Я их впервые увидел час с небольшим назад.
И за это время словом не обмолвился.
– Откуда они?
– Из дурдома. Детдомовские. И с ними – котенок.
– Васька?
– Пусть будет Васька. Раз тебе нравится.
– Данилов, ты наезжаешь, как танк.
– Аля, положение безвыходное.
– Ладно, что мне с этими кралями делать?
– У тебя есть знакомый при даче?
– Не один. И даже не два. Не считая старушек по селам.
– Дело. Выбери какую победнее. Сними у нее домик, лучше подальше от Княжинска. И о девчонках на время забудь. Не было их, и все. Лады?
– Почему забыть?
– Они – свидетели. Их могут запросто стереть, если найдут.
– "Стереть" – это «убить»?
– Да.
Ланевская посерьезнела:
– Хорошо. Я сделаю. Не беспокойся.
Олег передал ей пачку долларов.
– Сколько здесь?
– На взгляд – штук шесть. Я не пересчитывал.
– Ты разбогател?
– Хозяину больше не пригодятся. А девчонкам – нужны.
– Данилов... Ты хоть сам отчетливо понимаешь, в какую игру влез? И лезешь дальше, закусив удила?
– Стараюсь понять. Да и выбора у меня нет.
– Выбор всегда есть. Просто люди сами нагородили себе понятий... – Ланевская осеклась. – Ладно. Извини. Не буду тебя грузить. Только... Только ты не забывай, что главное для тебя в этой карусели – выжить.
– Иногда выжить – не самое главное.
– – О чем и толкую. Ты, Данилов, ушибленный на всю голову. Причем от рождения. Таких сейчас уже нет. За что и люблю. – Алина обняла Данилова и быстро поцеловала в губы. Вздохнула:
– И не одна я. Принцесса в машине?
– Да.
– Ничего, потерпит. Ну что, зови пацанок и я поеду?
– На этом чуде техники? В деревеньку?
– Данилов, я же не дура. Эта куколка для вящей презентабельности. И создания даме, то есть мне, соответствующего имиджа. А для дальних деятельных поездок у меня родная «копейка» заныкана. С новеньким движком.
– Тебе бы в гэбэ работать.
– А откуда ты знаешь, Данилов, что я там не работала?
– А что, работала?
– Нет.
– Ну и ладно. Три минуты подождешь? Проведу среди молодежи разъяснительную работу.
– Уже жду.
– Ты с ними построже.
– Не волнуйся, я умею. Это я с тобой такая хлипкая... Как девчонок-то зовут?
– Светленькую, что постарше, – Светлана. Вторую – Катя.
– Пока, Данилов, – грустно улыбнулась Ланевская. – Не пропадай.
– Не пропаду.
Олег вернулся в машину.
– Так, девочки, вы поедете с дамой в село.
– Что мы будем делать в селе?
– Жить. Получите хорошую одежду, еду. Очень оздоровительно. Только одна просьба. Никому ничего о себе не рассказывайте. Вы – сестры Беловы. Родители – за границей на заработках. Сами – из Княжинска. И – ничего больше. Справитесь?
– А чего тут справляться?
– Ну и отлично.
– Но там же скучища...
– Почему? Парни, дискотека. Ведите себя как все.
– А дальше что?
– Бог знает.
– Дальше все хорошо будет, – вмешалась Даша. – У вас будет свой дом. С садом. Я скажу папе, и он все сделает.
– Так ты не врала? – удивленно переспросила Света: говорила Даша то же, что и накануне вечером, но то было сказано беглянкой в полусне и воспринималось как сказка. А сейчас... – А это твой телохранитель, да? – Соболева невольно осеклась, замолчала, а в глазах заплескалось целое море надежд... Она спросила тихо:
– И дом, и сад – правда?
– Правда.
– А кто твой папа?
– Вот этого вам знать не нужно, – сказал Олег.
– Почему? – просто спросила Катька.
– Меньше знаешь – легче спишь. И просыпаешься каждое утро в своей постели.
– Нет у нас своих постелей.
– Будут.
– Ладно, пока, – пожала плечами Светка. – Нам где бы ни жить, лишь бы жить. – Повернулась к Данилову:
– А можно мы котенка возьмем с собой? Дашка ему уже имя придумала: Васька.
– Ты чего улыбаешься, Данилов? – глядя на него, спросила Даша.
– Так. У некоторых мысли сходятся. Все, девчонки, пока.
