— Он отвык от молока в Португалии, где не часто встретишь дойного козла.
— Ты сегодня в ударе, отец, — заметил Хок, кисло улыбаясь.
— Мы с Фрэнсис обсуждали предстоящие вам свадебные визиты. Соседи сгорают от нетерпения познакомиться с ней.
Ужаснувшийся Хок не сумел сохранить на лице любезную маску. Фрэнсис заметила его шок и тотчас выставила подбородок:
— Я тоже умираю от желания завести новые знакомства.
— Этому не бывать! — отрезал Хок, повышая голос. — Не бывать до тех пор, пока ты не согласишься привести себя в человеческий вид.
Фрэнсис поднялась, прищурилась на мужа и вышла из комнаты с высоко поднятой головой.
— Она так и ходит в этом жутком тряпье… — проворчал Хок, ни к кому конкретно не обращаясь, — в обносках, которые вышли из моды лет двадцать назад! А ее чепчик! В лавке под таким должна быть надпись: «Советуем сжечь, перед тем как надеть».
Маркизу захотелось влепить сыну пощечину. Вот ведь недоумок! Слепой болван! Ну что с таким делать?
Он уже пробовал вызвать Фрэнсис на разговор, пользуясь тем, что Хок задерживался, но мало чего добился. По правде сказать, он не сумел вытянуть из нее ни слова, потому что не знал, как подступиться к невестке.
— Что ты намерен делать, Хок? — спросил он, протягивая сыну чашку чаю.
Тот опустошил ее одним глотком и сразу налил вторую. На его лице так и оставалась гримаса неудовольствия.
— Тебя интересуют мои планы? Что ж, я не собираюсь их скрывать. Я буду проводить с женой каждую ночь, пока она не забеременеет.
— Так. Дальше!
— Как только это случится, я вернусь в Лондон, чтобы продолжать жить по-человечески.
— Я припоминаю, что уже слышал вчера нечто подобное.
— Ни сегодня, ни завтра, ни когда бы то ни было мои планы не изменятся, отец.
— А ты знаешь, что Белвиса больше нет здесь — он уехал три месяца назад.
— Маркус ничего мне об этом не сказал, — удивился Хок.
— Это потому, что час в твоем обществе, без сомнения, довел молодого человека до полуобморока. Со мной этот номер не пройдет, дорогой сын.
— Да уж! — буркнул Хок.
— Терять таких людей, как Белвис, — непростительная расточительность.
— Я предложил Маркусу поступать с племенным заводом, как он считает нужным. Белвис, конечно, вернется, если его как следует попросить.
Маркиз почувствовал, что с него довольно, и поднялся. В глубине души он считал себя старым занудой. Может быть, предоставить молодоженам самим разобраться со своими проблемами? Может быть, вернуться в «Чендоз»?
Нет, он не мог так поступить. Сначала нужно было добиться от Фрэнсис правды.
Фрэнсис плотнее закуталась в шаль. Она спаслась бегством в залитый солнцем сад из библиотеки, необъятной до жути. Чтобы прочесть все книги, хранящиеся в мрачноватом помещении с сотнями полок, ей потребовалось бы несколько жизней.
А снаружи царила весна. Ее свежесть и сладость чувствовались и в чистом, словно промытом воздухе, и в ласковых порывах теплого ветра. На деревьях набухли почки, некоторые из цветочных кустов торопились зазеленеть в предвкушении раннего цветения. Должно быть, летом сад выглядел чудесно.
Минут десять Фрэнсис перебирала достоинства Десбо-ро-Холла, стараясь приучить себя к мысли о том, что отныне и навеки это ее дом. Кончилось тем, что ее охватила невыносимая тоска по «Килбракену». Фрэнсис присела под старым замшелым дубом, прислонившись к грубой коре комля. Она думала, что увидит Лох-Ломонд, стоит толь ко закрыть глаза, но вместо этого ей явилось лицо мужа и в памяти зазвучали слова, сказанные за чаем.
«Чего же ждать? То, что он сказал, — правда от первого до последнего слова. Ее вид достаточно ужасен. Поэтому он вряд ли изнывает от желания выставить себя на осмеяние».
Фрэнсис совсем уже решила ненадолго избавиться от своего маскарадного костюма, но тут на горизонте появился Хок. Он шел к миниатюрному озеру с берегами, выложенными мозаикой, — шел медленно, с низко опущенной головой и, казалось, был погружен в глубокую задумчивость. Его густые черные волосы блестели в лучах вечернего солнца.
