.. Наблюдательный глаз мог определить в ней приезжую, сродни
тому, как даже издали определяют иностранца: слова не сказал, а понятно.
Разумеется, она не случайно оказалась здесь, вероятно, спешила в
общежитие в надежде что-то узнать. Она вдруг замедлила шаг и подняла
голову, наверное, почувствовала взгляд, потом повела глазами по сторонам,
словно кто-то окликнул ее.
Галя заметила его, удивилась, обрадовалась, но тут же острым женским
чутьем поняла, что он не один, и побледнела, замерла в растерянности, как
ребенок. Она быстро совладала с собой, лицо у нее стало спокойным, молча и
неподвижно смотрела она на Ключникова, словно обдумывала что-то и
старалась понять.
Вокруг шумно жила оживленная московская улица, они стояли в людском
потоке, суетная толпа огибала их и текла мимо, тугой городской гул висел
над мостовыми.
Ни упрека не было в ее взгляде, ни осуждения, лишь тихая печаль и
смирение, когда все ясно без слов и нет нужды объясняться. Никому в толпе
не было до них дела, ни один человек не остановился, головы не повернул,
никто их не замечал; гомон и шаги толпы, пестрая разноголосица, рев
моторов и рокот колес шумным облаком взбухали над ними, однако для них
сейчас не было никого вокруг, царила полная тишина; не замечая толпы, они
смотрели друг на друга, словно в беззвучии остались на улице одни.
Никто не знал, сколько длилась эта немая сцена. Сидевшая за рулем Аня
заметила его, стоящего в столбняке посреди тротуара с сумками в руках,
вышла из машины и открыла багажник.
Ключников не двигался, Аня глянула на него удивленно, проследила его
взгляд и уразумела все в тот же миг. Как опытная цыганка, Аня тотчас
определила, что было, что есть, а что будет, она решила дождаться, не
вмешиваясь в события.
Оставив багажник открытым, Аня села за руль и ждала, не двигаясь.
Ключников с трудом оторвал взгляд от Гали, оцепенело словно во сне, обошел
машину, сунул сумки в багажник и захлопнул крышку. Галя не стала
дожидаться, пока машина отъедет, быстро направилась к метро.
Сергей скованно залез в машину и сжался, замер, словно окоченел на
морозе; можно было подумать, что его разбила неведомая хворь.
Аня повременила немного, как бы давая ему возможность подумать, он
мог еще выскочить, побежать следом, настичь и объясниться. Но он сидел,
горбясь, словно от холода, и она, помешкав, спросила:
- Поехали?
Вопрос с трудом дошел до него, наконец Ключников уразумел, кивнул
рассеянно, оставаясь во власти раздумий. Аня завела мотор и покатила вдоль
улицы, которая жила шумно, как прежде, впрочем - как вся Москва.
Встреча оглушила Ключникова, он кротко сносил контузию, лишь отвечал
иногда невпопад. Аня обращалась с ним, как с больным, и, чтобы развлечь,
вечером взяла в гости.
Они приехали в большую богатую квартиру, набитую книгами и гостями,
книги стояли на полках и лежали повсюду, гости слонялись по комнатам и
вели нескончаемые разговоры, от которых Ключников заскучал. Он видел, что
Ане здесь интересно, она живо включилась в беседу и развеселилась вскоре.
Неожиданно для себя Ключников заметил среди гостей своего напарника
по отряду Антона Бирса.
- Ключ, ты как здесь? - удивился Бирс.
...остаток ночи они провели в разъездах. Бирс удивлялся, как на любой
вызов к месту происшествия со всех сторон, как гончие на звук рожка,
слетались патрульные машины - иной раз с десяток и больше, кроме того, над
местом происшествия нередко зависал полицейский вертолет, и яркий сноп
света мощного прожектора, вспоров темноту, падал отвесно вниз.
На исходе ночи сержант отправил гостей в дивизион, где они оставили
машину. На прощание Майкл сделал несколько снимков "поляроидом", который
тут же выдал готовые снимки: Бирс и Джуди стояли рядом на фоне полицейской
машины.
