На углу собралась громадная толпа.
- Что случилось? - спросил Горчев пробегающего рассыльного.
- Схватили преступника и собираются линчевать. Оказывается, он же похитил ребенка у летчика Линдберга. Переодетый ковбой, сообщник Аль Капоне.
Горчев пришел к выводу, что большинство людей - прирожденные киносценаристы.
Толпа задержала «бугатти» за номером 709-864 ЧУ: в машине сидел ветеринарный врач с женой и сыном, они прикатили из Беромюнстера.
- Тот самый!
- Перекрасил машину в черный цвет, краска совсем свежая.
- У кого он похитил ребенка?
Ребенок вопил, жена рыдала, ветеринарный врач кричал - с него сбили шляпу. Взвод полицейских разрешил угрожающую ситуацию: толпу оттеснили, разъяснив, что «альфа-ромео» найден. Для вящей доходчивости пустили в ход резиновые дубинки.
У ветеринарного врача вследствие потрясения снова началась невралгия тройничного нерва, от которой его исцелили в Лурде; теперь он, вместо Монте-Карло, ехал обратно в знаменитый чудесами Лурд, чтобы законным порядком востребовать зря истраченные деньги.
Горчев побрел в «Средиземный». Измятый и грязный, небрежно посвистывая, он дефилировал по ярко освещенному холлу.
- Куда желаете пройти? - окликнул его портье.
- В бельэтаж. Когда уехал господин Ванек? Портье пожал плечами:
- А когда он приехал?
- Он занимал княжеские апартаменты. Портье заглянул в регистрационную книгу и снова пожал плечами.
- Ванек вообще не числится. Номер снимает полоумный португалец по фамилии Горчев.
- Правильно. Меня послал этот португалец, чтобы уплатить по счету, и, кстати, разрешил переодеться у него в номере.
- Скажите, молодой человек, - доверительно наклонился портье, - этот Горчев - фабрикант?
- Конечно. Владелец патента на крем для кожи «Ми-микри». Но в основном изготавливает украшения из альпаки. Господин фабрикант переселяется на виллу Арагон.
- Вы там работаете истопником?
- Нет, огородником. Вилла принадлежит супруге господина Горчева, с которой он в разводе. Сейчас они помирились и уезжают в Португалию, где собираются посвятить оставшиеся годы украшениям из альпаки.
Горчев прошел в свои апартаменты и надел новый матросский костюм - его вместе с другими покупками доставили в красивом желтом кофре. Матросский костюм и кепи очень украшали нашего и без того симпатичного героя - своим приятным лицом и легкой, ритмичной походкой он даже напоминал известного рода юношей-танцоров, откликающихся на словечко «бой», а в беседе способных говорить только впятером одновременно.
Надо бы еще побриться. Стыдно небритым явиться в легион. Горчев повязал на шею полотенце и открыл огромный гардероб, снабженный всевозможными предметами туалета.
Из нижнего ящика, к немалому удивлению Горчева, кубарем выкатился господин Ванек.

Глава восьмая
1
- Месье! Почему вы не стучите, прежде чем войти?
- Апартаменты занимаю я.
- Но шкаф - мое обиталище. Мой дом - моя крепость!
- Господин Ванек! Считайте, что я с луны свалился.
- Однако ушибся при этом я.
- Вы должны быть в Марселе, в легионе. Вы получили за это тысячу франков, а сами торчите здесь? Вы меня обманули.
- Лжете! - Господин Ванек изо всех сил старался удержать позицию честного гражданина, убежденного в своей правоте. Хотя факт сам по себе заслуживал порицания, Горчев с трудом сохранял серьезность и даже попытался напустить на себя грозный вид.
- Господин Ванек, вам, надеюсь, понятно, что я вас сейчас поколочу?
- В этом я ни секунды не сомневаюсь. Но я предстаю перед вами как Галилей. Бейте меня! Кромсайте… жгите… И все-таки она вертится!
- Вы обманщик и не имеете права сравнивать себя с почтенным астрономом.
- Это злостная клевета!
- Если вы сейчас же не объяснитесь, я засуну вас меж обувными колодками и придвину дубовый стол к дверце, чтобы вы не смогли выбраться.
- Галилей выдержал бы такие пытки с гордо поднятой головой.
- Я требую объяснений.
