— Закончим этот разговор, Фрэнсис. Иди спать. Доброй ночи!
— И зачем только ты так великодушна, Аделаида! Теперь я чувствую себя последней эгоисткой.
— Не стоит, дорогая. Все это уже не важно.
С этими словами Аделаида поцеловала воспитанницу в лоб, а затем проводила глазами до порога комнаты Виолы.
Утром Фрэнсис спустилась по лестнице, насвистывая, и прошла через зал своим обычным широким шагом. Сегодня истекали три дня, отпущенные гостем на выбор невесты. Это было так чудесно, что хотелось улыбаться всем и всему, даже ржавеющим доспехам, прислоненным к стене. Кого бы из сестер граф ни выбрал, она от души пожелает ей счастья. Единственным, что омрачало безоблачное настроение Фрэнсис, было воспоминание о ночном разговоре с Аделаидой.
— Фрэнсис!
— Что, папа? — по обыкновению спросила она.
Александр Килбракен поманил ее к себе, и она подошла, настороженно поглядывая из-под ресниц и слегка наклонив голову. Граф с ласковой улыбкой заключил ее в объятия и крепко прижал к груди.
— Давно я не чувствовал себя таким довольным, Фрэнсис. Я думаю, что вскоре смогу гордиться тобой.
— Конечно, сможешь, — сказала она смущенно. — Ты ведь знаешь, лапа, что я сделаю все, чтобы ты мог мною гордиться.
— Тогда поскорее иди в оружейную комнату.
— Так, значит, дело в одном из твоих ружей? Ты хочешь, чтобы я занялась ремонтом?
— Дело не в оружии, Фрэнсис. Иди же, и смотри не позорь меня.
Он отпустил ее и мягко подтолкнул в плечо. Теряясь в догадках, она приоткрыла дверь и проскользнула в оружейную комнату. Почему отец решил, что она способна его опозорить? Да если бы кто-то другой обесчестил его имя, она убила бы негодяя, не колеблясь ни секунды! Она бы его…
— Доброе утро, леди Фрэнсис.
Звук голоса застал ее врасплох, заставив вздрогнуть всем телом. Она до такой степени не ожидала встречи с графом Ротрмором, что даже не подумала надеть на лицо подходящую к случаю маску.
— Значит, это ваше ружье нуждается в ремонте? — спросила она, борясь с растерянностью. — Папа послал меня сюда и… скажите же, в чем дело!
Хок помедлил, не зная, как лучше начать. Нужно было покончить с разговором раньше, чем у него сдадут нервы. Его взгляд бессознательно прошелся сверху вниз по стоящей в двух шагах девушке. На ней было бесформенное платье устаревшего фасона, которое к тому же было ей слишком коротко, но он не смог не заметить (к своему немалому удивлению), что она неплохо сложена. Во всяком случае, она была стройной. В нем родилась надежда, что уж один-то раз он сможет без отвращения лечь с ней в постель.
Этот оценивающий взгляд не укрылся от Фрэнсис. Распутник! Как он смеет ощупывать ее взглядом! Она судорожно зашарила по карманам в поисках очков, нацепила их и прищурилась сквозь толстые стекла. Так и есть — шарит глазами по ее телу! Ее руки бессознательно сжались в кулаки.
— Что вам угодно, милорд? — спросила она, сузив глаза в две злые щелочки.
— Мой выбор пал на вас, леди Фрэнсис.
Смысл этих слов был предельно ясен, но вместо гневной отповеди Фрэнсис застыла с приоткрытым ртом. Может быть, он слеп, как крот? Или начисто лишен вкуса? Да нет же, она видела отвращение в его глазах! Он передергивался от каждого ее жеста, от каждого слова, которое она произносила!
— Тогда начните выбирать снова, — ровно сказала Фрэнсис, сама того не сознавая.
Ее голос был даже более ледяным, чем вода в озере Лох-Ломонд. Хок захлопал глазами. Может быть, он ослышался? Или она что-то не правильно поняла в его словах? Ну конечно! У бедняжки и в мыслях не было, что ее могут предпочесть красавицам сестрам!
— Леди Фрэнсис, — повторил Хок, приосанившись, — я выбираю вас в качестве… в качестве своей жены.
— Вы в своем уме? — спросила Фрэнсис, широко раскрыв глаза и глядя ему в лицо поверх съехавших очков.
