..».
Зазвонил телефон. В этом коттедже на Бимини, днем и ночью окруженном зоркими телохранителями, Шан пользовался телефоном со встроенным шифрователем, который он сразу же включил.
Шан заговорил:
— Выпуск новостей сделал отчет вместо тебя.
— Лучшие новости, — отозвался Чой, — это как здорово взялся за дело наш юный друг. Он продемонстрировал отличные нервы и энтузиазм.
— Я рад. Оппозиция?
Чой заколебался.
— Официальная оппозиция перегруппировалась и образовала новые ударные силы. Семейная оппозиция в данный момент под полным контролем.
Шан Лао помолчал, сосредоточенно размышляя. Следующий шаг будет первым в его открытом наступлении на «Ричланд».
— Ты когда-то говорил об одном человеке. Кажется, ты его назвал — хакер.
— На прошлой неделе его уволили из «Ричланд». У меня две полные пригоршни других кандидатур.
— Отбрось их. Сосредоточься на последнем штурме. Мне нужно, чтобы ты держал этого человека наготове.
— Я могу привлечь нашего нового сотрудника? — спросил Чой.
Шан почувствовал чье-то приближение. Он оглянулся и увидел вошедшую Банни с малышом на руках.
— Он задействован в предыдущем проекте до полного завершения. После этого сразу отправляй его ко мне.
— Да, сэр.
— Сначала работа. — Жадные глаза Шана пожирали комнату, Банни, маленького Лео. — Поденщина, — уточнил он, улыбаясь свой тонкой шутке. — А в конце — пир.
* * *
— Мы просто не можем позволить себе такое паблисити после шумихи в прессе, связанной с судьбой мистера Ричардса, — говорила молодая блондинка с деловом костюме, с шарфом от Гермеса на плече. Ее низкий голос слегка дребезжал от напряжения. Натянутая, загорелая, ухоженная кожа ее лица напоминала о карибском солнце и передовых достижениях косметической хирургии. Такое лицо без особых трудностей можно переделать в дамскую сумочку.
Гарнет медленно повернулась, чтобы получше рассмотреть говорившую. Ее движения были осторожными, затрудненными из-за болей в спине. Она справлялась с ними с помощью лекарств, но общее состояние, по-видимому, ухудшалось. Если бы ей удалось увильнуть от участия в этом собрании, она бы подежурила у телефона вместе с Уинфилд на случай, если похитители наконец заявят о себе. Пора бы уже!.. Они давно должны были выдвинуть какие-то требования. Но теперь Гарнет была довольна, что пришла сюда, хотя бы назло этой блондинке.
Может быть, она тоже участвует в заговоре? Как и та безносая баба? Гарнет прикрыла глаза. Ужасно чувствовать, как тебя обхватывает паранойя, настоящее унижение.
— Но наши кандидаты уже утверждены, — возразил председатель собрания, высокий худосочный юноша, выполнявший в Товариществе мелкие поручения по печати, — и списки разосланы по всей стране!
Гарнет отвлеклась от идеи заговора. Она подняла руку.
— Я не вижу причин для принципиальных разногласий, — сказала она. — Ежегодно мы выбираем шесть новых членов правления. Они работают три года. — Гарнет замолчала, горло перехватило из-за острого приступа боли в спине. — Три года, а потом переизбираются. Это обычный порядок вещей. Я не вижу в этом никаких привилегий — скорее это обязательство, принимаемое на себя людьми, озабоченными проблемами образования, такими людьми, как мистер Ричардс.
— Я не собиралась подвергать сомнению искренность намерений мистера Ричардса, — заявила блондинка с низким голосом, — просто я считаю, что шумиха вокруг его похищения наносит ущерб репутации Товарищества. К руководству мы предъявляем повышенные требования, и...
— Имоджин, — робко вмешался председатель, — вы немного забегаете вперед.
— В смысле, вы полагаете, что Ричардса прикончат и избавят нас от этических затруднений?
Гарнет наконец вспомнила, кто она такая. Очень могущественная леди-издательница, которой председатель готов ботинки лизать. Еще острее чувствуя боль за Чарли, Гарнет решила бороться за него до конца. Она взвесила свои шансы. С больной спиной или нет, с латентной шизофренией или нет, она обязана защищать Чарли. Сейчас для этого существовал единственный путь — уклончивый.