Отвезти гостей в дивизион сержант поручил Вилли, миловидной
негритянке из парного патруля, а сам пересел в ее машину, на которой она
работала с напарником. Бирс и Джуди сели на заднее сидение, Вилли
неторопливо повезла их назад, на бульвар Венеции. Было еще темно, но
близился рассвет, небо на востоке окрасила заря, и бледный холодный свет
рос и набирал силу над вершинами гор.
Вилли неожиданно притормозила возле стоящей на обочине в зарослях
акации и жимолости темной машине. Осветив номер, Вилли набрала его на
компьютере и озабоченно покачала головой: машина значилась в угоне.
Придерживая кобуру с пистолетом, Вилли настороженно обошла машину, вызвала
по рации буксир и, сев за руль, принялась ждать.
Джуди вспомнила, что поблизости есть ночной бар, и предложила выпить
кофе. Вилли отказалась, сославшись, что ей надо дождаться буксир, Бирс и
Джуди вылезли, разминая затекшие ноги. Из низин за обочинами тянуло
сыростью, вязкий туман заволок дорогу. Джуди ежилась от ночного холода,
куталась в плащ, Антон обнял ее, и они медленно побрели в густом тумане.
Дверь бара была закрыта, но не заперта, в слабо освещенном зале
теплилась жизнь, в полумраке за одним из столов сидела пестрая компания -
длинноволосые юноши и единственная девица. Все курили, передавая окурок из
рук в руки, будь Бирс и Джуди повнимательнее, они заметили бы
неестественную бледность лиц, странный блеск в глазах. Однако они не
обратили внимания и направились к стойке, за которой дремал бармен. Джуди
заказала два кофе и страшно удивилась, потому что бармен по непонятной
причине отказал им и делал глазами какие-то знаки, как будто хотел о
чем-то предостеречь. Джуди повторила заказ, бармен помешкал и, вздохнув,
нехотя покорился.
- Эй, парень, не одолжишь нам свою подружку? - поинтересовался один
из длинноволосых юношей, остальные с интересом обернулись к стойке.
- Тони, я прошу тебя, - Джуди накрыла его руку ладонью, и Бирс
смирился, промолчал.
За столом, хихикая, совещались, Джуди и Антон пили кофе, как вдруг
тот же парень поднялся и направился к стойке. Он приблизился к Джуди и
положил руку ей на плечо.
- Если хотите, я могу заплатить, - сказал он, чуть покачиваясь,
движения его были скованно-тягучими, Бирс понял, что компания курила
марихуану.
Поднявшись с высокого табурета, Антон вывернул курцу руку за спину,
подталкивая, отвел к столу и, вернувшись, сел на место. Он услышал за
спиной грохот отодвигаемых стульев и увидел испуганное лицо бармена.
- Тони! - вскрикнула Джуди, обернувшись.
Четверо курцов, поднявшись из-за стола, достали ножи и сообща
направились к стойке.
- Полезай в бар! - приказал Бирс, Джуди вскочила ногами на табурет и
перемахнула через стойку.
Все четверо медленно сходились к стойке, Бирс ждал, когда они
приблизятся, как вдруг у входа зазвенел колокольчик и на пороге появилась
Вилли. Она сразу все поняла, выхватила из кобуры пистолет и хладнокровно
приказала им бросить ножи, потом поставила парней лицом к стене и держала
под пистолетом, пока не прибыл вызванный барменом патруль.
- Я тебе обещала бессонную ночь, - напомнила Джуди, когда они
пересели, наконец, в свою машину.
- Вы сдержали слово, мисс Джуди, - согласился Бирс. - Столько
удовольствия и всего за одну ночь.
В один из дней Джуди привезла Бирса в Диснейленд. Машину они оставили
на необозримой, заставленной автомобилями стоянке, слева от которой
высился отель "Диснейленд", справа монорельсовая дорога делала кольцо. Они
направились к светлым, резным, похожим на русские деревянные теремки
кассам, где играла бравурная музыка, и хотела купить билеты, но
администратор объявил им, что они гости компании и выдал бесплатный жетон
на аттракционы и на ланч в летнем ресторанчике "Голубой залив".