Фрэнсис воспользовалась тем, что ее не замечают, чтобы окинуть мужа беспристрастным взглядом стороннего наблюдателя. Военная выправка позволяла его широкоплечей, несколько массивной фигуре выглядеть статной. Он был красив, даже с избытком наделен мужской красотой, этот Филип Десборо, граф Ротрмор. Но и только.
Словно услышав эти мысли, Хок повернулся в ее сторону.
— Фрэнсис, — сказал он без удивления, направляясь к
Дубу, под которым она сидела.
— Да, милорд.
— Филип.
— Да, конечно. Отсюда прекрасный вид, не правда ли? Может быть, вы знаете, кто и когда устроил это озеро?
— Оно здесь с начала прошлого века. Воплощенный проект одного из моих предков, у которого голова была забита всякой чепухой… — Он помолчал, ероша волосы. — Э-э… Фрэнсис, я хочу попросить прощения за то, что сказал за чаем. Это было жестоко и несправедливо с моей стороны. Не твоя вина, что…
— Что? — спросила она с самым простодушным видом.
— Нет, лицемерить я не стану. Твоей вины тут тоже хватает.
— Я бы сказала: только моя вина тут и есть, — но это совершенно не важно, по крайней мере теперь.
— Не понимаю, о чем ты, — сказал Хок медленно. Фрэнсис пожала плечами, не глядя ему в лицо.
— Еще я хочу извиниться за прошлую ночь. Больше такое не повторится.
— Вы больше никогда не прикоснетесь ко мне? — воскликнула она, не помня себя от облегчения. — Это значит, вы покидаете Десборо-Холл?
— Не совсем так. Я имел в виду, что впредь не буду забывать про крем. Ты можешь больше не бояться, что будет больно.
Так, значит, речь идет о креме, подумала Фрэнсис с упавшим сердцем. Она заметила, что смотрит на губы мужа. Он ни разу не поцеловал ее, даже из чистой любезности
— Может быть, завтра утром вместе поедем на прогулку верхом? — спросил Хок.
— Я бы с удовольствием, милорд, — ответила Фрэнсис. принимая это предложение как знак примирения — оливковую ветвь.
— Ты когда-нибудь научишься называть меня Филипом и на «ты»?
— Э-э… Филип… у меня нет амазонки.
Хок нашел эту новость в высшей степени многообещающей.
— На завтрашний ужин к нам приглашены лорд и леди Буршье. Насколько я помню, у Алисии примерно та же фигура, что и у тебя. Думаю, она не откажется одолжить тебе амазонку на время, пока будет готов заказ. Нашу с тобой совместную прогулку придется отложить на пару днем, зато потом мы закажем модистке сразу несколько амазонок по самой последней моде.
— Значит, завтра к ужину будут гости? — встревожилась Фрэнсис.
— А что в этом странного? Джон и Алисия — мои друзья еще с детских лет, и мы до сих пор поддерживаем самые тесные отношения. Наверное, тебе стоит обсудить с миссис Дженкинс меню.
Хок ничего не сказал о том, что предстоящий ужин был для него точно таким же сюрпризом, как и для Фрэнсис. Маркиз довел новость до его сведения только тогда, когда приглашение было уже отправлено.
— Я так и сделаю, — кивнула Фрэнсис, легко поднимаясь на ноги. — Меню званого ужина… еще одна из обязанностей жены.
— А как насчет сегодняшнего вечера? Ты выйдешь к ужину?
— Я еще не решила, — бросила Фрэнсис через плечо. Хок следил за тем, как она быстро удаляется в сторону дома. Она шла широким мужским шагом — ни следа грации, словно во всем ее теле не было ни единой женской косточки, даже самой крохотной. И все же… все же ее кожа была атласной, приятной на ощупь и пахла нежно, женственно. Он вспомнил округлую стройность ее бедер, ее длинные, красивой формы ноги и то, как пушисто, как мягко было между ними. Он до сих пор так и не видел ее грудей, но рано или поздно этот пробел должен был заполниться. Сегодня, например. Да-да, сегодня самое время удовлетворить свое любопытство на этот счет.
