Не сказала, что Синклер собирается представить меня им.
— А теперь позвольте познакомить вас с некоторыми техническими хитростями, — мисс Фогарти обошла стол ;и встала рядом. До меня донесся легкий аромат ее духов. — Ваш телефон-коммутатор имеет десять каналов.
Чтобы выйти в город, надо набрать восьмерку или девятку. Конечно, и мы можем соединить вас с нужным абонентом. Две линии — прямые, в обход коммутатора, ими можете пользоваться только вы. Эти две клавиши включают интеркомы на наших столах.
На противоположной стене вы видите три телевизионных экрана. Первый связан с нашей студией и всегда показывает нашу программу. Остальные два — обычные телевизоры, переключающиеся на любой канал. Кнопочный блок управления на вашем столе, рядом с телефоном.
В боковой стене — встроенный бар, который открывается этой кнопкой, — она нажала на кнопку, и бар открылся.
Я оглянулся. Многоцветье бутылок, бокалы всех раз, меров. Наливай и пей. Я одобрительно кивнул.
— Дверь, что справа от бара, ведет в приемную. Она снабжена электронным блокиратором, управляемым как с вашего стола, так и с наших. Слева от бара — дверь в зону отдыха. Ванная, душ, сауна, парилка, а также спальня, если вы захотите отдохнуть.
Я поднялся и открыл левую дверь. Переступил порог.
Там было все, о чем она говорила, и даже больше. Имея под боком такие удобства, не имело смысла ходить домой.
Я вернулся в кабинет.
Зазвонил телефон. Мисс Фогарти сняла трубку.
— Кабинет мистера Гонта, — она посмотрела на меня. — Мистер Синклер хочет поговорить с вами.
Я взял у нее трубку, сел за стол. Она вышла из кабинета.
— Слушаю, мистер Синклер.
— Один момент, — ответил женский голос. — Соединяю, — в трубке щелкнуло.
— Хорошо устроились, мистер Гонт?
— Да, благодарю вас.
Он хохотнул.
— Перед тем, как жаловаться на шум соседей сверху, вспоминайте, что сами просили этот кабинет.
Я рассмеялся.
— Обязательно вспомню, мистер Синклер.
— Я буду вам очень обязан, если вы подниметесь ко мне в кабинет за несколько минут до заседания. Я хотел бы познакомить вас с Дэном Ритчи.
— Буду у вас в десять двадцать.
Как настоящий профессионал, Дэн Ритчи не держал на меня зла, получив пинок под зад. Он крепко пожал мне руку.
— Рад встретиться с вами, Стив, — прогремел он. Потом изучающе оглядел меня и повернулся к Синклеру. — Мне почему-то представлялось, что он гораздо моложе.
Удивление отразилось и на лице Синклера. Я улыбнулся.
— В телебизнесе стареют быстро.
Вот тут Синклер все понял. В его глазах заиграли веселые искорки.
— Именно так. Иногда достаточно одной ночи.
Он, конечно, не мог знать; что произошло в восемь утра. Я только Что принял душ и возвращался в гостиную, на ходу застегивая пуговицы рубашки.
— Так что заказывать на завтрак? — весело спросил я.
— О боже! — простонал Джек, растянувшийся на диване. — Вы только посмотрите на него. Всю ночь трепал нас вопросами, а теперь принял душ и сияет, как медный таз. Как тебе это удается? Принимаешь волшебные таблетки?
Я широко улыбнулся.
— Основа всего — здоровый образ жизни.
— Это молодость, — вмешался Джо Гриффин, начальник исследовательского отдела. — Глянув на него, возникают сомнения, а дозволено ли ему голосовать, и едва ли кому придет в голову мысль, что он президент крупнейшей телекомпании.
Я резко повернулся к нему. Он попал в яблочко. Уловил главную трудность, с которой мне предстояло столкнуться. Седовласые мужи и не пытались задуматься над тем, что я предлагаю, ибо видели во мне лишь болтливого мальчугана. Я снял телефонную трубку. Не оставалось ничего иного, как присоединиться к их клану.
В парикмахерской мне ничем не могли помочь, зато в косметическом салоне не отказали. И в «обмен на обещание заплатить пятьдесят долларов быстро прислали шуструю девчушку, брюнетку в розовом халатике, жующую резинку.
Когда она вошла, на лице ее отражалось удивление.
— Мне передали, что какая-то дама хочет добавить седины в свои волосы.