На весь день они впали в детство, хохоча до упаду и радуясь, и когда
под вечер, обессиленные, они сели в машину, само собой получилось, что они
осторожно и целомудренно поцеловались, благодаря друг друга за проведенный
сообща день.
В следующий уик-энд они поехали к океану в поместье родителей.
Прибрежное шоссе тянулось вдоль гряды холмов, на которых стояли виллы
кинозвезд. Джуди показывала Бирсу, где чья вилла, но вилла ее родителей
ничем не уступала прочим: огромный дом из валунов, дерева и стекла,
стоящий на крутом склоне над океаном.
Они проехали тридцать миль на север и свернули налево. Большой
земельный участок террасами спускался к воде, дорожки были выложены
галечником и деревянными кругляками, в некоторых местах склон подпирали
отвесные стены из дикого, поросшего мохом, камня.
Бирса определили в отдельный домик для гостей, тропический бунгало,
стоящий на сваях под пальмами поблизости от воды. Весь день они с Джуди
загорали на берегу, удили рыбу и плавали на доске под парусом, вечером
ужинали при свечах в гостиной и расстались заполночь. Бирс спустился в
бунгало и под плеск волны, лежа в постели, смотрел по телевизору ночные
новости, когда неожиданно пришла Джуди.
- Подвинься, - улыбчиво сказала она, отогнула одеяло и легла рядом.
Выглядело это естественно и непринужденно, как все, что делала Джуди.
Антон обомлел и скованно молчал, не в силах что-либо произнести; сквозь
паузы в речи дикторов доносился мерный плеск волны. Бирс не двигался,
чувствуя себя полным идиотом. Джуди с улыбкой взглянула ему в лицо.
- Я тебе нравлюсь? - спросила она просто.
- Очень, - чистосердечно признался он.
- А тогда, что же? - она удивленно вскинула брови.
- Я... понимаешь... - ему вдруг стало недоставать слов в английском
языке, он мялся, не зная, как ей объяснить. - Я не хочу приключений... я
хочу всерьез...
- Да, всерьез. Я тоже всерьез, - подтвердила она и смотрела на него
озадаченно, не понимая в чем дело.
- Всерьез - мы слишком далеко живем: ты здесь, я там.
- Ты можешь остаться, - предложила она. - Захочешь, я приеду к тебе.
- Я не могу остаться, - возразил Бирс, сгорая от стыда. - А ты не
сможешь жить у нас.
- Почему? - на ее лице прочно держалось недоумение; она силилась
понять причину и не могла. - Ты говорил, ты в разводе. У тебя там девушка?
- Нет. У меня там сын.
- Мы возьмем его сюда, - предложила Джуди, не мудрствуя лукаво.
Любое препятствие мнилось ей пустяком, она искренне старалась понять,
что мешает им быть вместе, и не могла.
- Наверное, я просто тебе не нравлюсь, - сказала она огорченно.
- Джуди! - он поцеловал ее ладонь. - Ты мне очень нравишься. Поверь,
я ужасно хочу тебя.
Она без промедления сунула руку под одеяло, пошарила там и, потешно
округлив глаза, воскликнула:
- О, Тони! В чем же дело?!
Даже сейчас она была естественна и бесхитростна, ни намека на
притворство.
- Джуди, Америка - прекрасная страна, но жить я могу только в России.
Там плохо, но там интересно, - попытался он ей объяснить.
Она наморщила лоб, как будто решала трудную задачу и не могла решить.
Не могла осилить своим американским умом, хоть тресни.
- Я не хочу, чтобы ты была несчастной, - сбивчиво пробормотал Антон.
Он отдавал себе отчет, что все его знакомые и, вероятно, большинство
соотечественников сочтут его вполне слабоумным.
- Кто тебе сказал, что я буду несчастна? - таращила на него глаза
Джуди. - С чего ты взял?
- Но... если мы больше не встретимся?
- Почему?
- Я не знаю, что будет у нас завтра. Каждый день все меняется.
- Политика? - спросила Джуди, которая так и не выпростала руку из-под
одеяла и не разжала кулак.