Она совсем забыла, что должна щуриться, но Хок не заметил этого. Он ожидал, что его предложение будет принято если не с восторгом, то без колебаний, и был поражен реакцией Фрэнсис. Впрочем, что он знал о некрасивых девушках? Допустим, она сочла, что над ней смеются? Что ж, ее можно было понять: так ли уж часто в соперничестве между сестрами одерживает победу самая невзрачная из них? Нужно было показать более ясно, что он и впрямь намерен ее осчастливить.
— Разумеется, я в своем уме, — ответил он, снисходительно улыбаясь. — Так сказать, в здравом уме и твердой памяти. Я пришел к выводу, что мы с вами замечательно подойдем друг другу. Мы с вашим отцом уже обсудили условия брачного контракта, и я намерен завтра же выехать в Глазго. Венчание состоится в пятницу. Поскольку мой отец тяжело болен, мы выедем в Англию сразу же по окончании церемонии. Вот, леди Фрэнсис, примите это кольцо в знак нашего обручения.
Он взял безжизненно свисающую руку Фрэнсис и надел ей на палец изысканный перстень с изумрудом, передаваемый Чендозами из поколения в поколение.
Фрэнсис не ответила на все это ни жестом, ни словом. Хок решил, что она вне себя от потрясения (и ничуть не ошибся). Если бы она продолжала молчать и впредь, они и впрямь составили бы неплохую пару. Он собрался с духом и запечатлел поцелуй на ледяном лбу своей невесты.
Фрэнсис встрепенулась, поправив сползшие очки. Глаза ее за толстыми стеклами казались маленькими и тусклыми. Ничего, ночью все кошки серы, подумал Хок, особенно если, войдя в спальню, сразу погасить все свечи. Он очень сомневался, что в брачную ночь сумеет исполнить супружеские обязанности, если будет видеть лицо жены.
Ему и в голову не пришло, что он должен дождаться хоть какого-то выражения чувств со стороны своей избранницы.
— Я прощаюсь с вами до пятницы, леди Фрэнсис, — сказал он и вышел из оружейной комнаты.
Граф Рутвен обещал подожлать его в гостиной, и Хок сразу же направился туда. Ему показалось, что Фрэнсис что-то произнесла в момент, когда захлопывалась дверь, но у него не было ни малейшего желания выяснять, что это были за слова. Он даже не замедлил шага.
Некоторое время Фрэнсис стояла в оцепенении, отказываясь поверить в то, что все случилось наяву. Но перстень на руке не исчезал, изумруд мягко поблескивал в затейливой оправе. Она поднесла руку к лицу. Вгляделась.
— Нет! Это какая-то ошибка!
Да-да, произошла ошибка, и ее нужно поскорее исправить. Она так старалась… и она преуспела в своем маскараде, разве не так? А как же Виола? А Клер? Должно быть, этот человек — сумасшедший!
Фрэнсис распахнула дверь, бросилась вон из оружейной комнаты и едва не столкнулась с Софией, которая шла со стороны гостиной. На лице мачехи было очень странное выражение.
— Где папа? — спросила Фрэнсис. — И где этот… этот человек?
— Сейчас им не следует мешать. Пойдем со мной, Фрэнсис. Помнишь, я пригрозила, что отец высечет тебя за своенравие? Так вот, ты сама себя высекла, без его помощи. Пойдем.
— Но мне нужно поговорить с папой! — крикнула Фрэнсис тонким, истерически пронзительным голосом. — Произошла ошибка, София! Ошибка, понимаешь?
— Я вполне согласна с тобой, но в этом деле все решает граф Рутвен. А тебе остается только смириться с его решением.
Фрэнсис попробовала обойти Софию, но та ловко поймала ее за руку.
— Отпусти меня, пожалуйста! Это невозможно, София! Я… я не позволю, чтобы это случилось!
— Послушай-ка, Фрэнсис Регина Килбракен, — прошипела София, стискивая запястье падчерицы до боли. — Ты думала, что умнее всех, когда изображала из себя огородное пугало, кикимору болотную, мышь из подпо лья? Я не знаю, что заставило графа выбрать тебя, а не Виолу или Клер, но на сей раз ты подчинишься воле отца!
— Но это нелепо… — тупо сказала Фрэнсис, вяло вырываясь. — Наверное, я сплю и вижу кошмар… мне нужно поговорить с папой! Я никогда не соглашусь, София!
