Es justo, не так ли?
– Como usted quiera. Но видимо, это было сказано не достаточно безразличным тоном, чтобы выглядеть убедительно. Человек, которого я держал, нервно корчился.
– Como usted quiera, – повторил я и широко взмахнул ножом так, что он сверкнул в свете звезд.
– Нет! – закричал второй.
Я подождал. На взлетной полосе появились автомобильные фары. Фары двух автомобилей.
Я закричал:
– Policia, хотя так и не думал.
Человек с ножом оглянулся – на машины, на меня и на деревья на краю посадочной полосы. Потом неожиданно выбрал деревья.
Я ослабил хватку и позволил парню, которого держал, упасть на землю, что он и проделал, сказав при этом что-то весьма определенное и непростительное в адрес матери того, кто убегал.
Я предупредил его, чтобы он никуда не спешил, и шагнул навстречу машинам. Когда они подъехали ближе, я узнал машину Уитмора с откидными бортами и "аванти", принадлежавший Джи Би. Вся команда была в сборе – включая мисс Хименес.
Уитмор шагнул вперед, увидел нож у меня в руке и сказал:
– Мы – друзья. Вам не нужна эта штука, приятель.
– Это не мой. Он принадлежит парочке джентльменов, которые пришли меня навестить. – И кивнул в сторону человека под крылом самолета. – Второй отправился в горы.
Эти слова заставили их замереть на месте. Потом мисс Хименес сунула руку в свою большую сумку из крокодиловой кожи и вытащила инкрустированный серебром автоматический пистолет.
– Где они? Они убили моего брата. – Пистолет в ее руке описал весьма и весьма исчерпывающий разворот.
– Но они сделали это не ножами, – мягко сказал я.
Уитмор с Луисом прошли под крыло и выволокли оттуда парня в свет автомобильных фар.
– Что вы здесь делали? – спросил я. Наконец-то я выбрал момент, чтобы взглянуть на часы и увидел, что только что миновал час ночи.
– У нас есть кое-какие новости, – сказала Джи Би. – Хотя это может подождать.
В свете автомобильных фар мисс Хименес направила пистолет на тройку людей, состоявшую из Уитмора, Луиса и нападавшего.
– Выбросьте эту чертову штуку, – сказал Уитмор.
Она подумала, решила, что это не является насущной необходимостью и с большой неохотой снова засунула пистолет в сумку.
– Но он должен заговорить. Мы должны заставить его говорить.
В свете фар человек выглядел лет на сорок, он был среднего роста, средней упитанности и значительно сильнее среднего испуган.
– Вы слышали, что сказала дама? Начинайте говорить, – сказал Уитмор.
Человек пожал плечами и пробормотал:
– Не понимай.
Уитмор положил ему на плечо свою большую лапу и потряс, как трясут застрявшую дверь, а мисс Хименес сказала:
– Мы должны немедленно заставить его заговорить. Если понадобится, применить какие-нибудь пытки. – И огляделась, ища поддержки.
– А почему бы мне не завести двигатель, а вы сунете его руку под пропеллер? К тому времени, когда пропеллер доберется до его плеча, он скорее всего заговорит, как миленький.
– Вы это серьезно? – спросила Джи Би.
Я пожал плечами.
– Я столь же серьезен, как любой из присутствующих. Что мы от него хотим? Откуда он появился? Мы знаем откуда он появился. Кто его послал? Мы знаем, кто его послал. Зачем? Тоже знаем. Спросите его про погоду в Санто Бартоломео и вышвырните прочь.
Уитмор отпустил пленника и шагнул назад.
– Пожалуй, вы правы.
Мисс Хименес удивленно посмотрела на нас.
– Вы хотите его отпустить?
– Да, если вы не хотите оставить его себе в качестве сувенира, – сказал я.
Она нахмурилась, пытаясь переварить эту мысль. Потом протянула:
– Вообще говоря, принцип хорошей контрразведки состоит в том, чтобы никогда не давать врагу даже отрицательных сообщений, конечно, если они не являются ложными. Хотим ли мы, чтобы он сообщил о своей неудаче?
– Но ведь его напарник в любом случае уже убежал; мы не можем помешать ему сообщить о происшедшем. Будем просто надеяться, что он достаточно хорошо знает диктаторов и побоится сказать, что провалил порученное дело.
