Настоящая пантера.
- Боишься? - с удовольствием спросила Императрица, усаживаясь на свое место. - Правильно делаешь. Вот за это и выпьем.
- И за это тоже, - согласился Музыкант. - Давай сюда ампулу, ты просила укол...
Спустя некоторое время Императрица вдруг почувствовала, что предметы перед её глазами начинают расплываться, комната теряет свои привычные очертания и даже лицо Музыканта все время заволакивается какой-то пеленой. Она попыталась сообразить, сколько же успела выпить, но тут же отказалась от этой попытки. На смену веселому куражу пришло чувство какой-то абсолютной расслабленности и даже умиротворенности. Она зевнула один раз, потом другой и уже сонно пробормотала:
- Спать очень хочется...
- Сейчас я отнесу тебя в кроватку, - услышала она над собой голос Музыканта. - Устала моя девочка, ей нужно отдохнуть. Отдохнуть нужно моей ненаглядной...
Императрица слегка удивилась такой необычной для Музыканта нежности, но глаза у неё сами собой закрывались, а тело стало легким и невесомым. Она не столько почувствовала, как Музыкант взял её на руки, сколько словно бы увидела это со стороны. И вдруг оказалась в ванной комнате около бассейна, а Музыкант осторожно снимал с неё пеньюар.
- Сейчас примешь ванну, - донесся его голос уже совсем издали. - Три капли нового эликсира... обязательно. Так будет ещё соблазнительнее... Еще...
Она ощутила резкий, экзотический запах, но уже не почувствовала, как её опустили в теплую воду, не увидела, как Музыкант взял со столика пульт управления. Она так и не поняла, что произошло, когда стеклянная стена скользнула в сторону, бассейн соединился с прудом и забурлившая вдруг вода стала быстро окрашиваться в красный цвет. И уж конечно не услышала того, что произнес Музыкант.
- Меня невозможно обмануть, дорогая. И убить меня никому не удастся. Теперь ты всегда будешь со мной, обещаю...
Час спустя ничто не напоминало о том, что здесь произошло. Стеклянная стена нова отгораживала пруд от бассейна, где чуть зеленоватая вода приятно пахла хвоей и сандалом. Пеньюар Музыкант аккуратно убрал на место, сел в то же самое кресло, в котором провел начало вечера, снова наполнил свой бокал, закурил и включил негромкую музыку.
Немного омрачала его настроение лишь мысль о том, что несчастных рыбок пришлось закопать в углу зимнего сада. А ведь они могли быть ещё живыми...
Глава семнадцатая.
Он проснулся от собственного вопля: ему снова снилась женщина без лица. Она склонялась над ним, обволакивая его душным запахом каких-то приторных духов, но сквозь него пробивался отвратительный запах свежей крови. Когда он в первый раз его почувствовал? Наверное, тогда, когда в ночном клубе, где он работал, обкурившиеся посетители зарезали двух танцовщиц. Их убили прямо в зале во время исполнения номера, и теплая кровь одной из девушек брызнула ему прямо на грудь...
В окно комнаты робко вползал рассвет, ещё один душный, раскаленный июньский рассвет. Москва, похоже, решила действительно стать третьим Римом, хотя бы в области климата. Четыре недели столбик термометра зашкаливал за тридцатиградусную отметку. Четыре недели зноя, смога, безысходности. Люди сходили с ума в буквальном смысле слова, даже те, кто до этого всю жизнь был вполне уравновешен. Что же касается патентованных сумасшедших и тех, кто находился в так называемом "пограничном состоянии", то врачи всерьез предлагали поместить этот контингент в стационары. На всякий случай, до тех пор, пока не станет хоть чуть-чуть прохладнее. Но их предложение никого не волновало, да и места в стационарах были строго ограничены.
Олег посмотрел вокруг себя: один. Лариска, значит, так и не появилась, то ли загуляла, то ли вообще усвистала куда-нибудь подальше от жары. А если... От внезапной мысли он даже зажмурился и почувствовал, как по всему телу разлилась липкая волна страха. А если не загуляла и не уехала, а попала-таки в тюрьму? При её образе жизни этого можно было ожидать каждую минуту. Впрочем, если Химик на свободе...
