Об этом сообщала разведка, о том же говорили пленные. Этот объект афганцы считали неприступным. В первую очередь его защищало удачное местоположение.
Граница между Пакистаном и афганской провинцией Нангархар проходит по водоразделу хребта Спингар. Здесь горы рассекает знаменитый Хайберский проход. По нему проложен путь, соединяющий пакистанский Пешавар с афганским Джалалабадом.
В одном из глухих труднодоступных ущелий на северных склонах Спингара размещалась крупная пакистанская база боевого питания — «Магара», что по-афгански означает «Пещера». Это было сложное инженерное сооружение, рассчитанное на складирование и длительное хранение боеприпасов, оружия и военного снаряжения. Его построили саперы регулярной пакистанской армии. В монолите скалы они вырубили две штольни. Входы в них перекрыли мощными стальными воротами. Узость ущелья поверху затянули маскировочными сетями так, что материалы аэрофотосъемки не позволяли выявить новый объект.
Со стороны долины ущелье прикрывали бетонированные огневые точки. Неподалеку от кишлака Кочаккалай размещался отряд моджахедов составом до батальона. Подготовленный на одной из учебных баз близ Пешавара пакистанскими инструкторами, он продолжал службу под их же началом. Отряд не участвовал в рейдах и других боевых операциях. Ценность боевого имущества и вооружений, находившихся в хранилищах Магары, полностью оправдывала такую расточительность.
— Товарищ майор, Магара — это склад взрывчатки. Там что и потребуется, так только импульс. И пещерка обвалится…
— Вот ты и создашь этот импульс.
Спецназовцы готовили рейд на Магару с большой тщательностью. По аэроснимкам и топографическим картам в ящике с песком воспроизвели со всеми деталями рельеф участка.
Точную ориентировку на предстоявшую операцию «спецам» дал неизвестный Мишину капитан. Он приехал в расположение отряда на БРДМ, поздоровался с Духовым за руку и сразу приступил к делу. Судя по свеженькому, необношенному камуфляжу — капитан получил форму совсем недавно.
У ящика с песком собралась вся группа.
Сели на пригорке, расположившись как в амфитеатре.
Капитан говорил четко, то и дело указкой обозначая на макете называемые объекты.
— Длина ущелья от кишлака Кочаккалай до верховий достигает десяти километров. Ширина в устье — шестьдесят метров. В центральной части — не более десяти. По мере приближения к водоразделу скальные стены приобретают отрицательные углы. Короче, нависают над ущельем. В коренных породах восточной скалы вырублены штольни. Глубина — десять-двенадцать метров. Высота — три. Ширина — до пяти. Всего таких пещер две. Здесь хранятся минно-взрывные устройства и боеприпасы к стрелковому оружию…
Капитан докладывал обстановку с точностью очевидца и предельно лаконично. По всей видимости, он знал о предмете не понаслышке.
— Гарнизон охраны размещен в двух поселках. Первый — Кочаккалай. Существует давно и принадлежит пуштунскому племени шинвари. Второй — Алихейль. Построен специально для размещения двух рот охраны. Здесь есть собственная мечеть, полевая армейская пекарня — нанвайн, госпиталь на тридцать коек и авторемонтная мастерская.
Мишина интересовало совсем другое. Едва капитан окончил сообщение, он спросил:
— Глубина горизонта залегания штолен известна? — И пояснил: — Короче, сколько породы над пещерами?
Капитан подумал, прикидывая.
— Метров тридцать-сорок. Порода — базальт.
Стало ясно — обрушить кровлю на штольни не удастся. Чтобы это сделать, потребуется бурить шпуры. Оставалось одно — одномоментно подорвать содержимое хранилищ Магары. Но и для этого нужно определенное время.
— На какой срок объект перейдет в наше распоряжение?
Капитан растерянно поглядел на Духова. Пожал плечами:
— Вопрос не ко мне. Так, товарищ майор?
— Точно, Галеб. Это мы уже обмозгуем сами. — Духов бросил взгляд на часы. — Тебе не пора?
— Пора. До встречи. — Капитан козырнул всем, протянул руку Духову, пожал ее. Круто повернулся, неожиданно пригнулся и быстрым шагом, как под бомбежкой, двинулся к «броне», ожидавшей его.
