Гена уже проснулся, продирал глаза.
Она шла по направлению к Ленинскому проспекту. Гена тихо тронул машину вслед за ней. Она перешла подземный переход, и Гена, грубо нарушив правила, развернулся на сплошной линии. Остановил машину за остановкой автобуса. Она села в автобус, машина тронулась за ней. Доехала до метро «Юго-Западная». Пошла к метро. Михаил выскочил из машины и, стараясь быть незаметным, прошел за ней.
Инна прошла турникет, а Михаил замешкался, так как понятия не имел, как нужно проходить в метро. В последний раз он бросал в щелочку пятак, а как теперь? Был час пик, толпа начала затирать Инну, вот-вот она исчезнет из поля зрения, а там ищи-свищи…
Отчаявшийся Михаил схватил за талию какую-то девицу и проскочил вместе ней через турникет.
— Стой! — заорала толстая контролерша. — Держите его!
— Извините! — на ходу крикнул Михаил девице. — Денег нет… Обокрали только что, пятачок вытащили… — Несмотря на серьезность ситуации, ему вдруг стало жутко смешно.
Он мчался вниз по эскалатору и, наконец, в самом низу увидел светлый модный пиджачок Инны.
Она уже села в переполненный вагон, за ней втиснулась орава народу, последним в этот вагон влез тяжело дышавший невыспавшийся Михаил…
Только в этом переполненном вагоне он оценил всю прелесть личного автотранспорта. На него напирали, ему в лицо смрадно дышали, кто-то дотронулся пальцами до его причинного места, на что Михаил грубо выругался, получив примерно то же в ответ. Только одно радовало его в этой кошмарной давке — Инна не видела его. А это было самое главное…
Она вышла на станции «Кропоткинская». Он последовал за ней. Она пошла по бульвару и повернула на Сивцев Вражек. Прошла метров двести и зашла в какую-то дверь. Михаил прочитал вывеску и позвонил на мобильный телефон Гене. Сказал, куда ему надо приехать. Сам же примостился на удобном месте, закурил и стал делать отчаянные попытки не заснуть стоя… И только когда, наконец, приехал Гена, причем на другой машине — темно-синей «четверке», но с тонированными стеклами, он сел на заднее сидение, строго наказал Гене следить за входом и заснул крепчайшим сном, словно провалившись в какую-то сладкую мягкую тьму…
Но долго поспать ему не удалось. Он получил от Гены сильный толчок в бок и вздрогнул.
— Она, Михаил Гаврилыч, — произнес Гена. — Извините, сами велели будить, если выйдет…
Инна вышла из подъезда с кейсом в руках и села в припаркованную около старинного трехэтажного здания черную «Волгу». Водитель уже был на месте. Машина тронулась.
— За ними? — спросил Гена.
— Поехали за ними, — с каким-то отчаянием в голосе произнес Михаил. Ему показалось, что вся идея со слежкой за Инной нелепа и бессмысленна. Она же никакого отношения к Кондратьеву давно не имеет. Ведь не кто-нибудь, а лично он, Михаил Лычкин отвечал за создание угнетенного состояния у подследственного Кондратьева и поссорил их не на шутку, а именно навсегда. Но из этого вытекала другая проблема — было непонятно, где искать Кондратьева. Навряд ли он поедет к родителям в Сергиев Посад… И все — никаких концов, ни дома, ни семьи… Появляется неизвестно откуда и исчезает, неизвестно куда…
— Поехали за ними, — занудным голосом повторил Михаил. — Да что же ты не едешь, едрена мать?
А не ехал он потому что в «четверке» что-то забарахлило, и она никак не заводилась. Гена, чертыхаясь, открыл капот и сунул туда свою круглую голову.
— Тут уж моей вины нет, Михаил Гаврилыч, — разводил руками он. — Мне позвонил Живоглот, я ему все рассказал, и он потребовал, чтобы я пересел на эту тачку, сказал, что она не могла не заметить слежки. Так что, не наша тачка, и не та и не эта, не наша и вина, что чужие машины барахлят…
— Да ты делай, делай, что искать виноватого? — заныл раздосадованный Михаил, и вдруг гнев и досада его сменились бурной радостью. — Стой и ковыряйся в машине, — открыв окно, сказал он Гене. — А меня нет, я опускаю стекло. — И добавил, чтобы Гена не подумал, что у него поехала крыша: — Нашли мы с тобой, кого искали, Генашка, понимаешь, нашли… Только, ради Бога, не оборачивайся… А тачку все равно делай, пригодится…
Радость Лычкина была вызвана тем, что он увидел в боковое зеркало припарковавшуюся неподалеку от них на той же стороне улицы вишневую «девяносто девятку». А из этой машины вышел ни кто иной, как хорошо одетый, стройный, с коротким ежиком седых волос собственной персоной его бывший начальник Алексей Николаевич Кондратьев. Вышел и, поглядывая по сторонам, нет ли за ним слежки, зашел в то самое учреждение, откуда пять минут назад вышла Инна.
