И только на третьем месте, по мнению Кулакова, стоял директор. Он, конечно, уважал Владимира Генриховича, ценил его таланты и способности руководителя, но основные капиталы были не у него. А деньги в наше время, как известно, решают все. Вот только сколько может стоить информация? Пять, десять тысяч, двести? И спросить-то не у кого. А, может, сыграть с господами в двойную игру? Двойная игра вдвойне опасней, потому что обе стороны могут тебя за задницу цепануть… В общем, начальник службы безопасности сейчас находился в роли Буриданова осла, не зная к какому “берегу пристать”, вот, правда, умирать с голоду он вовсе не собирался…
Анька вышла из дому и неторопливо пересекла двор. Когда он скрылась за углом дома, со скамейки у подъезда поднялась плотная фигура. Это был Иван. Он пошел следом за Анькой.
На улице он специально “отпустил” ее от себя подальше, чтобы не быть замеченным. Пошел медленно, как бы прогуливаясь, купил в киоске бутылку пива. Посасывая из горлышка пенную жидкость, он прошел за ней несколько кварталов. По дороге Анька несколько раз присаживалась на скамейки во дворах, отдыхала, переводила дух. Даже издали Ивану было видно, что ей тяжело идти.
Анька поднялась на крыльцо и скрылась за дверями двухэтажного здания, пристроенного к жилому дому. Иван подошел к крыльцу и прочитал надпись на большой стеклянной табличке: “Женская консультация. Часы приема…”
Он потоптался около крыльца, не зная, дожидаться ее или нет, решительно зашагал прочь.
Во дворе на детской площадке на качелях сидел Миша. Качели со скрипом покачивались взад-вперед. Миша был бледен и печален, под глазами — большие темные круги: на то сходящие синяки, не то следы неправедной жизни.
Иван подошел к нему, подал руку. Миша лениво ее пожал.
— Ну что, Майкл, дело закрыли? — поинтересовался Иван.
— Да, все на мази, — ответил Миша. — За отсутствием состава преступления.
— Ну вот, считай, мы с Анькой тебя вытащили. А то парился бы сейчас в СИЗО на нарах с урками.
— Спасибо. По гроб обязан, — сказал Миша печально.
— Тебя что, опять колбасит? — спросил Иван. — По-новой начал?
— Да нет, мать большие бабки за лечение заплатила. Теперь каждый день хожу лечиться. Уколы ставят — очень больные. Вся задница синяя.
— К наркоте не тянет?
— Да нет, вроде.
— Вот и хорошо, зато опять человеком станешь, — подбодрил друга Иван. — У меня к тебе дело есть.
— На сто миллионов?
— На двести. Судя по всему, Анька у нас беременная.
— Да ну! — удивился Миша. — Быть этого не может! Она же у нас недотрога, как Татьяна Ларина, — он помолчал, что-то соображая. — От тебя, что ли, жеребца?
— Неважно. Короче, Майкл есть у меня соображения по поводу “маркетовской” охраны. Козлы они там все. Опускают нашего брата, как хотят, и никто жаловаться не идет, потому что боятся. А я не боюсь, у меня вон сам Моргун “крышей” служит, плевал я на них с десятого этажа. Короче, дело есть. И ты мне в этом деле должен помочь.
— А что делать-то? — поинтересовался Миша.
— Надо этих козлов наказать как следует.
— Да ты что? Как же мы их накажем? — покачал головой Миша. — Мы -кто? “Мойщики” вшивые, а у них и рации, и оружие. Они все бывшие менты или “гэбэшники”. Крутые!
— Ну, не такие уж они и крутые, какими кажутся на первый взгляд, — задумчиво сказал Иван. — Знаешь, как у нас говорят, крутыми бывают только горы.
— Учти, я теперь у ментов на привязи. Чуть что — сразу опять в кутузку упекут. И уже никакие деньги не помогут. Первый раз прокатило, второй — хрен. Мне так и сказали, когда домой отпускали. До малейшей провинности.
— Ты перед ментами будешь чист, как стекло. Все сделаем так — комар носа не подточит. И потом — ты у нас теперь с Анькой в должниках.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Миша. — Деньги я вам отдам постепенно.
— Отдавать ничего не надо. Лучше помоги с акцией.
— Зуб даешь, что все будет чисто? — Миша недоверчиво посмотрел на Ивана.
— Сто зубов дам, — кивнул Иван.