Ланевская ждала у машины. Сейчас она была не просто красива: стильна, раскованна, эффектна. Девчонки смотрели на нее во все глаза.
– Хотите быть красивыми, богатыми и счастливыми? – спросила Ланевская и добавила, не дожидаясь ответа:
– Тогда-с этой минуты слушаете меня. И только меня. Я теперь для вас родитель, воспитатель и сенсей. А сейчас – в машину. – Ланевская повернулась, подмигнула Данилову, села за руль, и игрушка-автомобиль свернул в узкую улочку и скрылся из виду.
– Еще один звоночек, хорошо?
– Как знаешь.
Олег дошел до автомата, набрал информированного Игоря, кладезь информации и флибустьера свободного поиска.
– Игорь? Это Данилов.
– Да.
– Мне нужно определить владельца легкового автомобиля.
– Без проблем. Марка, модель, номерной знак.
Олег назвал. Спросил:
– Через сколько перезвонить?
– Не через сколько. Полминуты есть? Записывай: Сидоренко Михаил Ильич.
Улица Пестеля, тридцать четыре, квартира двенадцать.
– Спасибо.
– Всегда рад, – произнес Игорь голосом, в котором никакой радости не слышалось.
Олег тронул автомобиль, задержался у небольшого зданьица, вышел, вернулся.
– Что ты там делал? – спросила Даша.
– Отправлял перевод.
– Кому?
– Машина, которую я разбил в дачном поселке, была не моя. А некоего Сидоренко Михаила Ильича.
– Это твой знакомый?
– Нет.
– Знаешь, Данилов, я тебя не понимаю.
– Не важно. Лишь бы моя совесть была чиста.
– А она у тебя чиста?
– Нет.
– Значит, долги остались?
– Наверное.
– Так что же не вернешь?
– Одни – некому возвращать, другие... – Олег раздвинул губы в улыбке, похожей на оскал:
– Кому я должен, всем прощаю.
Даша задумалась, глядя в точку на ветровом стекле. Потом спросила очень тихо и очень спокойно:
– Данилов, ты кто?
– Пятый вызывает первого.
– Первый слушает пятого.
– Они ушли.
– Кто – «они»?
– Журналист и девчонки.
– Что с группами?
– Ликвидированы. Сейчас на месте – и милиция, и пожарные.
– Какие-то зацепки остались?
– Никаких. Но Принцесса будет пытаться связаться с Рамзесом. Это единственный способ их засечь.
– Не волнуйся. Все подходы к Рамзесу, в том числе электронные, блокированы. А ты... Действуй через свои контакты в МВД и СБ. Скорее всего, Рамзес через министров втемную зарядил и тех и других на поиски дочери. Мы должны найти ее раньше. Если уж Папа Рамзес так хочет найти дочь, пусть найдет.
Но – мертвой.
Глава 53
Даша смотрела какое-то время в одну точку, а потом заговорила сама – быстро, бессвязно:
– Ты прости меня, Олег. Я устала. Просто понимаешь... В жизни у меня если и было настоящее потрясение, то только одно: когда умерла мама. Я этого не помню, но то, что мамы нет, я буду ощущать всю свою жизнь. А теперь... Меня словно в грязь окунули. – Даша замолчала, ожесточенно свела губы. – Я не была к этому готова.
– Человек к такому всегда не готов.
– Только не ты.
– Почему?
– Помнишь, вчера... Надо же, «вчера»... Ведь мы с тобой... Все было сегодня, ночью. Кажется, прошла уже вечность. Или – две вечности. – Даша встряхнула головой. – Вчера я спросила тебя о войне. А ты не ответил. А сегодня... Ты уложил тех, в поселке. Наповал. Это были киллеры?
– Нет. Это были наемные убийцы.
– А какая разница?
– В оттенке смысла. «Киллер» – это «ничего личного», как нас учит телеэкран, великий и ужасный. Профессия. Непонятная аббревиатура. Киллер, дизайнер, оториноларинголог. Красиво, уважительно, невразумительно. И вот уже убийцу не отличить ни от конструктора интерьеров, ни от врача. Так сказать, высококвалифицированный и хорошо оплачиваемый профессионал. А вещи нужно называть теми именами, которые им подходят: доктора – целителем, киллера – убийцей. Нелюдем, который убивает за деньги. – Помолчал, добавил:
– Продажная смерть куда хуже продажной любви.
– Но ты... тоже убил.
– Да. Чтобы спасти жизнь трем девчонкам и одному мужчине.
– Какому мужчине?
– Мне.
