Умеет Николай Дмитриевич подбирать персонал, ничего не скажешь. Надо будет его поблагодарить как-нибудь потеплее.
При мысли о форме благодарности лицо Ирины слегка омрачилось. Наличных денег фактически не было, где их взять, она понятия не имела, а обаятельнейший Лев Валерианович в ответ на довольно прозрачный намек просто вынул из кармана пачку банкнот и сказал:
- Потом сочтемся, голубушка.
Интересное кино получается! Он - душеприказчик или опекун? Если ей теперь до скончания века придется клянчить у него каждую копейку, так уж лучше бы Попугаю и не умирать. Тем более, что друг его закадычный, кажется, метит на ещё теплое место. Поменять одного старика на другого - только этого и не хватало для полного счастья! А послать его открытым текстом далеко и надолго нельзя. Пока - нельзя. Он в отместку может так все финансовые дела запутать, что она голой по миру пойдет, да ещё будет радоваться, что жива осталась. Нравы в этой среде простые, церемониться не будут.
Надо бы с Николаем Дмитриевичем пошептаться. Этот может кое-что подсказать. Не за так, конечно, но с ним хоть спать не придется. Пообещать твердый процент с каждой получаемой суммы - и ладушки. Зря она его со Львом свела, недодумала. Старый пройдоха может охранника перекупить, тогда они её с двух сторон прижмут - мало не покажется. Надо срочно наводить мосты, перетягивать полковника в отставке на свою сторону.
Ирина бросила из-под ресниц короткий взгляд в сторону переднего сидения, где в обманчивой неподвижности застыл Николай Дмитриевич. За три дня он успел узнать много, даже слишком много, так что выбирать не приходится. Убить его? Как? Это не Юля, с которой можно было делать все, что душеньке угодно. Нанять кого-нибудь? Она никого, кроме Музыканта, не знает, а он и без того не в восторге, что пришлось труп "подружки" вывозить. Кстати, Музыкант первый сказал, что начальник охраны опасен. Нет, ну до чего подло все-таки устроена жизнь! Молодая, красивая, богатая вдова должна оглядываться при каждом своем шаге! Не-е-т, хватит с неё таких развлечений! Девять дней ещё можно потерпеть, а потом нужно продать это самое "дело", положить денежки в какой-нибудь заграничный банк и жить в свое удовольствие подальше от России...
- Ирина Феликсовна, - услышала она негромкий голос.
- Да? - отозвалась она, маскируя надменностью испуг.
(Неужели о чем-то догадался? Тогда придется платить ещё дороже.)
- Я попрошу вас во время похорон держаться поближе ко мне. Не отходите ни на шаг.
- Вы что, ждете покушения на меня?
- У меня такая работа, - терпеливо, как малому ребенку, пояснил ей Николай Дмитриевич. - Я отвечаю за вашу безопасность головой, в прямом и переносном смысле слова. Да и Лев Валерианович обеспокоен...
- Он первый киллера и наймет! - брякнула Ирина и тут же прикусила язык.
Когда она отучится говорить то, что думает? А если этот секьюрити тут же доложит Льву Валериановичу, о странных умозаключениях вдовицы? А если в этом дурацком завещании что-то такое предусмотрено на случай её смерти, причем предусмотрено исключительно в пользу душеприказчика? А если...
- Вы серьезно? - отозвался Николай Дмитриевич. - Ему это выгодно?
- У меня мысли путаются, - вполне естественно пожаловалась Ирина. Никак не приду в себя после всего этого кошмара. И потом... я первый раз в жизни на похоронах. До этого только в кино видела.
- Успокойтесь, Ирина Феликсовна, - почти мягко сказал Николай Дмитриевич. - Вы действительно измучены, у вас нервы на пределе. Вам нужно отдохнуть хотя бы неделю, таблеточки какие-нибудь попить, с подружкой поболтать. С другом пообщаться...
"Намекает! На усопшую подружку, на Олега, на то, что в курсе всех моих проблем! Или... просто успокаивает? Да какая разница, в конце-то концов! Будет шантажировать - пожалуюсь Льву, всего и делов-то. А со Львом проблем не возникнет, он на меня здорово запал."
