Если это так, мне оставалось только убедиться, что они работают, и проверить спусковой механизм.
Луис задумчиво заметил:
– Мой друг, вы должны действовать очень осторожно. Если генералы услышат, что мы переделываем самолет в бомбардировщик... – он пожал плечами.
– Самолет уже включен в сценарий, – сказал Уитмор. – Мы могли бы скрыть большую часть работ, сделав вид, что готовим его для съемок в картине.
На лице Луиса было написано сомнение.
Я сказал:
– Откровенно говоря, не думаю, что мы сможем многого добиться с точки зрения секретности, просто попытаемся, чтобы вся работа была не слишком очевидной. Они должны знать, что мы приобрели "митчелл", и если полагают, что мы собираемся использовать его против них, то мы не можем помешать, что бы не делали. После того, как мы проделаем на самолете большую часть изменений, я сам лично подготовлю его для бомбометания. Это самое безопасное, что мы можем сделать.
Возможно, они собирались что-то обсудить, но тут в комнату вновь вошла мисс Хименес. Может быть, теперь она выглядела немного посвежевшей, хотя я и прежде не замечал по этой части никаких недостатков.
Уитмор остался сидеть на месте, по-прежнему вытянув ноги. Я согнулся, демонстрируя чисто английскую вежливость. Луис танцующей походкой, как тигр на охоте, пересек комнату и принялся усаживать ее в кресло, как втискивают ногу в башмак.
– Хотите чего-нибудь выпить, сеньорита? – предложил он. – Или, может быть, показать вашу комнату? Я мог бы заказать ужин.
Она одарила его улыбкой мощностью в десять киловатт и сказала, что предпочла бы джин с тоником.
Разговор прервался. За открытым французским окном темнело небо и море вежливо вздыхало на пустом пляже. Толстая ящерица выбралась наружу и встала как часовой в луче света, падавшем во внутренний дворик.
Наконец я спросил:
– Есть какие-то соображения о том, что должен дать этот рейд?
Луис повернулся и резко бросил:
– Больше мы это обсуждать не будем.
Я ехидно улыбнулся, прекрасно представляя, что сейчас последует.
Так оно и случилось. Мисс Хименес с восторгом взглянула на меня.
– Вы говорили о бомбардировке самолетов генералов?
Луис попытался ее успокоить.
– Сеньорита, вам нет нужды этим заниматься...
– Но я же здесь именно для этого.
Это несколько сбило его с толку. Уитмор протянул:
– Я думал, вы приехали, чтобы забрать домой тело брата.
– Я приехала, чтобы отомстить за него. Завтра я отправлю его домой, а сама останусь здесь.
Луис пожевал губами, Уитмор недовольно нахмурился, а Джи Би быстро взглянула на меня, но ничего не сказала.
– Ну... и когда? – спросил я.
– Когда самолет будет готов, – сказала мисс Хименес, – я сообщу отцу. После этого за день до начала наступления он нас предупредит.
Я кивнул.
– Когда прибудут бомбы? И какого типа они будут?
– Всем этим занимался Диего, – сказал Уитмор, – с тех пор мы ничего об этом не слышали... Я снова постараюсь связаться с этими людьми.
Луис перестал жевать свою губу и сказал:
– Четыре штуки по 500 фунтов.
– Мощная взрывчатка?
– Да.
Я снова кивнул. "Митчелл" мог поднять 2000 фунтов, так что с этим было все в порядке. Я даже был уверен, что если в наличии будет достаточно длинная взлетная полоса, "митчелл" поднимет все, что вы сможете в него впихнуть, кроме ванны вашего дядюшки Генри. Это был чертовски хороший самолет для перевозки грузов – была бы только достаточно длинная взлетная полоса. Но в этом-то и заключалась проблема: я не был уверен, что власти Палисадо или Монтего-Бей, где были соответствующие взлетные полосы, дадут разрешение на для этой увеселительной прогулки.
Я взглянул на мисс Хименес.
– Ваш отец должен понять, что я не смогу атаковать в любое время дня. Должно быть...
Она одарила меня такой улыбкой, что во мне все загорелось.
