Отдельная квартира для вчерашней провинциалки - об этом можно было только мечтать, а ей эта мечта досталась так легко: очередной богатенький клиент в порыве щедрости купил ей, "девочке из эскорта", жилье в Москве. В Москве! Комната с балконом, своя, личная, кухня, персональный санузел, горячая и холодная вода в любое время суток... Сказка!
А может быть, все дело в том, что тогда ей было на десять лет меньше? Что ещё не была утрачена счастливая способность по-детски радоваться каждой новой побрякушке, не говоря уже обо всем остальном? Забавно: казалось, что главное - получить как можно больше до тридцати лет, потому что за этим рубежом - старость, безобразие и полное отсутствие каких бы то ни было желаний. Нет, не забавно, а глупо, потому что после тридцати лет все только начинается... А что может теперь начаться у нее? Какой новый этап в жизни? Еще один до неприличия богатый и старый муж? И что в этом хорошего?
Негромко зазвонил, точнее, запосвистывал телефон, и она непроизвольно скривилась: опять "жених"! Эти обязательные звонки несколько раз в день доводили её до белого каления, но они все-таки были куда более переносимыми, чем те вечера, которые ей иногда приходилось проводить в обществе "суженого". В обществе драгоценного Льва Валериановича, чтоб ему пусто было! А деваться некуда, без его опеки она наверняка уже была бы на том свете. Тот выстрел в церкви был очень доходчивым предупреждением, ей просто повезло, что начальник охраны фактически прикрыл её собой.
Не хочется, а придется ответить, все равно будет звонить, пока своего не добьется. Удивительная порода людей, что Лев, что Попугай, царствие ему небесное! Своего не отдадут, чужого тоже не упустят, при этом обладают феноменальным терпением и фантастическим занудством. Интересно, все миллионеры такие или это просто ей везет необыкновенно?
- Да? - произнесла она в трубку с плохо скрытым раздражением. Говорите!
- Красавица, почему такой минор?
Слава Богу, это не Лев! Наконец-то прорезался Музыкант, о котором она больше недели слыхом не слышала. Он и на похоронах Попугая, кажется, не присутствовал, а потом и вовсе исчез, даже к телефону не подходил. Ну, теперь можно будет придумать что-нибудь не очень скучное, Музыкант всегда поможет со вкусом потратить деньги и нестандартно оттянуться.
- Ты же меня бросил, - почти весело ответила она, - вот я и горюю. Буквально света белого от тоски не вижу.
На том конце провода послышался тихий смешок:
- А ты хоть знаешь, что до тебя дозвониться - проблема из проблем? Ты же мне прямого номера не дала, а по общему твои холуи такой допрос с пристрастием устраивают - мало не покажется. Пока решил эту проблему...
- Как, кстати, ты её решил?
- Не бери в голову, решил - и ладно. Похоже, ты мне рада.
- Представь себе.
- Неужели и видеть меня хочешь? Просто так, без всякого повода?
- Это кто тебе сказал такую глупость? - с привычной язвительностью спросила Императрица. - Повод у нас с тобой всегда есть, не забыл? Есть у тебя, чем девушку порадовать?
- Как не быть, если ты желаешь... Слушай, а не закатиться ли нам в какое-нибудь заведение? Или ты в глубоком трауре, скорбишь и затворяешься от света?
- Я не в глубоком трауре, а в глубокой... Ладно, это к делу не относится.
- Еще как относится, красавица. Жаль, что ты книжек не читаешь, там про тебя все написано.
- Да? Что именно?
- Один писатель очень тонко подметил: "Если человек хочет быть министром, он им станет, и именно это будет ему наказанием". Твой случай, красавица. Не с кем стало бороться за свободу и независимость? Жизнь стала пресной?
- Очень остроумно! Я, между прочим, радуюсь, что вообще жива...
- Даже так? И сильно радуешься?
- Да ну тебя с твоими подковырками! - рассердилась Императрица. Приезжай, поможешь мне из дома хоть на вечер сбежать. Одна голова - хорошо, а две...
- А две больше, понятно. Хорошо, через часок приеду. Лекарства никакие не нужны?
- Успокоительные, - огрызнулась она. - Все, хватит болтать, приезжай, я пока оденусь...