Я подошел к нашему пленнику и, стоя вплотную к нему так, что ощущал его дыхание, обшарил его карманы. И конечно в одном из них обнаружил паспорт.
Я вовремя поднял глаза, чтобы поймать взгляд, полный угрюмой ненависти.
– Теперь послушайте меня, – спокойно сказал я. – Я только что спас вам жизнь. Скорее всего, не работу, но по крайней мере жизнь. Не пытайтесь искать этот паспорт: я сожгу его. И не пытайтесь меня разыскивать: вы для этого недостаточно подготовлены. Vamos, amigo.
Сначала недоверчиво и неохотно он начал двигаться, а затем резко ускорил шаги. К тому времени, когда он добрался до деревьев, он уже включил максимальную скорость.
Я постучал по паспорту ножом, который все еще держал в руке.
– Это задержит его, даже если он осмелится туда вернуться. И забрать паспорт у человека – это просто детское наказание: он не осмелится в этом признаться.
– Я не понимаю, почему они не воспользовались пистолетами, – сказала Джи Би. – Я хочу сказать, что если они воспользовались ими в переполненном аэропорту Кингстона в девять часов вечера, то почему они не сделали этого на пустынной взлетной полосе в час ночи?
Сказывался ум юриста.
– Их интересовал не я, им был нужен "митчелл". Они намеревались порезать шины и вообще не знали, что я сижу внутри. Они потратили кучу времени, стоя возле него и споря на тему, тот ли это самолет. Думаю, их сбили с толку наши надписи. – И я показал на надпись "Амазония" на борту самолета.
– И это могло помешать взлету, да? – спросил Уитмор. – Порезанные шины?
– У нас же нет запасных. Должно быть, они это предполагали. Но я смог бы через несколько дней достать новые. Это они тоже должны были предполагать.
– То есть им нужно было всего несколько дней.
– Что вы хотите сказать?
Он дернул головой.
– Хуанита... получила радиограмму от своего старика. Он хочет, чтобы атака произошла... – он посмотрел на свои часы, – ... через тридцать часов.
Я подумал и протянул:
– Ну, если бомбы будут здесь в нужное время и я смогу наладить цепь, запускающую взрыватели...
Уитмор безразличным тоном сказал:
– Бомб нет. – И повернувшись к Джи Би, добавил: – Объясните ему.
Она развернула экземпляр газеты "Майами Геральд" и голосом, лишенным всякого выражения, прочитала:
"Вчера вечером четыре авиационные бомбы были обнаружены спрятанными в сетях рыболовецкого судна, задержанного патрульным катером военно-морских сил Гватемалы в заливе возле Гондураса. Точное назначение бомб не известно, но высказывается предположение, что они направлялись антикастровским повстанцам на Кубе или, может быть, даже во Флориду..." – Ну, что же, остается только сказать, что они ошиблись.
– Маловероятно, что они будут ошибаться и далее. Что произойдет, когда команда рыболовецкого судна заговорит?
– Они ничего не знают, – сказал Уитмор. – Мы имели дело с парнем в Кингстоне, который должен был выслать судно и встретить их на полпути.
Потом я вспомнил об агенте Эллисе и его "отпуске". Если ФБР когда-то имело здесь своих осведомителей, то Эллис был достаточно стар, чтобы знать их... и достаточно опытен, чтобы их вспомнить.
Он вполне мог потребовать возмещения своих расходов на отпуск.
Но я просто кивнул и сказал:
– Ну... может быть это все решает. Итак, Хименес не сможет выступить. В любом случае, завтра сюда придет ураган.
– Именно в этом-то и дело, мой друг, – тихо сказал Луис. – В урагане. В республике целый день дул страшный ветер и лил дождь. Телефоны вышли из строя, дороги блокированы оползнями, линии связи почти полностью разрушены. Армия застряла в горах, реактивные самолеты вынуждены были целый день простоять на земле. Это именно то, что нужно Хименесу: он может захватить Санто Бартоломео, прежде чем кто-либо узнает об этом. – Он вздохнул. – Это имеет смысл... потому он начнет наступление ночью. В двадцать три часа.
– Это имеет смысл в том случае, если "вампиры" повреждены или если Нэд увел их с острова...