– Ну конечно. Как однажды сказал ваш Китченер под Хартумом: "Мы должны вести войну так, как нас вынуждают, а не так, как нам нравится". Это должно произойти на заре или в сумерках.
Все удивленно посмотрели на нее. Я покачал головой и пробормотал:
– Вы еще ничего не слышали.
А затем уже громче сказал:
– Правильно. Складывается впечатление, что они в течение дня посылают по крайней мере один отряд на передовую базу, расположенную неподалеку от гор...
– Возле Кордильер, – сказала она.
– Именно это место вы имеете в виду, верно? Но кажется, самолеты на ночь там не оставляют. Думаю, Нэд боится вылазок повстанцев и не доверяет армии, чтобы...
– Генералы не доверяют друг другу, – сказала она. – Генерал Боско набирает для своих ВВС наземные войска – это нечто вроде вашего полка королевских ВВС – чтобы организовать подразделения защиты аэродромов. Сейчас у него около трех тысяч человек. Некоторые переведены из других подразделений; большинство сержантского состава когда-то были полицейскими.
Теперь Луис изумился уже по-настоящему. Он покачал головой, чтобы убедиться, что все это ему не снится и спросил:
– Сеньорита, откуда вы знаете все эти вещи?
Казалось, она удивилась.
– Сеньор, вы забываете, кто мой отец.
Уитмор заметил:
– Но ваш отец находится в 500 милях от Каракаса.
– Сеньор Уитмор, Либра не закрывается как дверь. Приходят письма. Прилетают самолеты.
Луис продолжал настаивать на своем.
– Но ваш брат таких вещей не знал.
– Мой брат был сыном моей матери, – достаточно резко заявила она. – А я дочь моего отца. Диего знал то, что я ему говорила.
Я уже начал подозревать что-то в этом роде. Я никогда не видел, чтобы Диего как трудолюбивый паук трудился в центре разведывательной сети. И связи между республикой и Каракасом, из-за общности языка и в какой-то степени общей истории, были куда более тесными, чем между республикой и Ямайкой.
Но меня главным образом заинтересовало сообщение о неладах между армией и военно-воздушными силами. Теперь я понял, почему Нэд разработал такую громоздкую систему управления истребителями, атакующими наземные цели, непосредственно со своей основной базы, а не позволил армии наводить их на цели прямо с линии фронта – так, как он сам это делал в Корее.
Но сейчас не это было самым главным. Я сказал:
– Правильно – я атакую с первыми или с последними лучами солнца. Если учитывать все, было бы лучше...
– Лучше будет проделать это в сумерки, – сухо сказала мисс Хименес. – Тогда больше шансов захватить их всех.
– Лучше будет сделать это на рассвете, – твердо заявил я.
Ответом мне был проницательный, немного испуганный взгляд.
– Это чисто военная проблема, – успокаивающе буркнул я. – Нагруженный бомбами самолет с полными баками горючего будет слишком тяжел для того, чтобы взлететь с короткой взлетной полосы в Боскобеле или в Сан-Антонио. Поэтому мне хотелось бы, чтобы при взлете воздух был как можно холоднее; это позволит двигателям развить большую мощность и придаст крыльям большую подъемную силу. Если атаковать на закате, придется взлетать в полдень; если атаковать на рассвете, взлетать нужно в два часа ночи. Дело просто в этом.
Она нахмурилась.
– Капитан, даже Клаузевиц считал, что "чисто военное решение не всегда может быть позволительно".
– Ему не приходилось поднимать в воздух перегруженный "митчелл" со взлетной полосы длиною в 3000 футов в жаркий полдень.
– Всех опасностей избежать невозможно, капитан. Как сказал Клаузевиц...
– Клаузевиц никогда не говорил, что одна лошадь может провести кавалерийскую атаку. Если я промахнусь по паре "вампиров", то атака окажется на восемьдесят процентов успешной. Если же я врежусь в дерево на взлете, то это будет стопроцентный провал. Тогда просто не будет никакой атаки.
Вероятность, что Кейт Карр промахнется, составляла всего несколько процентов в том случае, если я простригу деревья с грузом 500 фунтовых бомб. Но скорее всего, Клаузевиц сказал что-то и по этому поводу, так что я промолчал.
Уитмор твердо принял решение.