– Думаешь, они приехали убить нас?
– Нет. Накормить овсяными хлопьями. С вареньем и без хлеба.
– И все-таки...
– Даша, вопрос стар как мир. И не имеет решения. Хотя толкований сколько угодно. Вот живет себе гнусная, полуграмотная старуха, обирает доведенных до крайности людей, затаптывая их в еще большую нужду. И находится молодой человек, и убивает никчемную старушонку, а потом – мечется даже не раскаянием: сломана вся его душевная организация. И он хочет обрести покой и не находит.
– Это же Родион Раскольников. Мы его в школе проходили. – Даша подумала, добавила:
– Он странный.
– Именно. Странный. Ему Федор Михайлович приписал собственные странности.
Или, как сейчас говорят, комплексы. Так вот, Даша: у ребят, что работают наемными убийцами, таких комплексов нет. «Ничего личного». Просто способ заработать деньги. А для удобства – и людей людьми не называют: они «объекты», «цели». Которые нужно «стереть», «ликвидировать», «зачистить». Люди лукавы, и что только не придумали, лишь бы освободить память от воспоминаний, а душу – от горечи падения.
Так и складывается фраза: «киллеры ликвидируют объекты». Словно шахматные фигурки пробкой с доски сбивают. Но тогда оборотка получается: киллер тоже не человек, деревянная фигурка на чужой доске. И его тоже собьют, когда придет срок. Некоторые задумываются об этом поздно. Некоторые никогда. Потому что их уже сбили.
– Знаешь, Данилов... У меня голова все-таки мутная после всего... Мы с девчонками поспали, но совсем недолго. И все, что ты говоришь, я не очень сейчас понимаю. Но все равно ты хороший. Потому что я тебя люблю. – Даша вздохнула. – А теперь – поедем к папе. Может, даже звонить не будем? Свалимся, и все.
– Или нас свалят.
– Как это – «свалят»?
– Убьют.
– Но почему?
– Был бы твой папа младшим научным сотрудником в каком-нибудь замороченном НИИ – вопроса бы не было.
– А он и был когда-то. В институте прикладной математики.
– Прикладной, говоришь? С тех пор он нашел к чему полученные знания приложить.
– Олег... При чем здесь...
– Папа Рамзес ворочает миллиардами. Вполне весомый повод, чтобы люди превратились в кегли. Все, включая нас с тобой. Кто-то выстроил схему, в которую Головин не вписывается.
– Он не хочет никуда вписываться. Он сам по себе.
– Титан промышленного возрождения? Таких не бывает.
– Погоди, Олег, а что же мы будем делать? Я позвоню ему.
– Попробуй, – пожал плечами Данилов. Даша взяла мобильный. Набрала номер:
– Алло! Папа! Папа! Это я! Включи телефон! – Девушка нажала отбой. – Сейчас еще раз попробую.
– Что такое?
– Автоответчик.
– И что удивительного?
– Это его личный номер. Который он никогда не ставит на автоответчик. У папы три мобильных. А это личный. Ты понимаешь – личный!
– Понимаю. Только не нервничай.
– Я не нервничаю. Хотя нет, нервничаю, конечно. А вдруг с ним что-то случилось?
– Он никогда не отключает этот мобильник?
– Никогда.
– Даже если беседует с президентом страны?
– Я не знаю...
– Я знаю. При беседах высокопоставленных государственных мужей все электронные средства, которые можно использовать как записывающую или передающую аппаратуру, изымаются.
– Подумаешь, – скривилась в усмешке Даша. – Папа может себе позволить ничего не сдавать. Он...
– Да будь твой папа хоть римский! – рассердился Олег. – Система.
– Тогда позвоню пока домой.
– Пробуй.
Данилов казался безучастным. Усталость брала свое. Глаза слипались, голова пульсировала какими-то серыми всполохами, под ресницы словно насыпали песка, а внутри все подрагивало тревогой: мозг проигрывал недавнюю схватку, проигрывал ярко, рельефно, выжигая нервные клетки. Время от времени, пока Даша слушала длинные гудки, он следил за секундной стрелкой часов.
– Странно. – Даша выглядела совершенно растерянной. – Никто нигде не отвечает. Ни дома, ни в офисе. И ни один из папиных телефонов. И даже моя охрана. Никто.
Олег взял у нее мобильный, приоткрыл дверцу и с силой грохнул аппаратик об асфальт. Тот рассыпался десятками пластиковых брызг.
– Что с тобой, Олег?! – спросила встревоженно Даша, внезапно побледнела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
И за это время словом не обмолвился.
