Времена нынче веселые.
Я вернулась в комнату и услышала конец фразы, произнесенной Павлом:
- Хотелось бы мне посмотреть на этого замечательного Санечку.
- Зачем это? - поразилась я.
- Для полноты информации, в основном. Алкоголик Колян - версия, конечно, совершенно замечательная. Но я не снимаю подозрений ни с кого: ни с твоего Масика, ни с мужа Алены, ни с неё самой, если хочешь знать.
- Ты что - спятил? - вытаращила я на него глаза. - Зачем Лене было убивать тетю Таню?
- Хочу верить, что незачем. Но мать мешала её супружескому счастью. Поверь моему опыту, Наташа, за это иногда убивают.
- Но не Лена же!
- Почему? Потому, что она - двоюродная сестра твоей подруги? Или - моя бывшая жена?
- Может быть, это я убила тетю Таню? - взорвалась я.
Хладнокровный профессионализм Павла меня просто взбесил.
- Это вряд ли, - флегматично заметил Андрей. - Хотя алиби у тебя на время убийства в общем-то нет. Только твой рассказ о том, как ты ездила по делам в центр Москвы. Причем ездила значительно дольше, чем того требовалось. И я не знаю, в котором часу ты уехала из дома: меня не было.
- Ты что, издеваешься?
- Вовсе нет, уважаемая Агата Кристи. Объясняю тебе механику следствия. Но чтобы ты перестала кипятиться, скажу: у Елены-то как раз алиби есть. Она всю пятницу просидела у себя на работе, отлучалась пару раз на десять минут - и только.
- А Павел...
- А я этого Павлу ещё не успел рассказать. Алиби есть у Максима - его в Москве уже не было, когда произошло убийство, да и улетел он не один и не частным рейсом - в Шереметьево все данные имеются, хотя можно было и не проверять, в общем-то...
- Когда ты все это успел узнать?
- Попросил кое-кого из ребят помочь по старой памяти. Дело-то пустяковое. А вот у Санечки алиби нет. Про Масика даже говорить не хочу: и так ясно, то он там был. Но у него, как и у тебя, нет видимых причин для убийства.
- Да? - злорадно спросила я. - А как тебе такой факт: красивая девушка Анна - это Марианна, жена Максима. Которая терпеть не может всю его родню и, кажется, обчистила их квартиру.
- Что-что? - хором спросили мои Пинкертоны.
Я пересказала им разговор с Еленой и в комнате надолго воцарилась тишина.
- Слишком просто, - сказал наконец Павел. - Этот придурок вертится весь день на глазах у поселка, демонстрирует тебе фотографию невестки твоей подруги...
- Да я её сроду не видела!
- Он же этого не знает, правда? А потом едет на квартиру к своей возлюбленной, рискуя налететь на законного мужа. Все, конечно, возможно, но зачем?
- Из-за денег, - предположила я. - Масик их обожает. Подбил Анну на кражу, они вместе придушили старушку...
- А что? - оживился Андрей. - Как одна из версий - очень даже годится. А для отвода глаз крутился сегодня вокруг моей боевой подруги...
- Фотографии не вписываются, - меланхолично обронил Павел. - Для отвода глаз фотографии сообщницы не показывают. Он вообще должен был молчать о существовании этой Анны или как её там, а не болтать о ней всем встречным-поперечным.
- У сумасшедших своя логика, - авторитетно сказала я. - И потом вы забыли ещё об одном: о портрете Масика, найденном недалеко от тела тети Тани.
- Вот эта фотография меня больше всего и смущает, - заметил Павел. Преступники крайне редко оставляют на месте преступления свои визитные карточки. Равно как и фотографии. По-моему, кто-то нам этого Масика подсовывает...
Павел замолчал на полуслове и потянулся к телефону. Каждые четверть часа он звонил по одному и тому же номеру - причем я даже догадывалась, по какому. И каждый раз, не дождавшись ответа, становился мрачнее. Нет, Милочка определенно сошла с ума - нельзя же так издеваться над человеком, который тебя любит. Или с ней что-то случилось?