— Видимо, это вопрос личностный. Считаю, что следует отложить принятие решения на месяц.
— Уже второй, — заметил кто-то в зале.
— А по истечении месяца? — требовательно поинтересовалась Имоджин.
— По истечении месяца, — промямлил председатель, — мы будем знать больше о... э... судьбе мистера Ричардса. Все довольны?
Предложение прошло. Гарнет села и проанализировала свой временный успех. Ужасно было чувствовать себя полуживым инвалидом, одержимым манией преследования. Когда-нибудь, когда ей удастся заполучить назад Чарли, они оба сбегут — в такой уголок земли, где всегда сияет солнце, и каждый любит каждого, и...
Когда она заполучит Чарли назад.
Глава 63
Похищения не относятся к категории преступлений, требующих высокой квалификации. Жертвами похищений могут быть самые разные люди. Но похитители все на одно лицо: жадные, бесчувственные твари, наделенные даром речи — единственным признаком принадлежности к человеческой расе.
Похищения совершаются по разным причинам — ради денег, по политическим, по деловым соображениям. Жестокое обращение с жертвой — норма. Маленькие дети, старики, беременные женщины сидят на цепи, под открытым небом, среди собственных экскрементов. Торговля за выкуп часто затягивается; если похитители исламисты — на годы. Профессиональные похитители, в особенности мусульманские террористы и другие истинно верующие, безразличны к страданиям и смерти. Они часто продолжают тянуть деньги из несчастных родственников уже после того, как прикончили свою жертву. В Южной Италии эти «люди чести» находятся под защитой ндрангетты, имеющей отделения в Австралии, Канаде и Бруклине.
Калабрийцы предпочитают работать там, где местные представители закона подкуплены. Предпочтительней всего дома, в острокриминальном болоте Южной Италии. Вашингтон — другое дело. Даже калабрийцы поостерегутся затевать похищение при такой высокой степени риска. По крайней мере, не за любые деньги. Через два дня после похищения Чарли Ричардса Пино и Мимо заподозрили, что откусили больше, чем сумеют проглотить.
Синьор Томазо, приехавший в Локри специально, чтобы предложить им работу, больше не появлялся. Помощник синьора Томазо, говоривший с сильным иностранным акцентом, заказал им номер в мотеле в Бови, штат Мэриленд, и снабдил их фотографиями Чарли, сведениями о его передвижениях, билетами на рейс «Алиталии» и пятью тысячами долларов в подержанных банкнотах. Позже приятелям сказали, что он — английский лорд.
Они догадывались, что синьора Томазо зовут вовсе не Томазо. Это не имело никакого значения, потому что Пино и Мимо тоже звали не Пино и Мимо. Беспокойство у них вызывали совсем другие обстоятельства.
Во-первых, из своего номера в мотеле они дважды звонили по условленному номеру телефона, и оба раза отвечал человек, отлично владеющий североитальянским диалектом, как диктор новостей РАИ, но говоривший с легким китайским акцентом. Пино и Мимо знали, что такое китайский акцент, потому что совсем недавно по тому же РАИ смотрели старые фильмы про Фу Манчу.
Во-вторых, очень скоро они смертельно заскучали. Чарли, связанный, с кляпом во рту, был спрятан в шкафу в их номере.
— Придется его убить, — проворчал Пино.
Они заказали в номер пиццу и съели, разрезая на куски складными бритвами.
— Дадим еще день этому Томазо, — буркнул Мимо. — Пицца паршивая.
— Кончай трепаться. — Пино немного пожевал. — Только до ночи. Тут есть озеро. Найдут его, когда приплывет на ту сторону.
— Томазо или английский милорд задолжали нам еще пять тысяч, — напомнил Мимо. — Если пришьем его, денег не видать.
— Этот проклятый город. — Пино передернул плечами, рыгнул, кашлянул, плюнул. — Как ты получишь еще пять тысяч монет, если не знаешь, кто такой Томазо? В Локри друг мне сказал, что Томазо женат на Кончетте Макри. А муж Кончетты — сицилиец по имени Молло.