Значит, не зря он провел бессонную ночь, не зря толкался в переполненном вагоне. Он нашел его, потому что он умен, потому что изобретателен. И он не пропадет от того, что погиб Гнедой. Небесные силы на его стороне, они спасли его, сделав вмятину на машине, они помогут ему и теперь…
Михаил немедленно позвонил Живоглоту.
— Я нашел его, — гордо произнес он. — Он на Сивцевом Вражке в фирме «Бриз», контролируемой Фондом ветеранов Афганистана. А она там работает, только что выехала куда-то на служебной «Волге». Наверное, по делам, скоро приедет обратно…
Живоглот, однако, не собирался хвалить его.
— Так почему один из вас не поехал за ней, а один не остался караулить Кондратьева? — проворчал он.
— А потому что машину ты нам подсунул туфтовую, — неожиданно сам для себя рявкнул Михаил. — Она не заводится…
— Имей свою, — ничуть не разозлился на его выпад Живоглот. — Не делай вмятин и не вози в багажнике трупы крутых авторитетов. И тогда, Лыко, все у тебя будет о,кей… Ладно, не кипишись, все равно, молодец, что нашел его… Мы подстрахуем тебя. Скоро будем… А она и впрямь от нас никуда не уйдет. Теперь он у нас на крючке…
… Алексей же в это время входил в кабинет Олега Никифорова.
— Леха! — закричал, вставая с места, цветущий богатырь Олег. — Алексей Николаевич, дорогой! Ну порадовал, вот кого я не ожидал увидеть… А, впрочем, наша бухгалтер уже похвасталась! И я ожидал, ожидал, только не так скоро. Ну, дай я тебя обниму, старина!
Он встал из-за своего стола, подошел к Кондратьеву, и они крепко обнялись.
— Да…, — протянул Олег. — Гляжу на тебя и не могу понять — то ли постарел ты, то ли, наоборот, помолодел… Но то, что изменился, это точно… Ведь семь лет прошло, не семь дней… Глаза другими стали, совсем другие у тебя глаза, Алексей Николаевич… И все же, ты хорошо выглядишь — настоящий супермен, подтянутый, седой, загорелый, в джинсах, в кожанке… Прямо из американского боевика…
— Да и ты, Олег, все цветешь и цветешь… Еще выше стал и увеличился в размерах… Любо-дорого на тебя смотреть, впрочем, как и в прежние времена…
— Эх, прежние времена, — тяжело вздохнул Олег. — Иных уж нет, а те далече… Какими мы были наивными тогда, в девяносто первом — девяносто втором годах. Мы-то думали в простоте душевной, что только теперь начинается настоящая жизнь, что мы строим демократическое общество… А такого понастроили, не пойму никак — явь это или страшный сон, кошмар… Воистину, криминальное государство, ни прибавить, ни убавить, Алексей… Дела-то какие… Сколько наших там полегло, на Востряковском… И Серега, и Олег Шелест, и Володька Хохлов… Лучшие люди…
— Дело, говорят, к суду идет, — сказал Алексей.
— К суду-то, к суду, да судят кого? Наших же ребят, Краснова, Бартеньева… Меня хотели привлечь, столько таскали, ты не представляешь… Алиби проверяли тысячу раз, всю душу вытрясли…
— А кто на самом-то деле все это организовал? Не имеешь понятия?
— Разное болтали… Но доказательств никаких… А, что говорить? Разве у нас такие дела когда-нибудь до конца расследуются? Против ребят тоже ничего нет, а их до сих пор держат в Бутырке, уже второй год… Якобы Краснов метил на место Шелеста, а Бартеньев — на место Сереги. И якобы крутые бабки между собой не поделили… Откуда у Сереги были бабки? Он же бессеребренник, а они его задним числом в преступники и расхитители записали, сволочи… Ладно, — вздохнул он. — Ты вообще-то, ко мне или к Инне?
