К тому же ему нельзя было прибегать к виагре, поскольку он принимал таблетки от давления. Словом, прогнил насквозь. Элли всегда проявляла терпение. И он любил ее. Правда, это не мешало ему не все доверять Элли. Скажем, она не знала (и никогда не узнает) про те восемь миллионов! Восемь миллионов долларов были его большим секретом – большим, чем любовница, но меньшим, чем серьезная болезнь. Ему нужна была тайна, каждому нужна тайна. Он бродил по квартире, не включая света, комнату наполняли блики и мерцание городских огней. Взгляни на это,гласила записка Элли на столе в гостиной. Брошюра о поселке для пенсионеров в Нью-Джерси. Брошюра отдавала глянцевой роскошью порнографических изданий. Счастливые пожилые парочки гордо стояли напротив своих «традиционных особняков», дорогих, безвкусных, однообразных коробок, обитых виниловыми панелями и лупящихся окнами непомерных размеров. Вот они в небрежных позах возлежат вокруг бассейна олимпийского размера. А вот катят по сочной зелени всех шестнадцати площадок для гольфа. МЫ ВАС ИЗБАЛУЕМ. МЫ ОКРУЖИМ ВАС ЗАБОТОЙ. ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ ДОМОЙ В ВИСТА-ДЕЛЬ-МАР. Вот уж действительно, здесь тебя забалуют, а потом прямиком в могилу: «Мы хотим обеспечить вас всеми возможными удобствами. Вас ожидает беззаботная жизнь в наших кондоминиумах. Четырехзвездочный ресторан, поле для гольфа, где не стыдно проводить чемпионаты, и обслуживающий персонал, состоящий из профессионалов по уходу за пожилыми людьми, который круглосуточно в вашем распоряжении».
Он несколько раз пролистал брошюру, заинтригованный. Чтобы вступить в это братство, нужно было потратить серьезные деньги – четверть миллиона первичный взнос, плюс ежегодные взносы за членство в клубе, плюс плата за пользование бассейном, и прочее, тому подобное. Большой поселок, каждый дом стоит побольше миллиона. Все продумано. Групповые поездки в Москву, теннисные уроки, собачьи площадки, электрики по вызову, водопроводчик, уход за садом и газоном, компьютерные классы, стеклодувная мастерская, бальные танцы. А не запрятали ли они где-нибудь стыдливо небольшой морг? Целая страница была посвящена описанию «обеспечения безопасности» – своего рода подмигивающее обещание того, что машины, наполненные молодыми развеселыми чернокожими из Ньюарка и Джерси-сити, совершающими увеселительные автомобильные прогулки, никогда и нипочемздесь не появятся. Ну а если это случится? Вероятность ничтожна, но защитники Виста-дель-Мар, как утверждалось в тексте, являются «опытными профессионалами по обеспечению безопасности». Далее дается кодовое название копов на пенсии, водящих дружбу с местной полицией и, таким образом, способных безнаказанно измордовать любого незваного гостя. Очень безопасное место. Настолько безопасное, что туда можно отправиться, чтобы умереть.
Он услышал, как Элли вставляет ключ в замок, потом раздался звук шлепающихся на кухонную стойку свертков. Он опять вернулся к брошюре. Что-то во всем этом было не так. Женщины выглядели слишком уж стройными в цельных купальниках; он не заметил ни паутины варикозных вен, ни целлюлитной апельсиновой корки, обезображивающей бедра, ни выпирающих вторых грудей под мышками; мужчины смотрелись бойкими живчиками со стройными талиями, неправдоподобно густой шевелюрой седых волос (словно у турок), никаких кожных складок, свисающих с колен. Никаких там впалых щек, отвисших ушей, никаких полусогнутых ног и согбенных спин, – ничего подобного! Это были модели,самодовольные сорокалетние мужчины и женщины, разряженные в эксцентричные кардиганы и шорты по колено, с тронутыми сединой волосами. А впрочем, ну их всех к чертовой матери.
– Это отвратительно, Элли, – отозвался он, – мне все в твоей затее противно. – Он схватил брошюру и пошел в гостиную.
Элли вносила серебряный поднос с сыром и крекерами.
– Я знаю, но давай все же подумаем.
Перед ним стояла его жена, привлекательная пятидесятисемилетняя женщина со все еще ладными бедрами, аппетитной грудью, ясными глазами и изящными лодыжками, которая хочет упечь их в какой-то безнадежный бункер.