— На счет седины вы не ошиблись, — заверил ее я. — Только речь шла не о даме, а обо мне.
Она едва не подавилась жевательной резинкой.
— Только этого мне и не хватало. Вы что, чокнутый? Я ухожу. С психами дела не имею.
Я вытащил из кармана пятьдесят долларов и помахал у нее перед носом.
— А может, не уйдете? Пятьдесят долларов на дороге не валяются.
Она уставилась на меня.
— Зачем вам это нужно? Вы и так отлично выглядите. у вас же роскошные каштановые волосы. Да еще и вьющиеся.
— Я хочу получить большую должность, — на полном серьезе ответил я. — А совет директоров может подумать, что я для нее слишком молод. Так что помогите мае не упустить моего шанса.
— Ну, если так… — она обвела взглядом комнату.
— Седины-то надо чуть-чуть. Но я должен выглядеть старше.
— Понятно. Давайте попробуем. Надеюсь, я смогу вам помочь.
— Я в этом не сомневаюсь, — и повел ее в ванную.
Сорок минут спустя я вернулся в гостиную, полностью одетый, готовый к отъезду на работу.
— Не может быть! — Джек вскочил с дивана.
Они все сгрудились вокруг меня.
— Так что вы мне теперь скажете? — поинтересовался я.
Джек в восхищении покачал головой.
— Потрясающе. Старше ты, разумеется, не стал, но теперь у тебя такой вид, словно ты с детства принимал решения, а уж нынче и подавно имеешь на это право. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я кивнул. Седина как-то по-особенному сочеталась с моими глазами. Я по-прежнему выглядел молодо, но уже не таким молодым.
— Ладно, — я направился к двери. — Пора на соляные копи.
— Подожди, — остановил меня Джек, протянул мне обтянутую кожей книгу. — А это ты с собой не берешь?
Я улыбнулся.
— Обижаете, учитель. На экзамен шпаргалки брать запрещено.
В одном я ошибся. Мой этаж не был полным двойником этажа Синклера. Его зал для заседаний куда как превосходил мой по размерам. За столом могло усесться двадцать восемь человек. Я медленно обошел стол, пожимая руку каждому, пытаясь увязать их фамилии с прочитанным прошлой ночью. И таки увязал. Память моя оказалась лучше, чем я думал.
И они встретили меня, как профессионалы. Я ощущал на себе их изучающие взгляды, но все лица оставались бесстрастными. Они не выражали ни малейшего желания поделиться со мной своими истинными чувствами.
Десять минут спустя Синклер покинул нас, сказав на прощание, что знакомиться лучше в непринужденной обстановке, без начальства. И ушел вместе с Ритчи.
Тишина так сгустилась, что ее можно было резать ножом. Я сидел один во главе стола. На вершине. Один, ибо двоим места там не было.
Я обвел взглядом собравшихся. Как это ни странно, но седина помогла им принять меня за равного. Заговорил я нарочито тихим голосом, чтобы им пришлось напрягать слух.
— Вы гадаете, кто я такой, я думаю, с кем меня свела жизнь. Друг друга мы практически не знаем. Но в ближайшие несколько месяцев все прояснится. Некоторым из вас я понравлюсь, кому-то — нет. Не в этом суть. Главное в том, что «Синклер ти-ви» покинет злосчастное четвертое место в рейтинге телекомпаний. Рейтинг — вот основа основ. Стандарт, по которому я буду мерить вас, а вы — меня.
Я выдержал паузу. Все взгляды скрестились на мне.
— В Вашингтоне новый президент, входя в Белый Дом, получает право формировать свою администрацию.
Мне это нравится. Это и есть настоящая демократия.
Я почувствовал, как они внутренне сжались. Разговор затронул жизненно важную проблему.
— Я ожидаю от каждого из вас заявления об уходе по собственному желанию с тридцать первого января. Они должны лежать у меня на столе завтра утром.
По залу заседаний пролетел вздох облегчения. Они поняли, что если их и выбросят на улицу, то не сразу.
Я встал.
— Мой секретарь готовит распорядок наших личных встреч. В ближайшие несколько дней я переговорю с глазу на глаз с каждым, и мы обсудим трудности, с которыми сталкиваются подчиненные вам отделы. Благодарю вас, господа, — и с тем вернулся к себе.
Буря разразилась десять минут спустя. Синклер в ярости ворвался в мой кабинет.