- Не только. Но политика тоже. У нас сейчас такие перемены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
тому, как даже издали определяют иностранца: слова не сказал, а понятно.
Разумеется, она не случайно оказалась здесь, вероятно, спешила в
общежитие в надежде что-то узнать. Она вдруг замедлила шаг и подняла
голову, наверное, почувствовала взгляд, потом повела глазами по сторонам,
словно кто-то окликнул ее.
Галя заметила его, удивилась, обрадовалась, но тут же острым женским
чутьем поняла, что он не один, и побледнела, замерла в растерянности, как
ребенок. Она быстро совладала с собой, лицо у нее стало спокойным, молча и
неподвижно смотрела она на Ключникова, словно обдумывала что-то и
старалась понять.
Вокруг шумно жила оживленная московская улица, они стояли в людском
потоке, суетная толпа огибала их и текла мимо, тугой городской гул висел
над мостовыми.
Ни упрека не было в ее взгляде, ни осуждения, лишь тихая печаль и
смирение, когда все ясно без слов и нет нужды объясняться. Никому в толпе
не было до них дела, ни один человек не остановился, головы не повернул,
никто их не замечал; гомон и шаги толпы, пестрая разноголосица, рев
моторов и рокот колес шумным облаком взбухали над ними, однако для них
сейчас не было никого вокруг, царила полная тишина; не замечая толпы, они
смотрели друг на друга, словно в беззвучии остались на улице одни.
Никто не знал, сколько длилась эта немая сцена. Сидевшая за рулем Аня
заметила его, стоящего в столбняке посреди тротуара с сумками в руках,
вышла из машины и открыла багажник.
Ключников не двигался, Аня глянула на него удивленно, проследила его
взгляд и уразумела все в тот же миг. Как опытная цыганка, Аня тотчас
определила, что было, что есть, а что будет, она решила дождаться, не
вмешиваясь в события.
Оставив багажник открытым, Аня села за руль и ждала, не двигаясь.
Ключников с трудом оторвал взгляд от Гали, оцепенело словно во сне, обошел
машину, сунул сумки в багажник и захлопнул крышку. Галя не стала
дожидаться, пока машина отъедет, быстро направилась к метро.
Сергей скованно залез в машину и сжался, замер, словно окоченел на
морозе; можно было подумать, что его разбила неведомая хворь.
Аня повременила немного, как бы давая ему возможность подумать, он
мог еще выскочить, побежать следом, настичь и объясниться. Но он сидел,
горбясь, словно от холода, и она, помешкав, спросила:
- Поехали?
Вопрос с трудом дошел до него, наконец Ключников уразумел, кивнул
рассеянно, оставаясь во власти раздумий. Аня завела мотор и покатила вдоль
улицы, которая жила шумно, как прежде, впрочем - как вся Москва.
Встреча оглушила Ключникова, он кротко сносил контузию, лишь отвечал
иногда невпопад. Аня обращалась с ним, как с больным, и, чтобы развлечь,
вечером взяла в гости.
Они приехали в большую богатую квартиру, набитую книгами и гостями,
книги стояли на полках и лежали повсюду, гости слонялись по комнатам и
вели нескончаемые разговоры, от которых Ключников заскучал. Он видел, что
Ане здесь интересно, она живо включилась в беседу и развеселилась вскоре.
Неожиданно для себя Ключников заметил среди гостей своего напарника
по отряду Антона Бирса.
- Ключ, ты как здесь? - удивился Бирс.
...остаток ночи они провели в разъездах. Бирс удивлялся, как на любой
вызов к месту происшествия со всех сторон, как гончие на звук рожка,
слетались патрульные машины - иной раз с десяток и больше, кроме того, над
местом происшествия нередко зависал полицейский вертолет, и яркий сноп
света мощного прожектора, вспоров темноту, падал отвесно вниз.
На исходе ночи сержант отправил гостей в дивизион, где они оставили
машину. На прощание Майкл сделал несколько снимков "поляроидом", который
тут же выдал готовые снимки: Бирс и Джуди стояли рядом на фоне полицейской
машины.
