2
Когда Аннет покинула своего отца и растерзанного Лингстрема, автомобиль еще стоял перед дверью. Паркер куда-то пропал. Что делать? Извлекать из гаража спортивную машину? Терять восемь-десять минут? Она села за руль голубого «альфа-ромео», прекрасно зная, что необходимо спросить разрешения у отца. Лабу ценил хорошее воспитание, к тому же отличался сугубой щепетильностью касательно этого автомобиля; но, в конце концов, ей он вряд ли отказал бы. Автомобиль бесшумно скользил по белой магистрали меж сказочных пальм и пышных цветочных клумб. Аннет ехала по Лазурному берегу, вдыхая легкий запах рыбы и сложные ароматы субтропической флоры; влюбленная и несчастная, она преодолевала свое страдание наивной и неистребимой верой молодости: Горчев, конечно же, вернется!
Высоко над фантастической гладью светились два прожектора маяка, в быстром красно-белом кружении яркие тонкие бичи полосовали темную поверхность моря.
Горчев… Слезы застилали глаза и размывали контуры домов, пальм, эспланады - необходимо снизить скорость. Но в чем дело? Водительский инстинкт подсказывал Аннет о какой-то неполадке: отменные гидравлические тормоза, казалось, не справлялись с машиной. Ладно, главное - вперед! Необходимо прояснить ситуацию с отцом - этот оборванец-визитер даже показывал ей некое полное клеветнических намеков письмо.
Шестьдесят километров… Семьдесят… Стрелка спидометра колебалась… А ведь на таком шоссе даже новичок мог бы показать чуть не рекордный темп. Непонятно!
Скорость не шла за восемьдесят. И к тому же стрелки фиксировали необычный для такого отрезка пути расход бензина и масла.
Но сейчас не время размышлять о капризах «альфа-ромео». Впереди виднелся Тулон… Быстрее, иначе опоздает, она со всей силы нажимала на педаль и не могла выжать более восьмидесяти. Просто дурной сон - надо бежать, а ноги отказывают.
Любой паршивый «фиат» или «тополино» и то обогнал бы сей шедевр автомобильной индустрии.
Тулон! Бензоколонка. Аннет пыталась затормозить, во вопреки воле удивительных тормозов машина с пронзительным визгом протащилась еще метров двадцать, наподобие какой-нибудь заржавленной колымаги. Уму непостижимо! Оконный визитер открыл дверцу, сел рядом и прошептал: «Скорей! Второй поворот направо». Аннет снова нажала педаль, и машина двинулась.
- Далеко еще?
- Минуту. Там на площади еще раз направо. Кто-нибудь знает, что вы сюда поехали?
- Я обещала молчать; конечно, никто не знает. Чье письмо вы мне показывали?
- Потерпите и все узнаете. Тормозните перед красно-синим фонарем на углу.
Цитра и аккордеон, и женское пение - голос хриплый, пропитой. Машина остановилась перед заведением с вывеской «Техас».
- Зайдем со двора, - Портниф двинулся, Аннет последовала за ним.
Пересекли какой-то темный участок и обошли дом с другой стороны. Портниф открыл дверь, пропустил Аннет, но не вошел за ней, а, захлопнув дверь, остался во дворе. В небольшой комнате навстречу девушке поднялись двое: невысокий коренастый тип и широкоплечий высокий седой человек.
- Подойдите ближе, пожалуйста, - предложил широкоплечий. У него было интеллигентное лицо и высокий лоб, но от его спокойствия и решительности Аннет стало не по себе.
- Я пришла, потому что мне показали письмо. Это либо ошибка, либо намеренная клевета. Я не верю ни одному слову. Мой отец - честный человек.
- Если так, зачем вы вообще пришли, - язвительно поинтересовался коренастый: на сей раз его трущобную элегантность подчеркивал яркий галстук и перстень с фальшивым камнем.
- Я пришла, так как хочу снять даже тень подозрения с моего отца. С улицы донесся шум - кто-то старался завести мотор.
- Простите, я оставила там машину, - Аннет повернулась было к двери, но седой загородил дорогу: - Вы останетесь здесь!
Аннет не заметила, как его сообщник оказался у нее за спиной, и только почувствовала, что к лицу прижимают сильно пахнущий лекарством платок.
Попыталась крикнуть и потеряла сознание.