– Откуда они?
– Из дурдома. Детдомовские. И с ними – котенок.
– Васька?
– Пусть будет Васька. Раз тебе нравится.
– Данилов, ты наезжаешь, как танк.
– Аля, положение безвыходное.
– Ладно, что мне с этими кралями делать?
– У тебя есть знакомый при даче?
– Не один. И даже не два. Не считая старушек по селам.
– Дело. Выбери какую победнее. Сними у нее домик, лучше подальше от Княжинска. И о девчонках на время забудь. Не было их, и все. Лады?
– Почему забыть?
– Они – свидетели. Их могут запросто стереть, если найдут.
– "Стереть" – это «убить»?
– Да.
Ланевская посерьезнела:
– Хорошо. Я сделаю. Не беспокойся.
Олег передал ей пачку долларов.
– Сколько здесь?
– На взгляд – штук шесть. Я не пересчитывал.
– Ты разбогател?
– Хозяину больше не пригодятся. А девчонкам – нужны.
– Данилов... Ты хоть сам отчетливо понимаешь, в какую игру влез? И лезешь дальше, закусив удила?
– Стараюсь понять. Да и выбора у меня нет.
– Выбор всегда есть. Просто люди сами нагородили себе понятий... – Ланевская осеклась. – Ладно. Извини. Не буду тебя грузить. Только... Только ты не забывай, что главное для тебя в этой карусели – выжить.
– Иногда выжить – не самое главное.
– – О чем и толкую. Ты, Данилов, ушибленный на всю голову. Причем от рождения. Таких сейчас уже нет. За что и люблю. – Алина обняла Данилова и быстро поцеловала в губы. Вздохнула:
– И не одна я. Принцесса в машине?
– Да.
– Ничего, потерпит. Ну что, зови пацанок и я поеду?
– На этом чуде техники? В деревеньку?
– Данилов, я же не дура. Эта куколка для вящей презентабельности. И создания даме, то есть мне, соответствующего имиджа. А для дальних деятельных поездок у меня родная «копейка» заныкана. С новеньким движком.
– Тебе бы в гэбэ работать.
– А откуда ты знаешь, Данилов, что я там не работала?
– А что, работала?
– Нет.
– Ну и ладно. Три минуты подождешь? Проведу среди молодежи разъяснительную работу.
– Уже жду.
– Ты с ними построже.
– Не волнуйся, я умею. Это я с тобой такая хлипкая... Как девчонок-то зовут?
– Светленькую, что постарше, – Светлана. Вторую – Катя.
– Пока, Данилов, – грустно улыбнулась Ланевская. – Не пропадай.
– Не пропаду.
Олег вернулся в машину.
– Так, девочки, вы поедете с дамой в село.
– Что мы будем делать в селе?
– Жить. Получите хорошую одежду, еду. Очень оздоровительно. Только одна просьба. Никому ничего о себе не рассказывайте. Вы – сестры Беловы. Родители – за границей на заработках. Сами – из Княжинска. И – ничего больше. Справитесь?
– А чего тут справляться?
– Ну и отлично.
– Но там же скучища...
– Почему? Парни, дискотека. Ведите себя как все.
– А дальше что?
– Бог знает.
– Дальше все хорошо будет, – вмешалась Даша. – У вас будет свой дом. С садом. Я скажу папе, и он все сделает.
– Так ты не врала? – удивленно переспросила Света: говорила Даша то же, что и накануне вечером, но то было сказано беглянкой в полусне и воспринималось как сказка. А сейчас... – А это твой телохранитель, да? – Соболева невольно осеклась, замолчала, а в глазах заплескалось целое море надежд... Она спросила тихо:
– И дом, и сад – правда?
– Правда.
– А кто твой папа?
– Вот этого вам знать не нужно, – сказал Олег.
– Почему? – просто спросила Катька.
– Меньше знаешь – легче спишь. И просыпаешься каждое утро в своей постели.
– Нет у нас своих постелей.
– Будут.
– Ладно, пока, – пожала плечами Светка. – Нам где бы ни жить, лишь бы жить. – Повернулась к Данилову:
– А можно мы котенка возьмем с собой? Дашка ему уже имя придумала: Васька.
– Ты чего улыбаешься, Данилов? – глядя на него, спросила Даша.
– Так. У некоторых мысли сходятся. Все, девчонки, пока.
Ланевская ждала у машины. Сейчас она была не просто красива: стильна, раскованна, эффектна. Девчонки смотрели на нее во все глаза.