– В сообщении, – сказала мисс Хименес, – говорится, что они все еще на острове и не повреждены.
– Тогда скажите ему, чтобы он не начинал! Боже мой, если "вампиры" вырвутся на свободу...
– Капитан, – холодно сказала она, – эту проблему решим мы. Вместо бомб вы сбросите минометные мины.
Уитмор быстро добавил:
– Кажется, партия мин для трехдюймовых минометов движется сейчас к Хименесу. Мы могли бы доставить их сюда до завтрашнего вечера.
Мисс Хименес сказала:
– Это точно такой же вес, вы сможете взять около двухсот мин. Фактически может даже оказаться, что это лучше бомб.
Я внимательно осмотрел их всех.
– Минометные мины? Двести мин? И как я прикреплю их всего к четырем спусковым устройствам? И взрыватели должны быть вставлены... то есть они должны быть подготовлены к взрыву до того, как я взлечу. И достаточно, чтобы лишь одна мина из двухсот сорвалась... Мне нравится быстрый взлет, но не без самолета.
Мисс Хименес взглянула на меня так, что стало ясно: Клаузевиц не удостоил бы меня чести сражаться с ним в одной войне. Даже на другой стороне.
– Одним словом, ни команды, ни лошади, – сказала Джи Би. – Карр, наверное вам лучше снять свои нашивки.
Уитмор опустил плечи и проворчал:
– Думаю, мы всегда сможем забросать их камнями.
– Нам было бы гораздо лучше, если он действительно намерен осуществить свое наступление, – проворчал я. Потом мне в голову пришла неожиданная идея. – Хотя кирпичи будут лучше.
Все удивленно посмотрели на меня. А Уитмор нахмурился.
– Кирпичи? Что вы хотите сказать?
– Да, я имею в виду именно кирпичи.
– Кирпичи? А какое они имеют отношение к реактивным самолетам?
– Вам когда-либо приходилось видеть реактивный самолет, ударяющийся в кирпичную стену на скорости 150 миль в час?
Немного подумав, он сказал:
– Да, то есть я хочу сказать, нет, не приходилось. Но я понял вашу мысль.
– Просто наоборот это тоже сработает. Мы бросим кирпичную стену на реактивные самолеты – со скоростью 150 миль в час.
Джи Би спросила:
– Вы считаете, что кирпичи выведут реактивные самолеты из строя?
– Черт побери, когда на такой скорости вы натыкаетесь на птицу, она пробивает дыру в металлической обшивке. А фюзеляжи "вампиров" изготовлены даже не из металла: они из клееной фанеры. А внутри огромное количество тонкой аппаратуры: радио, гидравлические устройства, вспомогательные двигатели. Мы не сможем превратить их в щепки, как это можно было бы сделать с помощью бомб, но, черт меня подери, если я смогу полететь на истребителе, в котором несколько дырок размером в кирпич. Что-то мы разрушим, а остальные выведем из строя на несколько дней – ведь именно это нам и нужно, не так ли?
– Скорее всего, нам нужен всего один день, – кивнул Луис.
Уитмор тихо спросил:
– А как вы погрузите кирпичи на четыре спусковых устройства?
Это был момент, о котором я не подумал. Снова наступило молчание, пока они предоставляли мне возможность переварить эту мысль.
Неожиданно я вспомнил, что бросил курить.
– Не угостит ли меня кто-нибудь сигаретой?
Не говоря ни слова Уитмор протянул мне пачку; Луис щелкнул у меня перед носом зажигалкой.
– Спасибо. – Я снова глубоко задумался. Снова в холодном свете автомобильных фар стало очень тихо. Среди деревьев что-то шуршало и поскрипывало, и кто-то отправлялся по ночным делам или укладывался спать. На небе все еще были звезды, но они стали немного тусклеть, словно уже покрылись пылью наступающего дня. Там я никого не знал.
Уитмор осторожно спросил:
– Ну и как, приятель?
– Сети, – решительно заявил я. – Рыбацкие сети.
– Что?
– Когда я впервые приехал сюда, то познакомился с одним летчиком, который перевозил на старом бомбардировщике нитроглицерин для горнодобывающей компании, работавшей в Андах. Вы знаете, как ведет себя нитроглицерин? Так вот, он складывал его в рыбацкую сеть и подвешивал ее в бомбовом отсеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
– Como usted quiera. Но видимо, это было сказано не достаточно безразличным тоном, чтобы выглядеть убедительно. Человек, которого я держал, нервно корчился.