В общем, вечер прошел в трудах праведных, хотя и в невеселой атмосфере. Потом мы организовали Павлу раскладушку на кухне, заняв ею практически все свободное пространство, пожелали друг другу спокойной ночи и улеглись. Я ещё успела подумать о том, что забыла принять таблетку, а без неё не усну ни за что на свете, и что бессонная ночь мне гарантирована, потому что и аптечка, и кувшин с водой остались на кухне, а туда идти неудобно. И тут же услышала звонок будильника. Чудеса, да и только: впервые в жизни я за всю ночь не увидела ни единого сна. Есть же счастливые люди, которые снов вообще никогда не видят! Андрей, например.
Когда я появилась на кухне, то обнаружила, что раскладушка уже убрана, стол накрыт, а на плите кипит чайник и шипит яичница с колбасой. Заподозрить в таком подвиге своего друга я при самом горячем желании не могла: не его жанр. А вот для Павла это было, по-видимому, само собой разумеющимся. Повезло Милочке! На волне этой белой зависти я и решилась за завтраком на совершенно нетипичный для себя поступок: влезть не в свое дело.
- Павлуша, а может быть ты все-таки съездишь к Милочке? Вдруг с ней что-то случилось...
Андрей бросил на меня грозный взгляд, но Павел, как ни странно, воспринял мое выступление вполне спокойно:
- Пожалуй, ты права. Съезжу после похорон. Я больше так не могу.
- У тебя ещё невероятное терпение, - стала я ковать железо, пока оно было горячим. - Деликатность и такт штуки, конечно, хорошие, но надо же и меру знать. Если Мила по каким-то причинам не хочет тебя видеть, она могла бы об этом сказать, а не...
Павел как-то напрягся, и я поняла, что обсуждать поступки любимой женщины он ни с кем не будет. И я в этом плане не исключение. Пришлось срочно трубить отбой:
- Впрочем, это только ваше дело, мне просто больно смотреть, как ты волнуешься.
- Спасибо за сочувствие, Наташа, - достаточно мягко сказал Павел, - но я и сам... Хотя ты, как женщина, наверное лучше понимаешь: стоит навязывать свое общество или не стоит.
- Нашел с кем советоваться, Павлуша, - вмешался Андрей, - даже если она и женщина, то нипочем в этом не признается. Потому что гордая. Уважаю.
- Я тебя тоже очень люблю, - машинально откликнулась я. - Давайте собираться, мальчики, время поджимает. Спасибо за завтрак, Павлуша, я таких мужчин только в кино видела.
- Ты же все равно на завтрак только бутерброды ешь, - возмутился Андрей. - Так чего ради я буду стараться?
- Ладно, коллеги, отставить, - вмешался Павел. - Ваши перепалки становятся утомительными. Наташа права, надо собираться.
Разумеется, перед отъездом он ещё раз позвонил Милочке - и... о счастье, о радость! - она оказалась дома. Собственно, никуда из него и не уходила: просто отключила на ночь телефон, чтобы выспаться, и только сейчас об этом вспомнила. Настроение Павла поднялось мгновенно, как ртуть в градуснике, если на него подышать. Он договорился, что заедет за ней по дороге на кладбище - в Домодедово ей делать нечего - и погнал нас с Андреем в машину.
Тарасовы и Елена уже были на месте, хотя мы приехали минута в минуту. Мужчины и Елена пошли улаживать грустные формальности, а мы с Галкой остались возле машин. Во-первых, караулить, а во-вторых, в морге нам решительно было нечего делать.
Галка была мрачнее тучи и беспрерывно курила. Я не решилась морочить ей голову вчерашними событиями и предположениями: даже у меня иногда пробуждается чувство такта. Но она сама спровоцировала меня на короткий разговор:
- Узнать бы, какой подонок это сделал - собственноручно бы убила, процедила Галка сквозь зубы, яростно втаптывая в землю очередной окурок.
- Скоро узнаем, - утешила я её. - У Павла три основных подозреваемых: алкоголик Колян, Масик и я.
- Прибереги свои шуточки до другого раза, - холодно посоветовала мне Галка. - Не время и не место.
- Знаю. Но от того, что ты будешь себя накручивать, ничего хорошего не произойдет.
Ответом она меня не удостоила. А потом началась печальная процедура выноса гроба, установки его в катафалк, определение маршрута. В катафалке с гробом должны были ехать Елена, Галка, и я. А мужчины - сопровождать нас на автомашинах. Вроде бы все утряслось, но тут Галка посмотрела на меня и заявила:
- Наталье в катафалке делать нечего. Она потом год будет от нервного истощения лечиться.
