– По крайней мере, так считают некоторые местные жители. А мне все равно.
– Да, правильно, – пожал плечами Клиф. – По крайней мере, старые приятели Дэна считают тебя своей. А меня нет. Я думал, что прижал Эда, спросив о перстне, а потом Барби…
– Она права. Дэн говорил, что Эд может сам себе противоречить по три раза в одном предложении. Не понимаю, почему ты так привязался к этому перстню? Я подумала о другой возможности – о раскаявшемся воре.
– Ты не рассматриваешь возможность шантажа? А ведь это единственно возможное объяснение щедрости Дэна. Он знал Райли всего несколько лет. У Дэна всегда было развито чувство семьи. Почему же он оставил ценности чужому человеку?
Невольно поверив в силу приводимых доводов, Мег чуть было не назвала это теорией, не подтвержденной фактами, как Клиф продолжил:
– Перстень очень удачно вписывается в этот сценарий. Шантажисты не останавливаются. Дэн теперь в недосягаемости, и выбрана новая жертва.
Они свернули на дорогу, ведущую к дому. Солнечный свет, проходя через ветви деревьев, создавал причудливые, трепещущие рисунки на тротуаре. Отдаленный гул газонокосилки напоминал гудение огромной пчелы.
– Невозможно шантажировать, если человеку нечего скрывать. Ты хочешь сказать, что Дэн и твой отец были замешаны в чем-то нечестном? – спросила Мег.
– Дело не могло быть слишком значительным, – сухо заметил Клиф. – Отец занимался финансами Дэна. Но он был близок к Дэну в отличие от нанимаемых бухгалтеров, ведь он был и остается членом семьи. Дэн всегда был скрытным чертом, он никогда никому не говорил ничего лишнего, только то, что было абсолютно необходимо, но если бы он поделился секретом, то только с моим отцом. И отец тоже заинтересован в том, чтобы избежать скандала.
– Если бы… – запротестовала Мег. – Хорошо ты все придумал, я читала сюжеты и похуже. Но нет ни одного факта в поддержку этой версии. Если ты веришь в эти глупости, то тебе лучше перестать приставать с расспросами к Майку, Барби и Эду, а лучше поговори с отцом. Он ведь расскажет тебе правду, не так ли? Ведь ты его сын.
Она обидела его ненамеренно. Темный цвет его щек доказал ей то, о чем она лишь подозревала. Отчуждение между отцом и сыном мешало общему доверию, к которому стремился Клиф, и он не знал, как преодолеть этот барьер, возникший между ними. Джордж тоже был виноват: немного больше теплоты с его стороны, чуть меньше критики… Мег взяла Клифа за руку:
– Ты знаешь, я тоже беспокоюсь о Джордже, как и ты. Но сейчас я так объелась и выпила столько вина, что не могу думать. Пойду прилягу в гамак Дэна и подышу розами. Поговорим позже хорошо?
Он кивнул в знак согласия, и она не поняла, обиделся ли он. Идя через газон, освещенный солнцем, она подумала, что ей все равно. Она устала считаться с чувствами других. Устаешь от этого, а не от трудной работы; она в состоянии справиться с бесчисленными обязанностями, выпавшими на ее долю после смерти Дэна, если бы только не приходилось тратить столько сил и времени, обдумывая каждое слово, и извиняться за каждую ошибку.
Красная косилка двигалась по газону. Мужчина, работающий на ней, помахал рукой. Мег махнула в ответ, хотя не узнала его. В саду, которым так гордился Дэн, постоянно работали несколько человек, и их часто заменяли.
Кирпичная стена и старинная железная ограда делили сад на маленькие участки, скрывая гараж и мастерскую, позволяя Дэну применить свою фантазию в полном объеме. Здесь был итальянский садик, сад с дикорастущими цветами, пруд с водяными растениями и даже водопадом, был и маленький грот, обложенный морскими ракушками. Огород отделяла высокая стена, полностью скрытая вьющимися растениями. Видимо, старый запрет все еще оставался в силе. Интересно, в каком состоянии находится сейчас летний домик, если он вообще сохранился? Она знала, никто туда не входил последние двадцать лет.