- Вы просили меня заменить вас на один день в легионе и вручили тысячу франков. Так?
- Верно.
- Я исполнил вашу просьбу более выгодным способом, чтобы вы не остались без секретаря, - Ванек ударил себя в грудь. - Могу не хвастаясь сказать - я в этом качестве незаменим. Слушайте. Я предстал перед казармой и уговорил первого же хмурого господина, который явно хотел податься в рекруты. За пятьсот франков он согласился вас заменить. У него будет возможность без риска осмотреться, а если он передумает, то сможет завтра выйти из рядов легиона, а вы его подмените. Вот так, месье Голицер!
Горчев не стал его поправлять.
- Вы имеете заместителя в легионе. Равным образом сохранили секретаря и мои пятьсот франков остались при мне. Впрочем, вы потеряли секретаря: я оскорблен и незамедлительно отказываюсь от места. Но, - господин Ванек гордо вскинул голову, - все-таки она вертится, заметьте, месье!
Ванек вытянул ящик, чтобы забрать старый пиджак, купальные трусы и зонт, а также телятину в желе и огуречный салат.
- Я вас обидел и хочу помириться, - вздохнул Горчев с виноватым видом.
«Возможно, еще не поздно», - сообразил господин Ванек и быстро поставил обратно переполненную тарелку, причем салат выплеснулся ему на башмаки. - Искренне прошу прощения.
- Хорошо. Остаюсь в последний раз. Но заметьте, я никогда в жизни не лгал.
- Нет, она не вертится, - грустно пробормотал Горчев. - Если б она двигалась, то сейчас бы разверзлась под вами.
2
На следующее утро:
- Месье Петрович!
Горчев проснулся. Около кровати стоял секретарь, закутанный в покрывало, и когда господин Ванек перебросил один край с правого бедра на левое, он живо напомнил Юлия Цезаря из американского бурлеска.
- Вставайте, - терпеливо повторил секретарь. - Вы должны заменить в легионе человека по фамилии Корто.
- Отстаньте, вы, пиявка…
- Моя фамилия Ванек.
- Послушайте, господин кровосос Ванек, что вы ко мне прицепились?
- Мне будет жаль, если наша давняя, закадычная дружба кончится для меня разочарованием, месье Цвиллингер.
Горчев подпрыгнул, словно ужаленный:
- Послушайте, я все понимаю, но объясните, бога ради, откуда вы взяли этого Цвиллингера. Я с ума с вами сойду!
- Только не теперь. Я лично поручился за вас перед господином Корто.
- Ладно. Но откуда взялся Цвиллингер?
- Я пошутил. Мне хорошо известно, что вы, в сущности, Петрович.
- И кто такой Корто? Почему он вступает в легион?
- Из патриотических соображений. Его обязали на вечные времена покинуть страну как неисправимого преступника. Он тайно вернулся и хочет служить в легионе.
- Отлично!
Горчев быстро оделся. Они успели на поезд и около полудня прибыли в Марсель.
По дороге в форт Сен-Жан Горчев протянул руку секретарю:
- Спасибо за все, что вы для меня сделали.
- Не стоит, я только выполнял свои обязанности, месье Петрович. Сообщите о ваших поручениях.
- Сомневаюсь, что по регламенту легиона рядовой может держать секретаря.
- Меня как цивильной персоны служебный регламент не касается.
- Ваша преданность трогательна. Кстати, я действительно хочу вас попросить…
- Слушаю.
- Закажите по телефону разговор с Ниццей.
- Могу, - кивнул Ванек и пошел.
- Эй, господин Ванек, постойте! Вы даже не знаете, в чем поручение.
- Вы ведь желаете заказать междугородний разговор.
- Но для чего вы будете звонить в Ниццу?
- Хороший секретарь не интересуется частными делами шефа.
- Вы должны вызвать особняк Лабу… Не бегите так. Вы спросите, дома ли мадемуазель Аннет. Если да… как-нибудь дадите мне знать.
- Что у вас с этой дамой?
- Личное дело, господин Ванек.
- Ага, - секретарь прищурился. - Значит, актриса. Опасайтесь актрис.
Любовь…
- До свидания, господин Ванек.
