Пустые машины, запертые машины, мопеды, словно лошади у привязи или просто лежащие на боку. Проститутки в шортах и мини-юбках с вываливающимися из блузок грудями, с размалеванными, словно страшные маски, физиономиями. Черт побери...
В переулке, укрываясь в темноте, целовались двое мужчин. Седовласый джентльмен с женщиной много моложе него направлялся в сторону джаз-клуба. Мерцающая световая реклама с именем Дэвида Мэррея выглядела крошечной в сравнении с соседними, отражающими все с буйством эротических сцен. Замедлив шаг, задержался у витрины магазина. Безделушки, ковбойские шляпы, куклы, шали... машина с пассажирами. Еще раньше его насторожила дважды медленно проплывшая по Бродвею полицейская машина с мигалкой. И сейчас мимо проезжала полицейская машина. Из стоявшего седана просигналили в ответ. Кто-то, задев его, извинился, подняв руку. Согнувшись, словно пьяный, он подошел поближе к машине...
...В заднем стекле две головы, повернутые в сторону джаз-клуба. Выпрямившись, Хайд двинулся вдоль витрины китайского ресторана, вдыхая острые, пряные, вкусные запахи. Остановился на краю тротуара, натянутый, как струна, уверенный в себе. Опасность уменьшилась до размеров двух сидящих в «форде» шпиков. Когда они с Кэтрин приехали, «форда» здесь не было. Пока один из его пассажиров не пойдет посмотреть, им ничего не известно, поэтому они не в счет. Затесавшись среди туристов, ростом едва ли выше окруживших его вездесущих японцев, он на зеленый свет перешел улицу. Прошмыгнул в проулок. Пьяница гнусаво распевал песни, а на него, облегченно задрав лапку, мочилась собачонка. Хайд остановился, продолжая следить за «фордом».
Правая дверца открылась, из нее, потягиваясь, вылез человек, поговорил с водителем и стал ждать у светофора; не торопясь, занятый привычным делом.
У Хайда заколотилось в груди, на лбу выступил холодный пот. Взятую напрокат машину не узнают – так ли? Выследили ли ее? Он попятился в глубину проулка, споткнувшись о ноги пьяного и испугав обнюхивавшую его собачонку. Пассажир «форда» в это время перешел Бродвей и направился к главному входу в клуб, но потом, замедлив шаг, стал вглядываться в проулок. К нему подкатилась проститутка, но он сердито отмахнулся. Хайд позавидовал ей, глядя, как она, пожав плечами, с независимым видом пошла прочь. Мужчина нерешительно остановился, рука в кармане пиджака.
Хайд добрался до машины, тихо закрыл за собой дверь и пригнулся к сиденью. Осторожно, словно распаковывая драгоценности или тонкий фарфор, развернул карту, которую достал из кармашка на дверце; стал изучать кружки, обведенные фломастером вокруг городков, имевших небольшие аэродромы. Путь на волю, внушал он себе. Удобно торчавший до того за поясом пистолет больно уперся в спину. Он осторожно выглянул в стекло, посмотрел на угол проулка, снова глянул на черные кружки аэродромов, потом опять на проулок и освещенную сине-красными бликами автостоянку. Изредка мелькали тени, и человек подозрительно глядел им вслед. В левой руке хорошо просматривался пистолет, правой он опирался на стену. Обошел мусорные баки. Пистолет удобно лег на ладонь – Хайд чувствовал себя спокойно, опасность сократилась до одного человека, неуверенно двигавшегося в лунном свете, отбрасывая черную тень на белую деревянную стену клуба. Ясно была видна кисть, сжимавшая пистолет. Хайд левой рукой придерживал ручку дверцы. Дыхание успокоилось. На скулах и вокруг рта, натягивая кожу, напряглись мышцы, но такая маска была ему по размеру.
В задней двери клуба, вглядываясь в темноту и призрачный лунный свет, появилась Кэтрин, вспугнув мужчину, тотчас припавшего к белой стене...
* * *
Воздух в анфиладе кабинетов был наэлектризован. Не успев войти, он нетерпеливо развернул финансовые полосы «Таймс» с сообщением, что «Рид электроникс» согласилась выкупить принадлежавшую правительству долю в компании «Инмост», производящей транспьютеры. «Гардиан», несомненно, объявит, что это скандал и попытка поставить в трудное положение Давида Рида, министра торговли и промышленности в правительстве Ее Величества. Годвин читал зеленые слова, бегущие по экрану видеотерминала. Лицо в свете дисплея – словно у больного желтухой. Потом снова оперся на свои трости, стараясь определить настроение Обри.