— Я, вообще-то, Олег, вот по какому к тебе поводу пришел, — понизил голос Алексей. — Тут вчера кое-что произошло, но это только между нами… Одного авторитета взорвали в его же «Мерседесе», не слышал?
— Слышал, по телевизору передавали. А что?
— Тут кое-кто подозревает, что он был организатором и взрыва, и убийства того самого Мойдодыра, из-за которого меня посадили, и ограбления нашего склада, и исчезновения Дмитриева… А поэтому грешат этот взрыв на меня. Понял?
— А на самом деле это ты или не ты? — с испугом в голосе спросил Никифоров.
— А черт его знает, — многозначительно усмехнулся Алексей, подмигивая Олегу. — Дело не в этом. Дело в том, чтобы обезопасить Инну. И я прошу тебя…
Никифоров прервал его речь, подошел к нему, крепко обнял и поцеловал.
— Молодец, — шепнул он. — Просто молодец. Ты настоящий герой, Леха… А то, что от меня зависит, я сделаю. Будь спокоен. Но какой же ты, однако, молодец, — не уставал восхищаться он, ходя взад-вперед по кабинету.
— Да какой я герой? — досадливо произнес Алексей. — Мне идет сорок второй год, и чего я добился в жизни? Чуть ли не пятую часть жизни провел на нарах, служил в горячих точках, результатом чего стала гибель жены и сына. Нет ни дома, ни семьи, ни денег…
— Какие наши годы? — улыбался белыми зубами Никифоров. — У тебя все впереди, и дом будет, и семья, и дети… Зато кто может похвастаться такими делами, как ты? Только прибыл оттуда, и уже успел разобраться со своим главным врагом… Отомстил за наших ребят… Нет, молодец, и все… Я горжусь тем, что работал под твоим началом…
— С главным врагом я не разобрался, — возразил Алексей. — Насчет отомстил, это большой вопрос… Да и вообще, я ничего не делал, и ничего тебе не говорил. Я только прошу об одном — дай Инне отпуск или что угодно. Она не должна появляться здесь. И хорошо бы вывезти её в безопасное место. Инна — это моя ахиллесова пята, и об этом наверняка догадывается тот, кому нужно…
— Слушай, Леха, — предложил Олег. — Я построил дачу, правда далековато, под Нарофоминском. Хорошая, большая, газ недавно провели. А что, если её туда… Конечно, она у нас главный бухгалтер, ведает финансами, и без неё я как без рук, но раз такое дело, какие могут быть разговоры? Сейчас она поехала в банк, приедет через часика полтора, бери её и вези на мою дачу. Ключи у меня с собой, я объясню, как ехать, и в добрый вас путь. Там легко найти, если знаешь. А уж недоброжелатели черта с два её там найдут, будь спокоен…
— Спасибо, Олег, — пожал ему руку Алексей. — Я верил в тебя, ты хороший парень… Так и сделаем, я обязательно воспользуюсь твоим предложением, чтобы переждать опасный момент. Сколько только он продлится? — тяжело вздохнул он.
— Сколько продлится? — призадумался Олег. — Слушай, Алексей, мне вот какая мысль вдруг в голову пришла — ты знаком со своим тезкой Алексеем Красильниковым?
— Нет, не знаком, но очень наслышан. Кто мне только про него не рассказывал. Горю желанием познакомиться.
— Мы вместе с Алексеем служили в Афганистане под командованием Сергея Фролова. Сейчас он основал частную охранную фирму, и очень крутую, должен тебе заметить. Крыша у неё более, чем солидная. И ты вполне можешь обратиться к нему. Алешка тоже про тебя наслышан, и, полагаю, после известных событий тоже хочет с тобой познакомиться. Там телеграф быстро работает…
— Знает, знает, про известные события, — подтвердил Алексей, вспомнив информацию Барона. — И очень им радуется, хоть и сожалеет, что не от его, как говорится, рук…
— Вот, тем более… Давай-ка, я ему сейчас позвоню. Человек он своеобразный, в общении довольно сложный, и жизнь у него была сложная, порой с ним просто невозможно разговаривать, до того он горяч, так и ждешь, что начнет крушить вокруг себя все подряд… А поговоришь с ним по душам, он оттаивает, начинает что-то про себя рассказывать… Ведь у них убили обоих родителей, когда они были маленькими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
Она шла по направлению к Ленинскому проспекту. Гена тихо тронул машину вслед за ней. Она перешла подземный переход, и Гена, грубо нарушив правила, развернулся на сплошной линии. Остановил машину за остановкой автобуса. Она села в автобус, машина тронулась за ней. Доехала до метро «Юго-Западная». Пошла к метро. Михаил выскочил из машины и, стараясь быть незаметным, прошел за ней.
