Вдруг он остановился, круто развернулся и направил свой изящный указательный палец прямо ей в лицо. - Если уж я берусь за дело, Маша Семенова, то вкладываю в это всю душу. А если я вкладываю всю душу, то, значит, и отдача должна быть со-от-ветст-ву-ю-щей.
Естественно, не сдержавшись, Маша рассмеялась. Впрочем, сразу извинилась.
- А вы умеете соответствовать? - ни мало не смутившись, поинтересовался визави. - То есть я хочу сказать, понимаете ли вы, что значит делать, как говорится, настоящее дело?
- Да, господин Зорин, - ответила Маша, сама не понимая, откуда взялось это не то почтительное, не то фривольное "господин".
- Ладно, - чуть заметно поморщившись, сказал господин Зорин и манерно повел рукой. - Теперь возвращайтесь к своим служебным обязанностям. Арте-мушка вас уже, я думаю, заждался. Ну а после работы, если я вас правильно понял, вы должны поспешить приступить к исполнению супружеских обязанностей...
Впервые в ровном тоне господина Зорина засквозило что-то напоминающее чувство, и Маша, на которую его болтовня относительно её возможного появления в эфире произвела почти гипнотическое действие, твердо взглянула ему в глаза и скромно уточнила:
- Последнее вовсе не обязательно.
- А раз так, - мечтательно предложил он, - может быть, после работы нам поужинать вместе и обсудить наши дела?
- Какие дела, господин Зорин? - так же скромно поинтересовалась она.
Даже в состоянии гипнотической покорности и транса расставить какие возможно точки над "i" - отнюдь не лишняя мера.
- Ну как же, как же! - вдруг заволновался он. - А потрясающая идея насчет того, чтобы вести программу криминальных новостей?..
Не дрогнув, Маша продолжала смотреть прямо в его холодные стальные глаза.
- Вы произвели на меня впечатление, - медленно сказал он и одарил её своей безотносительной американской улыбкой. - После работы я зайду за вами, Маша. Надеюсь, у нас будет чисто деловое свидание.
* * *
Был уже двенадцатый час ночи, а Артем Назаров и Маша все ещё трудились в отделе новостей, составляя и переставляя куски одного трехчастного сюжета. Материал касался работы "скорой помощи". Нужно было выбросить целых четыре минуты, а это существенно снижало забойность репортажа. Материал уже был назначен к эфиру, и они в поте лица прикидывали, как его сократить. Казалось, что каждое слово и каждый кадр имеют решающее значение.
- Женщину, удушившую младенца, которая сама же и вызвала "скорую" и милицию, придется похерить, - вздыхая, говорил Артем, допивая свой холодный кофе.
- Но ведь так и не дождавшись их приезда, она выбросилась из окна! воскликнула Маша.
- Так оно так, но ведь телезрителей не очень-то удивишь нерасторопностью наших служб, - утверждал Артем. - А вот парень, который поджег себя у фонтана в ГУМе, и все-таки сильно обгоревший, смотрится куда эффектнее.
- Но у нас уже было одно самосожжение.
- Тоже фиктивное, хотя и в зале суда... - вздохнул он, закуривая. - И это заснять не удалось...
- Вот его и надо выбросить, - предложила Маша.
- Что ты, ни в коем случае! Закопченный потолок зала суда, который, к тому же, накануне частично обвалился из-за протечки сверху, просто прелесть... А перемазанный сажей прокурор, сетующий на бюджетный дефицит!
- Ладно, - согласилась Маша. - Вырезаем душительницу, а самосожженцев оставляем.
- Нельзя. Ведь на её вызов так никто и не приехал, а у тех были в самый короткий срок...
- Ну тогда вырежем мужика, которого покусала бешеная собака и за которым бригада "скорой помощи" гонялась по всей Москве. Еще можно убрать депутата, который по дороге в Думу провалился в канализационный люк. Про политику у нас и так полно сюжетов...
- Ну вырежем, - снова вздохнул Артем, - а выиграем только две с половиной минуты. Откуда взять ещё полторы?
Посмотрев на часы, Маша ужаснулась:
- Боже! Я забыла позвонить домой! Я забыла, что договорилась с Эдиком. Он, наверное, рвет и мечет. Я всегда старалась его предупреждать. Как бы ему не пришлось вызывать "скорую"...