— Может, он и есть Томазо Молло, — снова буркнул Мимо, — что с того?!
— Думаешь, один день погоды не сделает?
— Да. Завтра, — решил Мимо, — прикончим его и едем домой.
* * *
Боль, которую она испытывала раньше, — просто чепуха. Сейчас ей словно приложили раскаленную кочергу к правой стороне спины. Как будто боль всех последних дней потоком захлестнула ее тело, с рычанием пронеслась по нему, как демон с мечом. Держась за спинки стульев, за стены, она доползла до ванной в поисках обезболивающих лекарств, оставшихся после выздоровления.
Рецидив после долгого благополучного периода? Трудно поверить, что снова появилась слабость мышечной ткани, восстановившейся полностью после взрыва. Ледяная вода, которой Гарнет запила две таблетки, на минуту вернула ей иллюзию нормального самочувствия. Потом боль снова пронзила позвоночник, и ей пришлось уцепиться за край ванны, чтобы не упасть.
Только не рецидив. Ежедневные гимнастические упражнения должны были полностью исключить возможность рецидива. Это так подействовало на нее похищение Чарли. Словно по ней проехал паровой каток — неизвестно, почему, за что и вообще — что произошло. Никто не требовал выкуп, не звонил. Преддверие ада — и только.
Гарнет накинула халат и медленно опустилась в кресло. В то, что у телефона. Они с Уинфилд и Керри заключили соглашение — все трое будут постоянно находиться около своих телефонов. И это было хуже всего — сидеть у телефона, который не звонит. Нет, хуже всего было пытаться заснуть одной в кровати, без Чарли. Нет. Потеря второй, лучшей половины жизни — вот что было хуже всего. Такое уже было однажды. Это не должно повториться. Не должно. Иначе у нее совсем ничего не останется.
Она взяла очки и попробовала просмотреть свою корреспонденцию. Одна у телефона. Почему они не требуют денег? Ужасные вещи творят одни человеческие существа с другими. И только Господу ведомо, что они сделали с Чарли.
* * *
Стефи вызвала сыновей домой. Они добрались до острова к полуночи.
— Я не прошу у вас многого, — сказала она. — Никто пока ничего не узнал. Я зла на Чарли, но это не значит, что я не хочу увидеть его снова. Поэтому я прошу: найдите его.
— Его могли убить.
У Стефи на секунду перехватило дыхание.
— Мы не должны так думать.
— Никто не требует выкупа, не пытается связаться с родными — очень похоже на ликвидацию, — сказал Керри.
— Это не корлеонезцы, — добавил брат, — они бы начали с тебя.
— Ночью, когда Чарли пропал, — вспомнил Керри, — он звонил мне, хотел узнать, какие паи установлены в «Ричтроне». Я не смог ответить.
Кевин покачал головой.
— Чио Итало сводит меня с ума. В жизни не видел его таким бешеным.
— Это от бессилия, — заметила Стефи. — Он привык быть самым главным. А теперь ему приходится просто сидеть и смотреть, как работают копы.
— Ну нет, только не Чио! Он бросил на поиски Чарли дюжину своих парней. Лучших парней.
— И?..
— Пока ничего, — признал Кевин.
Стефи переводила взгляд с одного на другого.
— Нам нужно чудо, — сказала она.
Стефи никогда не затрудняла себя разделением поручений между близнецами. Что-нибудь, сказанное одному, каким-то образом доходило до другого. Но сейчас она видела, какие они разные, словно жизнь на каждого наложила отметину. Молчание Керри могло тянуться долго. Гнев Кевина кипел так близко к поверхности, что искажал лицо с крошечным пятнышком под левым глазом. Он, специалист по «коротким замыканиям», был так же бессилен, как Чио Итало.
— Чудо... — повторила Стефи.
— Нет, — произнес Кевин, у которого внезапно злобно загорелись глаза. — Нам нужен заложник.
* * *
Боль была ужасной. Чарли никогда раньше не приходилось выносить такую боль. Скрученные проволокой ноги были подтянуты к шее, спина изогнута луком. Постепенно из-за нарушенного притока крови у него онемело все тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Зазвонил телефон. В этом коттедже на Бимини, днем и ночью окруженном зоркими телохранителями, Шан пользовался телефоном со встроенным шифрователем, который он сразу же включил.
