Брежневу было наплевать на жизни молодых солдат Красной Армии, даже хотя сам он уже отчетливо слышал шаги приближающейся смерти. Вопрос передачи власти очень интересовал руководство ЦРУ, однако все сходились во мнении, что следующим место во главе стола займет Юрий Владимирович Андропов, если только он не умрет раньше Брежнева или не совершит какую-нибудь серьезную политическую ошибку. Однако, второе можно смело сбросить со счетов — для этого Андропов слишком опытный политик. Нет, на настоящий момент именно он являлся цесаревичем, наследником престола, и тут никаких вопросов быть не может. Оставалось только надеяться, что на новом посту Юрий Владимирович не будет действовать чересчур рьяно, — впрочем, если верить слухам о состоянии его печени, этого можно было не опасаться. Каждый раз, видя Андропова по советскому телевидению, Фоули всматривался в его лицо, стараясь обнаружить нездоровый желтоватый оттенок кожи, свидетельствующий о заболевании этого органа. Однако это можно без труда скрыть гримом — если только в Советском Союзе прибегают к подобному средству облагородить внешность политических вождей… «Гм, как бы это проверить?» — мелькнула мысль у Фоули. Возможно, ответ на этот вопрос знают в научно-техническом отделе в Лэнгли.
Сменив Колю Добрика, Зайцев сел за стол и занялся разбором входящей корреспонденции. Он решил постараться отложить в памяти как можно больше информации, поэтому процесс распределения сообщений по адресатам занял больше времени, чем обычно. Снова пришло сообщение от агента Кассия, которое было переправлено руководителям политической разведки наверх, а копия адресована в институт США и Канады, где с ней ознакомятся маститые академики, стремящиеся выжать крупицы важной информации из всех доступных материалов. Еще одно сообщение пришло от Нептуна, в котором этот агент просил денег для своего информатора, поставлявшего в КГБ такие ценные сведения относительно закрытых средств связи. Кодовое имя «Нептун» позволяет предположить, что агент имеет какое-то отношение к морю, не так ли? Зайцев порылся в памяти, вспоминая, какая еще информация от этого источника проходила через него. Кажется, в основном она была связана с американским военно-морским флотом? Именно эти сообщения породили в нем беспокойство по поводу надежности американских систем шифрования. Несомненно, КГБ платит этому источнику огромные деньги, сотни тысяч американских долларов наличными, что всегда представляло для Комитета большую проблему. Советскому Союзу было бы гораздо проще расплачиваться алмазами, поскольку алмазы практически в неограниченных количествах можно было добыть на приисках Восточной Сибири. В прошлом КГБ пробовал платить американским агентам алмазами, однако это быстро заметило бдительное ФБР… А Советский Союз даже не предпринял никаких шагов, чтобы вызволить своих попавших в беду людей. Какие уж тут могут быть разговоры о солидарности со своими сотрудниками! Олегу Ивановичу было известно, что американцы постоянно предпринимали попытки выручить провалившихся агентов, однако в большинстве случаев те, кому они хотели помочь, к этому времени уже оказывались расстреляны, — при этой мысли у Зайцева похолодело на сердце.
Однако сейчас пути назад уже нет, и ЦРУ достаточно хорошо знает свое дело, раз его так боится КГБ, — а разве это не означает, что он в надежных руках?
Тут Зайцев вспомнил еще об одном деле, которое надо было сделать сегодня. В ящике письменного стола лежали бланки рапортов о контактах с иностранцами. Мария предложила сообщить о встрече, и Олег Иванович решил так и поступить. Он описал ее как красивую женщину лет тридцати с небольшим, мать очаровательного маленького мальчика, и не слишком умную — «манера поведения чисто американская», как написал Зайцев. Достаточно неплохое владение русским языком, хороший словарный запас, но плохое произношение и неважный синтаксис: в целом чувствуется, что это говорит иностранец. Зайцев не стал заполнять графу относительно того, производит ли молодая женщина впечатление сотрудника разведслужбы, решив воздержаться от этого. Потратив на все минут пятнадцать, он подошел к офицеру службы безопасности своего отдела.