Да, когда говорят о том, что наши с Галкой отношения - это не дружба, а какая-то кармическая связь, можно хихикать сколько угодно, но факт остается фактом. Она абсолютно безошибочно прочитала мои мысли в этот момент и немедленно отреагировала. Облегчение, которое я при этом испытала, просто не поддается описанию.
- Завтра придется снова ехать в Белые Столбы, - сказал Павел Андрею, когда мы ехали в сторону Москвы. - Или этот самый Колян, который алкоголик, действительно убийца и это грустное дело можно будет закрывать, или искать нужно совершенно в другом месте. Я после кладбища поеду к Милочке, а ты постарайся что-нибудь разузнать про эту самую Марианну. И попроси ребят пусть по старой дружбе проверят комиссионки, может, всплывет что-то из украшений. Там ведь есть пара-тройка уникальных вещей. Дело, конечно, почти безнадежное, но вдруг...
- Мне все больше и больше хочется познакомиться с супругом Елены, задумчиво ответил Андрей. - Странная какая-то личность. Готов спорить на бутылку пива, что никакой срочной командировки у него нет. Просто...
- Просто нет желания участвовать в печальной процедуре, - подхватила я. - Но ведь это, по-моему, не криминал?
- Просто непорядочно, вот и все, - пожал плечами Павел. - К тому же этого загадочного Санечку все равно придется проверять, даже если он чист, как слеза младенца.
- Между прочим, Андрюша, - сказала я, - совсем забыла тебе сказать. Меня на завтра пригласили в клуб любителей детективов. Ну, помнишь, где мы с тобой познакомились?
- Такое не забывается, - хмыкнул Андрей.
- Пойдешь?
- Не уверен. Сама видишь, сколько дел. Могу только попозже подъехать и тебя забрать, чтобы ты вечером одна не болталась по темным улицам. А что там на сей раз за мероприятие?
- Встреча с нашей главной детективщицей, Ксенией Марусиной. Ее книгами вся Москва зачитывается.
- Пойдешь перенимать опыт?
- Не исключено, - осторожно сказала я. - Что может одна женщина, то прекрасно сможет и другая. Я читала её повести - интересно.
- И тебе захотелось тоже попробовать? - с легкой насмешкой поинтересовался Павел.
- Павлуша, - как можно более мягко сказала я, - я уже попробовала, ты забыл. Повесть лежит в редакции, рецензии положительные. Месяца через два подарю тебе книжку.
- Ну да? - изумился Павел. - Как это у людей получается?
- А я тебе объясню, - тут же встрял Андрей. - Наталья садится перед компьютером и делает умное лицо. Потом начинает колотить по клавишам, время от времени вскакивает из-за стола, бегает по комнате и бормочет: "Ну как же сделать так, чтобы этого идиота никто не заметил? Там же пропускная система." Или еще: "Почему героиня получается такой идиоткой? Это же не так!"
- О чем хоть повесть-то? - спросил Павел.
- А о том, как вы меня с Андрюшей сначала заподозрили в измене Родине, а потом спасли от серийного маньяка-убийцы, - охотно пояснила я.
- Воображаю, что ты там обо мне понаписала, - поморщился Павел.
- Павлуша, - нежно сказала я, - я тебя обожаю, временами просто люблю, поэтому ты у меня там вышел просто голубой персонаж...
- Что-что? - ахнули оба приятеля.
- Да ну вас, - обиделась я, - дураки пошлые. Идеальный, значит, герой получился, рыцарь без страха и упрека. Андрею понравилось. Ну все, закончили обсуждать мой бессмертный труд, подъезжаем. Елене и Галке сейчас потребуется моя помощь, а не чувство юмора.
На самом деле чувство юмора мне лично не повредило бы ни в какой ситуации. Но я мало знала покойную тетю Таню, да и особой сентиментальностью, как уже говорила, не отличаюсь. Однако Елену мне было безумно жалко, Галку - тем более, и следовало собраться и поддержать их обеих. Впрочем, я рассчитывала и на Милочку, которая в плане сочувствия и поддержки могла мне дать сто очков вперед, и которую мы подобрали по дороге на Преображенское кладбище, благо жила она в Сокольниках и нам даже не пришлось делать крюк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89