С того раза Мишин запомнил имя — Галеб, которое назвал Духов. Встретились они с капитаном во второй раз чуть позже.
В отряде началась подготовка к рейду.
Главное, на что обращал внимание Духов, — высокая огневая мощь каждого бойца и меньший вес нагрузки на его плечи. Тщательно проверялось оружие, готовились средства связи, отбирались боеприпасы.
Самое сложное в диверсионных операциях — это вывод групп в тыл противника к намеченному объекту атаки. Особенно сложно это было проделывать в Афганистане, где все горные проходы тщательно контролировала разведка моджахедов. Духову было известно, что за его отрядом следят особенно бдительно.
Уйти незамеченными из гарнизона крайне трудно.
Для участия в маскировочной операции командование привлекло батальон мотострелков. Три роты вышли с места дислокации по двум разным дорогам, которые одинаково шли на юг. В той, что шла восточней, в машинах или «в консервах» сидели «спецы».
Чтобы попасть в исходную точку к моменту, когда сумерки упадут на землю, надо было засветло пройти около двадцати километров.
Поскольку вся колонна «брони» работала только на «спецов», право трогать и останавливать ее, кроме командира, принадлежало также и Духову.
«Броник», на котором находился Мишин, шел в голове колонны. На большой скорости они проскочили узкую выемку, где дорога вгрызалась в тело крутобокой горки, прорезала ее и текла дальше, в сторону высоких гор.
Вокруг виднелись следы огня и разрушений. Из-под стертого, искрошившегося асфальта там и сям выглядывали огромные проплешины — следы недавнего ремонта покрытия. На краях шоссе из воронок, оставленных снарядами, торчали ржавые стержни искореженной, согнутой в спирали арматуры.
В кюветах, отброшенные с дороги, лежали обгоревшие останки автомобилей — рамы грузовиков, смятые страшной силой взрывчатки обечайки цистерн. Рядом с бетонным мостом, побитым, не раз восстанавливавшимся, в потоке, бурном и пенистом, как панцирь черепахи, лежал пустой корпус танка. В проеме, некогда прикрытом башней, крутилась воронка водоворота.
«Несокрушимая и легендарная», не понимавшая, зачем и за что она воюет в Афганистане, несла здесь большие и неоправданные потери.
Пройдя два десятка километров, колонна замедлила ход и остановилась напротив развалин могилы мусульманского святого. О минутной остановке в этом месте Духов заранее предупредил комбата. Здесь группу «спецов» ждал капитан Галеб Акбаров, разведчик-нелегал из ГРУ, работавший в Пакистане. Это он приезжал в отряд на инструктаж перед операцией и теперь должен был провести группу к объекту атаки.
Мишин с удивлением смотрел на парня, оказавшегося в их машине. Все в нем было необычным и странным. Длинные до плеч черные и сальные волосы, небритые щеки. Потрепанный пиджак — корти — на плечах, старенькие брюки-патлуны с пузырившимися коленями. Чувяки на босу ногу.
Духов, оглядев нового пассажира, засмеялся:
— Глебка! Ты у нас всегда — молоток!
Чернявый вскинул брови и развел руками:
— Моя не понимай!
И тут же расхохотался.
— Видок у меня, ребята! Верно?
Он спросил это весело, сверкая белыми зубами, на чистейшем русском. И Мишин сразу узнал его.
— Кто незнаком — знакомьтесь, — предложил Духов. — Галеб Акбаров. Идет с нами. Прошу уважать. В своем деле он мастер международной квалификации…
Колонна шла, гремя тяжелым металлом, вздымая над собой густое облако тяжелой въедливой пыли. Быстро наползали сумерки.
«Броня» пересекла жиденькую речушку, свернула на развилку, втянулась в широкое ущелье, покатила дальше по целине.
— «Змейка», «Змейка», я — «Лампа», усилить наблюдение.
Команда прошла циркулярно для всей колонны. Ее подал комбат майор Воронин. Он знал — появление «брони» в этих местах наверняка обнаружено сторожевыми постами сразу трех боевых групп — Алимхана, Нурназара и Ахмадбека, чьи зоны действий соприкасались именно на этом участке. И куда бы ни двинулась колонна, за ней будут следить с большим вниманием. Это как дважды два.