– Ладно, вы ударите по ним на заре. Если им удастся поднять какие-нибудь самолеты в воздух, вам придется спасаться бегством. При дневном свете.
Я просто кивнул. Мало что могло мне помочь против "вампиров", скорость которых почти вдвое или более превышала мою. И на заре, как правило, не бывало никаких облаков. Но по крайней мере не придется в темноте садиться на неосвещенную полосу.
Конечно, об этом никто не подумал. Уитмор хитровато прищурился и спросил:
– Но вам придется взлетать в темноте... Как вы относитесь к этому?
– Взлет легче, чем посадка. Я смогу проделать это просто с помощью фонаря типа "молния", установленного в конце полосы.
После этого наступило молчание, во время которого каждый обдумывал следующую проблему.
Неожиданно Джи Би спросила:
– А что вы думаете относительно радара? Они не увидят, как вы приближаетесь?
Я собрался было открыть рот, когда мисс Хименес сказала:
– На Карибских островах нет радаров, кроме Пуэрто-Рико и Кубы. Вам следовало это знать, если вы собрались помочь.
Лицо Джи Би буквально захлопнулось, словно мышеловка.
– Сеньорита Пенроуз ведет у нас только юридическую работу; она не претендует на то, чтобы быть генералом.
– Она готовила контракты на подпись для моего отца, – насмешливо бросила мисс Хименес.
Снова на выручку поспешил Уитмор.
– Все в порядке, девочки. Пока мы занимаемся только составлением плана. Очередь для боя придет позже – и Карр это сделает. – Он взглянул на меня. – Что-нибудь еще, приятель?
Была еще одна вещь, о которой следовало бы сказать, но мне неудобно было заводить разговор в присутствии мисс Хименес. Поэтому я вытащил свою трубку и стал не спеша набивать ее, чтобы было время подумать. Уитмор вздохнул, что-то проворчал и бросил мне сигарету.
Я закурил, решил, что лучше уж сказать, и начал:
– Еще одно: мы имеем дело со старым самолетом. Он в любое время может выйти из строя – и весьма серьезно. Так что атака может быть отменена в последнюю минуту. – Я повернулся к мисс Хименес. – Если ваш отец полагается на этот рейд, то лучше сказать ему, чтобы он не начинал наступления до тех пор, пока не узнает о том, что атака прошла успешно.
Теперь в ее глазах не было никакого тепла. Взгляд стал жестким и безжалостным.
– Капитан... Атака необходима. Вы должны пойти на любой риск.
В моем взгляде тоже не было особого тепла.
– Я приведу вам цитату, которой вы не знаете: Кейт Карр – не мальчик на побегушках. Источник: Кейт Карр.
– Капитан, вы присоединились к благородному делу, – вскипела она. – Сейчас слишком поздно вспоминать о том, что вы – трус.
– Я ни к чему не присоединялся. Меня просто наняли. Я полечу, если...
– Ради денег! – Она вскочила, широко расставив ноги и уперев руки в бедра, ее черные глаза пылали яростью. – Тогда научите меня летать. Атакую я!
Я с удивлением смотрел на нее: эта блистательная разъяренная охотница стала главной фигурой в комнате и превратила Уитмора в маленького мальчика, скорчившегося в углу.
Тогда я покачал головой и сказал:
– Речь идет не об этом. Может отказать пусковой движок, могут лопнуть шины. В таком случае просто невозможно поднять самолет в воздух – и никто не сможет этого сделать. Просто скажите своему отцу, что мы не можем дать гарантии.
Она продолжала стоять неподвижно. Луис рассудительно заметил:
– Может быть, мы могли бы устроить основательную проверку и тогда... – он обнадеживающе махнул рукой.
– Проверка ничего не даст, – устало бросил я, – Самолет слишком стар – весь целиком. Если мы начнем что-то делать с этим, то выяснится, что нужны новые крылья, фюзеляж, хвост, двигатели... новый самолет. Я проверил его в процессе подготовки к съемкам и починил все, что может отказать, но весь самолет держится благодаря ржавчине и привычке – и даже ржавчина сейчас частично отвалилась. Ну, может быть, он еще продержится достаточно долго благодаря привычке. Если так, то я проведу атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Луис задумчиво заметил:
– Мой друг, вы должны действовать очень осторожно. Если генералы услышат, что мы переделываем самолет в бомбардировщик... – он пожал плечами.