Отвезти гостей в дивизион сержант поручил Вилли, миловидной
негритянке из парного патруля, а сам пересел в ее машину, на которой она
работала с напарником. Бирс и Джуди сели на заднее сидение, Вилли
неторопливо повезла их назад, на бульвар Венеции. Было еще темно, но
близился рассвет, небо на востоке окрасила заря, и бледный холодный свет
рос и набирал силу над вершинами гор.
Вилли неожиданно притормозила возле стоящей на обочине в зарослях
акации и жимолости темной машине. Осветив номер, Вилли набрала его на
компьютере и озабоченно покачала головой: машина значилась в угоне.
Придерживая кобуру с пистолетом, Вилли настороженно обошла машину, вызвала
по рации буксир и, сев за руль, принялась ждать.
Джуди вспомнила, что поблизости есть ночной бар, и предложила выпить
кофе. Вилли отказалась, сославшись, что ей надо дождаться буксир, Бирс и
Джуди вылезли, разминая затекшие ноги. Из низин за обочинами тянуло
сыростью, вязкий туман заволок дорогу. Джуди ежилась от ночного холода,
куталась в плащ, Антон обнял ее, и они медленно побрели в густом тумане.
Дверь бара была закрыта, но не заперта, в слабо освещенном зале
теплилась жизнь, в полумраке за одним из столов сидела пестрая компания -
длинноволосые юноши и единственная девица. Все курили, передавая окурок из
рук в руки, будь Бирс и Джуди повнимательнее, они заметили бы
неестественную бледность лиц, странный блеск в глазах. Однако они не
обратили внимания и направились к стойке, за которой дремал бармен. Джуди
заказала два кофе и страшно удивилась, потому что бармен по непонятной
причине отказал им и делал глазами какие-то знаки, как будто хотел о
чем-то предостеречь. Джуди повторила заказ, бармен помешкал и, вздохнув,
нехотя покорился.
- Эй, парень, не одолжишь нам свою подружку? - поинтересовался один
из длинноволосых юношей, остальные с интересом обернулись к стойке.
- Тони, я прошу тебя, - Джуди накрыла его руку ладонью, и Бирс
смирился, промолчал.
За столом, хихикая, совещались, Джуди и Антон пили кофе, как вдруг
тот же парень поднялся и направился к стойке. Он приблизился к Джуди и
положил руку ей на плечо.
- Если хотите, я могу заплатить, - сказал он, чуть покачиваясь,
движения его были скованно-тягучими, Бирс понял, что компания курила
марихуану.
Поднявшись с высокого табурета, Антон вывернул курцу руку за спину,
подталкивая, отвел к столу и, вернувшись, сел на место. Он услышал за
спиной грохот отодвигаемых стульев и увидел испуганное лицо бармена.
- Тони! - вскрикнула Джуди, обернувшись.
Четверо курцов, поднявшись из-за стола, достали ножи и сообща
направились к стойке.
- Полезай в бар! - приказал Бирс, Джуди вскочила ногами на табурет и
перемахнула через стойку.
Все четверо медленно сходились к стойке, Бирс ждал, когда они
приблизятся, как вдруг у входа зазвенел колокольчик и на пороге появилась
Вилли. Она сразу все поняла, выхватила из кобуры пистолет и хладнокровно
приказала им бросить ножи, потом поставила парней лицом к стене и держала
под пистолетом, пока не прибыл вызванный барменом патруль.
- Я тебе обещала бессонную ночь, - напомнила Джуди, когда они
пересели, наконец, в свою машину.
- Вы сдержали слово, мисс Джуди, - согласился Бирс. - Столько
удовольствия и всего за одну ночь.
В один из дней Джуди привезла Бирса в Диснейленд. Машину они оставили
на необозримой, заставленной автомобилями стоянке, слева от которой
высился отель "Диснейленд", справа монорельсовая дорога делала кольцо. Они
направились к светлым, резным, похожим на русские деревянные теремки
кассам, где играла бравурная музыка, и хотела купить билеты, но
администратор объявил им, что они гости компании и выдал бесплатный жетон
на аттракционы и на ланч в летнем ресторанчике "Голубой залив".