Обри не выспался; был, как всегда в таких случаях, кислым и раздражительным... однако Хайд не связался ни с Мэллори, ни с Вашингтоном, ни непосредственно с ним. Харрел вернулся в Америку и теперь, вероятно, находился на Западном побережье, координируя поиски Хайда и его племянницы. Истерический срыв Лескомба отдавался в голове, словно грохот падающей на землю взорванной за ненадобностью старой дымовой трубы. Он беспокойно метался, не находя места. Ему было жарко.
– Итак, Тони, что мы имеем? Что у вас для меня? – Хмурый вид Годвина, возможно, служил ему упреком. Он чувствовал, что его вопросы прозвучали брюзгливо, но что он мог поделать!
Эванс наклонился к другому видеотерминалу. Рядом с ним – стройный темноволосый моложавый мужчина, смотревший на него, можно сказать, с веселым любопытством.
– Кто?.. – начал было Обри.
– Я на время пригласил Терри Чемберса из дипломатической службы. В настоящее время он в отпуске. Надежный человек, сэр...
– Отлично. Но что такое он умеет, Тони, что стал бесценным для вас? – Обри коротко кивнул в сторону Чемберса. Тот расплылся в улыбке, которая тут же погасла. – Чемберс, – пробормотал Обри. Эванс поднял глаза и тоже принял серьезный вид, снова погрузившись в чтение текста на экране и на бесконечной бумажной ленте. За ухом карандаш, между зубами другой. В воздухе – удушливый, пьянящий запах от электрических разрядов. За шторами и затемненными стеклами окон – забитая такси и красными автобусами Оксфорд-стрит. Кабинеты располагались на двадцатом этаже здания «Сентер Пойнт».
– Он был в бригаде, которую по поручению премьер-министра посылали в министерство обороны после скандала с контрактами и назначениями на директорские посты. Вы знаете, расследование...
– Да-да!
– Он был там очень полезен, сэр. Кроме того, он au fait относительно нашего друга Малана и еще одного-двух лиц, которыми мы интересуемся. По-моему, можно было бы устроить его перевод к нам на постоянную работу...
– Только не теперь, Тони! – в крайнем нетерпении зашептал Обри, взявшись рукой за грудь. Наклонившись к Годвину, продолжал: – Все, чем мы заняты сейчас, крайне срочно, Тони. У меня нет времени на мелочи! Итак... – он заговорил в полный голос, – ...как обстоят дела с этими трижды проклятыми ДПЛА?
– Присядьте, сэр, – пригласил Годвин. – Мы покажем, что у нас имеется на данный момент. – Обри уловил нотку колебания. По Оксфорд-стрит, подобно черному дракону, какие таскают по праздникам в Китае, извивалась густая масса зонтов. То были ранние посетители магазинов. Мокро блестели такси. Шум уличного движения внизу, словно тихий жалобный шепот.
– Хорошо, хорошо.
– Кофе, сэр?
– Нет... впрочем, да, спасибо, Эванс. – Он снял промокшее в плечах пальто и темную шляпу и аккуратно положил на спинку стула; шляпа только чудом не падала на пол. Сел, стряхивая пылинки с брюк своего черного костюма. Чемберс разглядывал его со свойственным неопытной юности нескрываемым неуважением. Обри взял пластмассовую чашку. Кофе горячий, вполне терпимый. – Итак... продолжайте. – Он чувствовал, что намеренно срывает на них свое раздражение. Все трое выглядели усталыми, были побриты, сутулились. Но где-то там была Кэтрин!.. Чувство вины ощутимо мелькнуло в сознании, словно большая яркая комета.
– Хорошо, сэр, – стараясь сдерживаться, мрачно ответил Годвин. Позади него, сменяя друг друга, двигались, исчезали изображения на дисплее. Цифры, строки, компьютерные графики. Крупное румяное лицо Годвина омрачено... видимо, неприятным известием, по крайней мере предчувствиями. – Прежде всего... у вас есть что-нибудь для нас, сэр?
