Ну, я и подумал, что надо съездить. Уверен, вы можете это понять, мистер Харрел. – Харрел почти успокоился. Обри продолжал игру. – Вы хорошо знаете Афганистан, знакомы с Патриком... что, по-вашему, произошло, мистер Харрел? Как вы думаете, что он мог наделать?
– Наделать? Возможно, ничего, сэр Кеннет. Но он был там. Я хочу сказать, в том самом месте, где упал самолет. Многим хотелось бы с ним поговорить об этом. О том, что он видел, что именно произошло, как он оттуда выбрался.
– Но вы определенно не считаете, что он имел к этому отношения?
– Трудно сказать. Возможно, не имел. – С обезоруживающей улыбкой он пожал могучими плечами и развел широкие ладони. – Я его хорошо узнал, сэр Кеннет. Не думаю, что он замешан в том, что произошло. Другие, может, так считают, но только не я. Но если бы нам удалось его разыскать, сэр Кеннет, очень многое прояснилось бы. Встало бы на свои места. И ему бы помогло... – Помолчав, спросил с невинной прямотой, как вначале: – Есть ли у вас хоть какое-либо представление, где он может быть, сэр Кеннет? Каким образом мы могли бы помочь друг другу... и ему?
Обри умоляюще поглядел в ответ, задумался, устало опустил глаза и беспомощно опустил руки на колени. Отрицательно покачал головой.
– Ничем не могу помочь. Если уж вы не можете найти его, мистер Харрел, тогда остается только предположить, что его здесь нет. Довольно глупо с моей стороны. Стариковская причуда. Надо возвращаться в Лондон... на работу. – Он изобразил улыбку, немощно прикрыв рукой глаза от света лампы. Харрел не успел спрятать циничный взгляд, когда он снова поднял глаза. Обри безнадежно махнул рукой. – Да, надо возвращаться.
– Жаль, что вам не... – Харрел моментально собрался, встал и потянулся за пальто. – Сэр Кеннет, поверьте, мы сделаем все возможное, чтобы отыскать вам Хайда.
Обри, согласно кивая, с усилием поднялся с кресла.
– Да, разумеется.
Как бы он ни прятал свои эмоции, чувствовалось, что Харрел рассержен. Он рассчитывал на большее, но его удачно одурачили. Обри протянул руку и ощутил слабое пожатие руки Харрела.
В дверях Харрел небрежно кивнул, не скрывая своего презрения. Обри закрыл за американцем дверь и остался стоять к ней спиной. В комнате полумрак, квадрат окна, казалось, был как раз напротив лагеря, где скрывался Хайд. Он не мог сосредоточиться, начал считать. Прошла минута, потом другая, правая рука все еще за спиной на ручке двери, по телу толчками растекалось тепло. Он откинулся спиной к двери и улыбнулся.
И тут же его охватил гнев. Эти две-три минуты он ни о чем не думал, но и без того все было ясно. Телефон рядом с кроватью, должно быть, прослушивается, надо звонить с другого. Шелли, хотя и проявил осторожность, все же проговорился о поездке Обри в Пешавар. Харрел не знал, где искать Хайда.
Обри тихо открыл дверь. В коридоре пусто. Слышно, как опускается лифт. Он прошмыгнул но коридору и постучал в дверь Роз.
– Это я – Обри. Скорей! – громко прошептал он, гремя ручкой двери. – Роз! Скорее!
К счастью, в коридоре никто не появился. Дверь открылась. Он не обращал внимания на недружелюбный взгляд Роз, на запахнутый халат, который она придерживала у шеи.
– Мне нужно позвонить с твоего телефона.
– Зачем? – закрывая дверь, сразу насторожившись, спросила она. – Зачем? – повторила она, торча у него за спиной, когда он стал набирать номер.
– Зачем? – обернулся он к ней, когда щелкнуло соединение. – Затем, что меня навестил кое-кто, кому очень хочется найти Патрика... и кто не сулит ему ничего хорошего! Теперь сядь, Роз... прошу.
Она отошла, неудовлетворенная, но по крайней море напуганная. В трубке раздались гудки. Он взглянул на часы. Да, в Лондоне всего лишь полдень. Телефон прямой... поэтому он может сразу разразиться:
– Питер, какого черта ты болтаешь первому встречному, где я нахожусь? Что это за штучки?
– Кеннет! – жалостно сейчас скажет: "Это не я, это кто-то другой! – Ты же в поездке, поэтому...