Поэтому незаметный уход группы Духова из колонны может остаться незамеченным моджахедами. Слишком уж привлекателен для наблюдателей походный порядок мотострелкового батальона. Значит, чем сильнее гремит колонна, чем больше пыли она поднимает, тем лучше для дела.
Быстро темнело. Машины вползали в сумерки.
— Притормози. — Галеб нажал на плечо водителя ладонью. — Съезд направо. Нам сворачивать.
— «Лампа», «Лампа», я — «Тепловоз», — проговорил Духов в микрофон. — Следуйте мимо. Я на точке…
Они проехали на тихом ходу метров двести. Мишин до боли в глазах вглядывался в серую безразличность сумерек. Галеб шуршал за его спиной картой.
— Осторожно. Еще поворот направо и круто под уклон.
Водитель сбавил ход до самого малого и бережно, будто вез молоко в бутылках или яйца россыпью, свернул с дороги. «Броник» качнуло, словно он собирался лечь на борт, потом машина выпрямилась и пошла ровно.
— Сейчас налево, — приказал Галеб. — Свернешь и стоп. Мы выходим. — И тут же Духову: — Место очень удобное. Ни с одной стороны нас не видно. Внезапно сюда не подойдешь. В случае чего — отобьемся. Потребуется — уйдем с ходу.
Водитель загнал машину в балочку и заглушил двигатель. Стало тихо. Только ветер посвистывал в стеблях сухой травы — тонко и нудно. Стукнули люки. Команды звучали вполголоса. Без лишнего шума, понимая жесткую необходимость тишины, «спецы» выпрыгивали на землю и сразу уходили в стороны, на всякий случай занимая места, удобные для обороны.
— Мотай! — Духов махнул водителю рукой. — Ни пуха тебе, ни пера!
Взревел двигатель, и машина, сдав задним ходом, ушла. Заняв разрыв, специально оставленный для нее, пристроилась к колонне. Вся «броня», яростно газуя, потянулась на унылый подъем. Разгоняясь, машины убыстряли бег, колонна превратилась в единое металлическое существо. Гремя всеми звеньями, она уползала в долину.
«Спецы» затаились в темноте, не выдавая себя ни голосом, ни движениями. Все вокруг оставалось тихим и безжизненным.
Выждав ровно полчаса, Духов подал команду:
— Пошли!
В звездном полумраке его фигура стала главным ориентиром. За командиром шли остальные. И сразу группа оказалась в сыпучем песке. Каждый шаг давался неимоверными усилиями. Ноги засасывало, будто в трясину.
Сперва ступни приходилось тащить вверх и только потом удавалось сделать новый шаг.
— Выбрали дорожку, — пробурчал Мишин, в очередной раз утопая в зыбуне. Он догнал Галеба и пошел рядом с ним. Спросил как бы между прочим: — Вы оттуда?
Галеб не стал возражать.
— Аз анджа.
— Анджа — там, инджа — здесь, верно? — Мишин проявлял нескрываемый интерес к афганскому языку и знал сотни две разных слов на дари и пушту.
— Точно, — подтвердил Галеб.
— И как у них там — анджа?
— Это вы, ребята, скоро сами увидите. — Голос Галеба прозвучал насмешливо.
— Интересная служба у вас. Ходи, поглядывай, запоминай…
— Ну, приятель! — Галеб скептически хмыкнул. — Оценил! Вот спасибо! Ходи, поглядывай…
— А что, не так?
Поняв, что спорить бесполезно, Галеб махнул рукой.
— Так, конечно, но главное — не ходи-поглядывай, а смотри и понимай.
— Понимать не так уж и сложно. Если я что-то вижу, то и понимаю. Тем более если знать язык.
— Как тебя? Мишин? Так вот ты себя обманываешь. Как наши вожди, которые сюда послали армию. Они верили, что имеют право судить обо всем, хотя сами в делах Востока — ни бум-бум. Здесь даже слова нужно понимать особо.
— Если знаешь язык, слова понять нетрудно.