— Пустая трата времени, — сказал Олег Иванович, протягивая рапорт капитану, уже дважды обойденному повышением в звании.
Офицер службы безопасности пробежал взглядом листок бумаги.
— Где вы с ней познакомились?
— Здесь все написано. — Зайцев показал на заполненный бланк. — Я гулял в парке со своей дочерью, и тут показалась эта американка со своим мальчиком. Его зовут Эдди, полное имя, судя по всему, Эдуард Эдуардович — Эдвард младший, как говорят американцы. Кажется, мать говорила, что ему четыре года. Очень милый мальчик. Мы поговорили несколько минут ни о чем, после чего они ушли.
— Ваше впечатление об этой женщине?
— Если она шпион, я не сомневаюсь в скорой победе социализма в Америке, — ответил Зайцев. — Довольно миловидная, но чересчур худая, и особым умом не отличается. Полагаю, такая, какой и должна быть обыкновенная американская домохозяйка.
— Что-нибудь еще?
— Все изложено в рапорте, товарищ капитан. Наверное, я больше времени излагал все на бумаге, чем разговаривал с этой американкой.
— Ваша бдительность похвальна, товарищ майор.
— Служу Советскому Союзу.
Зайцев вернулся на свое рабочее место. «Со стороны Марии это была отличная мысль, — подумал он, — поставить так тщательно все точки над i.» В конце концов, не исключена возможность, что за ней следили, и в досье, составленном на нее в КГБ, появится еще одно донесение, сделанное сотрудником КГБ, подтверждающее, что эта американка не представляет собой угрозу мировому социализму.
Вернувшись за стол, Зайцев мысленно перебрал все то, что сделал за день. Чем больше информации он передаст ЦРУ, тем больше ему заплатят. Вероятно, он даже сможет свозить свою дочь в этот хваленый парк развлечений Диснея, где маленький зайчик порадуется вовсю. Через Олега Ивановича проходили сообщения, имеющие отношения к другим странам, и он старался запомнить и их. Особый интерес вызывал некий агент под кодовым наименованием Министр, работающий в Англии. Судя по всему, он занимал какую-то достаточно высокую должность в Министерстве иностранных дел, что давало ему возможность передавать высококачественную разведывательную информацию политического и дипломатического характера, которую всегда с большим вниманием изучали наверху.
Фоули отправился в посольство Великобритании на посольской машине. Когда он показал свое удостоверение, его встретили весьма любезно. Вскоре в большой холл внизу спустился Найджел Хейдок.
— Привет, Эд! — Улыбнувшись, он крепко пожал Фоули руку. — Прошу сюда.
Они поднялись по широкой мраморной лестнице и прошли прямо в кабинет. Закрыв дверь, Хейдок указал на кожаное кресло.
— Чем могу помочь?
— У нас есть «кролик», — сразу же перешел прямо к делу Фоули.
И этими словами было сказано все. Хейдок понял, что перед ним американский разведчик — на жаргоне британских спецслужб «кузен».
— Почему вы говорите мне об этом?
— Нам потребуется ваша помощь, чтобы вытащить его отсюда. Мы хотели осуществить это через Будапешт, но наш резидент в Венгрии только что погорел. А у вас там как дела?
— Наш резидент в Будапеште — Энди Хадсон. Бывший офицер парашютно-десантного полка, толковый парень. Однако давайте начнем с самого начала, Эдвард. Что вы можете мне сказать и почему это настолько важно?
— Он «инициативщик», сам пришел к нам. Похоже, работает в центре связи. Как мне кажется, Найджел, очень крупная рыба. Я запросил разрешения немедленно вытащить его из России, и Лэнгли дало зеленый свет. Две пятерки, дружище, — добавил он.
— То есть, высшая степень надежности и высший приоритет?
Фоули кивнул.
— Совершенно верно. Хотите узнать хорошую новость?
— Если они еще остались.
— Этот «кролик» говорит, что наши шифры скомпрометированы, но ваша новая система пока что не расколота.