– А я не желаю про это думать, – сказал он после длинной паузы.
Она аккуратно поставила поднос.
– Нам нужно составить план.
– Что и для чего мы должны планировать?
Элии провела по своему голубому свитеру ладонями.
– То время, когда мы переедем из города. Она скрылась в кухне и вернулась со стаканом молока и его пилюлями – от давления, холестерина, осенней аллергии, заменителем тестостерона и витаминами.
Он покорно проглотил пилюли и взмахнул брошюрой.
– Ты заметила, что у них там собственный морг?
– Я этого не заметила.
– Уверяю тебя, он там есть. Разве не привлекательно смотрится забальзамированное тело на складном стуле напротив поля для гольфа? Нет?
– Оставь эти дурацкие шутки.
Он присел.
– Кроме того, там имеется волшебный источник, полный зубных протезов и слуховых аппаратов.
– Что-то ты слишком разошелся.
Она прошла на кухню.
– Почему бы нам вместо этого не переехать в Гонконг? Я буду целыми днями глазеть на корабли. Запихивать в рот таблетки палочками для еды.
Элли вернулась со столовым серебром.
– Лучше переехать в Гонконг?
– Да уж лучше туда, чем в Виста-дель-Муэрте.
– Виста-дель-Мар. – Она положила на стол его нож и вилку зубцами вверх.
– Там океаном даже не пахнет! – воскликнул Чарли.
Элли проигнорировала его замечание.
– Там есть все, что нам когда-нибудь может понадобиться, – сказала она.
– Ради бога, Элли, у тебя есть все, что тебе нужно. Прямо здесь.Швейцар, гинеколог, химчистка, плаксивые подруги, с которыми ты обсуждаешь их потрясающие трагедии.
Элли потерла пальцем стол.
– О Чарли, город уже не тот, что был раньше, – произнесла она тихо. – Все разваливается на части.
– Город разваливается на части уже двести лет.
Она посмотрела на него.
– Знаю, но никогда еще старость так близко не подступала. Мы почти старики, Чарли.
– Кто почти старик?
– Никто, Чарли, – огрызнулась она. – Барбара Холмс говорит, что у ее мужа внезапноначался рассеянный склероз в прошлом месяце. Заснул – и проснулся с ним! А Салли Ахинклосс с верхнего этажа в инвалидном кресле – и относится к этому просто героически, а недавно я узнала, что рак простаты у Билла дал метастазы.
– Да, – выдохнул Чарли, – старина Билл делает инъекции в член, чтобы вызвать эрекцию. Вот чтоя называю героизмом, если хочешь знать мое мнение.
– Перестань! – воскликнула Элли. – Ты не хочешь серьезно все обсудить.
– Нет.
Она бросила взгляд на стол, вспомнила о чем-то и вернулась в кухню. Он проглядел почту.
– А вот китайцы работают, пока копыта не отбросят, это тебе известно?
– Правда, я тебя совсем не понимаю, – отозвалась она.
– Очень даже понимаешь. Просто у нас разногласия.
– Ну и при чем тут китайцы? – спросила она в неподдельном раздражении. – Ты просто одержимкитайцами.
А почему бы и нет? Китайцы пытались скопировать американский истребитель «F-18», нелегально приобретая устаревшие модели и запасные части в попытке освоить его производство. Они украли американскую ядерную технологию, так что запросто смогут подорвать Тайвань после того, как его купят. Они построили самые высокие в мире здания. Они поняли капитализм лучше, чем американцы, потому что для них он был в новинку, и полюбили его как новую игрушку.
– Я сказала, что ты одержим Китаем.
Он надкусил крекер.
– Я тебя слышу, Элли. И слух у меня еще достаточно острый.
– Ты думаешь, что китайцы знают что-то, чего мы не знаем?
– Да.
Она вернулась с его выпивкой. – Что?
– Они знают, какое время на дворе.
– Дорогой, – она посмотрела на него умоляюще, – может, это и так, но меня больше тревожит, где мыбудем жить в течение следующих десяти лет.
Конечно. Он взял ее руку и поднес к губам.