– Хотите быть красивыми, богатыми и счастливыми? – спросила Ланевская и добавила, не дожидаясь ответа:
– Тогда-с этой минуты слушаете меня. И только меня. Я теперь для вас родитель, воспитатель и сенсей. А сейчас – в машину. – Ланевская повернулась, подмигнула Данилову, села за руль, и игрушка-автомобиль свернул в узкую улочку и скрылся из виду.
– Еще один звоночек, хорошо?
– Как знаешь.
Олег дошел до автомата, набрал информированного Игоря, кладезь информации и флибустьера свободного поиска.
– Игорь? Это Данилов.
– Да.
– Мне нужно определить владельца легкового автомобиля.
– Без проблем. Марка, модель, номерной знак.
Олег назвал. Спросил:
– Через сколько перезвонить?
– Не через сколько. Полминуты есть? Записывай: Сидоренко Михаил Ильич.
Улица Пестеля, тридцать четыре, квартира двенадцать.
– Спасибо.
– Всегда рад, – произнес Игорь голосом, в котором никакой радости не слышалось.
Олег тронул автомобиль, задержался у небольшого зданьица, вышел, вернулся.
– Что ты там делал? – спросила Даша.
– Отправлял перевод.
– Кому?
– Машина, которую я разбил в дачном поселке, была не моя. А некоего Сидоренко Михаила Ильича.
– Это твой знакомый?
– Нет.
– Знаешь, Данилов, я тебя не понимаю.
– Не важно. Лишь бы моя совесть была чиста.
– А она у тебя чиста?
– Нет.
– Значит, долги остались?
– Наверное.
– Так что же не вернешь?
– Одни – некому возвращать, другие... – Олег раздвинул губы в улыбке, похожей на оскал:
– Кому я должен, всем прощаю.
Даша задумалась, глядя в точку на ветровом стекле. Потом спросила очень тихо и очень спокойно:
– Данилов, ты кто?
– Пятый вызывает первого.
– Первый слушает пятого.
– Они ушли.
– Кто – «они»?
– Журналист и девчонки.
– Что с группами?
– Ликвидированы. Сейчас на месте – и милиция, и пожарные.
– Какие-то зацепки остались?
– Никаких. Но Принцесса будет пытаться связаться с Рамзесом. Это единственный способ их засечь.
– Не волнуйся. Все подходы к Рамзесу, в том числе электронные, блокированы. А ты... Действуй через свои контакты в МВД и СБ. Скорее всего, Рамзес через министров втемную зарядил и тех и других на поиски дочери. Мы должны найти ее раньше. Если уж Папа Рамзес так хочет найти дочь, пусть найдет.
Но – мертвой.
Глава 53
Даша смотрела какое-то время в одну точку, а потом заговорила сама – быстро, бессвязно:
– Ты прости меня, Олег. Я устала. Просто понимаешь... В жизни у меня если и было настоящее потрясение, то только одно: когда умерла мама. Я этого не помню, но то, что мамы нет, я буду ощущать всю свою жизнь. А теперь... Меня словно в грязь окунули. – Даша замолчала, ожесточенно свела губы. – Я не была к этому готова.
– Человек к такому всегда не готов.
– Только не ты.
– Почему?
– Помнишь, вчера... Надо же, «вчера»... Ведь мы с тобой... Все было сегодня, ночью. Кажется, прошла уже вечность. Или – две вечности. – Даша встряхнула головой. – Вчера я спросила тебя о войне. А ты не ответил. А сегодня... Ты уложил тех, в поселке. Наповал. Это были киллеры?
– Нет. Это были наемные убийцы.
– А какая разница?
– В оттенке смысла. «Киллер» – это «ничего личного», как нас учит телеэкран, великий и ужасный. Профессия. Непонятная аббревиатура. Киллер, дизайнер, оториноларинголог. Красиво, уважительно, невразумительно. И вот уже убийцу не отличить ни от конструктора интерьеров, ни от врача. Так сказать, высококвалифицированный и хорошо оплачиваемый профессионал. А вещи нужно называть теми именами, которые им подходят: доктора – целителем, киллера – убийцей. Нелюдем, который убивает за деньги. – Помолчал, добавил:
– Продажная смерть куда хуже продажной любви.
– Но ты... тоже убил.
– Да. Чтобы спасти жизнь трем девчонкам и одному мужчине.
– Какому мужчине?
– Мне.
– Думаешь, они приехали убить нас?