— Нет, ты согласишься! — приблизив лицо к самому ее лицу, раздельно проговорила мачеха. — Оглянись вокруг, бестолковое создание! Посмотри на «великолепие» замка «Кил-бракен»! Замок буквально рассыпается, и в наследство твоему брату останутся одни руины, титул и несколько поросших вереском холмов. А теперь вспомни, что обещал маркиз Чен-доз: десять тысяч фунтов по брачному контракту. Неужели эта цифра не заставляет кружиться твою глупую голову? Графу Ротрмору нельзя отказывать ни в коем случае!
— Но есть еще Виола… Клер…
Фрэнсис казалось, что над ней смыкаются какие-то свинцовые, безжизненные воды. Она едва могла дышать, погружаясь все глубже и глубже, теряя надежду на спасение. Глаза мачехи, необычно властные и безжалостные, не отпускали ее взгляда.
— Не скрою, я хотела, чтобы граф выбрал Виолу. Она очаровательна и вполне заслуживает богатства. Балы, лесть, мужское внимание — все это ее стихия. То же самое, хоть и в меньшей степени, относится и к Клер. Очень жаль, что ни для одной из них этому не суждено сбыться… пока. Обвенчавшись с графом, ты сделаешь все, чтобы устроить судьбу сестер. — София как следует встряхнула Фрэнсис. — Ты меня слышала? Отвечай!
Та продолжала смотреть на нее, шевеля губами, но не произнося ни звука.
— Я повторяю, Фрэнсис: как только ты станешь графиней Ротрмор, ты сделаешь для сестер все, что потребуется! Даже не думай обмануть моих ожиданий. И вот еще что: твой отец просил передать, что никогда больше не заговорит с тобой, если ты устроишь сцену в присутствии графа. Надеюсь, ты все поняла?
Фрэнсис не помнила, как вышла из замка. Шел дождь — холодный проливной дождь, но она заметила это не сразу.
Очки скоро сползли по влажной коже носа, и она машинально сунула их в карман. Бесформенный чепчик отправился в грязную лужу и вскоре, намокнув, исчез в ее глубинах. Фрэнсис сильно продрогла и побежала к конюшне. Там, высоко на сеновале, она упала ничком и зарылась лицом в прелое прошлогоднее сено. Сено слежалось и пахло плесенью — должно быть, где-то протекала кровля.
«Как же это случилось?»
Она не могла думать ни о чем другом. Происходила полная бессмыслица, которую невозможно было объяснить.
«Как же это случилось?»
Фрэнсис уселась, охватив колени руками и сжавшись в комок. Она хотела найти ответ и заставляла себя сосредоточиться. Почему богатый и красивый холостяк выбрал себе в жены невзрачное, неинтересное существо, когда его внимание наперебой старались привлечь прелестные молодые леди? Даже если отец выдал графу тайну ее маскарада, почему тот предпочел женщину, которой он не нужен? Может быть, он сам разгадал ее хитрость? Но в тот неприятный момент, когда его глаза шарили по ее телу, она ясно видела в них отвращение! Он, без сомнения, был одурачен — и все же выбрал ее.
Как ни крути, бессмыслица оставалась бессмыслицей. Как мог граф даже приблизиться к ней после того, как она играла и пела?
Фрэнсис довела себя до головной боли, но все было тщетно до тех пор, пока в памяти не всплыло случайное замечание Виолы.
«Оказывается, граф пользуется большим успехом у лондонских дам. Он рассказывал мне и Клер, как много времени проводит в городе. Его можно понять — в Лондоне столько развлечений! Могу поспорить, что он содержит любовницу. Ума не приложу, как мне к этому отнестись. Наверное, я потребую, чтобы он ее бросил, и тогда мы будем совершенно счастливы».
Фрэнсис мрачно кивнула. За таким красавцем, как граф Ротрмор, женщины должны беззастенчиво увиваться. Разумеется, у него есть любовница.
«А раз так, то очаровательная, бойкая и требовательная жена будет для него только обузой».
— О Господи! — прошептала Фрэнсис, отказываясь верить. — Неужели это правда? Это отвратительно, это слишком подло!
Лошадь в одном из стойл издала негромкое ржание, заставив ее вздрогнуть.
Как ни ужасна была догадка, в ней были и логика, и смысл. Выходило, что граф Ротрмор выбрал именно ее, Фрэнсис, потому что в ней не было ни бойкости, ни очарования. Это означало, что она не станет требовать внимания, не станет лезть в его устоявшуюся жизнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64