— Вы всех уволили! Кто, по-вашему, будет работать?
Вы один? Даже вам это не под силу.
Я улыбнулся, не поднимаясь из-за стола.
— Боги спускаются с Олимпа.
Он недоуменно уставился на меня.
— О чем вы?
— Мне говорили, что вы никогда не появляетесь на нижних этажах, — заулыбался и он, а я продолжил:
— Давайте поставим точки над «i». Я никого не увольнял.
Лишь попросил заявления об уходе по собственному желанию с конца января.
Он хохотнул.
— Это их подбодрит.
— Я, собственно, и ставил перед собой такою задачу.
— Вы ведете жесткую игру.
— Иначе нельзя. Я действительно хочу, чтобы наша телекомпания выдвинулась на первые роли.
— Ладно, — поколебавшись, промолвил он. — Вы — командир, вам и решать, что надо делать, — он взглянул на часы. — Ленч на двадцать первом этаже. Я хочу, чтобы вы познакомились с членами совета директоров. И попросил нашего пресс-секретаря в пятницу организовать для вас встречу с журналистами.
— На ленч я приду, но с пятницей ничего не получится, — ответил я. — Меня здесь не будет, — я дал ему время осмыслить мои слова. — Пресс-конференцию проведем, когда появятся результаты. А пока их нет.
— И где же вы будете?
— В Лос-Анджелесе.
— Какого черта вас несет в такую даль, когда здесь полно дел?
Я встретился с ним взглядом.
— Я попытаюсь вернуть нам «Субботнее шоу».
Глава 5
— Мой отец с тобой? — спросила она, едва я вошел в палату.
Я покачал головой.
— Но ты приехал в его машине, — тон прокурора.
Я посмотрел на нее. Одета и готова к отъезду. Упакованный чемодан посреди палаты. Впрочем, она не собиралась поднимать его.
— Он одолжил мне лимузин, полагая, что в нем ехать удобнее, чем в такси.
— Он знает?
— Да.
Она словно сжалась. Отошла к окну, достала из сумочки пачку сигарет.
— Как он пронюхал? Ему сказал ты?
— Нет, Барбара, — я покачал головой. — Он все знал и без меня. Даже о том, что я везу тебя к этому доктору.
— Черт! — она топнула ногой. — Он ни на секунду не оставляет меня в покое, — Барбара повернулась ко мне. — Я уволю эту паршивую служанку. Эта она все ему рассказала. Кроме нее о поездке сюда никто не знал. Она вечно подслушивает у дверей.
— Он — твой отец, — напомнил я Барбаре. — Вполне естественно, что его заботит…
— С чего ты это взял? — фыркнула она. — Никто его не заботит. У него одно желание — контролировать все и вся. Потому-то моя мать и убежала из дома. Но его это не остановило. Он преследовал ее, пока она не покончила с собой. А теперь ждет того же и от меня.
— Ты, однако, сурова.
Она с горечью рассмеялась.
— Ты его не знаешь. Но подожди, он доберется и до тебя. Тогда ты станешь его рабом. И все поймешь. Я помню его разговор с моей матерью. «Никто не уходит от Спенсера Синклера, — заявил он ей. — Если только я сам этого не хочу».
Она затушила сигарету.
— Я не хочу возвращаться в свою квартиру.
— Это твое дело. Ты уже большая девочка. Я приехал лишь затем, чтобы увезти тебя отсюда.
Она приблизилась ко мне, глаза ее широко раскрылись.
— Позволь мне пожить у тебя, Стив.
— Забудь об этом.
— Пожалуйста, Стив, — она взяла меня за руку. — Хотя бы несколько дней, пока я не приду в себя. Не хочу сидеть в своей квартире, как в клетке.
— Ты сумасшедшая. В эти дни у меня будет не дом, а Гранд-Сентрел-Стейшн.
— Я не буду мешаться под ногами.
— Но почему я? У тебя много друзей.
Слезы навернулись у нее на глаза. Она выпустила мою руку, вернулась к чемодану.
— Хорошо, Стив. Поехали.
Я подхватил чемодан, и мы спустились к машине. По пути в город не перемолвились и словом. Шофер изредка с любопытством поглядывал на нас в зеркало заднего обзора. Барбара, несомненно, знала его, но полностью игнорировала.
Лимузин остановился у ее дома на Парк-авеню.