– Уж ты-то должен бы знать, Питер! Черт возьми... – Он повернулся спиной к Роз, отгораживаясь от возможных восклицаний с ее стороны. – ...Зачем тебе нужно было говорить, что я здесь?
Роз глубоко, прерывисто вздохнула, продолжая молчать, за что он был ей благодарен.
– Кеннет, мне было приказано сообщить, где ты находишься, – ответил Шелли на удивление спокойно, даже решительно. – Мой генеральный директор, Оррелл, потребовал сообщить о твоем местопребывании. Черт побери, Кеннет, меня спрашивал об этом даже министр иностранных дел! Ты не можешь безо всяких объяснений умчаться незнамо куда... взвалив это на других.
– Питер, они уже натравили на меня Харрела! Неужели не понимаешь, сколько вреда ты причинил?
– Я сожалею. Но я просто не мог лгать или утаивать сведения. Что, тяжело вам?
– Да, страшно тяжело. Ты что, рассказал им все?
– Они видели там Роз... имею в виду, вместе с тобой?
– Нет. Уверен, что нет. А что?
– Я никому о ней не говорил. Возможно, это дает вам пространство для маневра. Я также не упоминал о телефонном звонке от... нашего общего друга.
Обри машинально взглянул на Роз. Под ее мощной фигурой громко скрипели пружины. Он стал молча кивать головой.
– Да, Питер, понимаю. Но это нужно сделать сегодня вечером. Маршрут, который ты разрабатываешь.
– Понял. Мне понадобится час, Кеннет. К счастью, с нашей стороны все чисто. Наш друг Оррелл был вчера с приятелями на университетской встрече и немного перебрал. Рано отправился домой. – После паузы добавил: – Извини, понимаю, сейчас не время дурачиться. Дай мне один час. Есть что-нибудь неотложное?
– Нет, мы здесь управимся. – В голосе Обри не чувствовалось уверенности.
– Так обойдетесь пока?
– Да, Питер... если ты поторопишься.
– Хорошо. Между прочим, как он?
– Почти в порядке. – Роз дернулась.
– Неужели так плох?
– Да. А теперь пока, Питер.
Обри положил трубку на место и глубоко вздохнул. Наклонился к Роз, все еще сидевшей на краешке кровати, придерживая у шеи халат. В глазах – десятки вопросов, но он просто, но настойчиво сказал:
– Роз, теперь послушай меня. – Для колебаний и сомнений не было времени. Ей оставалось только выполнять его указания, до предела простые. – Мы должны вывезти отсюда Патрика сегодня вечером. Но сначала тебе придется привезти его сюда. Нет, слушай меня, Роз! – сердито оборвал он ее, подняв руку. – Ехать должна ты, потому что за мной следят. Именно это мне и нужно. Тебя они не знают. – Он искренне надеялся, что так оно и есть. – Поэтому одевайся, бери такси, забирай Патрика, потом, если мы точно согласуем время, можно привезти его в эту комнату, пока я буду их занимать! – Он чувствовал, что покраснел от возбуждения. Надо отучить Харрела смотреть на нас свысока! – Ладно, давай одевайся. А я тем временем буду говорить!
Она, разжав руку, тяжело поднялась с кровати. Чтобы не смущать ни ее, ни себя, он отвернулся от зеркала, отражавшего ее обнаженную фигуру, и глядел в сторону окна. В ночное небо поднимался очередной самолет. Годвин уже возвращается домой: там он сразу возьмется за ДПЛА, который использовали для убийства Ирины.
Роз с бледным, сердитым, напуганным лицом вытаскивала из встроенного шкафа одежду. Яростно шевеля губами, беззвучно ругалась.
Обри вспомнил о Кэтрин, взглянул на часы и разволновался из-за того, что забыл ей позвонить. Он должен был позвонить два часа назад, хотя бы для того, чтобы проверить, как дела, помочь Блейку успокоить женщину, попытаться побольше узнать у нее о навязчивых идеях Фраскати.
Снял трубку и набрал номер. Прежде чем надеть плотную юбку, Роз несколько мгновений следила за ним. Он ждал. В рыбацком домике у озера Беррьеса никто не отвечал. Злость на самого себя перекинулась на одевавшуюся Роз, затем он вновь разозлился на Харрела. Одного из фанатиков, одного из тех, кто тайком поставлял оружие недовольным в десятки стран, кто убивал местных политических деятелей, подтасовывал результаты выборов, занимался контрабандой наркотиков, чтобы приобретать оружие и бомбы. Одного из тех, кто всюду разжигал беспорядки, нарушал мир.