Шан заговорил:
— Выпуск новостей сделал отчет вместо тебя.
— Лучшие новости, — отозвался Чой, — это как здорово взялся за дело наш юный друг. Он продемонстрировал отличные нервы и энтузиазм.
— Я рад. Оппозиция?
Чой заколебался.
— Официальная оппозиция перегруппировалась и образовала новые ударные силы. Семейная оппозиция в данный момент под полным контролем.
Шан Лао помолчал, сосредоточенно размышляя. Следующий шаг будет первым в его открытом наступлении на «Ричланд».
— Ты когда-то говорил об одном человеке. Кажется, ты его назвал — хакер.
— На прошлой неделе его уволили из «Ричланд». У меня две полные пригоршни других кандидатур.
— Отбрось их. Сосредоточься на последнем штурме. Мне нужно, чтобы ты держал этого человека наготове.
— Я могу привлечь нашего нового сотрудника? — спросил Чой.
Шан почувствовал чье-то приближение. Он оглянулся и увидел вошедшую Банни с малышом на руках.
— Он задействован в предыдущем проекте до полного завершения. После этого сразу отправляй его ко мне.
— Да, сэр.
— Сначала работа. — Жадные глаза Шана пожирали комнату, Банни, маленького Лео. — Поденщина, — уточнил он, улыбаясь свой тонкой шутке. — А в конце — пир.
* * *
— Мы просто не можем позволить себе такое паблисити после шумихи в прессе, связанной с судьбой мистера Ричардса, — говорила молодая блондинка с деловом костюме, с шарфом от Гермеса на плече. Ее низкий голос слегка дребезжал от напряжения. Натянутая, загорелая, ухоженная кожа ее лица напоминала о карибском солнце и передовых достижениях косметической хирургии. Такое лицо без особых трудностей можно переделать в дамскую сумочку.
Гарнет медленно повернулась, чтобы получше рассмотреть говорившую. Ее движения были осторожными, затрудненными из-за болей в спине. Она справлялась с ними с помощью лекарств, но общее состояние, по-видимому, ухудшалось. Если бы ей удалось увильнуть от участия в этом собрании, она бы подежурила у телефона вместе с Уинфилд на случай, если похитители наконец заявят о себе. Пора бы уже!.. Они давно должны были выдвинуть какие-то требования. Но теперь Гарнет была довольна, что пришла сюда, хотя бы назло этой блондинке.
Может быть, она тоже участвует в заговоре? Как и та безносая баба? Гарнет прикрыла глаза. Ужасно чувствовать, как тебя обхватывает паранойя, настоящее унижение.
— Но наши кандидаты уже утверждены, — возразил председатель собрания, высокий худосочный юноша, выполнявший в Товариществе мелкие поручения по печати, — и списки разосланы по всей стране!
Гарнет отвлеклась от идеи заговора. Она подняла руку.
— Я не вижу причин для принципиальных разногласий, — сказала она. — Ежегодно мы выбираем шесть новых членов правления. Они работают три года. — Гарнет замолчала, горло перехватило из-за острого приступа боли в спине. — Три года, а потом переизбираются. Это обычный порядок вещей. Я не вижу в этом никаких привилегий — скорее это обязательство, принимаемое на себя людьми, озабоченными проблемами образования, такими людьми, как мистер Ричардс.
— Я не собиралась подвергать сомнению искренность намерений мистера Ричардса, — заявила блондинка с низким голосом, — просто я считаю, что шумиха вокруг его похищения наносит ущерб репутации Товарищества. К руководству мы предъявляем повышенные требования, и...
— Имоджин, — робко вмешался председатель, — вы немного забегаете вперед.
— В смысле, вы полагаете, что Ричардса прикончат и избавят нас от этических затруднений?
Гарнет наконец вспомнила, кто она такая. Очень могущественная леди-издательница, которой председатель готов ботинки лизать. Еще острее чувствуя боль за Чарли, Гарнет решила бороться за него до конца. Она взвесила свои шансы. С больной спиной или нет, с латентной шизофренией или нет, она обязана защищать Чарли. Сейчас для этого существовал единственный путь — уклончивый.