Она очнулась в полицейском участке. Был вечер. За столом сидел усатый унтер-офицер и пил чай. Аннет приподнялась, и он спросил:
- Теперь вам лучше?
- Да, спасибо, только голова болит. Могу я поговорить с Ниццей?
- Вы и так в Ницце, - удивился унтер-офицер. В голове Аннет звенели колокольчики - вероятно, следствие наркотика.
- Тогда я поеду домой, - вяло проговорила она. - Будьте добры, вызовите такси.
- В Ницце перекрыто движение, - возразил полицейский и, заметив недоумение Аннет, прибавил: - Ищут какой-то страшно важный Альфа-автомобиль по имени Ромео.
Номер - А 126-513 ДК… Эй! Что с вами, мадемуазель? Воды!
Аннет бессильно опустилась на скамью.
3
Приблизительно в одно время с Аннет Горчев ехал в Тулон. Загадочный автомобиль начал свою игру с невинными жертвами. Когда Горчев поместил Андре под рояль, он поспешил к своей стоящей перед виллой наемной машине, чтобы поспеть на пятичасовой в Марсель. Приказ есть приказ.
Особенно приказ об аресте.
Его машина была в несколько потрепанном виде. Особенно бросалось в глаза отсутствие дверцы: по выезде из Монако он лишился ее, протискиваясь в стаде волов возле бойни. Подножку сорвало трамваем на повороте - это он помнил, но где он ухитрился так помять капот, и куда к чертям девалась фара? Ну да ладно…
Прежде всего, необходим аперитив! Машина затормозила у бистро деликатно и осторожно и даже никуда не врезалась - отчасти потому, что Горчев несколько навострился в водительском мастерстве, а главное - у бистро не стояло других машин. Дело в том, что стоянка была запрещена для всех видов транспорта, кроме автобуса: глаза прямо-таки слепил интернациональный знак - красный кружок на белом фойе. Для Горчева подобные пустяки не существовали, он радовался удачному «приземлению», хотя и не у бистро, а рядом, у кинематографа. - Один абсент, братец директор, - Горчев бросил монету на стойку, глотнул и… поперхнулся: в дальнем углу бистро он увидел злоумышленника, который напал на генерала, и перевязанного, оклеенного пластырем Лингстрема. Оба джентльмена вели серьезную беседу. Горчев прижался к стене так, чтобы занавес скрыл его от Лингстрема; второго - Портнифа - он не опасался, тот его не видел в лицо.
- С девушкой обращайтесь деликатно, Портниф. Главное для нас - авто. Когда вы будете говорить с маэстро?
- Через полтора часа, когда приеду в Тулон. У нас назначена встреча в «Техасе».
- Итак, девушку не стоит пугать. Главное - похитить машину. Доставьте ее в Канны, я буду ждать на улице, ведущей к парку… Счет!
Вон что затеял господин Лингстрем! Два прыжка - и Горчев на улице. Ну и ну!
Какое скопление транспорта! Уличное движение пришлось перекрыть, поскольку автобусы могли проехать лишь по встречной полосе, чтобы обогнуть машину Горчева. Группа полицейских проникла в кинозал, надеясь отыскать владельца машины; пришлось даже прервать демонстрацию фильма. Пытались направить поток в боковую улицу, образовалась пробка. По меньшей мере сотня столпившихся машин отчаянно гудела. Из центра выехала оперативная группа для наведения порядка.
Горчев понятия не имел, что тут произошло, да это его и не интересовало. Он торопливо сел в машину. В момент его окружили десятка два полицейских:
- Ваш автомобиль?
- Дорожных знаков не видите!?
- Какого черта здесь торчите? Горчев включил мотор и дал газ.
- Желательно, чтобы одновременно говорили не более двух взводов полицейских. Ну, в чем дело?
- Вы припарковались не по правилам.
- Это сейчас-то? Видели бы вы меня утром у кондитерской!
- Перечеркнутое "Р" означает: Стоянка запрещена.
- Помилуйте, господа, водить машину я умею, но расшифровывать ваши ребусы мне не по зубам. Писали бы на таблицах по-человечески, что можно, а чего нельзя.
Полицейский объяснил, что дело обойдется в двести франков, если он не хочет вызова в автоинспекцию. Горчев не хотел, а посему расплатился. Объезд знака, удостоверяющего наличие кинематографа, заставил его опрокинуть стол продавца конфет - восемьдесят франков. Как говорится, покупка по случаю.