Фрэнсис понимала, что выбора нет, и потому сразу позвонила миссис Дженкинс. Экономка явилась немедленно, воздвигнувшись в дверях суровой и неприступной крепостью из черного шелка.
— Чем могу служить, миледи?
— Миссис Дженкинс, муж только что сообщил мне, что ждет гостей к завтрашнему ужину.
— Да, миледи. Его светлость — я имею в виду маркиза — поставил меня в известность. Меню ужина уже составлено — вот оно.
Так, значит, это была идея маркиза, подумала Фрэнсис, невольно качая головой. Ей показалось странным, что муж не притворился больным, чтобы избежать появления друзей его детства в Десборо-Холле.
Она склонилась над листком, протянутым экономкой. До сих пор ей не приходилось читать в очках, но на сей раз ничего не оставалось, кроме как поддержать миф о своем слабом зрении. Миссис Дженкинс нашла бы в высшей степени подозрительным, если бы она вдруг сняла очки, чтобы ознакомиться с меню. Фрэнсис выждала несколько минут, впустую тараща глаза на сливающиеся строчки, и протянула листок экономке со словами:
— Мне нечего добавить, миссис Дженкинс. Меню составлено прекрасно.
Кивнув, Агата Дженкинс покинула молодую хозяйку. Трудно сказать, что заставило ее в коридоре взглянуть на листок, но только она обнаружила, что подавала для чтения список постельного белья, которое требовалось обновить.
— Я не знаю, что и думать, — чуть позже обратилась она к Отису. — Похоже, в Шотландии не умеют читать не только крестьяне, но и знать.
— Дикая, отсталая страна, — заметил дворецкий.
— Бедный, бедный хозяин! Связать свою жизнь с эдакой.
Миссис Дженкинс покачала безукоризненно причесанной седой головой. Она не решилась высказаться до конца. так как привыкла проявлять лояльность по отношению к хозяевам, кроме того, Отис, старый упрямый осел, мог случайно обмолвиться о ее сетованиях маркизу.
«Ничего, я привыкла действовать самостоятельно», — подумала она и поспешила прочь.
Фрэнсис присоединилась к мужу и свекру за ужином, но за весь вечер не проронила ни слова. Маркиз распространялся о делах давно минувших дней: о скандалах, в которых было замешано то или иное громкое имя, и состояниях, обретенных или утраченных за карточным столом, — и она слушала его затаив дыхание.
Хок тоже впал в молчание, стоило ей появиться в столо-вой. За весь ужин он едва ли бросил взгляд на жену. Маркизу ничего не оставалось, кроме как болтать за троих сразу. И отличие от сына он никогда не служил в армии, но это не мешало ему иметь чутье на заранее обреченное мероприятие (как генералу — на возможное поражение). Он начал бояться, что завтрашний званый ужин провалится с треском.
Как только представился удобный случай, Фрэнсис ускользнула из-за стола. Горничная сидела у камина, с аккуратностью зашивая разошедшийся шов на одном из жутких платьев Фрэнсис.
— Не стоит так стараться, Агнес. Оставьте все как есть и идите.
— Вы ожидаете новые туалеты, миледи! — просияла горничная.
— Нет. Ради Бога, уходите, Агнес!
Некоторое время она лежала без сна в ожидании звука открывающейся двери и сумела даже не вздрогнуть, когда он наконец раздался.
— Фрэнсис?
— Я здесь. Одну минуту, милорд, сейчас я подниму для вас рубашку, — сказала она пустым, монотонным голосом.
— Фрэнсис… хм… дело в том… — виновато начал Хок, которого словно окатили ушатом ледяной воды.
— Я все понимаю, милорд: вы хотите, чтобы я забеременела. Я готова. Прошу вас, постарайтесь поскорее покончить с этим.
Так он и поступил. На этот раз он не забыл про крем и больно ей не было. Она ни разу не шевельнулась и не сказала больше ни слова. Как только все кончилось, Хок поспешил вернуться в свою спальню.
Только позже, лежа в постели, он понял, что так и не коснулся груди жены.
Званый вечер не провалился, как того ожидал маркиз. Лорд и леди Буршье прибыли из Сэндбери-Холла немного раньше назначенного времени, и Алисия (добрейшая из жен-шин, благослови ее Бог!), преодолев первый шок, сделала все от нее зависящее, чтобы подружиться с Фрэнсис. Что касается Джона, если бы обстоятельства потребовали, он взялся бы очаровать и гремучую змею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
— Ты сегодня в ударе, отец, — заметил Хок, кисло улыбаясь.