Машина остановилась, и Николай Дмитриевич снова повернулся к Ирине:
- Значит, прошу: будьте все время рядом со мной. Просто для подстраховки. Мои люди все держат под контролем, да и нечего вам опасаться. Прошу вас, Ирина Феликсовна.
Она молча кивнула, дождалась, пока он выйдет из машины и откроет ей дверцу, опустила на лицо полупрозрачную вуаль и медленно пошла ко входу в церковь. Краем глаза заметила, что народу собралось очень даже немало, причем случайных зевак среди них, судя по всему, нет. Интересно, неужели это все - представители того круга, к которому принадлежал Попугай? Это сколько же бандитов развелось на Руси-матушке! А милиции-то! Милиция охраняет бандитов от законопослушных граждан - ума можно лишиться от такой ситуации! Точно, живем в стране чудес, в ней же и умираем...
Во время отпевания Ирина была слишком ошеломлена принципиально новыми для неё ощущениями, чтобы вообще о чем-то думать. Так сложилось, что порог церкви она не переступала ни разу в жизни. До знакомства с Боссом было не до того, а потом - тем более. Сам Босс к религии относился, мягко говоря, прохладно, точнее - никак не относился, а моду новых русских освящать все подряд и выстаивать службы напоказ откровенно высмеивал. Из всего священного писания знал и цитировал одно-единственное высказывание, снабжая его достаточно развернутым комментарием:
- Сказано: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное. Так зачем стараться? От того, что я свечку зажгу, грехов у меня не уменьшится, а от того, что не зажгу - не увеличится. Да и в раю мне делать нечего: там ангелы на музыкальных инструментах играют, а у меня от любой музыки крапивница делается. А с моими деньгами я себе и в аду курорт организую, черти - ребята ушлые, своей выгоды не упустят.
"Интересно, существует ли загробный мир? - лениво думала Ирина, рассеянно слушая заупокойную службу. - Если существует, папик, наверное, сейчас здорово забавляется всем этим мероприятием. Вот было бы здорово, если бы он вдруг приподнялся, сел, состроил свою обычную рожу и проскрипел: "А ну, все вон отсюда!" Даже странно, что он такой тихий..."
Взгляд Ирины задержался на изображении какого-то святого и ей показалось, что иконописный старец пристально её рассматривает. Ощущение живого взгляда было настолько четким, что она невольно вздрогнула и сделала шаг в сторону. Но взгляд не отпускал её, а сам святой словно бы тоже шелохнулся. Или это ей показалось из-за густых клубов ладанного дыма?
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий, причем одинаково невероятных. Стоявший рядом с Ириной Николай Дмитриевич вдруг резко толкнул её плечом в сторону, а сам, как подкошенный, упал навзничь, а во лбу у него появилась маленькая темная дырочка. Ирина услышала дикий, на невероятно высокой ноте, крик и поняла, что это кричит она сама. Внезапно возникшая в церкви мертвая тишина быстро разорвалась от воплей ужаса, криков, началась беспорядочная беготня. Ирину подхватили чьи-то крепкие руки и её почти мгновенно вынесли из церкви...
Очнувшись, она не сразу поняла, где находится. Потом увидела, что полулежит на подушках своего лимузина, а над ней склонился встревоженный Лев Валерианович и подносит к её лицу остро пахнущий флакон.
- Очнулись, Иринушка? - ласково спросил он. - Слава Богу, с вами все в порядке.
- Мне показалось, - чуть слышно сказала она.
- Вам не показалось, - помрачнел Лев. - Вас пытались убить. Николай Дмитриевич очень профессионально среагировал, иначе все могло быть скверно.
- А он...
- Погиб, к сожалению. Получил предназначавшуюся вам пулю. Умер мгновенно. Но кто мог предположить, чтобы в церкви... Мы ведь с ним, кажется, все предусмотрели...
- Но похороны?! Гроб ведь ещё не в могиле...
- Иринушка, гроб в могилу опустят без вас, я не позволю вам больше рисковать. Вполне может быть вторая попытка. Доставлю вас домой...
Только тут Ирина заметила, что машина не стоит на месте, а едет, причем довольно быстро. Господи, кому могло прийти в голову пытаться её убить? За что?