– Como usted quiera, – повторил я и широко взмахнул ножом так, что он сверкнул в свете звезд.
– Нет! – закричал второй.
Я подождал. На взлетной полосе появились автомобильные фары. Фары двух автомобилей.
Я закричал:
– Policia, хотя так и не думал.
Человек с ножом оглянулся – на машины, на меня и на деревья на краю посадочной полосы. Потом неожиданно выбрал деревья.
Я ослабил хватку и позволил парню, которого держал, упасть на землю, что он и проделал, сказав при этом что-то весьма определенное и непростительное в адрес матери того, кто убегал.
Я предупредил его, чтобы он никуда не спешил, и шагнул навстречу машинам. Когда они подъехали ближе, я узнал машину Уитмора с откидными бортами и "аванти", принадлежавший Джи Би. Вся команда была в сборе – включая мисс Хименес.
Уитмор шагнул вперед, увидел нож у меня в руке и сказал:
– Мы – друзья. Вам не нужна эта штука, приятель.
– Это не мой. Он принадлежит парочке джентльменов, которые пришли меня навестить. – И кивнул в сторону человека под крылом самолета. – Второй отправился в горы.
Эти слова заставили их замереть на месте. Потом мисс Хименес сунула руку в свою большую сумку из крокодиловой кожи и вытащила инкрустированный серебром автоматический пистолет.
– Где они? Они убили моего брата. – Пистолет в ее руке описал весьма и весьма исчерпывающий разворот.
– Но они сделали это не ножами, – мягко сказал я.
Уитмор с Луисом прошли под крыло и выволокли оттуда парня в свет автомобильных фар.
– Что вы здесь делали? – спросил я. Наконец-то я выбрал момент, чтобы взглянуть на часы и увидел, что только что миновал час ночи.
– У нас есть кое-какие новости, – сказала Джи Би. – Хотя это может подождать.
В свете автомобильных фар мисс Хименес направила пистолет на тройку людей, состоявшую из Уитмора, Луиса и нападавшего.
– Выбросьте эту чертову штуку, – сказал Уитмор.
Она подумала, решила, что это не является насущной необходимостью и с большой неохотой снова засунула пистолет в сумку.
– Но он должен заговорить. Мы должны заставить его говорить.
В свете фар человек выглядел лет на сорок, он был среднего роста, средней упитанности и значительно сильнее среднего испуган.
– Вы слышали, что сказала дама? Начинайте говорить, – сказал Уитмор.
Человек пожал плечами и пробормотал:
– Не понимай.
Уитмор положил ему на плечо свою большую лапу и потряс, как трясут застрявшую дверь, а мисс Хименес сказала:
– Мы должны немедленно заставить его заговорить. Если понадобится, применить какие-нибудь пытки. – И огляделась, ища поддержки.
– А почему бы мне не завести двигатель, а вы сунете его руку под пропеллер? К тому времени, когда пропеллер доберется до его плеча, он скорее всего заговорит, как миленький.
– Вы это серьезно? – спросила Джи Би.
Я пожал плечами.
– Я столь же серьезен, как любой из присутствующих. Что мы от него хотим? Откуда он появился? Мы знаем откуда он появился. Кто его послал? Мы знаем, кто его послал. Зачем? Тоже знаем. Спросите его про погоду в Санто Бартоломео и вышвырните прочь.
Уитмор отпустил пленника и шагнул назад.
– Пожалуй, вы правы.
Мисс Хименес удивленно посмотрела на нас.
– Вы хотите его отпустить?
– Да, если вы не хотите оставить его себе в качестве сувенира, – сказал я.
Она нахмурилась, пытаясь переварить эту мысль. Потом протянула:
– Вообще говоря, принцип хорошей контрразведки состоит в том, чтобы никогда не давать врагу даже отрицательных сообщений, конечно, если они не являются ложными. Хотим ли мы, чтобы он сообщил о своей неудаче?
– Но ведь его напарник в любом случае уже убежал; мы не можем помешать ему сообщить о происшедшем. Будем просто надеяться, что он достаточно хорошо знает диктаторов и побоится сказать, что провалил порученное дело.
