фигуру в окне второго этажа. В машине он спросил:
— Это он? Правда, он? Человек из Москвы?
— Да, это он. А теперь в аэропорт, — велел сэр Найджел с заднего сиденья. Машина отъехала.
— Джон, я вам обещал все объяснить, — сказал сэр Найджел через несколько минут. — Задавайте вопросы.
Престон видел лицо шефа в зеркало. Старик смотрел в окно.
— Как все было на самом деле?
— Да, вы были абсолютно правы. Ее начал сам Генеральный секретарь по совету и с помощью Филби. Она называлась «Аврора». Ее действительно провалили, но не Филби.
— Почему?
Сэр Найджел немного подумал.
— Почти с самого начала я думал, что вы в своих догадках правы: и в предварительных выводах, которые изложили в документе, носящем теперь название «Доклад Престона» от декабря прошлого года, и в заключениях, сделанных после находки в Глазго. Даже несмотря на то, что Харкорт-Смит посчитал оба эти документа выдумкой. Я не был уверен, что между двумя документами существует прямая связь, но не хотел исключать и такую возможность. Чем больше я думал, тем больше убеждался, что план «Аврора» не является операцией, подготовленной и проводимой КГБ. Почерк был другой. Не было той тщательности, которая всегда их отличает. Это больше походило на непродуманную авантюру, которую задумал человек или группа лиц, не доверяющих КГБ. И все же надежды на то, что вам удастся найти агента вовремя, было мало.
— Да, я плутал в потемках, сэр Найджел. И я знал это. Никакой закономерности в появлении советских курьеров на пограничных пунктах не просматривалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63