— О, мудрейший, ты заблуждаешься. Вот я сейчас скажу майору Духову: «Веди нас по дороге прямой», как ты воспримешь такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Граница между Пакистаном и афганской провинцией Нангархар проходит по водоразделу хребта Спингар. Здесь горы рассекает знаменитый Хайберский проход. По нему проложен путь, соединяющий пакистанский Пешавар с афганским Джалалабадом.
В одном из глухих труднодоступных ущелий на северных склонах Спингара размещалась крупная пакистанская база боевого питания — «Магара», что по-афгански означает «Пещера». Это было сложное инженерное сооружение, рассчитанное на складирование и длительное хранение боеприпасов, оружия и военного снаряжения. Его построили саперы регулярной пакистанской армии. В монолите скалы они вырубили две штольни. Входы в них перекрыли мощными стальными воротами. Узость ущелья поверху затянули маскировочными сетями так, что материалы аэрофотосъемки не позволяли выявить новый объект.
Со стороны долины ущелье прикрывали бетонированные огневые точки. Неподалеку от кишлака Кочаккалай размещался отряд моджахедов составом до батальона. Подготовленный на одной из учебных баз близ Пешавара пакистанскими инструкторами, он продолжал службу под их же началом. Отряд не участвовал в рейдах и других боевых операциях. Ценность боевого имущества и вооружений, находившихся в хранилищах Магары, полностью оправдывала такую расточительность.
— Товарищ майор, Магара — это склад взрывчатки. Там что и потребуется, так только импульс. И пещерка обвалится…
— Вот ты и создашь этот импульс.
Спецназовцы готовили рейд на Магару с большой тщательностью. По аэроснимкам и топографическим картам в ящике с песком воспроизвели со всеми деталями рельеф участка.
Точную ориентировку на предстоявшую операцию «спецам» дал неизвестный Мишину капитан. Он приехал в расположение отряда на БРДМ, поздоровался с Духовым за руку и сразу приступил к делу. Судя по свеженькому, необношенному камуфляжу — капитан получил форму совсем недавно.
У ящика с песком собралась вся группа.
Сели на пригорке, расположившись как в амфитеатре.
Капитан говорил четко, то и дело указкой обозначая на макете называемые объекты.
— Длина ущелья от кишлака Кочаккалай до верховий достигает десяти километров. Ширина в устье — шестьдесят метров. В центральной части — не более десяти. По мере приближения к водоразделу скальные стены приобретают отрицательные углы. Короче, нависают над ущельем. В коренных породах восточной скалы вырублены штольни. Глубина — десять-двенадцать метров. Высота — три. Ширина — до пяти. Всего таких пещер две. Здесь хранятся минно-взрывные устройства и боеприпасы к стрелковому оружию…
Капитан докладывал обстановку с точностью очевидца и предельно лаконично. По всей видимости, он знал о предмете не понаслышке.
— Гарнизон охраны размещен в двух поселках. Первый — Кочаккалай. Существует давно и принадлежит пуштунскому племени шинвари. Второй — Алихейль. Построен специально для размещения двух рот охраны. Здесь есть собственная мечеть, полевая армейская пекарня — нанвайн, госпиталь на тридцать коек и авторемонтная мастерская.
Мишина интересовало совсем другое. Едва капитан окончил сообщение, он спросил:
— Глубина горизонта залегания штолен известна? — И пояснил: — Короче, сколько породы над пещерами?
Капитан подумал, прикидывая.
— Метров тридцать-сорок. Порода — базальт.
Стало ясно — обрушить кровлю на штольни не удастся. Чтобы это сделать, потребуется бурить шпуры. Оставалось одно — одномоментно подорвать содержимое хранилищ Магары. Но и для этого нужно определенное время.
— На какой срок объект перейдет в наше распоряжение?
Капитан растерянно поглядел на Духова. Пожал плечами:
— Вопрос не ко мне. Так, товарищ майор?
— Точно, Галеб. Это мы уже обмозгуем сами. — Духов бросил взгляд на часы. — Тебе не пора?
— Пора. До встречи. — Капитан козырнул всем, протянул руку Духову, пожал ее. Круто повернулся, неожиданно пригнулся и быстрым шагом, как под бомбежкой, двинулся к «броне», ожидавшей его.