Швейцар выскочил из подъезда, чтобы взять чемодан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
— А теперь позвольте познакомить вас с некоторыми техническими хитростями, — мисс Фогарти обошла стол ;и встала рядом. До меня донесся легкий аромат ее духов. — Ваш телефон-коммутатор имеет десять каналов.
Чтобы выйти в город, надо набрать восьмерку или девятку. Конечно, и мы можем соединить вас с нужным абонентом. Две линии — прямые, в обход коммутатора, ими можете пользоваться только вы. Эти две клавиши включают интеркомы на наших столах.
На противоположной стене вы видите три телевизионных экрана. Первый связан с нашей студией и всегда показывает нашу программу. Остальные два — обычные телевизоры, переключающиеся на любой канал. Кнопочный блок управления на вашем столе, рядом с телефоном.
В боковой стене — встроенный бар, который открывается этой кнопкой, — она нажала на кнопку, и бар открылся.
Я оглянулся. Многоцветье бутылок, бокалы всех раз, меров. Наливай и пей. Я одобрительно кивнул.
— Дверь, что справа от бара, ведет в приемную. Она снабжена электронным блокиратором, управляемым как с вашего стола, так и с наших. Слева от бара — дверь в зону отдыха. Ванная, душ, сауна, парилка, а также спальня, если вы захотите отдохнуть.
Я поднялся и открыл левую дверь. Переступил порог.
Там было все, о чем она говорила, и даже больше. Имея под боком такие удобства, не имело смысла ходить домой.
Я вернулся в кабинет.
Зазвонил телефон. Мисс Фогарти сняла трубку.
— Кабинет мистера Гонта, — она посмотрела на меня. — Мистер Синклер хочет поговорить с вами.
Я взял у нее трубку, сел за стол. Она вышла из кабинета.
— Слушаю, мистер Синклер.
— Один момент, — ответил женский голос. — Соединяю, — в трубке щелкнуло.
— Хорошо устроились, мистер Гонт?
— Да, благодарю вас.
Он хохотнул.
— Перед тем, как жаловаться на шум соседей сверху, вспоминайте, что сами просили этот кабинет.
Я рассмеялся.
— Обязательно вспомню, мистер Синклер.
— Я буду вам очень обязан, если вы подниметесь ко мне в кабинет за несколько минут до заседания. Я хотел бы познакомить вас с Дэном Ритчи.
— Буду у вас в десять двадцать.
Как настоящий профессионал, Дэн Ритчи не держал на меня зла, получив пинок под зад. Он крепко пожал мне руку.
— Рад встретиться с вами, Стив, — прогремел он. Потом изучающе оглядел меня и повернулся к Синклеру. — Мне почему-то представлялось, что он гораздо моложе.
Удивление отразилось и на лице Синклера. Я улыбнулся.
— В телебизнесе стареют быстро.
Вот тут Синклер все понял. В его глазах заиграли веселые искорки.
— Именно так. Иногда достаточно одной ночи.
Он, конечно, не мог знать; что произошло в восемь утра. Я только Что принял душ и возвращался в гостиную, на ходу застегивая пуговицы рубашки.
— Так что заказывать на завтрак? — весело спросил я.
— О боже! — простонал Джек, растянувшийся на диване. — Вы только посмотрите на него. Всю ночь трепал нас вопросами, а теперь принял душ и сияет, как медный таз. Как тебе это удается? Принимаешь волшебные таблетки?
Я широко улыбнулся.
— Основа всего — здоровый образ жизни.
— Это молодость, — вмешался Джо Гриффин, начальник исследовательского отдела. — Глянув на него, возникают сомнения, а дозволено ли ему голосовать, и едва ли кому придет в голову мысль, что он президент крупнейшей телекомпании.
Я резко повернулся к нему. Он попал в яблочко. Уловил главную трудность, с которой мне предстояло столкнуться. Седовласые мужи и не пытались задуматься над тем, что я предлагаю, ибо видели во мне лишь болтливого мальчугана. Я снял телефонную трубку. Не оставалось ничего иного, как присоединиться к их клану.
В парикмахерской мне ничем не могли помочь, зато в косметическом салоне не отказали. И в «обмен на обещание заплатить пятьдесят долларов быстро прислали шуструю девчушку, брюнетку в розовом халатике, жующую резинку.
Когда она вошла, на лице ее отражалось удивление.
— Мне передали, что какая-то дама хочет добавить седины в свои волосы.