Любимым местом Дэна в саду был маленький уголок: с одной стороны росла живая изгородь, с другой – кусты роз. Два огромных клена давали тень, и между ними был натянут гамак. Мег со вздохом улеглась в гамак. Постепенно она успокоилась и расслабилась. Зеленые листья образовали над головой полог, голубое небо виднелось лишь в просветах. Большинство розовых кустов были в бутонах. Цвел только старый куст. Мег вдохнула аромат роз.
Вдали продолжала работать косилка, и ее гул создавал успокаивающий фон вместе с шорохом листвы и гудением пчел, привлеченных ароматом роз, и птичьими трелями.
В Манхэттене тротуары раскалены от жары, а воздух плотный от смога. К этому времени она уже выпила бы чашек шесть кофе, пообедала бы булочкой с йогуртом. В желудке уже сосало бы, а нервы были бы на пределе. Люди бегают в разных направлениях по офису, телефон разрывается от звонков.
Телефон. Мег вспомнила, что пропустила звонок от Ника в полдень. Она и не вспомнила о нем до этого времени. Она уже давно не вспоминала о Нике. Лучше бы и сейчас не думала о нем. Окружающая обстановка настолько интимна, здесь так романтично. Она представила, как он лежит рядом с ней, крепко ее обнимает и целует. Сильным напряжением воли она заставила себя не думать о нем. Сейчас это ей не нужно. Хотя Ник сказал бы наоборот. Он очень верит в физиотерапию.
Как здесь спокойно! В любимом уголке Дэна в окружении воспоминаний впервые после его смерти она не испытывала необходимости оплакивать его.
* * *
Раскаты грома разбудили ее, и первые капли дождя упали на лицо. Она крепко выспалась без снов, а сейчас уставилась на ветки над головой, соображая, что с ней. Следующий раскат прогремел как орудийный залп. Она встала, капли забарабанили по листве. Прежде чем она добежала до дома, она вымокла до нитки.
Ближайшей была дверь в кухню. Она вбежала и встала на половике, пока служанка не принесла ей полотенце.
– Снимите босоножки, мисс Мег. А теперь поспешите наверх и переоденьтесь, пока не простудились.
– Полезный совет. – Из кладовки вышла Фрэнсис. Длинное черное платье и скользящая походка говорили о том, что она все еще пребывает в роли миссис Дэнверс. Связка ключей на поясе позванивала при движении, голос звучал баритоном:
– Еще одна смерть в этом доме…
– Фрэнсис, пожалуйста, – Мег бросила полотенце на стул и отодвинула босоножки к двери. – Я не простужусь, а если и простужусь, то не умру от этого. Не могла бы ты выбрать другую роль на несколько дней? Нет сил выносить миссис Дэнверс.
Сложив руки на талии, Фрэнсис отошла в сторону.
– Можете шутить, если хотите, – зловеще сказала она. – Мистер Дэн тоже насмехался надо мной, и посмотрите, что с ним стало…
Мег побежала. Фрэнсис крикнула вдогонку:
– Ваша бабушка спрашивала вас. Вы напугали ее до смерти, а она такая хрупкая. Она послала меня найти вас. Болтаетесь на улице, а приближается буря…
Мег захлопнула дверь и не услышала конец тирады. Дэн не только смеялся над Фрэнсис, но и поощрял ее фантазии, говоря, что в них заключен комический источник. У Дэна было странное чувство юмора… Психолог, видимо, объяснил бы, что, играя различные роли, Фрэнсис преодолевает различные эмоциональные кризисы. К сожалению, от этого окружающие ее люди переживали эмоциональные травмы.
В гостиной горел свет, но Мэри там не было, хотя уже было на десять минут позже обычного времени чаепития. Мег побежала наверх по лестнице, скользя по натертому полу. Она старалась не поскользнуться, чтобы не оправдать суеверия Фрэнсис.
Мег заглянула в открытую дверь комнаты бабушки и увидела знакомую фигуру в знакомой позе: бабушка у зеркала наводила туалет. Заметив в зеркале внучку, она сказала, не оборачиваясь:
– Поторопись, дорогая, переодеться. Боюсь, я сегодня задержалась, но чай подадут через десять минут.
«Напугана до смерти?» Мег проклинала про себя Фрэнсис, направившись в свою комнату.