В трубке гудки. Что-то случилось. Блейк не позволил бы Кэтрин покинуть убежище и не перевез бы ее в другое место, не сообщив заранее. Злость пропала. Что-то случилось.
– Что дальше? – Он испуганно поднял глаза. Роз стояла перед ним. Он был в состоянии лишь слабо махнуть рукой в ее сторону. В трубке по-прежнему раздавались гудки.
7
Обмен ударами
– Черт побери, этот малый остался лежать там! Туда в любой момент могут приехать – узнать, зачем стреляли!
У кого-то под ногами громко шуршали листья; кто-то, ломая ветки, продирался сквозь кусты – этот шум привел ее в чувство. Совсем близко от нее двигался ощупью мужчина. Тот, кто кричал, был подальше. Кэтрин вспомнила, как она падала, и открыла глаза. Закружилась голова. Она подавила стон. Тело напряглось, ощущая каждую веточку, каждый камень, заныли все ушибы и царапины.
Тот, что был поближе, потеряв терпение, крикнул:
– Предполагалось не то, что ты сделал, жопа! Надо было заставить парня поднять руки кверху, а не стрелять в него!
В листьях забилась птица и холодной быстрой тенью выпорхнула на солнечный свет, напугав до смерти Кэтрин. Ближайший к ней мужчина вскрикнул от неожиданности.
Тот, что вдали, начал опять:
– Что будем делать? – Он дважды быстро выстрелил в Блейка, вспомнила она, чувствуя, как ее всю передернуло, отчего в тело еще глубже врезались камни и ветки. – Фрэнк, что, черт побери, нам теперь делать?
– Все улажено, парень. Мотив – ограбление, ясно? Не забыл? Через полчасика позвонят шерифу. Парень убит, девки след простыл. Может быть, она и убила, а может быть, какой-нибудь хиппи из лесу! Запомнил все это, жопа?
– Запомнил.
Дрожа всем телом, она ощущала каждую хвоинку, каждую сломанную веточку, каждый камешек, словно трогала их голыми пальцами. Рот открыт, в горле пересохло. Рука окоченела в воде ручья. Больнее всего было в боку, упиравшемся в твердый кривой ствол большого разросшегося куста. Он широкой тенью закрывал ее... а ноги, возможно, торчали снаружи! Она не решалась приподнять голову, чтобы взглянуть. Смотрела вверх, на солнце, сквозь сплетение листьев и упавшие на лицо и набившиеся в рот собственные волосы, боясь закашляться. До боли в ушах она прислушивалась к движениям того, кто вел машину, теперь пробиравшегося сквозь кустарник и деревья, обрамлявшие ручей. Хотелось кричать. Сдавило горло, заложило нос, странно давило на глазницы.
– Фрэнк, а как насчет стрельбы? Вдруг нас кто-нибудь услышал? Нам, что, нужно, чтобы тело просто так нашли... и увидели машину, Фрэнк?
– Дерьмо, долбаная грязь!.. – выругался Фрэнк. Потом он ввалился в воду.
Кэтрин показалось, что вода заплескалась вокруг ее окоченевшей руки.
– У тебя все в порядке, Фрэнк?
– Я по колени в этом паршивом ручье, жопа!
– Ее следов не видно?
– Она свалилась здесь, так? Значит, где-то близко. – Он, ругаясь и спотыкаясь, выбрался из воды.
Она слышала, как хлюпали ботинки, хрустя, скользили по сосновой хвое. Вдруг почти рядом раздался его пронзительный крик. Она вздрогнула всем телом, словно под ней рушилась земля.
– Эй, ты! Валяй к нашей долбаной машине. Спрячь ее в лесу, но сперва затащи тело в дом. Понял? Потом уничтожь это место... и любого, кто появится. Давай, двигай. А девку я найду. Дуй, Дэйв!
– Понял, Фрэнк!
Кэтрин услышала, как уходит Дэйв, пробираясь сквозь кустарник... Потом наступила странная тишина, в которой раздавалось дыхание Фрэнка и нависла атмосфера злобы... и решимости. Тишину снова нарушило птичье щебетанье. Расслышав собственное напряженное хриплое дыхание, она сглотнула, пытаясь его заглушить. Волосы, словно песок, все глубже проникали в рот. Она со страхом ждала, когда они попадут в глотку, и тогда она закашляется, задохнется и выдаст себя, и Франк будет знать, где ее найти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75