— Видимо, это вопрос личностный. Считаю, что следует отложить принятие решения на месяц.
— Уже второй, — заметил кто-то в зале.
— А по истечении месяца? — требовательно поинтересовалась Имоджин.
— По истечении месяца, — промямлил председатель, — мы будем знать больше о... э... судьбе мистера Ричардса. Все довольны?
Предложение прошло. Гарнет села и проанализировала свой временный успех. Ужасно было чувствовать себя полуживым инвалидом, одержимым манией преследования. Когда-нибудь, когда ей удастся заполучить назад Чарли, они оба сбегут — в такой уголок земли, где всегда сияет солнце, и каждый любит каждого, и...
Когда она заполучит Чарли назад.
Глава 63
Похищения не относятся к категории преступлений, требующих высокой квалификации. Жертвами похищений могут быть самые разные люди. Но похитители все на одно лицо: жадные, бесчувственные твари, наделенные даром речи — единственным признаком принадлежности к человеческой расе.
Похищения совершаются по разным причинам — ради денег, по политическим, по деловым соображениям. Жестокое обращение с жертвой — норма. Маленькие дети, старики, беременные женщины сидят на цепи, под открытым небом, среди собственных экскрементов. Торговля за выкуп часто затягивается; если похитители исламисты — на годы. Профессиональные похитители, в особенности мусульманские террористы и другие истинно верующие, безразличны к страданиям и смерти. Они часто продолжают тянуть деньги из несчастных родственников уже после того, как прикончили свою жертву. В Южной Италии эти «люди чести» находятся под защитой ндрангетты, имеющей отделения в Австралии, Канаде и Бруклине.
Калабрийцы предпочитают работать там, где местные представители закона подкуплены. Предпочтительней всего дома, в острокриминальном болоте Южной Италии. Вашингтон — другое дело. Даже калабрийцы поостерегутся затевать похищение при такой высокой степени риска. По крайней мере, не за любые деньги. Через два дня после похищения Чарли Ричардса Пино и Мимо заподозрили, что откусили больше, чем сумеют проглотить.
Синьор Томазо, приехавший в Локри специально, чтобы предложить им работу, больше не появлялся. Помощник синьора Томазо, говоривший с сильным иностранным акцентом, заказал им номер в мотеле в Бови, штат Мэриленд, и снабдил их фотографиями Чарли, сведениями о его передвижениях, билетами на рейс «Алиталии» и пятью тысячами долларов в подержанных банкнотах. Позже приятелям сказали, что он — английский лорд.
Они догадывались, что синьора Томазо зовут вовсе не Томазо. Это не имело никакого значения, потому что Пино и Мимо тоже звали не Пино и Мимо. Беспокойство у них вызывали совсем другие обстоятельства.
Во-первых, из своего номера в мотеле они дважды звонили по условленному номеру телефона, и оба раза отвечал человек, отлично владеющий североитальянским диалектом, как диктор новостей РАИ, но говоривший с легким китайским акцентом. Пино и Мимо знали, что такое китайский акцент, потому что совсем недавно по тому же РАИ смотрели старые фильмы про Фу Манчу.
Во-вторых, очень скоро они смертельно заскучали. Чарли, связанный, с кляпом во рту, был спрятан в шкафу в их номере.
— Придется его убить, — проворчал Пино.
Они заказали в номер пиццу и съели, разрезая на куски складными бритвами.
— Дадим еще день этому Томазо, — буркнул Мимо. — Пицца паршивая.
— Кончай трепаться. — Пино немного пожевал. — Только до ночи. Тут есть озеро. Найдут его, когда приплывет на ту сторону.
— Томазо или английский милорд задолжали нам еще пять тысяч, — напомнил Мимо. — Если пришьем его, денег не видать.
— Этот проклятый город. — Пино передернул плечами, рыгнул, кашлянул, плюнул. — Как ты получишь еще пять тысяч монет, если не знаешь, кто такой Томазо? В Локри друг мне сказал, что Томазо женат на Кончетте Макри. А муж Кончетты — сицилиец по имени Молло.