— Мы с Фрэнсис обсуждали предстоящие вам свадебные визиты. Соседи сгорают от нетерпения познакомиться с ней.
Ужаснувшийся Хок не сумел сохранить на лице любезную маску. Фрэнсис заметила его шок и тотчас выставила подбородок:
— Я тоже умираю от желания завести новые знакомства.
— Этому не бывать! — отрезал Хок, повышая голос. — Не бывать до тех пор, пока ты не согласишься привести себя в человеческий вид.
Фрэнсис поднялась, прищурилась на мужа и вышла из комнаты с высоко поднятой головой.
— Она так и ходит в этом жутком тряпье… — проворчал Хок, ни к кому конкретно не обращаясь, — в обносках, которые вышли из моды лет двадцать назад! А ее чепчик! В лавке под таким должна быть надпись: «Советуем сжечь, перед тем как надеть».
Маркизу захотелось влепить сыну пощечину. Вот ведь недоумок! Слепой болван! Ну что с таким делать?
Он уже пробовал вызвать Фрэнсис на разговор, пользуясь тем, что Хок задерживался, но мало чего добился. По правде сказать, он не сумел вытянуть из нее ни слова, потому что не знал, как подступиться к невестке.
— Что ты намерен делать, Хок? — спросил он, протягивая сыну чашку чаю.
Тот опустошил ее одним глотком и сразу налил вторую. На его лице так и оставалась гримаса неудовольствия.
— Тебя интересуют мои планы? Что ж, я не собираюсь их скрывать. Я буду проводить с женой каждую ночь, пока она не забеременеет.
— Так. Дальше!
— Как только это случится, я вернусь в Лондон, чтобы продолжать жить по-человечески.
— Я припоминаю, что уже слышал вчера нечто подобное.
— Ни сегодня, ни завтра, ни когда бы то ни было мои планы не изменятся, отец.
— А ты знаешь, что Белвиса больше нет здесь — он уехал три месяца назад.
— Маркус ничего мне об этом не сказал, — удивился Хок.
— Это потому, что час в твоем обществе, без сомнения, довел молодого человека до полуобморока. Со мной этот номер не пройдет, дорогой сын.
— Да уж! — буркнул Хок.
— Терять таких людей, как Белвис, — непростительная расточительность.
— Я предложил Маркусу поступать с племенным заводом, как он считает нужным. Белвис, конечно, вернется, если его как следует попросить.
Маркиз почувствовал, что с него довольно, и поднялся. В глубине души он считал себя старым занудой. Может быть, предоставить молодоженам самим разобраться со своими проблемами? Может быть, вернуться в «Чендоз»?
Нет, он не мог так поступить. Сначала нужно было добиться от Фрэнсис правды.
Фрэнсис плотнее закуталась в шаль. Она спаслась бегством в залитый солнцем сад из библиотеки, необъятной до жути. Чтобы прочесть все книги, хранящиеся в мрачноватом помещении с сотнями полок, ей потребовалось бы несколько жизней.
А снаружи царила весна. Ее свежесть и сладость чувствовались и в чистом, словно промытом воздухе, и в ласковых порывах теплого ветра. На деревьях набухли почки, некоторые из цветочных кустов торопились зазеленеть в предвкушении раннего цветения. Должно быть, летом сад выглядел чудесно.
Минут десять Фрэнсис перебирала достоинства Десбо-ро-Холла, стараясь приучить себя к мысли о том, что отныне и навеки это ее дом. Кончилось тем, что ее охватила невыносимая тоска по «Килбракену». Фрэнсис присела под старым замшелым дубом, прислонившись к грубой коре комля. Она думала, что увидит Лох-Ломонд, стоит толь ко закрыть глаза, но вместо этого ей явилось лицо мужа и в памяти зазвучали слова, сказанные за чаем.
«Чего же ждать? То, что он сказал, — правда от первого до последнего слова. Ее вид достаточно ужасен. Поэтому он вряд ли изнывает от желания выставить себя на осмеяние».
Фрэнсис совсем уже решила ненадолго избавиться от своего маскарадного костюма, но тут на горизонте появился Хок. Он шел к миниатюрному озеру с берегами, выложенными мозаикой, — шел медленно, с низко опущенной головой и, казалось, был погружен в глубокую задумчивость. Его густые черные волосы блестели в лучах вечернего солнца.