— Ладно, — согласился Миша. Он слез с качелей. Иван показал на маленькую деревянную избушку посреди детской площадки. Они влезли в нее, и Иван подробно рассказал Мише о своем плане.
Евгений Викторович подошел к окну своего кабинета. Из него был хорошо виден задний двор с навесами, под которыми хранилась пустая тара. Во дворе стояли машины начальства: его, директора, начальника охраны, зав. отделами, зав. залом. Он долго стоял у окна, рассматривая балконы жилых домов напротив. Вот из дверей показался Сергей Моисеев. Он вальяжно потянулся, подняв руки вверх, несколько раз присел, разминая руки, покрутил головой. Немного размявшись, охранник снова скрылся внутри кирпичного домика.
Евгений Викторович вернулся к столу, на котором лежала прозрачная аудиокассета. Заместитель директора взял кассету в руку, посмотрел на пленку. Кассета была наполовину перемотана.
— Вот ты, оказывается, каков, Сергей Моисеев! — ухмыльнулся Евгений Викторович. — А ведь с виду не скажешь!
Он положил кассету на стол, снял трубку и набрал номер.
— Алло, мне Моргуна, пожалуйста. Евгений Викторович. Хорошо, подожду, — он отер платком вспотевший лоб. — Привет, слушай, появилась в нашем стаде паршивая овца. Хорошо, пастух у нас хороший, опытный, быстро ее заприметил.
Кирилл стоял в очереди к телефону. Очередь двигалась медленно, и он нервничал — поглядывал то на часы, то на двери лифта. Наконец он добрался до горячей и потной от множества ладоней трубки, набрал номер редакции.
— Алло, здравствуйте, мне Катю, пожалуйста. А, Катя, это Кирилл. Ну как тебе премьера? Мне тоже — не очень. В общем, я тебя внизу жду. Поговорить надо, — он повесил трубку, подошел к уже закрывшемуся книжному киоску и стал изучать обложки.
Катя спустилась через пять минут. Кирилл ее обнял и попытался чмокнуть в щеку, но девушка дернула плечами, отстранилась.
— Ты меня прости за прошлый раз, — сказал Кирилл. — Кто же знал, что все так получится?
— Да уж, — усмехнулась Катя. — Друзья у тебя. Меня потом трясло всю дорогу от страха. Как ты? Не болит?
— Уже нет. Синяк остался, — Кирилл коснулся своей груди. — Может, мы сегодня куда-нибудь забуримся? Дискотека, бар, ресторан?
— Сегодня, к сожалению, никак. У меня слишком много дел, — быстро произнесла Катя, не глядя на Кирилла. Она потянула на себя дверь, вышла в тамбур. Кирилл бросился вперед, распахнул вторую дверь перед девушкой. Они оказались на улице.
— Ты не хочешь меня больше видеть? — спросил Кирилл.
— Честно говоря — нет, — помотала головой Катя. — Первое впечатление всегда самое яркое. И обманчивое, — добавила она через паузу. — Так оно и вышло. У меня другой круг общения, и я не хочу больше ввязываться ни в какие криминальные истории.
— Ну да, собственное благополучие всегда ближе чужой беды, — криво усмехнулся Кирилл. — А если бы меня тогда этот бандит замочил?
— Да кому ты нужен? Мелкий воришка! — зло сказала Катя.
Кирилл обиделся.
— Я не воришка! Я порядочный и честный человек. Несчастный только, — вздохнул он.
— Что-то на твоем лице не видно особого несчастья, — отпарировала Катя, быстро идя по улице в сторону метро.
— Мне никогда с девушками не везет. Только, понимаешь ли, влюбишься, и тут обязательно случится что-нибудь непредвиденное: то девушка окажется валютной проституткой, то поезд переедет.
— Тебя уже и поезд переехал? — ехидно спросила Катя.
— Ага, в прошлом году. Бежал за одной девушкой, хотел в любви объясниться, а он как выскочит, как выпрыгнет — и все! В Склифе два часа уши пришивали. Видишь, какие бледненькие, — Кирилл пальцем оттопырил правое ухо, продемонстрировал Кате.
Девушка рассмеялась. — А инвалиды мне тем более не нужны — я тебе не нянька. Пускай обо мне заботятся, пока молодость не прошла.
— Вот я и хочу о тебе заботиться, — сказал Кирилл, уже понимая, что сегодняшний вечер безвозвратно потерян для личной жизни.