- А ты до сих пор - нагая? Вот бы посмотреть...
- Будешь хорошо себя вести, обязательно покажу.
- Ловлю на слове, - неожиданно серьезно отозвался Музыкант. - Все, красавица, спешу, лечу, еду. Мчусь к тебе на крыльях любви.
- Балабон, - уже беззлобно усмехнулась Императрица.
Она положила трубку на место и несколько секунд стояла в раздумье. О том, чтобы выбраться отсюда в своем, натуральном, так сказать, виде и речи быть не может: охрана не выпустит, пока не получит разрешения Льва. А тот опять начнет рассказывать страшные истории о злоумышленниках, которые только и мечтают отправить её на тот свет. И нет уже бессловесной и никому не интересной Юлии, которую можно было оставить в доме за себя, а самой развлекаться. Перестаралась она тогда с наркотиками, а зря.
Впрочем, черт с ней, с Юлией, не было её вообще, приснилась она. А вот как вышло, что Лев забрал над ней, Императрицей, такую силу? Почему он решает, что она может делать, а что - нет? С деньгами, правда, вопрос решился, можно сказать, полюбовно: она ему выдала доверенность на управление всеми делами покойного мужа, он ей - какую-то карточку, с которой можно снимать столько бабок, сколько будет нужно. Только бабки - в городе, а она - здесь, в особняке, который похож на готовую к обороне крепость. И выхода из этой дурацкой ситуации пока не видно. Неужели это, так сказать, последняя месть Попугая? Изощренный привет с того света: не ценила меня при жизни, попробуй теперь, каково без меня. С него станется, не случайно же он Льва душеприказчиком назначил.
Надо бы с Музыкантом все это обсудить, может, подскажет что-нибудь дельное. Черт, нужно же приказать, чтобы его к ней пропустили, иначе дадут от ворот поворот... в лучшем случае. В худшем могут и побить... для профилактики, так сказать. Ну, если сейчас начнут опять гундеть насчет необходимости спросить разрешения у Льва... Выгонит всех к чертовой матери, найти новую охрану, более покладистую - не проблема.
Но все обошлось удивительно спокойно - к немалому, хотя и тайному удивлению Императрицы. Ее приказание пропустить гостя на машине было принято беспрекословно, никто не мямлил и не ссылался на то, что, дескать, "спросят разрешения". Впервые за то время, что она вдовела, с ней обращались, как с хозяйкой, а не как с заложницей.
"Старый мошенник понял, что перегибает палку? - размышляла Императрица, лениво приводя себя в порядок к приезду Музыканта. - Или просто решил отпустить поводок, посмотреть, как себя буду вести? Какая, в конце концов, разница! Хотела бы я только знать, чего он на самом деле боится? Того, что меня убьют, или того, что я найду себе кого-нибудь, кроме него? Если первого, то все более или менее логично, а если второго, то по меньшей мере глупо. Захочу - и найду, никакая охрана не поможет. Чем он собирается меня удерживать, интересно? Деньги отпадают, того, что мне оставил Попугай, я за всю жизнь не истрачу. Тогда - чем? Любовью своей, что ли? Меня эти эмоции не колышут совершенно".
Она тряхнула головой, отгоняя докучные мысли. Успеет поразмышлять, времени много. Сегодня нужно развлекаться, хотя бы в пределах отпущенных возможностей. Господи, как давно у неё не было молодого мужчины, кажется, целую вечность. Молодого, сильного, пылкого... Интересно, сколько лет Музыканту? Точно не больше тридцати, а какими глазами он на неё последнее время смотрит! Надо бы поощрить мальчика, чтобы с крючка не сорвался... Глупости, пока у неё есть деньги, никто никуда не денется. Так, приехали: теперь уже она собирается платить мужчине за то удовольствие, которое ему доставляет. Остается только взять его на содержание...
"А почему бы и нет? - вдруг подумала она. - Почему бы, действительно, не купить себе молодого мужа? Для разнообразия... Ага, и потерять сразу все! Чертов Попугай, как же хорошо он меня изучил, если вставил этот дурацкий пункт в завещание: вторичное мое замужество возможно только с человеком, не беднее меня. Где же я такого найду, интересно? Разве что за границей... Звонки бубны за горами! Мошенники везде найдутся - обдерут, как липку, ищи потом ветра в поле. У нас хоть проверить можно, действительно деньги есть или пургу гонят. А там?"