Артем Назаров раздраженно завел глаза и нервно подвинул к Маше телефон.
- Звони! У нас до эфира всего ничего.
Она набрала номер и с нетерпением ожидала, пока Эдик ответит. После четвертого гудка он наконец взял трубку.
- Эдик, - сказала Маша. - Привет. - Ответом ей сначала было гробовое молчание, а потом возмущенное сопение. - Эдик, - повторила она, - это я. Снова гробовая тишина и сопение. - Эдик, прошу тебя, не молчи. Я просто хотела предупредить тебя, что жива и здорова. Мне очень жаль, но я совсем потеряла счет времени. Я все ещё на работе. Эдик, ты меня слышишь?
- Прекрасно, - сказал он натянуто. - Как мило, что ты соизволила позвонить. Я пытался разогреть себе пиццу и только что сжег микроволновую печку.
- Какое несчастье, Эдик... Но пиццу ты все-таки разогрел?
- Пропади она пропадом твоя пицца! Ты знаешь, сколько стоила печка?
- Прошу тебя, Эдик, - зашептала Маша в трубку. - Поешь что-нибудь. Я не могу сейчас ссориться. Честное слово, я тоже очень огорчена, но у нас тут тоже горит материал о скорой помощи...
- Ах, значит, ты все-таки огорчена. Ну спасибо! А я уже думал, что тебя ничто не в состоянии огорчить. Еще бы, ведь ты у нас теперь ассистентка на телевидении! Зарплата, правда, "небольшая", но зато "премия и все такое"! - Эдик отбросил сдержанный тон и перешел на визг. - Значит, ты собираешься сидеть с твоей долбанной скорой помощью, а я должен сидеть голодным да ещё со сломанной печкой?! - вопил он в полную силу своих легких. - Зачем мне этот гемо...
Артем нервно ходил взад вперед около молчаливого монитора и время от времени давал раздраженный щелчок по лбу кому-нибудь из появляющихся на экране коллег. Теперь или никогда, решила Маша и тоже завопила:
- Да пошел ты со своим геморроем!..
И так хрястнула на рычаг телефонную трубку, что Артем едва успел поймать подскочившую со стола чашечку из-под кофе.
- Благодарим за внимание, дорогие москвичи и гости столицы, пробубнил он, поднося чашечку ко рту вместо микрофона. - Еще одна супружеская лодка разбилась о быт, и вы могли наблюдать это захватывающее зрелище в прямой трансляции благодаря нашим генеральным спонсорам...
* * *
Они отправились ужинать в небольшой ночной ресторан, где, по словам господина Зорина, "хорошо мечтается". Это и правда было весьма достойное заведение. Бандитов минимум, а проституток ещё меньше. А главное, здесь можно было съесть порционного омара без удовольствия лицезреть при этом на эстраде эротически обнажаемую задницу.
Маша медленно пережевывала деликатное мясо номенклатурного морского обитателя, пила белое итальянское вино и пыталась следить за ходом мысли собеседника, налегавшего на мартини.
- Эта самая идея, - говорил господин Зорин, слегка касаясь её щеки, ни что иное, как малая составная часть глобального творческого плана, разработанного с целью полной и окончательной победы демократии на телевидении, а значит, и во всем мире. А что может быть демократичнее, когда женщине доверяют не лопату, не лом, а микрофон. И с этим микрофоном внедриться в святая святых - в область бытия, которая всегда была заповедным полигоном мужского подсознания, а именно - область актуализированной агрессии... Я ясно излагаю, коллега?
Маша кивнула и продолжала жевать.
- Эт-т хор-рошо, - улыбнулся он и потрогал Машу за колено. - Таким образом мы решили поставить очаровательную, нежную и даже чувственную женщину в эпицентр мужского волеизъявления, реализованного в виде бытового и социального насилия, актов жестокой агрессии и тому подобного. Заметьте, нам не нужен какой-нибудь Невзоров в юбке! Женственная женщина - вот что нам нужно. Тем самым мы застолбим на отечественном телевидении новый архетип и надерем задницу конкурентам на много лет вперед. Конечно, они начнут подражать, но что будут их топорные копии по сравнению с нашим бесценным оригиналом!.. Словом, на повестке дня сотворение телекумира женского пола... - Он снова сделал паузу. Его ладонь снова легла на её колено. - У вас глаза цвета индийского изумруда, девушка. Вам это известно?