— Ну ладно, я подумаю, но не сейчас — неожиданно смягчилась Катя. — А сегодня, правда, очень много дел. Пока, — она помахала на прощание рукой и скрылась в темной утробе метрополитена.
Кирилл остался стоять на верхней ступеньке лестницы. Мимо него тек нескончаемый людской поток. Его толкали, на него ругались, что он стоит посреди дороги. А он вдруг впервые за свою недолгую и неправедную жизнь испытал чувство, похожее на ревность. Интересно, к кому или к чему он так ревновал: к Катиным делам, которых, скорей всего, на самом деле, нет?
Сергей Моисеев сдал пост сменщику, рыжеволосому двухметровому детине со смешной фамилией Подопригора, вышел на улицу. Дул холодный пронизывающий ветер, и Моисеев поежился в своей курточке. Сегодня Лера должна была пойти в поликлинику. Больничный продлевали уже в пятый раз. Головные боли, головокружение. Врачам все это не нравилось. Сегодня должны были сделать компьютерную томографию головного мозга, и, если все будет в порядке, выписать на работу. Сергей за Леру очень переживал.
Жили они счастливо и не ссорились. За каких-нибудь две недели запущенная холостяцкая квартира бывшего “опера”, где обычно собирались они с ребятами после работы попить водки да поболтать о ментовских делах, превратилась в уютное гнездышко с веселыми занавесками на окнах, прихватками, расписными тарелочками, вазами, разделочными досками и прочей, приятной для глаза. чепухой, какую могут извлечь из шкафов и кладовок только женские руки. Лера его не слушалась и постельный режим не соблюдала. Целыми днями она драила, чистила, мыла то плиту, то пол, то окна, выгребая столетней давности грязь, которую Сергей, честно говоря, и не замечал. Сегодня Моисееву было поручено купить продукты к ужину, и он отправился на рынок.
Потолкался среди прилавков с громогласными носатыми торговцами, приценился к мясу. Вышел он с рынка только через час с двумя большими пакетами в руках. Подошел к остановке, стал дожидаться своего автобуса. День только начинался. Ветер стих, и из-за туч показалось жаркое солнце.
К тротуару причалила стального цвета “девятка”. Задняя дверца открылась. Из машины вылез здоровый парень — Сергей его сразу узнал — один из “быков”. Именно его тогда он уложил двумя ударами на больничный пол в Лерочкиной палате.
— Сергей Моисеев? — уточнил парень, подойдя вплотную.
— Ну я, — кивнул Сергей.
— С нами поедешь — дело есть, — сказал “бык.”
— Никуда я не поеду, — мотнул головой Моисеев. — Мои дела на сегодня уже закончились. Сутки я отдежурил, пост сдал, теперь к жене домой спешу.
— Ты Владимиру Генриховичу по зарез нужен, — тихо сказал парень.
Но Сергей сразу почувствовал подвох.
— Мы с ним вчера утром виделись и обо всем поговорили, — сказал Моисеев.
— То вчера было, а сегодня обстоятельства изменились. Неприятности у него из-за тебя, — парень явно не хотел привлекать внимание людей на остановке, разговаривал тихо и фальшиво ласково, как со старым другом.
— Я домой приеду и ему позвоню, — Сергей хотел отойти туда, где было побольше народу, но “бык” ему не дал. Парень обнял его левой рукой за плечи, и Моисеев вдруг почувствовал, как в правый бок ему уперся ствол. Он глянул вниз — обычное табельное оружие — “Макаров”. Оружие спрятано в широком рукаве джинсовой куртки, со стороны никто ничего и не увидит.
— Поехали! — сказал парень, широко улыбнувшись.
— Придется, видимо, — вздохнул Сергей, направляясь к машине. Он влез в салон машины и поздоровался. Всего “быков” было трое. Один сидел за рулем, другой на заднем сидении. Парень с пистолетом влез в машину, локтем прижал Сергея к спинке сиденья.
— Ты, мудила с Нижнего Тагила, лучше с нами шутки не шути, — предупредил он Моисеева. — А то мужики у меня нервные, на работе подорванные.
— Я уже догадался, — сказал Сергей, глянув на пистолет, который парень сунул в кобуру под мышкой. — Куда едем-то?
— Скоро узнаешь, — загадочно произнес “бык”.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44