Инна прошла турникет, а Михаил замешкался, так как понятия не имел, как нужно проходить в метро. В последний раз он бросал в щелочку пятак, а как теперь? Был час пик, толпа начала затирать Инну, вот-вот она исчезнет из поля зрения, а там ищи-свищи…
Отчаявшийся Михаил схватил за талию какую-то девицу и проскочил вместе ней через турникет.
— Стой! — заорала толстая контролерша. — Держите его!
— Извините! — на ходу крикнул Михаил девице. — Денег нет… Обокрали только что, пятачок вытащили… — Несмотря на серьезность ситуации, ему вдруг стало жутко смешно.
Он мчался вниз по эскалатору и, наконец, в самом низу увидел светлый модный пиджачок Инны.
Она уже села в переполненный вагон, за ней втиснулась орава народу, последним в этот вагон влез тяжело дышавший невыспавшийся Михаил…
Только в этом переполненном вагоне он оценил всю прелесть личного автотранспорта. На него напирали, ему в лицо смрадно дышали, кто-то дотронулся пальцами до его причинного места, на что Михаил грубо выругался, получив примерно то же в ответ. Только одно радовало его в этой кошмарной давке — Инна не видела его. А это было самое главное…
Она вышла на станции «Кропоткинская». Он последовал за ней. Она пошла по бульвару и повернула на Сивцев Вражек. Прошла метров двести и зашла в какую-то дверь. Михаил прочитал вывеску и позвонил на мобильный телефон Гене. Сказал, куда ему надо приехать. Сам же примостился на удобном месте, закурил и стал делать отчаянные попытки не заснуть стоя… И только когда, наконец, приехал Гена, причем на другой машине — темно-синей «четверке», но с тонированными стеклами, он сел на заднее сидение, строго наказал Гене следить за входом и заснул крепчайшим сном, словно провалившись в какую-то сладкую мягкую тьму…
Но долго поспать ему не удалось. Он получил от Гены сильный толчок в бок и вздрогнул.
— Она, Михаил Гаврилыч, — произнес Гена. — Извините, сами велели будить, если выйдет…
Инна вышла из подъезда с кейсом в руках и села в припаркованную около старинного трехэтажного здания черную «Волгу». Водитель уже был на месте. Машина тронулась.
— За ними? — спросил Гена.
— Поехали за ними, — с каким-то отчаянием в голосе произнес Михаил. Ему показалось, что вся идея со слежкой за Инной нелепа и бессмысленна. Она же никакого отношения к Кондратьеву давно не имеет. Ведь не кто-нибудь, а лично он, Михаил Лычкин отвечал за создание угнетенного состояния у подследственного Кондратьева и поссорил их не на шутку, а именно навсегда. Но из этого вытекала другая проблема — было непонятно, где искать Кондратьева. Навряд ли он поедет к родителям в Сергиев Посад… И все — никаких концов, ни дома, ни семьи… Появляется неизвестно откуда и исчезает, неизвестно куда…
— Поехали за ними, — занудным голосом повторил Михаил. — Да что же ты не едешь, едрена мать?
А не ехал он потому что в «четверке» что-то забарахлило, и она никак не заводилась. Гена, чертыхаясь, открыл капот и сунул туда свою круглую голову.
— Тут уж моей вины нет, Михаил Гаврилыч, — разводил руками он. — Мне позвонил Живоглот, я ему все рассказал, и он потребовал, чтобы я пересел на эту тачку, сказал, что она не могла не заметить слежки. Так что, не наша тачка, и не та и не эта, не наша и вина, что чужие машины барахлят…
— Да ты делай, делай, что искать виноватого? — заныл раздосадованный Михаил, и вдруг гнев и досада его сменились бурной радостью. — Стой и ковыряйся в машине, — открыв окно, сказал он Гене. — А меня нет, я опускаю стекло. — И добавил, чтобы Гена не подумал, что у него поехала крыша: — Нашли мы с тобой, кого искали, Генашка, понимаешь, нашли… Только, ради Бога, не оборачивайся… А тачку все равно делай, пригодится…
Радость Лычкина была вызвана тем, что он увидел в боковое зеркало припарковавшуюся неподалеку от них на той же стороне улицы вишневую «девяносто девятку». А из этой машины вышел ни кто иной, как хорошо одетый, стройный, с коротким ежиком седых волос собственной персоной его бывший начальник Алексей Николаевич Кондратьев. Вышел и, поглядывая по сторонам, нет ли за ним слежки, зашел в то самое учреждение, откуда пять минут назад вышла Инна.