— Рад слышать это. То есть, я могу общаться свободно, но вы — нет?
Снова кивок.
— Сегодня утром мне сообщили, что новые средства связи уже в пути — скорее всего, мне пришлют пару одноразовых шифровальных блокнотов. Полагаю, это будет известно уже сегодня к вечеру.
Откинувшись на спинку кресла, Хейдок закурил сигарету, «Силк кат» с пониженным содержанием никотина и смол. Он перешел на этот сорт, делая уступку жене.
— У вас есть план? — спросил английский разведчик.
— Я хочу, чтобы наш «кролик» первым делом отправился поездом в Будапешт. Ну а дальше…
Фоули вкратце изложил замысел Мери Пат.
— Вот это действительно здорово придумано, Эдвард! — похвалил Хейдок. — Когда вы успели ознакомиться с операцией «Мясной фарш»? Знаете, в нашей академии разведки она входит в обязательную программу.
— Еще в детстве. Уже тогда она восхитила меня своим исполнением.
— Теоретически ваше предложение неплохое — но, видите ли, то, что вам требуется, в обычном хозяйственном магазине не купишь.
— Я и сам дошел до этого, Найджел. Но если мы хотим поставить наш маленький спектакль, нам нужно шевелиться очень быстро.
— Согласен. — Хейдок помолчал. — Сэр Бейзил обязательно захочет узнать подробности. Что еще я смогу ему сообщить?
— Сегодня утром к нему должен прибыть курьер от судьи Мура. На самом деле, я могу сказать только то, что наш «кролик» кажется мне делом стоящим.
— Вы сказали, он офицер связи — имеется в виду, в центральном управлении?
— Да.
— В таком случае, возможно, это действительно очень важно, — согласился Хейдок. — Особенно если он почтовый клерк.
Он произнес последнее слово на английский манер: «кларк». Услышав фамилию своего наставника, Фоули едва сдержал улыбку.
На этот раз он ответил не сразу. Его взгляд был прикован к лицу хозяина кабинета.
— По крайней мере, мы так считаем.
Только после этого смысл его слов дошел до Хейдока.
— Боже всемилостивейший! — выдохнул он. — Да ему же цены нет! И он просто сам пришел к вам?
— Совершенно верно. Конечно, на самом деле все произошло не так просто, но в конечном счете дело сводится именно к этому.
— Это не ловушка, не провокатор?
— Естественно, такие мысли приходили в голову и мне, но ведь это же совершенно бессмысленно, вы согласны? — спросил Фоули. Англичанин знал, что он работает в Управлении, но ему не было известно, что он является новым резидентом в Москве. — Если русские вычислили меня, зачем им так быстро выдавать себя?
— Верно, — вынужден был согласиться Найджел. — Это было бы слишком неуклюже. Итак, Будапешт, да? По крайней мере, через Венгрию будет проще, чем напрямую из Москвы.
— Есть и плохие известия, — предупредил коллегу Фоули. — Жена «кролика» ни во что не посвящена.
— Эдвард, вы шутите.
— Хотелось бы, чтобы это была правда. Однако дела обстоят именно так, как я сказал.
— Понятно. Ну да ладно, что такое жизнь без препятствий, которые нужно преодолевать? У вас есть какие-нибудь предпочтения насчет того, каким именно способом мы вытащим вашего «кролика»? — спросил Хейдок, не раскрывая Фоули своих мыслей.
— Полагаю, это решать вашему человеку в Будапеште. Это не моя епархия, и не мне учить его, как осуществить операцию.
Хейдок кивнул. Этот момент не должен был вызывать никаких споров, и все же упомянуть о нем надо было обязательно.
— Когда? — спросил он.
— Быстро, насколько это только возможно. В Лэнгли не меньше моего хотят провернуть это дело как можно скорее.
Фоули не стал добавлять, что успех этой операции станет отличным началом его работы московским резидентом.
— Вы полагаете, речь идет о Риме? Сэр Бейзил постоянно донимает меня расспросами.
— Ваша премьер-министр беспокоится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129