Десять минут. Она успела быстро принять горячий душ, но пришлось сократить удовольствие. Надела просторное, расшитое золотом платье. Волосы не успела высушить, поэтому уложила их в пучок, заколов красивой гребенкой, и надела серьги. Это важный нюанс – соблюдать незначительные детали перед лицом трагедии. – Бабушка жила по такому стандарту, а внучка лишь пыталась подражать ей.
Другие тоже понимали это. Когда она вошла, они находились в гостиной. Оба мужчины встали при ее появлении. Клиф надел чистую рубашку с галстуком. Джордж, как обычно, был в костюме-тройке.
– Извините, я опоздала, – сказала Мег, садясь рядом с бабушкой. – Я заснула в гамаке и попала под дождь.
– Отдых пошел тебе на пользу, – заметила Мэри, протягивая ей чашку. – Ты очень хорошо выглядишь. Это новое кольцо?
– Ну и память у тебя, бабуля. Да, новое. Я его утром увидела в магазине и не смогла не купить. На нем написано: «Маргарет».
– Как это написано? Я не понимаю.
Мег объяснила. Интерес бабушки к драгоценностям был чисто эстетический и потребительский. Она любила их за красоту, гордилась, что обладает ими, но заявляла, что она слишком глупа, чтобы знать технические характеристики камней и исторические аспекты. Мег всегда подозревала, что бабушка играет роль «милой, старой, глупой женщины». Наверняка Дэн рассказывал ей о подарочных кольцах, выражающих уважение и признательность со стороны дарящего. Восторг бабушки казался искренним:
– Как замечательно! Интересно, почему Дэн не подарил мне перстень с моим именем?
Мег засмеялась и погладила морщинистую руку Мэри. Пальцы смотрелись хрупкими под тяжестью трех перстней: два прекрасных, чистой воды бриллианта, а третий – аметист величиной до первой фаланги.
– Лунные камни и мелкие аметисты не в твоем стиле, бабуля. Да и нет такого камня, который начинался бы с буквы «Э».
– Да, тебе виднее. – Мэри передала ей тарелку с сэндвичами. – Твой перстень очень красив. Подходит для молодой девушки гораздо больше, чем бриллианты.
– Бриллианты утомляют, – улыбнулся Клиф. – Правильно, Мег?
– Дэн так думал. Он с ума сходил по цвету, особенно по необычным оттенкам. Различные оттенки зеленого в турмалинах, изумрудах, перидотах, персиковый оттенок в королевском топазе. Думаю, его лекции повлияли на меня. У меня такой же вкус. И естественно, мне кажется, это так изысканно обронить фразу, что бриллианты утомляют. – Мег засмеялась и взяла еще один сэндвич. – Так вкусно! Мне казалось, что после сегодняшнего обеда я уже не буду есть, но сейчас я проголодалась.
Мэри изучала перстень.
– Ты должна показать мне и другие из этой серии, дорогая.
Джордж подхватил:
– Я бы тоже хотел взглянуть, Мег. Я не видел инвентарную книгу с описью твоей коллекции. Ты не знаешь, где она?
– Где-то я ее видела. – Как-то сразу пропал аппетит, и она положила остаток сэндвича на тарелку. – А в чем дело, дядя Джордж?
– Так просто. – Но дядя нахмурился. – Та коллекция – твоя собственность, она не считается частью наследства. И если я не ошибаюсь, в ней нет особенно ценных экземпляров.
– Не помню, – сказала Мег. – Я не смотрела ее несколько лет.
– Отсутствие любопытства – не человеческое свойство, – Клиф откинулся на стуле. – Ну, конечно, если ты владеешь Кохинором, то мешанина из цирконов и цитринов тебя не интересует.
– У меня нет Кохинора. – Мег не хотела объяснять свое отсутствие любопытства незаинтересованностью ко всему, чем занимался Дэн, ведь она научилась это ненавидеть. Хотя в ее коллекции не было дорогих экземпляров, в целом она представляла собой значительную ценность. Поэтому ее лучше хранить в Селдоне. А квартира в Манхэттене – далеко не лучшее место для хранения драгоценностей.
– У тебя нет времени, – сказал Джордж. – Здесь столько дел! Жаль, что я не могу тебе помочь, Мег. Но я понимаю, как тебе трудно.