Я подошел к нашему пленнику и, стоя вплотную к нему так, что ощущал его дыхание, обшарил его карманы. И конечно в одном из них обнаружил паспорт.
Я вовремя поднял глаза, чтобы поймать взгляд, полный угрюмой ненависти.
– Теперь послушайте меня, – спокойно сказал я. – Я только что спас вам жизнь. Скорее всего, не работу, но по крайней мере жизнь. Не пытайтесь искать этот паспорт: я сожгу его. И не пытайтесь меня разыскивать: вы для этого недостаточно подготовлены. Vamos, amigo.
Сначала недоверчиво и неохотно он начал двигаться, а затем резко ускорил шаги. К тому времени, когда он добрался до деревьев, он уже включил максимальную скорость.
Я постучал по паспорту ножом, который все еще держал в руке.
– Это задержит его, даже если он осмелится туда вернуться. И забрать паспорт у человека – это просто детское наказание: он не осмелится в этом признаться.
– Я не понимаю, почему они не воспользовались пистолетами, – сказала Джи Би. – Я хочу сказать, что если они воспользовались ими в переполненном аэропорту Кингстона в девять часов вечера, то почему они не сделали этого на пустынной взлетной полосе в час ночи?
Сказывался ум юриста.
– Их интересовал не я, им был нужен "митчелл". Они намеревались порезать шины и вообще не знали, что я сижу внутри. Они потратили кучу времени, стоя возле него и споря на тему, тот ли это самолет. Думаю, их сбили с толку наши надписи. – И я показал на надпись "Амазония" на борту самолета.
– И это могло помешать взлету, да? – спросил Уитмор. – Порезанные шины?
– У нас же нет запасных. Должно быть, они это предполагали. Но я смог бы через несколько дней достать новые. Это они тоже должны были предполагать.
– То есть им нужно было всего несколько дней.
– Что вы хотите сказать?
Он дернул головой.
– Хуанита... получила радиограмму от своего старика. Он хочет, чтобы атака произошла... – он посмотрел на свои часы, – ... через тридцать часов.
Я подумал и протянул:
– Ну, если бомбы будут здесь в нужное время и я смогу наладить цепь, запускающую взрыватели...
Уитмор безразличным тоном сказал:
– Бомб нет. – И повернувшись к Джи Би, добавил: – Объясните ему.
Она развернула экземпляр газеты "Майами Геральд" и голосом, лишенным всякого выражения, прочитала:
"Вчера вечером четыре авиационные бомбы были обнаружены спрятанными в сетях рыболовецкого судна, задержанного патрульным катером военно-морских сил Гватемалы в заливе возле Гондураса. Точное назначение бомб не известно, но высказывается предположение, что они направлялись антикастровским повстанцам на Кубе или, может быть, даже во Флориду..." – Ну, что же, остается только сказать, что они ошиблись.
– Маловероятно, что они будут ошибаться и далее. Что произойдет, когда команда рыболовецкого судна заговорит?
– Они ничего не знают, – сказал Уитмор. – Мы имели дело с парнем в Кингстоне, который должен был выслать судно и встретить их на полпути.
Потом я вспомнил об агенте Эллисе и его "отпуске". Если ФБР когда-то имело здесь своих осведомителей, то Эллис был достаточно стар, чтобы знать их... и достаточно опытен, чтобы их вспомнить.
Он вполне мог потребовать возмещения своих расходов на отпуск.
Но я просто кивнул и сказал:
– Ну... может быть это все решает. Итак, Хименес не сможет выступить. В любом случае, завтра сюда придет ураган.
– Именно в этом-то и дело, мой друг, – тихо сказал Луис. – В урагане. В республике целый день дул страшный ветер и лил дождь. Телефоны вышли из строя, дороги блокированы оползнями, линии связи почти полностью разрушены. Армия застряла в горах, реактивные самолеты вынуждены были целый день простоять на земле. Это именно то, что нужно Хименесу: он может захватить Санто Бартоломео, прежде чем кто-либо узнает об этом. – Он вздохнул. – Это имеет смысл... потому он начнет наступление ночью. В двадцать три часа.
– Это имеет смысл в том случае, если "вампиры" повреждены или если Нэд увел их с острова...