- Попытайтесь сейчас ни о чем не думать, - точно прочитал её мысли Лев Валерианович. - Этим делом я сам займусь. Вас наверняка будут со временем допрашивать люди из милиции, говорите только то, что сами знаете. Никаких догадок, никаких предположений. И с журналистами упаси вас Бог разговаривать, они такого напишут - не отмоешься.
Она смотрела на него остановившимися глазами и ничего не понимала. Милиция, журналисты, допросы... Какое все это имеет к ней отношение? И как можно не думать, забыть об этом ужасе? Мало ей жуткой смерти мужа? Так теперь ещё и это видение - Николай Дмитриевич с дыркой во лбу от пули, предназначавшейся ей. Ей! Ее, Императрицу, молодую, красивую женщину кто-то хотел убить. А если этот кто-то снова попытается? Почему она должна умирать? Кто имеет право распоряжаться её жизнью? Даже преступников расстреливают только по приговору суда, а она ведь не преступница.
- Иринушка, вы меня слышите? Да скажите же хоть что-нибудь!
- За что? - только и смогла она пролепетать.
- Сам ума не приложу, - покачал головой Лев. - Если бы в меня кто пальнул - не удивился бы, недоброжелателей хватает. Да и любой из присутствовавших, положа руку на сердце, мог бы о себе сказать то же самое. Но вы... Я постараюсь разобраться, дорогая, приложу все усилия. И охранять вас будут теперь лучше, чем главу государства, уж поверьте мне. Своего главного охранника на это налажу, он в своем деле собаку съел. Успокойтесь, возможно, это просто какая-то чудовищная ошибка...
- Мне нужно срочно что-нибудь выпить, - перебила его Ирина. - Меня трясет. Откройте бар, там должна быть водка. Папик... то-есть Геннадий Васильевич всегда держит... держал в баре водку, он больше ничего не пьет... не пил. Ох, если бы он был жив!
- Ему все равно недолго оставалось, Иринушка, - мягко сказал Лев, протягивая ей тяжелую хрустальную стопку с прозрачной жидкостью. - Он ведь был очень болен.
- Разве? - искренне удивилась она. - Ну, что ж, тогда все действительно к лучшему. Ну, пусть земля ему будет пухом!
Она залпом, даже не поморщившись, осушила рюмку и протянула её Льву Валериановичу.
- Еще! Пожалуйста...
Последнее слово она добавила с некоторым опозданием, сообразив, что разговаривает не с прислугой. Но Лев деликатно сделал вид, что не заметил повелительных ноток в начале, и просьбу выполнил.
После второй рюмки Ирине удалось преодолеть противную дрожь, до сих пор сотрясавшую её. Жизнь перестала выглядеть беспросветно-мрачной, в ней даже обнаружилось кое-что забавное. Лев Валерианович с огромным изумлением услышал, как вдова издала негромкий смешок, и подумал, что теперь начнется истерика. Но ошибся.
- Вот бы мой супруг посмеялся! - мечтательным тоном сказала Ирина. Точно по его любимому выражению: цирк на кладбище. Только до кладбища не добрались, а так все совпадает. Лев Валерианович, дорогой мой, если вам все-таки придется меня хоронить, постарайтесь, чтобы обошлось без дополнительных трупов. Я такой экзотики не вынесу.
- Иринушка, - проникновенным тоном сказал Лев Валерианович, - давайте оставим эту невеселую тему. Меньше всего мне хотелось бы присутствовать на ваших похоронах. Да я до них просто не доживу!
Воистину, нам не дано предугадать, как наше слово отзовется.
Глава девятая.
Мой второй по счету поход в отделение милиции оказался, не побоюсь этого слова, судьбоносным. И дело было даже не в том, что начальник, милейший Федор Владимирович, принял меня уже почти как родную, хотя, не скрою, настроение мне это улучшило. Но я была бы не я, если бы из примитивного добывания криминальной информации для районной газеты не извлекла бы что-то глобальное. Как правильно заметил как-то Андрей, я притягиваю приключения, как громоотвод - электрические разряды, причем ни ему (громоотводу), ни мне для этого не нужно ни особо напрягаться, ни даже двигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
При мысли о форме благодарности лицо Ирины слегка омрачилось. Наличных денег фактически не было, где их взять, она понятия не имела, а обаятельнейший Лев Валерианович в ответ на довольно прозрачный намек просто вынул из кармана пачку банкнот и сказал:
- Потом сочтемся, голубушка.