– Ты уже мне помог, дядя Джордж. Я бы не справилась без тебя. Я проверю свою коллекцию завтра утром. И покажу бабуле подарочные перстни с именами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Да, правильно, – пожал плечами Клиф. – По крайней мере, старые приятели Дэна считают тебя своей. А меня нет. Я думал, что прижал Эда, спросив о перстне, а потом Барби…
– Она права. Дэн говорил, что Эд может сам себе противоречить по три раза в одном предложении. Не понимаю, почему ты так привязался к этому перстню? Я подумала о другой возможности – о раскаявшемся воре.
– Ты не рассматриваешь возможность шантажа? А ведь это единственно возможное объяснение щедрости Дэна. Он знал Райли всего несколько лет. У Дэна всегда было развито чувство семьи. Почему же он оставил ценности чужому человеку?
Невольно поверив в силу приводимых доводов, Мег чуть было не назвала это теорией, не подтвержденной фактами, как Клиф продолжил:
– Перстень очень удачно вписывается в этот сценарий. Шантажисты не останавливаются. Дэн теперь в недосягаемости, и выбрана новая жертва.
Они свернули на дорогу, ведущую к дому. Солнечный свет, проходя через ветви деревьев, создавал причудливые, трепещущие рисунки на тротуаре. Отдаленный гул газонокосилки напоминал гудение огромной пчелы.
– Невозможно шантажировать, если человеку нечего скрывать. Ты хочешь сказать, что Дэн и твой отец были замешаны в чем-то нечестном? – спросила Мег.
– Дело не могло быть слишком значительным, – сухо заметил Клиф. – Отец занимался финансами Дэна. Но он был близок к Дэну в отличие от нанимаемых бухгалтеров, ведь он был и остается членом семьи. Дэн всегда был скрытным чертом, он никогда никому не говорил ничего лишнего, только то, что было абсолютно необходимо, но если бы он поделился секретом, то только с моим отцом. И отец тоже заинтересован в том, чтобы избежать скандала.
– Если бы… – запротестовала Мег. – Хорошо ты все придумал, я читала сюжеты и похуже. Но нет ни одного факта в поддержку этой версии. Если ты веришь в эти глупости, то тебе лучше перестать приставать с расспросами к Майку, Барби и Эду, а лучше поговори с отцом. Он ведь расскажет тебе правду, не так ли? Ведь ты его сын.
Она обидела его ненамеренно. Темный цвет его щек доказал ей то, о чем она лишь подозревала. Отчуждение между отцом и сыном мешало общему доверию, к которому стремился Клиф, и он не знал, как преодолеть этот барьер, возникший между ними. Джордж тоже был виноват: немного больше теплоты с его стороны, чуть меньше критики… Мег взяла Клифа за руку:
– Ты знаешь, я тоже беспокоюсь о Джордже, как и ты. Но сейчас я так объелась и выпила столько вина, что не могу думать. Пойду прилягу в гамак Дэна и подышу розами. Поговорим позже хорошо?
Он кивнул в знак согласия, и она не поняла, обиделся ли он. Идя через газон, освещенный солнцем, она подумала, что ей все равно. Она устала считаться с чувствами других. Устаешь от этого, а не от трудной работы; она в состоянии справиться с бесчисленными обязанностями, выпавшими на ее долю после смерти Дэна, если бы только не приходилось тратить столько сил и времени, обдумывая каждое слово, и извиняться за каждую ошибку.
Красная косилка двигалась по газону. Мужчина, работающий на ней, помахал рукой. Мег махнула в ответ, хотя не узнала его. В саду, которым так гордился Дэн, постоянно работали несколько человек, и их часто заменяли.
Кирпичная стена и старинная железная ограда делили сад на маленькие участки, скрывая гараж и мастерскую, позволяя Дэну применить свою фантазию в полном объеме. Здесь был итальянский садик, сад с дикорастущими цветами, пруд с водяными растениями и даже водопадом, был и маленький грот, обложенный морскими ракушками. Огород отделяла высокая стена, полностью скрытая вьющимися растениями. Видимо, старый запрет все еще оставался в силе. Интересно, в каком состоянии находится сейчас летний домик, если он вообще сохранился? Она знала, никто туда не входил последние двадцать лет.