Поколебавшись, Обри покачал головой. Последние двадцать четыре часа ушли – попусту – на контакты с Вашингтоном и Лос-Анджелесом. Хотя Кэтрин и Хайда не обнаружили, тревожных сигналов пока не поступало, пытался заверить его Мэллори. А кроме этого...
– Джайлз Пайотт состоял в комиссии министерства обороны, которая аннулировала проект. Он обещал сегодня чуть позднее уточнить даты, мотивы и прочее – на доверительной основе. Вчера я довольно подробно поговорил с Дэвидом Ридом. У него дома в Лондоне. От него мало пользы – чует, что назревает скандал. Бывший директор-управляющий его компании теперь работает в Америке. Словом, разговор шел вокруг да около. – Обри чувствовал, что говорит не то. – Кроме того, я беседовал с Джеймсом Мелстедом, но не добился от него ничего путного... в чем дело?
Чемберс насмешливо улыбнулся, Годвин смущенно двигал своими палками.
– Да просто сэр Джеймс Мелстед, сэр... – пробормотал он.
– От этого старого хрыча черта с два чего добьешься, – вставил Чемберс. Эванс тут же спрятал возникшую не к месту улыбку.
– Чемберс! – строго заметил Обри. – Вы говорите об одном из моих старых и близких друзей.
– Извините, сэр. Но я часто имел с ним дело, когда был откомандирован в спецслужбу и нам пришлось разбираться с заключением контрактов...
– На что вы намекаете, Чемберс? – Обри не скрывал своего возмущения и неприязни. Неодобрительный взгляд Чемберса говорил, что тот не верит, что Обри может быть настолько наивен!
– Какое отношение имеет сэр Джеймс к этому делу? Я говорил с ним как с осведомленным посторонним человеком, не более того.
– Вилла на Майорке. Купил три года назад...
– Терри! – предостерег Годвин.
– Я сыт вот до сих пор... – Чемберс провел ребром ладони по лбу, – ...людьми вроде...
– Что здесь делает этот человек, Тони? С какими мерками ты подходишь к этому делу?
– Сэр, подождите секунду, прошу вас! А ты, Терри, заткнись на минутку, – сказал Годвин, покраснев от смущения и злости.
Обри сердито фыркнул:
– Чемберс, я уверен, что ваше начальство, да и вы сами, высокого мнения о вашей персоне, но считаю не уместными намеки самого низкого пошиба!
Чемберс равнодушно пожал плечами. В его при ческе, клетчатом костюме, брюках с пузырями на коленях было что-то вызывающе стильное. Он подчеркнуто небрежно оперся на видеотерминал, словно один из тех молодых преуспевающих дельцов из Сити, получивший прозвище «юппи»
– Сэр, боюсь, что все это относится к делу. С тех пор как вы были здесь вчера утром, много воды утекло...
– Избавь меня от утешительных банальностей, Тони. Какое отношение? – Капли дождя головастиками сползали по стеклу, в комнате, казалось, стало холоднее. Что им известно? Джеймс?..
– Сэр, мы весьма дотошно разбирались с. «Рид электроникс», – неторопливо вежливо объяснял Чемберс – Премьер-министр хотела быть полностью уверенной в новом члене парламента, сэре Дэвиде. Она не хотела аннулировать проект ДПЛА... по крайней мере в тот момент. Однако министерство обороны и Пентагон убедили ее, и ей оставалось наблюдать, как «Рид электроникс» практически идет ко дну.
– И что дальше? – напрягшись, спросил Обри.
– Так или иначе, банки и некоторые крупные инвесторы выручили компанию. Сэру Дэвиду, должно быть, здорово помогло то, что он получил дворянский титул, стал членом парламента и возможно...
– Факты, Чемберс, факты!
На лицо Чемберса вернулась вызывающая мина, так бесившая Обри. Он заговорил точно нечистоплотный частный сыщик, который, заглядывая в записную книжку, излагает подробности супружеской неверности жены.
– Хорошо, сэр Кеннет, – подчеркнуто медленно ответил он, не обращая внимания на предостерегающие взгляды Годвина. Эванс продолжал старательно изучать лежавшую у него на коленях бумажную ленту. – Иностранные капиталовложения – в районе Гонконга болтается без применения уйма свободных денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75