— Может, он и есть Томазо Молло, — снова буркнул Мимо, — что с того?!
— Думаешь, один день погоды не сделает?
— Да. Завтра, — решил Мимо, — прикончим его и едем домой.
* * *
Боль, которую она испытывала раньше, — просто чепуха. Сейчас ей словно приложили раскаленную кочергу к правой стороне спины. Как будто боль всех последних дней потоком захлестнула ее тело, с рычанием пронеслась по нему, как демон с мечом. Держась за спинки стульев, за стены, она доползла до ванной в поисках обезболивающих лекарств, оставшихся после выздоровления.
Рецидив после долгого благополучного периода? Трудно поверить, что снова появилась слабость мышечной ткани, восстановившейся полностью после взрыва. Ледяная вода, которой Гарнет запила две таблетки, на минуту вернула ей иллюзию нормального самочувствия. Потом боль снова пронзила позвоночник, и ей пришлось уцепиться за край ванны, чтобы не упасть.
Только не рецидив. Ежедневные гимнастические упражнения должны были полностью исключить возможность рецидива. Это так подействовало на нее похищение Чарли. Словно по ней проехал паровой каток — неизвестно, почему, за что и вообще — что произошло. Никто не требовал выкуп, не звонил. Преддверие ада — и только.
Гарнет накинула халат и медленно опустилась в кресло. В то, что у телефона. Они с Уинфилд и Керри заключили соглашение — все трое будут постоянно находиться около своих телефонов. И это было хуже всего — сидеть у телефона, который не звонит. Нет, хуже всего было пытаться заснуть одной в кровати, без Чарли. Нет. Потеря второй, лучшей половины жизни — вот что было хуже всего. Такое уже было однажды. Это не должно повториться. Не должно. Иначе у нее совсем ничего не останется.
Она взяла очки и попробовала просмотреть свою корреспонденцию. Одна у телефона. Почему они не требуют денег? Ужасные вещи творят одни человеческие существа с другими. И только Господу ведомо, что они сделали с Чарли.
* * *
Стефи вызвала сыновей домой. Они добрались до острова к полуночи.
— Я не прошу у вас многого, — сказала она. — Никто пока ничего не узнал. Я зла на Чарли, но это не значит, что я не хочу увидеть его снова. Поэтому я прошу: найдите его.
— Его могли убить.
У Стефи на секунду перехватило дыхание.
— Мы не должны так думать.
— Никто не требует выкупа, не пытается связаться с родными — очень похоже на ликвидацию, — сказал Керри.
— Это не корлеонезцы, — добавил брат, — они бы начали с тебя.
— Ночью, когда Чарли пропал, — вспомнил Керри, — он звонил мне, хотел узнать, какие паи установлены в «Ричтроне». Я не смог ответить.
Кевин покачал головой.
— Чио Итало сводит меня с ума. В жизни не видел его таким бешеным.
— Это от бессилия, — заметила Стефи. — Он привык быть самым главным. А теперь ему приходится просто сидеть и смотреть, как работают копы.
— Ну нет, только не Чио! Он бросил на поиски Чарли дюжину своих парней. Лучших парней.
— И?..
— Пока ничего, — признал Кевин.
Стефи переводила взгляд с одного на другого.
— Нам нужно чудо, — сказала она.
Стефи никогда не затрудняла себя разделением поручений между близнецами. Что-нибудь, сказанное одному, каким-то образом доходило до другого. Но сейчас она видела, какие они разные, словно жизнь на каждого наложила отметину. Молчание Керри могло тянуться долго. Гнев Кевина кипел так близко к поверхности, что искажал лицо с крошечным пятнышком под левым глазом. Он, специалист по «коротким замыканиям», был так же бессилен, как Чио Итало.
— Чудо... — повторила Стефи.
— Нет, — произнес Кевин, у которого внезапно злобно загорелись глаза. — Нам нужен заложник.
* * *
Боль была ужасной. Чарли никогда раньше не приходилось выносить такую боль. Скрученные проволокой ноги были подтянуты к шее, спина изогнута луком. Постепенно из-за нарушенного притока крови у него онемело все тело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80