Горчев пошел к форту. Часовые охотно его пропустили - выпускали здесь менее охотно. Надо разыскать полковую канцелярию. Повсюду сновали солдаты. Где этот Корто, который не мог прожить без Франции? Поискав с часок, он его нашел субъект с низким лбом и прыщавой физиономией производил несколько мрачноватое впечатление. Он уже ходил в униформе.
- Вы, значит, Горчев? - протянул он флегматично и тупо.
- Я, братец. Спасибо за любезность, теперь ты свободен.
- Нет. После обеда я отправляюсь в Африку.
- Хоть к черту отправляйтесь. Я - Иван Горчев, и верните мое удостоверение.
- Терпение. Я нашел здесь одного сержанта, мы с ним в Париже в хорошие времена работали у Пежо. Его зовут Гектор Потиу. Если отдать вам удостоверение, придется зачисляться заново, и неизвестно, к какому сержанту попадешь. Этот ведь свой парень. Великое дело, поймите.
- Но я тоже хочу служить.
- Запишитесь снова. Кого заботит, сколько Горчевых могут служить сразу, - сказал Корто, торговец живым товаром, который, впрочем, был настолько пьян, что едва стоял на ногах.
- Так… И вы возьмете фамилию Горчев?
- Не бойтесь за честь семьи.
- Ладно. Тогда я вступлю заново, а вы отправляйтесь с вашим сержантом.
Примерно час Горчев спокойно сидел на скамейке запрокинув голову и принимал солнечную ванну столь непринужденно, сколь сие возможно в форту. Однако дальнейшие события не дали ему нежиться слишком долго.
Позднее он снова заметил Корто, порядком пьяного, в обществе рыжеусого сержанта - Гектора Потиу, вероятно. Началась перекличка. Зачитали именной лист. Каждый новобранец из подразделения Гектора Потиу с вещами становился в строй. Корто хранил свое имущество в перевязанной шпагатом сигарной коробке среднего размера, на которой по-детски крупными буквами было выведено «Иван Горчев». Корто, надо полагать, решил, что не повредит для памяти записать собственное имя. Он деликатно положил коробку перед собой.
Протрубили сигнал, и взвод двинулся через ворота в направлении гавани. Во дворе появился другой унтер-офицер, некий сержант Вердье, и закричал:
- Всем, кто записался сегодня утром, выстроиться у ворот справа.
Это касалось и Горчева. Сержанта Вердье рядовые между собой прозвали Львом: складки возле рта, нос и удивительная расстановка глаз напоминали популярного хищника. Ревом он, пожалуй, превосходил грозную бестию. Правый глаз у него был всегда полузакрыт, что рождало гримасу постоянного недоверия. Зубы измерялись сантиметра в два. С легким преувеличением можно сказать, что такими большими прямоугольными зубами человеческая челюсть еще никогда не блистала.
В данный момент он стремился изобразить из себя эдакого добродушного и дружелюбного унтер-офицера. Однако в сложном выражении его физиономии успокоительная улыбка палача соединялась с блаженством параноика, предающегося радостным видениям.
- Вы вступили в легион, - возвестил он рекрутам. - Вы должны все время думать, какое это счастье, какая честь. Если вы будете думать об этом все время, вам обеспечена великолепная жизнь. Легион - самое удобное и безопасное место. Я - самый покладистый человек на свете. Меня даже называют отцом взвода. Не люблю только нахальных. Кто себя дерзко поведет, потом пожалеет. Многие могли бы порассказать об этом, да жаль, никого в живых не осталось. Прошу запомнить мои слова, а все остальное - моя забота. Полное послушание - и заживете, как Алиса в стране чудес, ведь я самый отзывчивый и добрый человек на свете. Марш отсюда, свиньи, видеть вас не могу, бандиты!
Все это он отбарабанил быстро и механически, словно нанятый шафер свадебное поздравление, затем шумно удалился под зловещий аккомпанемент своей сабли, орденов и шпор. Его заменил капрал с довольно дикой физиономией и сонным голосом, известный Жант, которого трясло при виде любого штатского. Местный полковой врач, отличающийся богемными привычками, назвал данную болезнь цивилофобией. Главные симптомы неизлечимого недуга: неудержимая тошнота и мучительные припадки буйства при виде персоны в штатском.
По его лицу расползлась гримаса непроходимой скуки и отвращения: он запихнул большие пальцы за ремень, широко расставил ноги и энергично сплюнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27