- Нет, - ответила Маша, изобразив на лице подобие неподдельного интереса. - Продолжайте, господин Зорин. Все это очень любопытно не только в разрезе минералогии.
- Итак, мы удумали предпринять нечто действительно экстраординарное, решительно заявил он. - Мы сделаем женщину ведущей программы криминальных новостей. Она же будет и репортером. Не всякая там женская жуемотина, вроде прогнозов погоды. Мы пойдем до конца. Мы бросим нашу главную драгоценность, наше хрупкое создание, нашу сексапильную богиню - туда, где подобные женщины не появлялись и в горячечном бреду: в вонючие подвалы и канализационные трубы, в обиталища бомжей и крыс, в пропахшие парашей камеры предварительного заключения; на вшивые рынки, где торгуют дынями, оружием и наркотиками; в подпольные бордели, где за несколько баксов малолеток выворачивают наизнанку... Наша дева Мария будет брать интервью у воров в законе, наемных убийц и террористов. Она пройдет вместе с ними по колено в реке пролитой ими крови, а наш уважаемый среднестатистический телезритель между рекламой женских гигиенических салфеток и жратвой для собак и кошек будет одновременно кричать от ужаса и мастурбировать!..
- Совершенно с вами согласна, - вставила Маша, пока он переводил дыхание.
Впрочем, от неё пока реплик не требовалось.
- Мы станем первым российским каналом, который даст женщине настоящую свободу творчества, а телезрителю фантастическую смесь криминальных новостей и экстремальной чувственности. К черту эти приторно-тошнотворные дамские шоу! К лешему эти постные рожи иссохших феминисток с социально-политической тематикой! К дьяволу этих бесполых и безгрудых журналисток, от которых даже сквозь телевизионный экран разит табачищем!.. Нет! Не-е-е-т! - тонко улыбнулся господин Зорин. - Мы вернем телевидению то качество, которое ему было дано по праву рождения, - Красоту! Конечно, нашей новой звезде придется предельно поднапрячься - и сердцем, и печенкой, и мозгами. Но при этом она должна быть красива. Вот в чем весь секрет. Красивые ноги, красивые руки, красивое тело... Я прав?
- Совершенно с вами согласна, - повторила Маша, мысленно уже блуждая по канализационным трубам и подпольным борделям.
- Скажу вам откровенно, - продолжал он тем же бесстрастным тоном лектора, каким вещал и до этого, - мы искали нашу звезду уже несколько месяцев. Я-то вас давно заприметил. Вы очень, очень красивая девушка, Маша Семенова. А кроме того, может быть, единственная девушка на всем телевидении, которая при всем при том ещё и кое-что сечет в самом телевидении. Не скрою, у нас есть на эту роль ещё одна претендентка. Она из топ-моделей, не замужем, играет роль независимой женщины, но в душе, кажется, просто ненавидит род мужской как таковой и только хочет себя подороже продать. Меняет спонсоров как перчатки. Забрось такую в притон или бордель - хлопот не оберешься... Словом, она - ну никак не может соответствовать. Я внятно объясняю?
- Абсолютно, - ответила Маша.
- Такова моя принципиальная позиция, - сказал он, делая знак официанту, чтобы тот открыл следующий тайм - принес покрытую благородной пылью бутылочку императорской мадеры.
Маша ощущала себя совершенно трезвой и отдавала полный отчет всем своим действиям.
- Если речь заходит о нашем общем деле, - с видом сверхсерьезным продолжал господин Зорин, - то я костьми лягу за соответствие всех и каждого! Тут послабления не может быть никому - даже женщинам!
Маша не стала уточнять, почему в данном случае он выделил женщин в особую категорию. Было ясно, что сделал он это по соображениям не анатомическим, а гуманитарным.
Между тем бутылочка мадеры была незаметно оприходована, а рука господина Зорина пригрелась у Маши под юбкой.
- Хотя, - продолжал сам Зорин с оттенком, напоминающим воодушевление, - я вовсе не сторонник тупого и формального равноправия мужчины и женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63