Любимым местом Дэна в саду был маленький уголок: с одной стороны росла живая изгородь, с другой – кусты роз. Два огромных клена давали тень, и между ними был натянут гамак. Мег со вздохом улеглась в гамак. Постепенно она успокоилась и расслабилась. Зеленые листья образовали над головой полог, голубое небо виднелось лишь в просветах. Большинство розовых кустов были в бутонах. Цвел только старый куст. Мег вдохнула аромат роз.
Вдали продолжала работать косилка, и ее гул создавал успокаивающий фон вместе с шорохом листвы и гудением пчел, привлеченных ароматом роз, и птичьими трелями.
В Манхэттене тротуары раскалены от жары, а воздух плотный от смога. К этому времени она уже выпила бы чашек шесть кофе, пообедала бы булочкой с йогуртом. В желудке уже сосало бы, а нервы были бы на пределе. Люди бегают в разных направлениях по офису, телефон разрывается от звонков.
Телефон. Мег вспомнила, что пропустила звонок от Ника в полдень. Она и не вспомнила о нем до этого времени. Она уже давно не вспоминала о Нике. Лучше бы и сейчас не думала о нем. Окружающая обстановка настолько интимна, здесь так романтично. Она представила, как он лежит рядом с ней, крепко ее обнимает и целует. Сильным напряжением воли она заставила себя не думать о нем. Сейчас это ей не нужно. Хотя Ник сказал бы наоборот. Он очень верит в физиотерапию.
Как здесь спокойно! В любимом уголке Дэна в окружении воспоминаний впервые после его смерти она не испытывала необходимости оплакивать его.
* * *
Раскаты грома разбудили ее, и первые капли дождя упали на лицо. Она крепко выспалась без снов, а сейчас уставилась на ветки над головой, соображая, что с ней. Следующий раскат прогремел как орудийный залп. Она встала, капли забарабанили по листве. Прежде чем она добежала до дома, она вымокла до нитки.
Ближайшей была дверь в кухню. Она вбежала и встала на половике, пока служанка не принесла ей полотенце.
– Снимите босоножки, мисс Мег. А теперь поспешите наверх и переоденьтесь, пока не простудились.
– Полезный совет. – Из кладовки вышла Фрэнсис. Длинное черное платье и скользящая походка говорили о том, что она все еще пребывает в роли миссис Дэнверс. Связка ключей на поясе позванивала при движении, голос звучал баритоном:
– Еще одна смерть в этом доме…
– Фрэнсис, пожалуйста, – Мег бросила полотенце на стул и отодвинула босоножки к двери. – Я не простужусь, а если и простужусь, то не умру от этого. Не могла бы ты выбрать другую роль на несколько дней? Нет сил выносить миссис Дэнверс.
Сложив руки на талии, Фрэнсис отошла в сторону.
– Можете шутить, если хотите, – зловеще сказала она. – Мистер Дэн тоже насмехался надо мной, и посмотрите, что с ним стало…
Мег побежала. Фрэнсис крикнула вдогонку:
– Ваша бабушка спрашивала вас. Вы напугали ее до смерти, а она такая хрупкая. Она послала меня найти вас. Болтаетесь на улице, а приближается буря…
Мег захлопнула дверь и не услышала конец тирады. Дэн не только смеялся над Фрэнсис, но и поощрял ее фантазии, говоря, что в них заключен комический источник. У Дэна было странное чувство юмора… Психолог, видимо, объяснил бы, что, играя различные роли, Фрэнсис преодолевает различные эмоциональные кризисы. К сожалению, от этого окружающие ее люди переживали эмоциональные травмы.
В гостиной горел свет, но Мэри там не было, хотя уже было на десять минут позже обычного времени чаепития. Мег побежала наверх по лестнице, скользя по натертому полу. Она старалась не поскользнуться, чтобы не оправдать суеверия Фрэнсис.
Мег заглянула в открытую дверь комнаты бабушки и увидела знакомую фигуру в знакомой позе: бабушка у зеркала наводила туалет. Заметив в зеркале внучку, она сказала, не оборачиваясь:
– Поторопись, дорогая, переодеться. Боюсь, я сегодня задержалась, но чай подадут через десять минут.
«Напугана до смерти?» Мег проклинала про себя Фрэнсис, направившись в свою комнату.