– Нет. Накормить овсяными хлопьями. С вареньем и без хлеба.
– И все-таки...
– Даша, вопрос стар как мир. И не имеет решения. Хотя толкований сколько угодно. Вот живет себе гнусная, полуграмотная старуха, обирает доведенных до крайности людей, затаптывая их в еще большую нужду. И находится молодой человек, и убивает никчемную старушонку, а потом – мечется даже не раскаянием: сломана вся его душевная организация. И он хочет обрести покой и не находит.
– Это же Родион Раскольников. Мы его в школе проходили. – Даша подумала, добавила:
– Он странный.
– Именно. Странный. Ему Федор Михайлович приписал собственные странности.
Или, как сейчас говорят, комплексы. Так вот, Даша: у ребят, что работают наемными убийцами, таких комплексов нет. «Ничего личного». Просто способ заработать деньги. А для удобства – и людей людьми не называют: они «объекты», «цели». Которые нужно «стереть», «ликвидировать», «зачистить». Люди лукавы, и что только не придумали, лишь бы освободить память от воспоминаний, а душу – от горечи падения.
Так и складывается фраза: «киллеры ликвидируют объекты». Словно шахматные фигурки пробкой с доски сбивают. Но тогда оборотка получается: киллер тоже не человек, деревянная фигурка на чужой доске. И его тоже собьют, когда придет срок. Некоторые задумываются об этом поздно. Некоторые никогда. Потому что их уже сбили.
– Знаешь, Данилов... У меня голова все-таки мутная после всего... Мы с девчонками поспали, но совсем недолго. И все, что ты говоришь, я не очень сейчас понимаю. Но все равно ты хороший. Потому что я тебя люблю. – Даша вздохнула. – А теперь – поедем к папе. Может, даже звонить не будем? Свалимся, и все.
– Или нас свалят.
– Как это – «свалят»?
– Убьют.
– Но почему?
– Был бы твой папа младшим научным сотрудником в каком-нибудь замороченном НИИ – вопроса бы не было.
– А он и был когда-то. В институте прикладной математики.
– Прикладной, говоришь? С тех пор он нашел к чему полученные знания приложить.
– Олег... При чем здесь...
– Папа Рамзес ворочает миллиардами. Вполне весомый повод, чтобы люди превратились в кегли. Все, включая нас с тобой. Кто-то выстроил схему, в которую Головин не вписывается.
– Он не хочет никуда вписываться. Он сам по себе.
– Титан промышленного возрождения? Таких не бывает.
– Погоди, Олег, а что же мы будем делать? Я позвоню ему.
– Попробуй, – пожал плечами Данилов. Даша взяла мобильный. Набрала номер:
– Алло! Папа! Папа! Это я! Включи телефон! – Девушка нажала отбой. – Сейчас еще раз попробую.
– Что такое?
– Автоответчик.
– И что удивительного?
– Это его личный номер. Который он никогда не ставит на автоответчик. У папы три мобильных. А это личный. Ты понимаешь – личный!
– Понимаю. Только не нервничай.
– Я не нервничаю. Хотя нет, нервничаю, конечно. А вдруг с ним что-то случилось?
– Он никогда не отключает этот мобильник?
– Никогда.
– Даже если беседует с президентом страны?
– Я не знаю...
– Я знаю. При беседах высокопоставленных государственных мужей все электронные средства, которые можно использовать как записывающую или передающую аппаратуру, изымаются.
– Подумаешь, – скривилась в усмешке Даша. – Папа может себе позволить ничего не сдавать. Он...
– Да будь твой папа хоть римский! – рассердился Олег. – Система.
– Тогда позвоню пока домой.
– Пробуй.
Данилов казался безучастным. Усталость брала свое. Глаза слипались, голова пульсировала какими-то серыми всполохами, под ресницы словно насыпали песка, а внутри все подрагивало тревогой: мозг проигрывал недавнюю схватку, проигрывал ярко, рельефно, выжигая нервные клетки. Время от времени, пока Даша слушала длинные гудки, он следил за секундной стрелкой часов.
– Странно. – Даша выглядела совершенно растерянной. – Никто нигде не отвечает. Ни дома, ни в офисе. И ни один из папиных телефонов. И даже моя охрана. Никто.
Олег взял у нее мобильный, приоткрыл дверцу и с силой грохнул аппаратик об асфальт. Тот рассыпался десятками пластиковых брызг.
– Что с тобой, Олег?! – спросила встревоженно Даша, внезапно побледнела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87