— На счет седины вы не ошиблись, — заверил ее я. — Только речь шла не о даме, а обо мне.
Она едва не подавилась жевательной резинкой.
— Только этого мне и не хватало. Вы что, чокнутый? Я ухожу. С психами дела не имею.
Я вытащил из кармана пятьдесят долларов и помахал у нее перед носом.
— А может, не уйдете? Пятьдесят долларов на дороге не валяются.
Она уставилась на меня.
— Зачем вам это нужно? Вы и так отлично выглядите. у вас же роскошные каштановые волосы. Да еще и вьющиеся.
— Я хочу получить большую должность, — на полном серьезе ответил я. — А совет директоров может подумать, что я для нее слишком молод. Так что помогите мае не упустить моего шанса.
— Ну, если так… — она обвела взглядом комнату.
— Седины-то надо чуть-чуть. Но я должен выглядеть старше.
— Понятно. Давайте попробуем. Надеюсь, я смогу вам помочь.
— Я в этом не сомневаюсь, — и повел ее в ванную.
Сорок минут спустя я вернулся в гостиную, полностью одетый, готовый к отъезду на работу.
— Не может быть! — Джек вскочил с дивана.
Они все сгрудились вокруг меня.
— Так что вы мне теперь скажете? — поинтересовался я.
Джек в восхищении покачал головой.
— Потрясающе. Старше ты, разумеется, не стал, но теперь у тебя такой вид, словно ты с детства принимал решения, а уж нынче и подавно имеешь на это право. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я кивнул. Седина как-то по-особенному сочеталась с моими глазами. Я по-прежнему выглядел молодо, но уже не таким молодым.
— Ладно, — я направился к двери. — Пора на соляные копи.
— Подожди, — остановил меня Джек, протянул мне обтянутую кожей книгу. — А это ты с собой не берешь?
Я улыбнулся.
— Обижаете, учитель. На экзамен шпаргалки брать запрещено.
В одном я ошибся. Мой этаж не был полным двойником этажа Синклера. Его зал для заседаний куда как превосходил мой по размерам. За столом могло усесться двадцать восемь человек. Я медленно обошел стол, пожимая руку каждому, пытаясь увязать их фамилии с прочитанным прошлой ночью. И таки увязал. Память моя оказалась лучше, чем я думал.
И они встретили меня, как профессионалы. Я ощущал на себе их изучающие взгляды, но все лица оставались бесстрастными. Они не выражали ни малейшего желания поделиться со мной своими истинными чувствами.
Десять минут спустя Синклер покинул нас, сказав на прощание, что знакомиться лучше в непринужденной обстановке, без начальства. И ушел вместе с Ритчи.
Тишина так сгустилась, что ее можно было резать ножом. Я сидел один во главе стола. На вершине. Один, ибо двоим места там не было.
Я обвел взглядом собравшихся. Как это ни странно, но седина помогла им принять меня за равного. Заговорил я нарочито тихим голосом, чтобы им пришлось напрягать слух.
— Вы гадаете, кто я такой, я думаю, с кем меня свела жизнь. Друг друга мы практически не знаем. Но в ближайшие несколько месяцев все прояснится. Некоторым из вас я понравлюсь, кому-то — нет. Не в этом суть. Главное в том, что «Синклер ти-ви» покинет злосчастное четвертое место в рейтинге телекомпаний. Рейтинг — вот основа основ. Стандарт, по которому я буду мерить вас, а вы — меня.
Я выдержал паузу. Все взгляды скрестились на мне.
— В Вашингтоне новый президент, входя в Белый Дом, получает право формировать свою администрацию.
Мне это нравится. Это и есть настоящая демократия.
Я почувствовал, как они внутренне сжались. Разговор затронул жизненно важную проблему.
— Я ожидаю от каждого из вас заявления об уходе по собственному желанию с тридцать первого января. Они должны лежать у меня на столе завтра утром.
По залу заседаний пролетел вздох облегчения. Они поняли, что если их и выбросят на улицу, то не сразу.
Я встал.
— Мой секретарь готовит распорядок наших личных встреч. В ближайшие несколько дней я переговорю с глазу на глаз с каждым, и мы обсудим трудности, с которыми сталкиваются подчиненные вам отделы. Благодарю вас, господа, — и с тем вернулся к себе.
Буря разразилась десять минут спустя. Синклер в ярости ворвался в мой кабинет.