Десять минут. Она успела быстро принять горячий душ, но пришлось сократить удовольствие. Надела просторное, расшитое золотом платье. Волосы не успела высушить, поэтому уложила их в пучок, заколов красивой гребенкой, и надела серьги. Это важный нюанс – соблюдать незначительные детали перед лицом трагедии. – Бабушка жила по такому стандарту, а внучка лишь пыталась подражать ей.
Другие тоже понимали это. Когда она вошла, они находились в гостиной. Оба мужчины встали при ее появлении. Клиф надел чистую рубашку с галстуком. Джордж, как обычно, был в костюме-тройке.
– Извините, я опоздала, – сказала Мег, садясь рядом с бабушкой. – Я заснула в гамаке и попала под дождь.
– Отдых пошел тебе на пользу, – заметила Мэри, протягивая ей чашку. – Ты очень хорошо выглядишь. Это новое кольцо?
– Ну и память у тебя, бабуля. Да, новое. Я его утром увидела в магазине и не смогла не купить. На нем написано: «Маргарет».
– Как это написано? Я не понимаю.
Мег объяснила. Интерес бабушки к драгоценностям был чисто эстетический и потребительский. Она любила их за красоту, гордилась, что обладает ими, но заявляла, что она слишком глупа, чтобы знать технические характеристики камней и исторические аспекты. Мег всегда подозревала, что бабушка играет роль «милой, старой, глупой женщины». Наверняка Дэн рассказывал ей о подарочных кольцах, выражающих уважение и признательность со стороны дарящего. Восторг бабушки казался искренним:
– Как замечательно! Интересно, почему Дэн не подарил мне перстень с моим именем?
Мег засмеялась и погладила морщинистую руку Мэри. Пальцы смотрелись хрупкими под тяжестью трех перстней: два прекрасных, чистой воды бриллианта, а третий – аметист величиной до первой фаланги.
– Лунные камни и мелкие аметисты не в твоем стиле, бабуля. Да и нет такого камня, который начинался бы с буквы «Э».
– Да, тебе виднее. – Мэри передала ей тарелку с сэндвичами. – Твой перстень очень красив. Подходит для молодой девушки гораздо больше, чем бриллианты.
– Бриллианты утомляют, – улыбнулся Клиф. – Правильно, Мег?
– Дэн так думал. Он с ума сходил по цвету, особенно по необычным оттенкам. Различные оттенки зеленого в турмалинах, изумрудах, перидотах, персиковый оттенок в королевском топазе. Думаю, его лекции повлияли на меня. У меня такой же вкус. И естественно, мне кажется, это так изысканно обронить фразу, что бриллианты утомляют. – Мег засмеялась и взяла еще один сэндвич. – Так вкусно! Мне казалось, что после сегодняшнего обеда я уже не буду есть, но сейчас я проголодалась.
Мэри изучала перстень.
– Ты должна показать мне и другие из этой серии, дорогая.
Джордж подхватил:
– Я бы тоже хотел взглянуть, Мег. Я не видел инвентарную книгу с описью твоей коллекции. Ты не знаешь, где она?
– Где-то я ее видела. – Как-то сразу пропал аппетит, и она положила остаток сэндвича на тарелку. – А в чем дело, дядя Джордж?
– Так просто. – Но дядя нахмурился. – Та коллекция – твоя собственность, она не считается частью наследства. И если я не ошибаюсь, в ней нет особенно ценных экземпляров.
– Не помню, – сказала Мег. – Я не смотрела ее несколько лет.
– Отсутствие любопытства – не человеческое свойство, – Клиф откинулся на стуле. – Ну, конечно, если ты владеешь Кохинором, то мешанина из цирконов и цитринов тебя не интересует.
– У меня нет Кохинора. – Мег не хотела объяснять свое отсутствие любопытства незаинтересованностью ко всему, чем занимался Дэн, ведь она научилась это ненавидеть. Хотя в ее коллекции не было дорогих экземпляров, в целом она представляла собой значительную ценность. Поэтому ее лучше хранить в Селдоне. А квартира в Манхэттене – далеко не лучшее место для хранения драгоценностей.
– У тебя нет времени, – сказал Джордж. – Здесь столько дел! Жаль, что я не могу тебе помочь, Мег. Но я понимаю, как тебе трудно.
– Ты уже мне помог, дядя Джордж. Я бы не справилась без тебя. Я проверю свою коллекцию завтра утром. И покажу бабуле подарочные перстни с именами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48