Фрэнсис воспользовалась тем, что ее не замечают, чтобы окинуть мужа беспристрастным взглядом стороннего наблюдателя. Военная выправка позволяла его широкоплечей, несколько массивной фигуре выглядеть статной. Он был красив, даже с избытком наделен мужской красотой, этот Филип Десборо, граф Ротрмор. Но и только.
Словно услышав эти мысли, Хок повернулся в ее сторону.
— Фрэнсис, — сказал он без удивления, направляясь к
Дубу, под которым она сидела.
— Да, милорд.
— Филип.
— Да, конечно. Отсюда прекрасный вид, не правда ли? Может быть, вы знаете, кто и когда устроил это озеро?
— Оно здесь с начала прошлого века. Воплощенный проект одного из моих предков, у которого голова была забита всякой чепухой… — Он помолчал, ероша волосы. — Э-э… Фрэнсис, я хочу попросить прощения за то, что сказал за чаем. Это было жестоко и несправедливо с моей стороны. Не твоя вина, что…
— Что? — спросила она с самым простодушным видом.
— Нет, лицемерить я не стану. Твоей вины тут тоже хватает.
— Я бы сказала: только моя вина тут и есть, — но это совершенно не важно, по крайней мере теперь.
— Не понимаю, о чем ты, — сказал Хок медленно. Фрэнсис пожала плечами, не глядя ему в лицо.
— Еще я хочу извиниться за прошлую ночь. Больше такое не повторится.
— Вы больше никогда не прикоснетесь ко мне? — воскликнула она, не помня себя от облегчения. — Это значит, вы покидаете Десборо-Холл?
— Не совсем так. Я имел в виду, что впредь не буду забывать про крем. Ты можешь больше не бояться, что будет больно.
Так, значит, речь идет о креме, подумала Фрэнсис с упавшим сердцем. Она заметила, что смотрит на губы мужа. Он ни разу не поцеловал ее, даже из чистой любезности
— Может быть, завтра утром вместе поедем на прогулку верхом? — спросил Хок.
— Я бы с удовольствием, милорд, — ответила Фрэнсис. принимая это предложение как знак примирения — оливковую ветвь.
— Ты когда-нибудь научишься называть меня Филипом и на «ты»?
— Э-э… Филип… у меня нет амазонки.
Хок нашел эту новость в высшей степени многообещающей.
— На завтрашний ужин к нам приглашены лорд и леди Буршье. Насколько я помню, у Алисии примерно та же фигура, что и у тебя. Думаю, она не откажется одолжить тебе амазонку на время, пока будет готов заказ. Нашу с тобой совместную прогулку придется отложить на пару днем, зато потом мы закажем модистке сразу несколько амазонок по самой последней моде.
— Значит, завтра к ужину будут гости? — встревожилась Фрэнсис.
— А что в этом странного? Джон и Алисия — мои друзья еще с детских лет, и мы до сих пор поддерживаем самые тесные отношения. Наверное, тебе стоит обсудить с миссис Дженкинс меню.
Хок ничего не сказал о том, что предстоящий ужин был для него точно таким же сюрпризом, как и для Фрэнсис. Маркиз довел новость до его сведения только тогда, когда приглашение было уже отправлено.
— Я так и сделаю, — кивнула Фрэнсис, легко поднимаясь на ноги. — Меню званого ужина… еще одна из обязанностей жены.
— А как насчет сегодняшнего вечера? Ты выйдешь к ужину?
— Я еще не решила, — бросила Фрэнсис через плечо. Хок следил за тем, как она быстро удаляется в сторону дома. Она шла широким мужским шагом — ни следа грации, словно во всем ее теле не было ни единой женской косточки, даже самой крохотной. И все же… все же ее кожа была атласной, приятной на ощупь и пахла нежно, женственно. Он вспомнил округлую стройность ее бедер, ее длинные, красивой формы ноги и то, как пушисто, как мягко было между ними. Он до сих пор так и не видел ее грудей, но рано или поздно этот пробел должен был заполниться. Сегодня, например. Да-да, сегодня самое время удовлетворить свое любопытство на этот счет.
Фрэнсис понимала, что выбора нет, и потому сразу позвонила миссис Дженкинс. Экономка явилась немедленно, воздвигнувшись в дверях суровой и неприступной крепостью из черного шелка.