– Самолет уже включен в сценарий, – сказал Уитмор. – Мы могли бы скрыть большую часть работ, сделав вид, что готовим его для съемок в картине.
На лице Луиса было написано сомнение.
Я сказал:
– Откровенно говоря, не думаю, что мы сможем многого добиться с точки зрения секретности, просто попытаемся, чтобы вся работа была не слишком очевидной. Они должны знать, что мы приобрели "митчелл", и если полагают, что мы собираемся использовать его против них, то мы не можем помешать, что бы не делали. После того, как мы проделаем на самолете большую часть изменений, я сам лично подготовлю его для бомбометания. Это самое безопасное, что мы можем сделать.
Возможно, они собирались что-то обсудить, но тут в комнату вновь вошла мисс Хименес. Может быть, теперь она выглядела немного посвежевшей, хотя я и прежде не замечал по этой части никаких недостатков.
Уитмор остался сидеть на месте, по-прежнему вытянув ноги. Я согнулся, демонстрируя чисто английскую вежливость. Луис танцующей походкой, как тигр на охоте, пересек комнату и принялся усаживать ее в кресло, как втискивают ногу в башмак.
– Хотите чего-нибудь выпить, сеньорита? – предложил он. – Или, может быть, показать вашу комнату? Я мог бы заказать ужин.
Она одарила его улыбкой мощностью в десять киловатт и сказала, что предпочла бы джин с тоником.
Разговор прервался. За открытым французским окном темнело небо и море вежливо вздыхало на пустом пляже. Толстая ящерица выбралась наружу и встала как часовой в луче света, падавшем во внутренний дворик.
Наконец я спросил:
– Есть какие-то соображения о том, что должен дать этот рейд?
Луис повернулся и резко бросил:
– Больше мы это обсуждать не будем.
Я ехидно улыбнулся, прекрасно представляя, что сейчас последует.
Так оно и случилось. Мисс Хименес с восторгом взглянула на меня.
– Вы говорили о бомбардировке самолетов генералов?
Луис попытался ее успокоить.
– Сеньорита, вам нет нужды этим заниматься...
– Но я же здесь именно для этого.
Это несколько сбило его с толку. Уитмор протянул:
– Я думал, вы приехали, чтобы забрать домой тело брата.
– Я приехала, чтобы отомстить за него. Завтра я отправлю его домой, а сама останусь здесь.
Луис пожевал губами, Уитмор недовольно нахмурился, а Джи Би быстро взглянула на меня, но ничего не сказала.
– Ну... и когда? – спросил я.
– Когда самолет будет готов, – сказала мисс Хименес, – я сообщу отцу. После этого за день до начала наступления он нас предупредит.
Я кивнул.
– Когда прибудут бомбы? И какого типа они будут?
– Всем этим занимался Диего, – сказал Уитмор, – с тех пор мы ничего об этом не слышали... Я снова постараюсь связаться с этими людьми.
Луис перестал жевать свою губу и сказал:
– Четыре штуки по 500 фунтов.
– Мощная взрывчатка?
– Да.
Я снова кивнул. "Митчелл" мог поднять 2000 фунтов, так что с этим было все в порядке. Я даже был уверен, что если в наличии будет достаточно длинная взлетная полоса, "митчелл" поднимет все, что вы сможете в него впихнуть, кроме ванны вашего дядюшки Генри. Это был чертовски хороший самолет для перевозки грузов – была бы только достаточно длинная взлетная полоса. Но в этом-то и заключалась проблема: я не был уверен, что власти Палисадо или Монтего-Бей, где были соответствующие взлетные полосы, дадут разрешение на для этой увеселительной прогулки.
Я взглянул на мисс Хименес.
– Ваш отец должен понять, что я не смогу атаковать в любое время дня. Должно быть...
Она одарила меня такой улыбкой, что во мне все загорелось.
– Ну конечно. Как однажды сказал ваш Китченер под Хартумом: "Мы должны вести войну так, как нас вынуждают, а не так, как нам нравится". Это должно произойти на заре или в сумерках.