Интересное кино получается! Он - душеприказчик или опекун? Если ей теперь до скончания века придется клянчить у него каждую копейку, так уж лучше бы Попугаю и не умирать. Тем более, что друг его закадычный, кажется, метит на ещё теплое место. Поменять одного старика на другого - только этого и не хватало для полного счастья! А послать его открытым текстом далеко и надолго нельзя. Пока - нельзя. Он в отместку может так все финансовые дела запутать, что она голой по миру пойдет, да ещё будет радоваться, что жива осталась. Нравы в этой среде простые, церемониться не будут.
Надо бы с Николаем Дмитриевичем пошептаться. Этот может кое-что подсказать. Не за так, конечно, но с ним хоть спать не придется. Пообещать твердый процент с каждой получаемой суммы - и ладушки. Зря она его со Львом свела, недодумала. Старый пройдоха может охранника перекупить, тогда они её с двух сторон прижмут - мало не покажется. Надо срочно наводить мосты, перетягивать полковника в отставке на свою сторону.
Ирина бросила из-под ресниц короткий взгляд в сторону переднего сидения, где в обманчивой неподвижности застыл Николай Дмитриевич. За три дня он успел узнать много, даже слишком много, так что выбирать не приходится. Убить его? Как? Это не Юля, с которой можно было делать все, что душеньке угодно. Нанять кого-нибудь? Она никого, кроме Музыканта, не знает, а он и без того не в восторге, что пришлось труп "подружки" вывозить. Кстати, Музыкант первый сказал, что начальник охраны опасен. Нет, ну до чего подло все-таки устроена жизнь! Молодая, красивая, богатая вдова должна оглядываться при каждом своем шаге! Не-е-т, хватит с неё таких развлечений! Девять дней ещё можно потерпеть, а потом нужно продать это самое "дело", положить денежки в какой-нибудь заграничный банк и жить в свое удовольствие подальше от России...
- Ирина Феликсовна, - услышала она негромкий голос.
- Да? - отозвалась она, маскируя надменностью испуг.
(Неужели о чем-то догадался? Тогда придется платить ещё дороже.)
- Я попрошу вас во время похорон держаться поближе ко мне. Не отходите ни на шаг.
- Вы что, ждете покушения на меня?
- У меня такая работа, - терпеливо, как малому ребенку, пояснил ей Николай Дмитриевич. - Я отвечаю за вашу безопасность головой, в прямом и переносном смысле слова. Да и Лев Валерианович обеспокоен...
- Он первый киллера и наймет! - брякнула Ирина и тут же прикусила язык.
Когда она отучится говорить то, что думает? А если этот секьюрити тут же доложит Льву Валериановичу, о странных умозаключениях вдовицы? А если в этом дурацком завещании что-то такое предусмотрено на случай её смерти, причем предусмотрено исключительно в пользу душеприказчика? А если...
- Вы серьезно? - отозвался Николай Дмитриевич. - Ему это выгодно?
- У меня мысли путаются, - вполне естественно пожаловалась Ирина. Никак не приду в себя после всего этого кошмара. И потом... я первый раз в жизни на похоронах. До этого только в кино видела.
- Успокойтесь, Ирина Феликсовна, - почти мягко сказал Николай Дмитриевич. - Вы действительно измучены, у вас нервы на пределе. Вам нужно отдохнуть хотя бы неделю, таблеточки какие-нибудь попить, с подружкой поболтать. С другом пообщаться...
"Намекает! На усопшую подружку, на Олега, на то, что в курсе всех моих проблем! Или... просто успокаивает? Да какая разница, в конце-то концов! Будет шантажировать - пожалуюсь Льву, всего и делов-то. А со Львом проблем не возникнет, он на меня здорово запал."