Значит, не зря он провел бессонную ночь, не зря толкался в переполненном вагоне. Он нашел его, потому что он умен, потому что изобретателен. И он не пропадет от того, что погиб Гнедой. Небесные силы на его стороне, они спасли его, сделав вмятину на машине, они помогут ему и теперь…
Михаил немедленно позвонил Живоглоту.
— Я нашел его, — гордо произнес он. — Он на Сивцевом Вражке в фирме «Бриз», контролируемой Фондом ветеранов Афганистана. А она там работает, только что выехала куда-то на служебной «Волге». Наверное, по делам, скоро приедет обратно…
Живоглот, однако, не собирался хвалить его.
— Так почему один из вас не поехал за ней, а один не остался караулить Кондратьева? — проворчал он.
— А потому что машину ты нам подсунул туфтовую, — неожиданно сам для себя рявкнул Михаил. — Она не заводится…
— Имей свою, — ничуть не разозлился на его выпад Живоглот. — Не делай вмятин и не вози в багажнике трупы крутых авторитетов. И тогда, Лыко, все у тебя будет о,кей… Ладно, не кипишись, все равно, молодец, что нашел его… Мы подстрахуем тебя. Скоро будем… А она и впрямь от нас никуда не уйдет. Теперь он у нас на крючке…
… Алексей же в это время входил в кабинет Олега Никифорова.
— Леха! — закричал, вставая с места, цветущий богатырь Олег. — Алексей Николаевич, дорогой! Ну порадовал, вот кого я не ожидал увидеть… А, впрочем, наша бухгалтер уже похвасталась! И я ожидал, ожидал, только не так скоро. Ну, дай я тебя обниму, старина!
Он встал из-за своего стола, подошел к Кондратьеву, и они крепко обнялись.
— Да…, — протянул Олег. — Гляжу на тебя и не могу понять — то ли постарел ты, то ли, наоборот, помолодел… Но то, что изменился, это точно… Ведь семь лет прошло, не семь дней… Глаза другими стали, совсем другие у тебя глаза, Алексей Николаевич… И все же, ты хорошо выглядишь — настоящий супермен, подтянутый, седой, загорелый, в джинсах, в кожанке… Прямо из американского боевика…
— Да и ты, Олег, все цветешь и цветешь… Еще выше стал и увеличился в размерах… Любо-дорого на тебя смотреть, впрочем, как и в прежние времена…
— Эх, прежние времена, — тяжело вздохнул Олег. — Иных уж нет, а те далече… Какими мы были наивными тогда, в девяносто первом — девяносто втором годах. Мы-то думали в простоте душевной, что только теперь начинается настоящая жизнь, что мы строим демократическое общество… А такого понастроили, не пойму никак — явь это или страшный сон, кошмар… Воистину, криминальное государство, ни прибавить, ни убавить, Алексей… Дела-то какие… Сколько наших там полегло, на Востряковском… И Серега, и Олег Шелест, и Володька Хохлов… Лучшие люди…
— Дело, говорят, к суду идет, — сказал Алексей.
— К суду-то, к суду, да судят кого? Наших же ребят, Краснова, Бартеньева… Меня хотели привлечь, столько таскали, ты не представляешь… Алиби проверяли тысячу раз, всю душу вытрясли…
— А кто на самом-то деле все это организовал? Не имеешь понятия?
— Разное болтали… Но доказательств никаких… А, что говорить? Разве у нас такие дела когда-нибудь до конца расследуются? Против ребят тоже ничего нет, а их до сих пор держат в Бутырке, уже второй год… Якобы Краснов метил на место Шелеста, а Бартеньев — на место Сереги. И якобы крутые бабки между собой не поделили… Откуда у Сереги были бабки? Он же бессеребренник, а они его задним числом в преступники и расхитители записали, сволочи… Ладно, — вздохнул он. — Ты вообще-то, ко мне или к Инне?