– Да перестань ты обо мне беспокоиться, – сказал он. – Знаешь, я видел, как человек умер в Гонконге от сердечного приступа. Я пытался ему помочь, но было уже поздно. Давненько не видел, как кто-то умирает…
Только в снах, которые время от времени к нему возвращались, – деревенские жители, и буйвол, дымящиеся обломки грузовиков, взлетающие на пятьдесят футов в воздух, – древняя и уже почти забытая история.
– Может быть, нам следует вернуться к разговору после обеда?
Он отхлебнул из бокала. Что-то не то.
– А о чем тут, собственно, говорить? – поддразнил он ее. – Что я соГлассн? Что я разделяю твое мнение?
– Ну, на это я вовсе не надеюсь.
Сдаваться она не собиралась. Он протянул к ней руку.
– Поди-ка сюда.
Она настороженно улыбнулась.
– Ну нет.
– Да будет тебе, ведь я твой старый дружок. Ты разве забыла?
– Я тебя насквозь вижу.
Однако подошла поближе к его стулу. Он притянул ее к себе.
– Тебе бы выйти замуж за какого-нибудь добряка.
Она с отвращением покачала головой.
– Не нужен мне никакой добряки никогда не был нужен.
Он прижал ее к себе и обнял. Ее зад, дряблый и жирный, по-прежнему ему нравился.
– Доброта – качество долговременное. Ты можешь думать, что тебе не нужен добрый мужчина, но минует тридцать лет, прожитых с нехорошим человеком, и ты начинаешь понимать, что добрый и покладистыйустроил бы тебя гораздо больше. А все остальные качества сходят на нет. –Он яростно потрепал ее по заду. – Но доброта? Нет, доброта непреходяща.
– Ну будет тебе.
И тут же позволила ему себя поцеловать.
– Вот в чем твоя ошибка, – прошептал он в ее маленькое розовое ухо, – ты вышла замуж за дрянного человека. Ошибка, которую совершают многие женщины, даже умные. Очень им нравятся всякие подонки.
– Ну, уж ты-то не из таких.
На лице ее было счастливое выражение. Глаза закрыты. Он положил ладонь между ее ног.
– Можно считать, что я в игре?
Она открыла глаза.
– А тебе хочется поиграть?
– К этому я всегда готов.
Она поразмышляла секунду.
– Хорошо.
– Сейчас?
– После обеда.

Через два часа Элли лежала под одеялом.
– Балкон или партер? – спросил он.
– Оставайся сверху.
Она притянула его за руки. Несмотря на эстрогенные пилюли, у нее все еще были проблемы со смазкой, она окунула пальцы в небольшую баночку вазелина, которую хранила на ночном столике, и умастила себя и его.
– У меня руки холодные, – сказала она.
– Это ничего.
Он не эякулировал уже две недели.
– Давай начинай, – сказала она.
Он вжался в нее, и она начала мягко стимулировать себя пальцами, губы приоткрыты, веки трепещут. Он считал толчки. Обычно где-то на сорок пятом Элли достигала первого оргазма, потом – на пятнадцатом или двадцатом и еще раз после десяти. Очень надежная у него жена, по крайней мере в постели. На двадцать третьем он приостановился. Двадцать три? Что означало двадцать три? Процент рыночной стоимости «Манила телеком»? Что-то вроде этого. Может быть, руководство «МТ» вело разговоры с Марвином Ноффом, поливая грязью «Текнетрикс», в попытках…
– Не останавливайся, – выдохнула Элли, – еще рано.
Он продолжил, кровь стучала у него в ушах. На сорок четвертом Элли подняла подбородок, вскрикнула и забарабанила ладонью по его груди.
– Продолжай, – прошептал он, – дрова разгорелись.
Элли вздохнула и снова принялась за дело. Она нежно вскрикнула и потянулась к нему.
– Сейчас, – скомандовала она. Но, вжавшись в нее, он почувствовал, как эрекция ослабевает.
– Хочешь, чтобы я подняла ноги? – спросила Элли в темноте.
– Давай попробуй.
Она подняла колени, придерживая их руками, прием, к которому она начала прибегать, перешагнув свое сорокалетие. И он попробовал опять, но ничего не выходило. Она почувствовала.
– Хочешь, я тебе помогу?
Он выдохнул. Похоже, затея будет бесполезной.
– Я выдохся, – сказал он, откатываясь от нее. Она потрепала его по спине.
– Всего лишь смена часовых поясов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72