С того раза Мишин запомнил имя — Галеб, которое назвал Духов. Встретились они с капитаном во второй раз чуть позже.
В отряде началась подготовка к рейду.
Главное, на что обращал внимание Духов, — высокая огневая мощь каждого бойца и меньший вес нагрузки на его плечи. Тщательно проверялось оружие, готовились средства связи, отбирались боеприпасы.
Самое сложное в диверсионных операциях — это вывод групп в тыл противника к намеченному объекту атаки. Особенно сложно это было проделывать в Афганистане, где все горные проходы тщательно контролировала разведка моджахедов. Духову было известно, что за его отрядом следят особенно бдительно.
Уйти незамеченными из гарнизона крайне трудно.
Для участия в маскировочной операции командование привлекло батальон мотострелков. Три роты вышли с места дислокации по двум разным дорогам, которые одинаково шли на юг. В той, что шла восточней, в машинах или «в консервах» сидели «спецы».
Чтобы попасть в исходную точку к моменту, когда сумерки упадут на землю, надо было засветло пройти около двадцати километров.
Поскольку вся колонна «брони» работала только на «спецов», право трогать и останавливать ее, кроме командира, принадлежало также и Духову.
«Броник», на котором находился Мишин, шел в голове колонны. На большой скорости они проскочили узкую выемку, где дорога вгрызалась в тело крутобокой горки, прорезала ее и текла дальше, в сторону высоких гор.
Вокруг виднелись следы огня и разрушений. Из-под стертого, искрошившегося асфальта там и сям выглядывали огромные проплешины — следы недавнего ремонта покрытия. На краях шоссе из воронок, оставленных снарядами, торчали ржавые стержни искореженной, согнутой в спирали арматуры.
В кюветах, отброшенные с дороги, лежали обгоревшие останки автомобилей — рамы грузовиков, смятые страшной силой взрывчатки обечайки цистерн. Рядом с бетонным мостом, побитым, не раз восстанавливавшимся, в потоке, бурном и пенистом, как панцирь черепахи, лежал пустой корпус танка. В проеме, некогда прикрытом башней, крутилась воронка водоворота.
«Несокрушимая и легендарная», не понимавшая, зачем и за что она воюет в Афганистане, несла здесь большие и неоправданные потери.
Пройдя два десятка километров, колонна замедлила ход и остановилась напротив развалин могилы мусульманского святого. О минутной остановке в этом месте Духов заранее предупредил комбата. Здесь группу «спецов» ждал капитан Галеб Акбаров, разведчик-нелегал из ГРУ, работавший в Пакистане. Это он приезжал в отряд на инструктаж перед операцией и теперь должен был провести группу к объекту атаки.
Мишин с удивлением смотрел на парня, оказавшегося в их машине. Все в нем было необычным и странным. Длинные до плеч черные и сальные волосы, небритые щеки. Потрепанный пиджак — корти — на плечах, старенькие брюки-патлуны с пузырившимися коленями. Чувяки на босу ногу.
Духов, оглядев нового пассажира, засмеялся:
— Глебка! Ты у нас всегда — молоток!
Чернявый вскинул брови и развел руками:
— Моя не понимай!
И тут же расхохотался.
— Видок у меня, ребята! Верно?
Он спросил это весело, сверкая белыми зубами, на чистейшем русском. И Мишин сразу узнал его.
— Кто незнаком — знакомьтесь, — предложил Духов. — Галеб Акбаров. Идет с нами. Прошу уважать. В своем деле он мастер международной квалификации…
Колонна шла, гремя тяжелым металлом, вздымая над собой густое облако тяжелой въедливой пыли. Быстро наползали сумерки.
«Броня» пересекла жиденькую речушку, свернула на развилку, втянулась в широкое ущелье, покатила дальше по целине.
— «Змейка», «Змейка», я — «Лампа», усилить наблюдение.
Команда прошла циркулярно для всей колонны. Ее подал комбат майор Воронин. Он знал — появление «брони» в этих местах наверняка обнаружено сторожевыми постами сразу трех боевых групп — Алимхана, Нурназара и Ахмадбека, чьи зоны действий соприкасались именно на этом участке. И куда бы ни двинулась колонна, за ней будут следить с большим вниманием. Это как дважды два.