Все удивленно посмотрели на нее. Я покачал головой и пробормотал:
– Вы еще ничего не слышали.
А затем уже громче сказал:
– Правильно. Складывается впечатление, что они в течение дня посылают по крайней мере один отряд на передовую базу, расположенную неподалеку от гор...
– Возле Кордильер, – сказала она.
– Именно это место вы имеете в виду, верно? Но кажется, самолеты на ночь там не оставляют. Думаю, Нэд боится вылазок повстанцев и не доверяет армии, чтобы...
– Генералы не доверяют друг другу, – сказала она. – Генерал Боско набирает для своих ВВС наземные войска – это нечто вроде вашего полка королевских ВВС – чтобы организовать подразделения защиты аэродромов. Сейчас у него около трех тысяч человек. Некоторые переведены из других подразделений; большинство сержантского состава когда-то были полицейскими.
Теперь Луис изумился уже по-настоящему. Он покачал головой, чтобы убедиться, что все это ему не снится и спросил:
– Сеньорита, откуда вы знаете все эти вещи?
Казалось, она удивилась.
– Сеньор, вы забываете, кто мой отец.
Уитмор заметил:
– Но ваш отец находится в 500 милях от Каракаса.
– Сеньор Уитмор, Либра не закрывается как дверь. Приходят письма. Прилетают самолеты.
Луис продолжал настаивать на своем.
– Но ваш брат таких вещей не знал.
– Мой брат был сыном моей матери, – достаточно резко заявила она. – А я дочь моего отца. Диего знал то, что я ему говорила.
Я уже начал подозревать что-то в этом роде. Я никогда не видел, чтобы Диего как трудолюбивый паук трудился в центре разведывательной сети. И связи между республикой и Каракасом, из-за общности языка и в какой-то степени общей истории, были куда более тесными, чем между республикой и Ямайкой.
Но меня главным образом заинтересовало сообщение о неладах между армией и военно-воздушными силами. Теперь я понял, почему Нэд разработал такую громоздкую систему управления истребителями, атакующими наземные цели, непосредственно со своей основной базы, а не позволил армии наводить их на цели прямо с линии фронта – так, как он сам это делал в Корее.
Но сейчас не это было самым главным. Я сказал:
– Правильно – я атакую с первыми или с последними лучами солнца. Если учитывать все, было бы лучше...
– Лучше будет проделать это в сумерки, – сухо сказала мисс Хименес. – Тогда больше шансов захватить их всех.
– Лучше будет сделать это на рассвете, – твердо заявил я.
Ответом мне был проницательный, немного испуганный взгляд.
– Это чисто военная проблема, – успокаивающе буркнул я. – Нагруженный бомбами самолет с полными баками горючего будет слишком тяжел для того, чтобы взлететь с короткой взлетной полосы в Боскобеле или в Сан-Антонио. Поэтому мне хотелось бы, чтобы при взлете воздух был как можно холоднее; это позволит двигателям развить большую мощность и придаст крыльям большую подъемную силу. Если атаковать на закате, придется взлетать в полдень; если атаковать на рассвете, взлетать нужно в два часа ночи. Дело просто в этом.
Она нахмурилась.
– Капитан, даже Клаузевиц считал, что "чисто военное решение не всегда может быть позволительно".
– Ему не приходилось поднимать в воздух перегруженный "митчелл" со взлетной полосы длиною в 3000 футов в жаркий полдень.
– Всех опасностей избежать невозможно, капитан. Как сказал Клаузевиц...
– Клаузевиц никогда не говорил, что одна лошадь может провести кавалерийскую атаку. Если я промахнусь по паре "вампиров", то атака окажется на восемьдесят процентов успешной. Если же я врежусь в дерево на взлете, то это будет стопроцентный провал. Тогда просто не будет никакой атаки.
Вероятность, что Кейт Карр промахнется, составляла всего несколько процентов в том случае, если я простригу деревья с грузом 500 фунтовых бомб. Но скорее всего, Клаузевиц сказал что-то и по этому поводу, так что я промолчал.
Уитмор твердо принял решение.