Машина остановилась, и Николай Дмитриевич снова повернулся к Ирине:
- Значит, прошу: будьте все время рядом со мной. Просто для подстраховки. Мои люди все держат под контролем, да и нечего вам опасаться. Прошу вас, Ирина Феликсовна.
Она молча кивнула, дождалась, пока он выйдет из машины и откроет ей дверцу, опустила на лицо полупрозрачную вуаль и медленно пошла ко входу в церковь. Краем глаза заметила, что народу собралось очень даже немало, причем случайных зевак среди них, судя по всему, нет. Интересно, неужели это все - представители того круга, к которому принадлежал Попугай? Это сколько же бандитов развелось на Руси-матушке! А милиции-то! Милиция охраняет бандитов от законопослушных граждан - ума можно лишиться от такой ситуации! Точно, живем в стране чудес, в ней же и умираем...
Во время отпевания Ирина была слишком ошеломлена принципиально новыми для неё ощущениями, чтобы вообще о чем-то думать. Так сложилось, что порог церкви она не переступала ни разу в жизни. До знакомства с Боссом было не до того, а потом - тем более. Сам Босс к религии относился, мягко говоря, прохладно, точнее - никак не относился, а моду новых русских освящать все подряд и выстаивать службы напоказ откровенно высмеивал. Из всего священного писания знал и цитировал одно-единственное высказывание, снабжая его достаточно развернутым комментарием:
- Сказано: легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому попасть в царствие небесное. Так зачем стараться? От того, что я свечку зажгу, грехов у меня не уменьшится, а от того, что не зажгу - не увеличится. Да и в раю мне делать нечего: там ангелы на музыкальных инструментах играют, а у меня от любой музыки крапивница делается. А с моими деньгами я себе и в аду курорт организую, черти - ребята ушлые, своей выгоды не упустят.
"Интересно, существует ли загробный мир? - лениво думала Ирина, рассеянно слушая заупокойную службу. - Если существует, папик, наверное, сейчас здорово забавляется всем этим мероприятием. Вот было бы здорово, если бы он вдруг приподнялся, сел, состроил свою обычную рожу и проскрипел: "А ну, все вон отсюда!" Даже странно, что он такой тихий..."
Взгляд Ирины задержался на изображении какого-то святого и ей показалось, что иконописный старец пристально её рассматривает. Ощущение живого взгляда было настолько четким, что она невольно вздрогнула и сделала шаг в сторону. Но взгляд не отпускал её, а сам святой словно бы тоже шелохнулся. Или это ей показалось из-за густых клубов ладанного дыма?
В следующее мгновение произошло сразу несколько событий, причем одинаково невероятных. Стоявший рядом с Ириной Николай Дмитриевич вдруг резко толкнул её плечом в сторону, а сам, как подкошенный, упал навзничь, а во лбу у него появилась маленькая темная дырочка. Ирина услышала дикий, на невероятно высокой ноте, крик и поняла, что это кричит она сама. Внезапно возникшая в церкви мертвая тишина быстро разорвалась от воплей ужаса, криков, началась беспорядочная беготня. Ирину подхватили чьи-то крепкие руки и её почти мгновенно вынесли из церкви...
Очнувшись, она не сразу поняла, где находится. Потом увидела, что полулежит на подушках своего лимузина, а над ней склонился встревоженный Лев Валерианович и подносит к её лицу остро пахнущий флакон.
- Очнулись, Иринушка? - ласково спросил он. - Слава Богу, с вами все в порядке.
- Мне показалось, - чуть слышно сказала она.
- Вам не показалось, - помрачнел Лев. - Вас пытались убить. Николай Дмитриевич очень профессионально среагировал, иначе все могло быть скверно.
- А он...
- Погиб, к сожалению. Получил предназначавшуюся вам пулю. Умер мгновенно. Но кто мог предположить, чтобы в церкви... Мы ведь с ним, кажется, все предусмотрели...
- Но похороны?! Гроб ведь ещё не в могиле...
- Иринушка, гроб в могилу опустят без вас, я не позволю вам больше рисковать. Вполне может быть вторая попытка. Доставлю вас домой...
Только тут Ирина заметила, что машина не стоит на месте, а едет, причем довольно быстро. Господи, кому могло прийти в голову пытаться её убить? За что?