— Вы всех уволили! Кто, по-вашему, будет работать?
Вы один? Даже вам это не под силу.
Я улыбнулся, не поднимаясь из-за стола.
— Боги спускаются с Олимпа.
Он недоуменно уставился на меня.
— О чем вы?
— Мне говорили, что вы никогда не появляетесь на нижних этажах, — заулыбался и он, а я продолжил:
— Давайте поставим точки над «i». Я никого не увольнял.
Лишь попросил заявления об уходе по собственному желанию с конца января.
Он хохотнул.
— Это их подбодрит.
— Я, собственно, и ставил перед собой такою задачу.
— Вы ведете жесткую игру.
— Иначе нельзя. Я действительно хочу, чтобы наша телекомпания выдвинулась на первые роли.
— Ладно, — поколебавшись, промолвил он. — Вы — командир, вам и решать, что надо делать, — он взглянул на часы. — Ленч на двадцать первом этаже. Я хочу, чтобы вы познакомились с членами совета директоров. И попросил нашего пресс-секретаря в пятницу организовать для вас встречу с журналистами.
— На ленч я приду, но с пятницей ничего не получится, — ответил я. — Меня здесь не будет, — я дал ему время осмыслить мои слова. — Пресс-конференцию проведем, когда появятся результаты. А пока их нет.
— И где же вы будете?
— В Лос-Анджелесе.
— Какого черта вас несет в такую даль, когда здесь полно дел?
Я встретился с ним взглядом.
— Я попытаюсь вернуть нам «Субботнее шоу».
Глава 5
— Мой отец с тобой? — спросила она, едва я вошел в палату.
Я покачал головой.
— Но ты приехал в его машине, — тон прокурора.
Я посмотрел на нее. Одета и готова к отъезду. Упакованный чемодан посреди палаты. Впрочем, она не собиралась поднимать его.
— Он одолжил мне лимузин, полагая, что в нем ехать удобнее, чем в такси.
— Он знает?
— Да.
Она словно сжалась. Отошла к окну, достала из сумочки пачку сигарет.
— Как он пронюхал? Ему сказал ты?
— Нет, Барбара, — я покачал головой. — Он все знал и без меня. Даже о том, что я везу тебя к этому доктору.
— Черт! — она топнула ногой. — Он ни на секунду не оставляет меня в покое, — Барбара повернулась ко мне. — Я уволю эту паршивую служанку. Эта она все ему рассказала. Кроме нее о поездке сюда никто не знал. Она вечно подслушивает у дверей.
— Он — твой отец, — напомнил я Барбаре. — Вполне естественно, что его заботит…
— С чего ты это взял? — фыркнула она. — Никто его не заботит. У него одно желание — контролировать все и вся. Потому-то моя мать и убежала из дома. Но его это не остановило. Он преследовал ее, пока она не покончила с собой. А теперь ждет того же и от меня.
— Ты, однако, сурова.
Она с горечью рассмеялась.
— Ты его не знаешь. Но подожди, он доберется и до тебя. Тогда ты станешь его рабом. И все поймешь. Я помню его разговор с моей матерью. «Никто не уходит от Спенсера Синклера, — заявил он ей. — Если только я сам этого не хочу».
Она затушила сигарету.
— Я не хочу возвращаться в свою квартиру.
— Это твое дело. Ты уже большая девочка. Я приехал лишь затем, чтобы увезти тебя отсюда.
Она приблизилась ко мне, глаза ее широко раскрылись.
— Позволь мне пожить у тебя, Стив.
— Забудь об этом.
— Пожалуйста, Стив, — она взяла меня за руку. — Хотя бы несколько дней, пока я не приду в себя. Не хочу сидеть в своей квартире, как в клетке.
— Ты сумасшедшая. В эти дни у меня будет не дом, а Гранд-Сентрел-Стейшн.
— Я не буду мешаться под ногами.
— Но почему я? У тебя много друзей.
Слезы навернулись у нее на глаза. Она выпустила мою руку, вернулась к чемодану.
— Хорошо, Стив. Поехали.
Я подхватил чемодан, и мы спустились к машине. По пути в город не перемолвились и словом. Шофер изредка с любопытством поглядывал на нас в зеркало заднего обзора. Барбара, несомненно, знала его, но полностью игнорировала.
Лимузин остановился у ее дома на Парк-авеню.
Швейцар выскочил из подъезда, чтобы взять чемодан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47