– Ладно, вы ударите по ним на заре. Если им удастся поднять какие-нибудь самолеты в воздух, вам придется спасаться бегством. При дневном свете.
Я просто кивнул. Мало что могло мне помочь против "вампиров", скорость которых почти вдвое или более превышала мою. И на заре, как правило, не бывало никаких облаков. Но по крайней мере не придется в темноте садиться на неосвещенную полосу.
Конечно, об этом никто не подумал. Уитмор хитровато прищурился и спросил:
– Но вам придется взлетать в темноте... Как вы относитесь к этому?
– Взлет легче, чем посадка. Я смогу проделать это просто с помощью фонаря типа "молния", установленного в конце полосы.
После этого наступило молчание, во время которого каждый обдумывал следующую проблему.
Неожиданно Джи Би спросила:
– А что вы думаете относительно радара? Они не увидят, как вы приближаетесь?
Я собрался было открыть рот, когда мисс Хименес сказала:
– На Карибских островах нет радаров, кроме Пуэрто-Рико и Кубы. Вам следовало это знать, если вы собрались помочь.
Лицо Джи Би буквально захлопнулось, словно мышеловка.
– Сеньорита Пенроуз ведет у нас только юридическую работу; она не претендует на то, чтобы быть генералом.
– Она готовила контракты на подпись для моего отца, – насмешливо бросила мисс Хименес.
Снова на выручку поспешил Уитмор.
– Все в порядке, девочки. Пока мы занимаемся только составлением плана. Очередь для боя придет позже – и Карр это сделает. – Он взглянул на меня. – Что-нибудь еще, приятель?
Была еще одна вещь, о которой следовало бы сказать, но мне неудобно было заводить разговор в присутствии мисс Хименес. Поэтому я вытащил свою трубку и стал не спеша набивать ее, чтобы было время подумать. Уитмор вздохнул, что-то проворчал и бросил мне сигарету.
Я закурил, решил, что лучше уж сказать, и начал:
– Еще одно: мы имеем дело со старым самолетом. Он в любое время может выйти из строя – и весьма серьезно. Так что атака может быть отменена в последнюю минуту. – Я повернулся к мисс Хименес. – Если ваш отец полагается на этот рейд, то лучше сказать ему, чтобы он не начинал наступления до тех пор, пока не узнает о том, что атака прошла успешно.
Теперь в ее глазах не было никакого тепла. Взгляд стал жестким и безжалостным.
– Капитан... Атака необходима. Вы должны пойти на любой риск.
В моем взгляде тоже не было особого тепла.
– Я приведу вам цитату, которой вы не знаете: Кейт Карр – не мальчик на побегушках. Источник: Кейт Карр.
– Капитан, вы присоединились к благородному делу, – вскипела она. – Сейчас слишком поздно вспоминать о том, что вы – трус.
– Я ни к чему не присоединялся. Меня просто наняли. Я полечу, если...
– Ради денег! – Она вскочила, широко расставив ноги и уперев руки в бедра, ее черные глаза пылали яростью. – Тогда научите меня летать. Атакую я!
Я с удивлением смотрел на нее: эта блистательная разъяренная охотница стала главной фигурой в комнате и превратила Уитмора в маленького мальчика, скорчившегося в углу.
Тогда я покачал головой и сказал:
– Речь идет не об этом. Может отказать пусковой движок, могут лопнуть шины. В таком случае просто невозможно поднять самолет в воздух – и никто не сможет этого сделать. Просто скажите своему отцу, что мы не можем дать гарантии.
Она продолжала стоять неподвижно. Луис рассудительно заметил:
– Может быть, мы могли бы устроить основательную проверку и тогда... – он обнадеживающе махнул рукой.
– Проверка ничего не даст, – устало бросил я, – Самолет слишком стар – весь целиком. Если мы начнем что-то делать с этим, то выяснится, что нужны новые крылья, фюзеляж, хвост, двигатели... новый самолет. Я проверил его в процессе подготовки к съемкам и починил все, что может отказать, но весь самолет держится благодаря ржавчине и привычке – и даже ржавчина сейчас частично отвалилась. Ну, может быть, он еще продержится достаточно долго благодаря привычке. Если так, то я проведу атаку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44