- Попытайтесь сейчас ни о чем не думать, - точно прочитал её мысли Лев Валерианович. - Этим делом я сам займусь. Вас наверняка будут со временем допрашивать люди из милиции, говорите только то, что сами знаете. Никаких догадок, никаких предположений. И с журналистами упаси вас Бог разговаривать, они такого напишут - не отмоешься.
Она смотрела на него остановившимися глазами и ничего не понимала. Милиция, журналисты, допросы... Какое все это имеет к ней отношение? И как можно не думать, забыть об этом ужасе? Мало ей жуткой смерти мужа? Так теперь ещё и это видение - Николай Дмитриевич с дыркой во лбу от пули, предназначавшейся ей. Ей! Ее, Императрицу, молодую, красивую женщину кто-то хотел убить. А если этот кто-то снова попытается? Почему она должна умирать? Кто имеет право распоряжаться её жизнью? Даже преступников расстреливают только по приговору суда, а она ведь не преступница.
- Иринушка, вы меня слышите? Да скажите же хоть что-нибудь!
- За что? - только и смогла она пролепетать.
- Сам ума не приложу, - покачал головой Лев. - Если бы в меня кто пальнул - не удивился бы, недоброжелателей хватает. Да и любой из присутствовавших, положа руку на сердце, мог бы о себе сказать то же самое. Но вы... Я постараюсь разобраться, дорогая, приложу все усилия. И охранять вас будут теперь лучше, чем главу государства, уж поверьте мне. Своего главного охранника на это налажу, он в своем деле собаку съел. Успокойтесь, возможно, это просто какая-то чудовищная ошибка...
- Мне нужно срочно что-нибудь выпить, - перебила его Ирина. - Меня трясет. Откройте бар, там должна быть водка. Папик... то-есть Геннадий Васильевич всегда держит... держал в баре водку, он больше ничего не пьет... не пил. Ох, если бы он был жив!
- Ему все равно недолго оставалось, Иринушка, - мягко сказал Лев, протягивая ей тяжелую хрустальную стопку с прозрачной жидкостью. - Он ведь был очень болен.
- Разве? - искренне удивилась она. - Ну, что ж, тогда все действительно к лучшему. Ну, пусть земля ему будет пухом!
Она залпом, даже не поморщившись, осушила рюмку и протянула её Льву Валериановичу.
- Еще! Пожалуйста...
Последнее слово она добавила с некоторым опозданием, сообразив, что разговаривает не с прислугой. Но Лев деликатно сделал вид, что не заметил повелительных ноток в начале, и просьбу выполнил.
После второй рюмки Ирине удалось преодолеть противную дрожь, до сих пор сотрясавшую её. Жизнь перестала выглядеть беспросветно-мрачной, в ней даже обнаружилось кое-что забавное. Лев Валерианович с огромным изумлением услышал, как вдова издала негромкий смешок, и подумал, что теперь начнется истерика. Но ошибся.
- Вот бы мой супруг посмеялся! - мечтательным тоном сказала Ирина. Точно по его любимому выражению: цирк на кладбище. Только до кладбища не добрались, а так все совпадает. Лев Валерианович, дорогой мой, если вам все-таки придется меня хоронить, постарайтесь, чтобы обошлось без дополнительных трупов. Я такой экзотики не вынесу.
- Иринушка, - проникновенным тоном сказал Лев Валерианович, - давайте оставим эту невеселую тему. Меньше всего мне хотелось бы присутствовать на ваших похоронах. Да я до них просто не доживу!
Воистину, нам не дано предугадать, как наше слово отзовется.
Глава девятая.
Мой второй по счету поход в отделение милиции оказался, не побоюсь этого слова, судьбоносным. И дело было даже не в том, что начальник, милейший Федор Владимирович, принял меня уже почти как родную, хотя, не скрою, настроение мне это улучшило. Но я была бы не я, если бы из примитивного добывания криминальной информации для районной газеты не извлекла бы что-то глобальное. Как правильно заметил как-то Андрей, я притягиваю приключения, как громоотвод - электрические разряды, причем ни ему (громоотводу), ни мне для этого не нужно ни особо напрягаться, ни даже двигаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89