Олег сорвал трубку с телефона и лихорадочно начал набирать номер. Плевать на то, что сейчас шесть часов утра, главное - успокоиться. Сейчас он услышит хриплый и недовольный голос Химика, задаст ему пару вопросов и все встанет на свои места. Возможно, и Лариска у него, тогда вообще жизнь продолжается, а у него просто расшалились нервы. Нужно выяснить, нужно только все выяснить...
После первого же гудка в трубке раздался щелчок и сердце Олега радостно екнуло: все нормально, Химик даже и не спит, сразу снимает трубку. Но радость оказалась преждевременной: на том конце провода всего лишь включился определитель номера. Олег тихо выругался: технический прогресс, мать его так! А был ли раньше у Химика определитель? Кажется, был. Или... Идиот, был там определитель или не было, сейчас светиться совершенно незачем. По номеру телефона сыскари определят адрес звонившего с полпинка. И тогда... Тогда - тюрьма, ломка, дебилы-сокамерники. Надо было бросать трубку сразу после щелчка. Эта идиотская жара не дает возможности соображать.
И незачем было думать о ломке. Вот, уже задрожали руки и ноги, сердце частит, как сумасшедшее, во рту сухо. Ладно, как-нибудь нужно продержаться хотя бы до полудня, а потом, если Лариска не вернется, он поедет в Камергерский переулок к Музыканту и возьмет сразу несколько доз. Придется переплачивать, но тут уж ничего не поделаешь, безопасность дороже. А сейчас нужно принять пару таблеток тазепама и запить коньяком. Это помогает пережить самое неприятное время. Может быть, он даже заснет. Это было бы вообще идеально!
Почти полная бутылка коньяка обнаружилась в шкафу за видеокассетами. А вот с лекарством дело обстояло хуже. В Ларискиной аптечке нашлась упаковка с двумя сиротливыми таблетками успокоительного. Зато там было навалом простых белых коробочек с какими-то крохотными пилюльками. Черт его знает, что это было за лекарство! Вроде бы, Лариска ни от чего не лечилась и даже "колесами" не злоупотребляла: так, покуривала травку время от времени, так кто же теперь не курит? Только грудные младенцы, да старики в маразме.
Олег взял на всякий случай одну из коробочек и поставил её на тумбочку возле постели. Иногда и простая валерианка помогает выйти из "пике". Он принял две таблетки тазепама, сделал большой глоток коньяка прямо из бутылки и с облегчением почувствовал, как отступает дрожь, успокаивается сердце, а на смену тревоге и какому-то животному страху наплывает блаженная, прохладная волна дремоты. И он со стоном окунулся в эту благословенную волну...
- С тобой все в порядке? - спросила его Императрица.
Она сидела возле его постели и по своей привычке покачивала ногой в изящной домашней туфельке, отделанной каким-то экзотическим мехом. Только Ирка способна в такую жару надеть меховые тапочки! Босиком ходить - это ниже её высокого достоинства.
- Что ты тут делаешь? - поинтересовался он, без особой приязни. Зачем притащилась?
Императрица лениво потянулась, блеснула зелеными глазами и фыркнула:
- Что-то ты сегодня не в духе. Опять перебрал?
- Заткнись, - устало ответил он. - Тебя не спросил.
- И напрасно, - ответила она. - Я бы тебе дала хороший совет. Мне теперь все известно, миленький. Все видно.
Он поискал глазами, чем бы запустить в дорогую супругу, но под рукой стояла только бутылка с коньяком, ещё наполовину полная. Не расходовать же драгоценный напиток на эту стерву. Впрочем, можно просто придушить. Слегка. Чтобы часочек полежала в отключке, а он пока соберется с мыслями и решит, что делать дальше.
- Опять убить меня задумал? - равнодушно поинтересовалась Императрица. - Ну-ну. Может, по второму разу лучше выйдет.
Олега внезапно обдала волна удушающего страха. Как она здесь оказалась? Он же убил её, да, точно, убил и даже растворил тело. Что за идиотские номера? Или... Или эта сумасшедшая опять подсунула вместо себя двойника? Да не может быть, он же сам отвозил труп Юлии за город и надежно припрятал на какой-то свалке. От него и костей-то, наверняка, не осталось, в такую жару...