Поэтому незаметный уход группы Духова из колонны может остаться незамеченным моджахедами. Слишком уж привлекателен для наблюдателей походный порядок мотострелкового батальона. Значит, чем сильнее гремит колонна, чем больше пыли она поднимает, тем лучше для дела.
Быстро темнело. Машины вползали в сумерки.
— Притормози. — Галеб нажал на плечо водителя ладонью. — Съезд направо. Нам сворачивать.
— «Лампа», «Лампа», я — «Тепловоз», — проговорил Духов в микрофон. — Следуйте мимо. Я на точке…
Они проехали на тихом ходу метров двести. Мишин до боли в глазах вглядывался в серую безразличность сумерек. Галеб шуршал за его спиной картой.
— Осторожно. Еще поворот направо и круто под уклон.
Водитель сбавил ход до самого малого и бережно, будто вез молоко в бутылках или яйца россыпью, свернул с дороги. «Броник» качнуло, словно он собирался лечь на борт, потом машина выпрямилась и пошла ровно.
— Сейчас налево, — приказал Галеб. — Свернешь и стоп. Мы выходим. — И тут же Духову: — Место очень удобное. Ни с одной стороны нас не видно. Внезапно сюда не подойдешь. В случае чего — отобьемся. Потребуется — уйдем с ходу.
Водитель загнал машину в балочку и заглушил двигатель. Стало тихо. Только ветер посвистывал в стеблях сухой травы — тонко и нудно. Стукнули люки. Команды звучали вполголоса. Без лишнего шума, понимая жесткую необходимость тишины, «спецы» выпрыгивали на землю и сразу уходили в стороны, на всякий случай занимая места, удобные для обороны.
— Мотай! — Духов махнул водителю рукой. — Ни пуха тебе, ни пера!
Взревел двигатель, и машина, сдав задним ходом, ушла. Заняв разрыв, специально оставленный для нее, пристроилась к колонне. Вся «броня», яростно газуя, потянулась на унылый подъем. Разгоняясь, машины убыстряли бег, колонна превратилась в единое металлическое существо. Гремя всеми звеньями, она уползала в долину.
«Спецы» затаились в темноте, не выдавая себя ни голосом, ни движениями. Все вокруг оставалось тихим и безжизненным.
Выждав ровно полчаса, Духов подал команду:
— Пошли!
В звездном полумраке его фигура стала главным ориентиром. За командиром шли остальные. И сразу группа оказалась в сыпучем песке. Каждый шаг давался неимоверными усилиями. Ноги засасывало, будто в трясину.
Сперва ступни приходилось тащить вверх и только потом удавалось сделать новый шаг.
— Выбрали дорожку, — пробурчал Мишин, в очередной раз утопая в зыбуне. Он догнал Галеба и пошел рядом с ним. Спросил как бы между прочим: — Вы оттуда?
Галеб не стал возражать.
— Аз анджа.
— Анджа — там, инджа — здесь, верно? — Мишин проявлял нескрываемый интерес к афганскому языку и знал сотни две разных слов на дари и пушту.
— Точно, — подтвердил Галеб.
— И как у них там — анджа?
— Это вы, ребята, скоро сами увидите. — Голос Галеба прозвучал насмешливо.
— Интересная служба у вас. Ходи, поглядывай, запоминай…
— Ну, приятель! — Галеб скептически хмыкнул. — Оценил! Вот спасибо! Ходи, поглядывай…
— А что, не так?
Поняв, что спорить бесполезно, Галеб махнул рукой.
— Так, конечно, но главное — не ходи-поглядывай, а смотри и понимай.
— Понимать не так уж и сложно. Если я что-то вижу, то и понимаю. Тем более если знать язык.
— Как тебя? Мишин? Так вот ты себя обманываешь. Как наши вожди, которые сюда послали армию. Они верили, что имеют право судить обо всем, хотя сами в делах Востока — ни бум-бум. Здесь даже слова нужно понимать особо.
— Если знаешь язык, слова понять нетрудно.
— О, мудрейший, ты заблуждаешься. Вот я сейчас скажу майору Духову: «Веди нас по дороге прямой», как ты воспримешь такое?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53