– В сообщении, – сказала мисс Хименес, – говорится, что они все еще на острове и не повреждены.
– Тогда скажите ему, чтобы он не начинал! Боже мой, если "вампиры" вырвутся на свободу...
– Капитан, – холодно сказала она, – эту проблему решим мы. Вместо бомб вы сбросите минометные мины.
Уитмор быстро добавил:
– Кажется, партия мин для трехдюймовых минометов движется сейчас к Хименесу. Мы могли бы доставить их сюда до завтрашнего вечера.
Мисс Хименес сказала:
– Это точно такой же вес, вы сможете взять около двухсот мин. Фактически может даже оказаться, что это лучше бомб.
Я внимательно осмотрел их всех.
– Минометные мины? Двести мин? И как я прикреплю их всего к четырем спусковым устройствам? И взрыватели должны быть вставлены... то есть они должны быть подготовлены к взрыву до того, как я взлечу. И достаточно, чтобы лишь одна мина из двухсот сорвалась... Мне нравится быстрый взлет, но не без самолета.
Мисс Хименес взглянула на меня так, что стало ясно: Клаузевиц не удостоил бы меня чести сражаться с ним в одной войне. Даже на другой стороне.
– Одним словом, ни команды, ни лошади, – сказала Джи Би. – Карр, наверное вам лучше снять свои нашивки.
Уитмор опустил плечи и проворчал:
– Думаю, мы всегда сможем забросать их камнями.
– Нам было бы гораздо лучше, если он действительно намерен осуществить свое наступление, – проворчал я. Потом мне в голову пришла неожиданная идея. – Хотя кирпичи будут лучше.
Все удивленно посмотрели на меня. А Уитмор нахмурился.
– Кирпичи? Что вы хотите сказать?
– Да, я имею в виду именно кирпичи.
– Кирпичи? А какое они имеют отношение к реактивным самолетам?
– Вам когда-либо приходилось видеть реактивный самолет, ударяющийся в кирпичную стену на скорости 150 миль в час?
Немного подумав, он сказал:
– Да, то есть я хочу сказать, нет, не приходилось. Но я понял вашу мысль.
– Просто наоборот это тоже сработает. Мы бросим кирпичную стену на реактивные самолеты – со скоростью 150 миль в час.
Джи Би спросила:
– Вы считаете, что кирпичи выведут реактивные самолеты из строя?
– Черт побери, когда на такой скорости вы натыкаетесь на птицу, она пробивает дыру в металлической обшивке. А фюзеляжи "вампиров" изготовлены даже не из металла: они из клееной фанеры. А внутри огромное количество тонкой аппаратуры: радио, гидравлические устройства, вспомогательные двигатели. Мы не сможем превратить их в щепки, как это можно было бы сделать с помощью бомб, но, черт меня подери, если я смогу полететь на истребителе, в котором несколько дырок размером в кирпич. Что-то мы разрушим, а остальные выведем из строя на несколько дней – ведь именно это нам и нужно, не так ли?
– Скорее всего, нам нужен всего один день, – кивнул Луис.
Уитмор тихо спросил:
– А как вы погрузите кирпичи на четыре спусковых устройства?
Это был момент, о котором я не подумал. Снова наступило молчание, пока они предоставляли мне возможность переварить эту мысль.
Неожиданно я вспомнил, что бросил курить.
– Не угостит ли меня кто-нибудь сигаретой?
Не говоря ни слова Уитмор протянул мне пачку; Луис щелкнул у меня перед носом зажигалкой.
– Спасибо. – Я снова глубоко задумался. Снова в холодном свете автомобильных фар стало очень тихо. Среди деревьев что-то шуршало и поскрипывало, и кто-то отправлялся по ночным делам или укладывался спать. На небе все еще были звезды, но они стали немного тусклеть, словно уже покрылись пылью наступающего дня. Там я никого не знал.
Уитмор осторожно спросил:
– Ну и как, приятель?
– Сети, – решительно заявил я. – Рыбацкие сети.
– Что?
– Когда я впервые приехал сюда, то познакомился с одним летчиком, который перевозил на старом бомбардировщике нитроглицерин для горнодобывающей компании, работавшей в Андах. Вы знаете, как ведет себя нитроглицерин? Так вот, он складывал его в рыбацкую сеть и подвешивал ее в бомбовом отсеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44