- Что молчишь? - осведомилась Императрица. - Задумываешь какую-нибудь очередную пакость? Кто тебе теперь помешал?
Химик! Только теперь Олег понял, что единственный человек, способный свидетельствовать против него, это Химик. Его и нужно убрать. Поехать к нему, под каким-нибудь предлогом войти в квартиру и... И что? Отравить Химика вряд ли получится, он сам кого угодно отравит. Задушить? Здоровый мужик, просто так не дастся. Нужно его напоить! А потом, когда он уже ничего не будет соображать, утопить в ванне. Блестящий вариант, все решат, что человек спьяну полез купаться и у него по такой жаре сердце не выдержало. Правильно, нужно поехать к нему с Императрицей, на красивую женщину он обязательно клюнет. И её, кстати, можно будет утопить в той же ванне. И все, концы в воду!
Олег даже хихикнул от восторга перед собственной изобретательностью, но тут же задохнулся при мысли о том, что он, кажется, сходит с ума. Он же убил Ирку, точно убил, ещё плакал потом почти сутки, потому что любил эту зеленоглазую дрянь, любил так, как никого ещё в жизни. Ну да, все правильно, так и было. Почему же она сидит тут как ни в чем не бывало, покачивает ногой, болтает глупости, подбивает его ещё на одно преступление? А-а, это не Ирка! Это Лариска, гадина, надела парик и притворяется Императрицей, хочет от него избавиться. Не выйдет, крошка! Мы ещё посмотрим, кто кого одолеет.
- Ларка, кончай придуриваться, - прошипел он. - Я все понял, не зли меня, ладно? А то...
- Какая я тебе Ларка, идиот? - отозвалась его собеседница. - Не узнал меня, зайчик? А теперь - тоже не узнаешь?
Она наклонилась к нему поближе, обдавая запахом тяжелых, экзотических духов. Олег в ужасе закричал: у женщины не было лица! Гладкое белое пятно под копной каштановых волос. А распахнувшийся кружевной пеньюар обнажил... скелет. Крик перешел в вой и захлебнулся на немыслимо высокой ноте...
Он подскочил на постели и огляделся вокруг безумными глазами. Комната была пуста, ветерок парусил тонкие занавески, а с улицы доносились обычные звуки города. Опять этот сон! Надо потребовать у Ларки свою долю и сваливать за границу. В санаторий, где лечили Ирину. Да к чертовой матери, лишь бы избавиться от этого ужаса.
- Я её убил, - сообщил он в пространство. - В потустороннюю жизнь не верю. Слышишь, не верю. И перестань морочить мне голову.
Звук собственного голоса окончательно вернул ему ощущение реальности. Десять часов утра. Три часа он кое-как протянул, осталось... Осталась целая вечность, если не явится проклятая Ларка! Черномор в своем логове раньше пяти часов вечера не нарисуется. А таблетки кончились. Попробовать, что ли, эти новые, без этикетки? Не станет же Лариска хранить в аптечке кучу яда! С ума его эти бабы сведут, честное слово. Завяжет, ни к одной близко не подойдет, с ними одна морока...
И тут он вдруг вспомнил последнюю встречу с отцом. Это было так давно, что почти его не беспокоило. Его вышибли из военного училища "за неуставные отношения". Паскудство, какое, все этим занимаются, а попался он один. Дурак лейтенант спьяну проговорился о безотказном смазливом курсанте. Лейтенанта отправили куда-то в Тьмутаракань, а его просто выгнали с громким скандалом. Провели борьбу за чистоту рядов арии на высшем уровне.
Отец, полковник, кадровый военный, постарел за три дня на двадцать лет. Встретив дома единственного, обожаемого сыночка, продолжение рода и надежду, он только и проронил:
- Мерзавец. Лучше бы ты кого-нибудь убил. Баб не хватает? Ты мне больше не сын.
Сказал батя, как отрезал. Действительно ведь отказался от сына, старый маразматик. Официально отрекся. Понятное дело, если бы сыночек девок трахал, то все нормально, молодая кровь играет, гусарские забавы, то-се.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89