Она снова тряхнула головой и принялась наводить красоту уже всерьез. Сильно подвела и без того большие глаза: немодно, зато очень эффектно, особенно если положить на веки зеленый - в цвет глаз - тон и густо, как для сцены, намазать ресницы. Зато совсем немного пудры и чуть-чуть румян: подчеркнуть высокие скулы. Особенно тщательно она занималась ртом, потому что знала - это самое красивое, чем её одарила природа. Фигура, конечно, в порядке, но стройные ножки погоды не делают, а вот губы...
За всеми этими увлекательными занятиями она не расслышала негромкого стука в дверь. Когда постучали во второй раз, уже чуть более настойчиво, она даже вздрогнула от неожиданности и уронила ручное зеркало, с помощью которого любовалась на свой профиль. Стекло в затейливой серебряной рамке мгновенно покрылось паутиной трещин.
"Разбитое зеркало - семь лет несчастий", - машинально подумала Императрица и крикнула:
- Да входите же, кто там еще?!
- К вам гость, - тихо доложила безликая и незаметная горничная.
- Ну так пусть заходит. Что за дурацкие церемонии?
Горничная выскользнула за дверь, откуда в ту же секунду появился Музыкант... в белом смокинге. Императрица даже рот приоткрыла от удивления: это что ещё за цирк? Похоже, мальчик думает, что они намерены отправиться на прием в какое-нибудь посольство.
- Что ты так удивляешься, красавица? - самодовольно усмехнулся Музыкант. - Думаешь, если я не миллионер, так уже и в красивой жизни ничего не понимаю? Не волнуйся: знаем, плавали. А ты все ещё в неглиже, моя прелесть? Никак не можешь платьице выбрать, глазки разбегаются?
- Разбегаются! - фыркнула Императрица. - Это ты, миленький, разбежался, смокинг нацепил. Думаешь, куда-нибудь поедем? Как же, сейчас! Кто меня отсюда выпустит?
- Не понял, - прищурился Музыкант, подходя вплотную к ней и беззастенчиво разглядывая очень соблазнительное декольте. - Ты под домашним арестом? А что натворила?
- Меня хотели убить. Понимаешь? Меня - убить!!
- Естественное желание, мне иногда этого тоже хочется. С чего такой крик на лужайке? Дай лучше выпить чего-нибудь, в горле пересохло.
- Налей себе сам. И мне заодно. Какая, в конце концов, разница, где пить?
- Никакой, - покладисто согласился Музыкант, - разница только в том, что и с кем. Похоже, ты пьешь водку, причем одна. Прямой путь к алкоголизму, красавица. Если уж так душа горит, зови меня, в компании веселее.
- Тебе тогда тут поселиться придется, - невесело усмехнулась Императрица.
- Даже так? Эк, тебя скрутило, болезная. Действительно, богатые тоже плачут, вот уж не думал, не гадал. Между прочим, поселиться здесь я могу. Только пожелай.
- Кто это мне позволит тебя здесь поселить?
Музыкант отставил чуть пригубленный бокал в сторону и взял Императрицу за обе руки.
- Что происходит, девочка? - тихо спросил он, без своего обычного фиглярства. - Тебя кто-то шантажирует? Запугивает? Ты теперь хозяйка, миллионерша, черт, дьявол, ваше превосходительство. А ты заладила, как бедная приживалка: кто позволит, кто позволит... Не узнаю тебя, Императрица.
Пожалуй, впервые в жизни с ней кто-то говорил вот так: ласково, ободряюще, вообще - по-человечески. Реакция оказалась совершенно неожиданной для неё самой: она уткнулась в плечо Музыканту и заплакала. Откровенно, вслух, навзрыд, немножко по-детски. Сколько себя помнила плакала только по двум причинам: от боли и от злости. Сейчас, первый раз в жизни, она рыдала, пожалуй, просто так. Точнее, от непереносимой жалости к себе, маленькой.
- Успокоилась? - все так же нежно спросил её Музыкант, когда всхлипы наконец утихли. - Сплеснула эмоции?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89