— Чем могу служить, миледи?
— Миссис Дженкинс, муж только что сообщил мне, что ждет гостей к завтрашнему ужину.
— Да, миледи. Его светлость — я имею в виду маркиза — поставил меня в известность. Меню ужина уже составлено — вот оно.
Так, значит, это была идея маркиза, подумала Фрэнсис, невольно качая головой. Ей показалось странным, что муж не притворился больным, чтобы избежать появления друзей его детства в Десборо-Холле.
Она склонилась над листком, протянутым экономкой. До сих пор ей не приходилось читать в очках, но на сей раз ничего не оставалось, кроме как поддержать миф о своем слабом зрении. Миссис Дженкинс нашла бы в высшей степени подозрительным, если бы она вдруг сняла очки, чтобы ознакомиться с меню. Фрэнсис выждала несколько минут, впустую тараща глаза на сливающиеся строчки, и протянула листок экономке со словами:
— Мне нечего добавить, миссис Дженкинс. Меню составлено прекрасно.
Кивнув, Агата Дженкинс покинула молодую хозяйку. Трудно сказать, что заставило ее в коридоре взглянуть на листок, но только она обнаружила, что подавала для чтения список постельного белья, которое требовалось обновить.
— Я не знаю, что и думать, — чуть позже обратилась она к Отису. — Похоже, в Шотландии не умеют читать не только крестьяне, но и знать.
— Дикая, отсталая страна, — заметил дворецкий.
— Бедный, бедный хозяин! Связать свою жизнь с эдакой.
Миссис Дженкинс покачала безукоризненно причесанной седой головой. Она не решилась высказаться до конца. так как привыкла проявлять лояльность по отношению к хозяевам, кроме того, Отис, старый упрямый осел, мог случайно обмолвиться о ее сетованиях маркизу.
«Ничего, я привыкла действовать самостоятельно», — подумала она и поспешила прочь.
Фрэнсис присоединилась к мужу и свекру за ужином, но за весь вечер не проронила ни слова. Маркиз распространялся о делах давно минувших дней: о скандалах, в которых было замешано то или иное громкое имя, и состояниях, обретенных или утраченных за карточным столом, — и она слушала его затаив дыхание.
Хок тоже впал в молчание, стоило ей появиться в столо-вой. За весь ужин он едва ли бросил взгляд на жену. Маркизу ничего не оставалось, кроме как болтать за троих сразу. И отличие от сына он никогда не служил в армии, но это не мешало ему иметь чутье на заранее обреченное мероприятие (как генералу — на возможное поражение). Он начал бояться, что завтрашний званый ужин провалится с треском.
Как только представился удобный случай, Фрэнсис ускользнула из-за стола. Горничная сидела у камина, с аккуратностью зашивая разошедшийся шов на одном из жутких платьев Фрэнсис.
— Не стоит так стараться, Агнес. Оставьте все как есть и идите.
— Вы ожидаете новые туалеты, миледи! — просияла горничная.
— Нет. Ради Бога, уходите, Агнес!
Некоторое время она лежала без сна в ожидании звука открывающейся двери и сумела даже не вздрогнуть, когда он наконец раздался.
— Фрэнсис?
— Я здесь. Одну минуту, милорд, сейчас я подниму для вас рубашку, — сказала она пустым, монотонным голосом.
— Фрэнсис… хм… дело в том… — виновато начал Хок, которого словно окатили ушатом ледяной воды.
— Я все понимаю, милорд: вы хотите, чтобы я забеременела. Я готова. Прошу вас, постарайтесь поскорее покончить с этим.
Так он и поступил. На этот раз он не забыл про крем и больно ей не было. Она ни разу не шевельнулась и не сказала больше ни слова. Как только все кончилось, Хок поспешил вернуться в свою спальню.
Только позже, лежа в постели, он понял, что так и не коснулся груди жены.
Званый вечер не провалился, как того ожидал маркиз. Лорд и леди Буршье прибыли из Сэндбери-Холла немного раньше назначенного времени, и Алисия (добрейшая из жен-шин, благослови ее Бог!), преодолев первый шок, сделала все от нее зависящее, чтобы подружиться с Фрэнсис. Что касается Джона, если бы обстоятельства потребовали, он взялся бы очаровать и гремучую змею.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64