На весь день они впали в детство, хохоча до упаду и радуясь, и когда
под вечер, обессиленные, они сели в машину, само собой получилось, что они
осторожно и целомудренно поцеловались, благодаря друг друга за проведенный
сообща день.
В следующий уик-энд они поехали к океану в поместье родителей.
Прибрежное шоссе тянулось вдоль гряды холмов, на которых стояли виллы
кинозвезд. Джуди показывала Бирсу, где чья вилла, но вилла ее родителей
ничем не уступала прочим: огромный дом из валунов, дерева и стекла,
стоящий на крутом склоне над океаном.
Они проехали тридцать миль на север и свернули налево. Большой
земельный участок террасами спускался к воде, дорожки были выложены
галечником и деревянными кругляками, в некоторых местах склон подпирали
отвесные стены из дикого, поросшего мохом, камня.
Бирса определили в отдельный домик для гостей, тропический бунгало,
стоящий на сваях под пальмами поблизости от воды. Весь день они с Джуди
загорали на берегу, удили рыбу и плавали на доске под парусом, вечером
ужинали при свечах в гостиной и расстались заполночь. Бирс спустился в
бунгало и под плеск волны, лежа в постели, смотрел по телевизору ночные
новости, когда неожиданно пришла Джуди.
- Подвинься, - улыбчиво сказала она, отогнула одеяло и легла рядом.
Выглядело это естественно и непринужденно, как все, что делала Джуди.
Антон обомлел и скованно молчал, не в силах что-либо произнести; сквозь
паузы в речи дикторов доносился мерный плеск волны. Бирс не двигался,
чувствуя себя полным идиотом. Джуди с улыбкой взглянула ему в лицо.
- Я тебе нравлюсь? - спросила она просто.
- Очень, - чистосердечно признался он.
- А тогда, что же? - она удивленно вскинула брови.
- Я... понимаешь... - ему вдруг стало недоставать слов в английском
языке, он мялся, не зная, как ей объяснить. - Я не хочу приключений... я
хочу всерьез...
- Да, всерьез. Я тоже всерьез, - подтвердила она и смотрела на него
озадаченно, не понимая в чем дело.
- Всерьез - мы слишком далеко живем: ты здесь, я там.
- Ты можешь остаться, - предложила она. - Захочешь, я приеду к тебе.
- Я не могу остаться, - возразил Бирс, сгорая от стыда. - А ты не
сможешь жить у нас.
- Почему? - на ее лице прочно держалось недоумение; она силилась
понять причину и не могла. - Ты говорил, ты в разводе. У тебя там девушка?
- Нет. У меня там сын.
- Мы возьмем его сюда, - предложила Джуди, не мудрствуя лукаво.
Любое препятствие мнилось ей пустяком, она искренне старалась понять,
что мешает им быть вместе, и не могла.
- Наверное, я просто тебе не нравлюсь, - сказала она огорченно.
- Джуди! - он поцеловал ее ладонь. - Ты мне очень нравишься. Поверь,
я ужасно хочу тебя.
Она без промедления сунула руку под одеяло, пошарила там и, потешно
округлив глаза, воскликнула:
- О, Тони! В чем же дело?!
Даже сейчас она была естественна и бесхитростна, ни намека на
притворство.
- Джуди, Америка - прекрасная страна, но жить я могу только в России.
Там плохо, но там интересно, - попытался он ей объяснить.
Она наморщила лоб, как будто решала трудную задачу и не могла решить.
Не могла осилить своим американским умом, хоть тресни.
- Я не хочу, чтобы ты была несчастной, - сбивчиво пробормотал Антон.
Он отдавал себе отчет, что все его знакомые и, вероятно, большинство
соотечественников сочтут его вполне слабоумным.
- Кто тебе сказал, что я буду несчастна? - таращила на него глаза
Джуди. - С чего ты взял?
- Но... если мы больше не встретимся?
- Почему?
- Я не знаю, что будет у нас завтра. Каждый день все меняется.
- Политика? - спросила Джуди, которая так и не выпростала руку из-под
одеяла и не разжала кулак.
- Не только. Но политика тоже. У нас сейчас такие перемены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57