— Я, вообще-то, Олег, вот по какому к тебе поводу пришел, — понизил голос Алексей. — Тут вчера кое-что произошло, но это только между нами… Одного авторитета взорвали в его же «Мерседесе», не слышал?
— Слышал, по телевизору передавали. А что?
— Тут кое-кто подозревает, что он был организатором и взрыва, и убийства того самого Мойдодыра, из-за которого меня посадили, и ограбления нашего склада, и исчезновения Дмитриева… А поэтому грешат этот взрыв на меня. Понял?
— А на самом деле это ты или не ты? — с испугом в голосе спросил Никифоров.
— А черт его знает, — многозначительно усмехнулся Алексей, подмигивая Олегу. — Дело не в этом. Дело в том, чтобы обезопасить Инну. И я прошу тебя…
Никифоров прервал его речь, подошел к нему, крепко обнял и поцеловал.
— Молодец, — шепнул он. — Просто молодец. Ты настоящий герой, Леха… А то, что от меня зависит, я сделаю. Будь спокоен. Но какой же ты, однако, молодец, — не уставал восхищаться он, ходя взад-вперед по кабинету.
— Да какой я герой? — досадливо произнес Алексей. — Мне идет сорок второй год, и чего я добился в жизни? Чуть ли не пятую часть жизни провел на нарах, служил в горячих точках, результатом чего стала гибель жены и сына. Нет ни дома, ни семьи, ни денег…
— Какие наши годы? — улыбался белыми зубами Никифоров. — У тебя все впереди, и дом будет, и семья, и дети… Зато кто может похвастаться такими делами, как ты? Только прибыл оттуда, и уже успел разобраться со своим главным врагом… Отомстил за наших ребят… Нет, молодец, и все… Я горжусь тем, что работал под твоим началом…
— С главным врагом я не разобрался, — возразил Алексей. — Насчет отомстил, это большой вопрос… Да и вообще, я ничего не делал, и ничего тебе не говорил. Я только прошу об одном — дай Инне отпуск или что угодно. Она не должна появляться здесь. И хорошо бы вывезти её в безопасное место. Инна — это моя ахиллесова пята, и об этом наверняка догадывается тот, кому нужно…
— Слушай, Леха, — предложил Олег. — Я построил дачу, правда далековато, под Нарофоминском. Хорошая, большая, газ недавно провели. А что, если её туда… Конечно, она у нас главный бухгалтер, ведает финансами, и без неё я как без рук, но раз такое дело, какие могут быть разговоры? Сейчас она поехала в банк, приедет через часика полтора, бери её и вези на мою дачу. Ключи у меня с собой, я объясню, как ехать, и в добрый вас путь. Там легко найти, если знаешь. А уж недоброжелатели черта с два её там найдут, будь спокоен…
— Спасибо, Олег, — пожал ему руку Алексей. — Я верил в тебя, ты хороший парень… Так и сделаем, я обязательно воспользуюсь твоим предложением, чтобы переждать опасный момент. Сколько только он продлится? — тяжело вздохнул он.
— Сколько продлится? — призадумался Олег. — Слушай, Алексей, мне вот какая мысль вдруг в голову пришла — ты знаком со своим тезкой Алексеем Красильниковым?
— Нет, не знаком, но очень наслышан. Кто мне только про него не рассказывал. Горю желанием познакомиться.
— Мы вместе с Алексеем служили в Афганистане под командованием Сергея Фролова. Сейчас он основал частную охранную фирму, и очень крутую, должен тебе заметить. Крыша у неё более, чем солидная. И ты вполне можешь обратиться к нему. Алешка тоже про тебя наслышан, и, полагаю, после известных событий тоже хочет с тобой познакомиться. Там телеграф быстро работает…
— Знает, знает, про известные события, — подтвердил Алексей, вспомнив информацию Барона. — И очень им радуется, хоть и сожалеет, что не от его, как говорится, рук…
— Вот, тем более… Давай-ка, я ему сейчас позвоню. Человек он своеобразный, в общении довольно сложный, и жизнь у него была сложная, порой с ним просто невозможно разговаривать, до того он горяч, так и ждешь, что начнет крушить вокруг себя все подряд… А поговоришь с ним по душам, он оттаивает, начинает что-то про себя рассказывать… Ведь у них убили обоих родителей, когда они были маленькими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60