До гостиницы все шло благополучно, и торможение стоило всего семьдесят франков - цена сбитого трехколесного велосипеда. Автомобиль тотчас окружили опытные прохожие: Горчева приняли за героя звездного пробега Афины-Монте-Карло, который по горам и равнинам, в снег и распутицу, по шоссе и бездорожью преодолевал труднейший маршрут. По машине сразу видно. Герой, однако, поднялся в княжеские апартаменты и направился к стенному шкафу. Господин Ванек только что кончил бриться.
- Добрый день, - приветствовал он шефа. - Вас разыскивали два господина.
- Кто такие?
- Не знаю.
- Чего они хотели?
- Не знаю.
- Вы им сказали мое имя?
- Я его не знаю.
- Как они выглядели, по крайней мере?
- Один, похоже, офицер, высокого ранга. Другой - худощавый, седой, в цивильном платье. Лицо смуглое, загорелое, глаза голубые.
- Лабу?
- Может быть. Я не разглядел.
- Черт, жалко. Ну ладно, - Горчев уселся в кресло. - Слушайте, драгоценнейший.
- Моя фамилия Ванек.
- Господин Ванек! Сейчас у вас есть наконец возможность показать себя. Вы будете лично представлять мою персону - вот как я вам доверяю!
- Будьте уверены, я…
- За один день представительства особое вознаграждение в тысячу франков. - Слушаю.
- Я записался в иностранный легион.
- Понимаю. Можете на время службы смело доверить мне ваши дела.
- Как раз наоборот. Вы должны сегодня явиться в форт Сен-Жан и заменить меня на воинском посту.
Господин Ванек подпрыгнул:
- Месье, это издевательство над репутацией легиона.
- Я вовсе не требую, чтобы вы приступили к воинской службе. Просто у меня вечером важное дело, и я не знал об этом, когда записывался в легион. Если не явлюсь в течение двадцати четырех часов, меня станут разыскивать по всей стране.
- Ваши инструкции? - господин Ванек выдвинул ящик для галстуков, потом ящик для обуви.
- Что вы ищете?
- Куда я положил свой завтрак? Ага, вот. Из встроенного ящика для туалетных принадлежностей одним нажатием кнопки появилась гребенка, платяная щетка, зеркальце для бритья и чашка чаю в тесном соседстве с гренками, колбасой и колодками для обуви.
- Итак, ваши инструкции.
- Вот вам удостоверение на мое имя. Вы поедете в Марсель, отметитесь в форте Сен-Жан, и завтра днем я сменю вас.
- А если вы не сможете приехать по независящим от вас обстоятельствам?
- Так как вас нет в списках легиона, держать вас не станут.
- Но за такой обман по головке не погладят.
- Вы штатский и не подчиняетесь военным властям, в крайнем случае - гражданскому суду.
- Хорошо.
- Вот вам билет и две тысячи в задаток, поскольку я знаю вас как джентльмена.
- Я не знаю о вас абсолютно ничего, но возьму деньги, поскольку чувствую, что я в вас не обманулся.
- Благодарю. Не бойтесь, я не рассеян и не забуду о вас.
- Рассеянность - гнуснейший из всех пороков, - изрек господин Ванек и размешал чай рожком для обуви. Несчастный! Он убежал бы сломя голову, если б хоть немного представлял, что на себя берет. Но у него не было никаких предчувствий.
4
Если мы хотим представить настроение де Бертэна и Лабу после пропажи «альфа-ромео», мы должны знать секрет.
Автомобиль Лабу состоял на две трети из четырнадцатикаратового золота. Покрытые никелем бамперы, переключатель скоростей, радиатор, панель, шасси, фары, даже пепельницы и ручки - сплошь золотые. Лучший из возможных моторов из-за огромного веса машины не мог вытянуть более восьмидесяти километров в час. И теперь это сказочное сокровище похитили. Когда Андре сообщил о пропаже, генерал, словно подобное известие может подействовать успокоительно, деловито спросил:
- Когда ты видел машину в последний раз?
- Менее получаса назад, месье. Де Бертэн набрал номер:
- Прошу центральную инспекцию… Говорит генерал де Бертэн. Полчаса назад неизвестным злоумышленником похищен голубой автомобиль марки «альфа-ромео», принадлежащий господину Гюставу Лабу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27