Она оправдала мою наблюдательность и в обморок не упала, а только забормотала:
— Как это, что значит «мышей»? Он у вас сумасшедший, этот ваш Гена? — обозлилась наконец она.
Мне было ее жалко, но больше я злилась на Феликса, что мне из-за него приходится мучить ни в чем не виноватую женщину. Хотя, это тоже еще неизвестно.
— Я сейчас же поеду туда, — стала я ее успокаивать, — я вернусь через два часа, мне все равно нужно быть дома, у меня здесь есть еще важное дело. Вы подождите меня, я скоро вернусь. Вон моя машина, я быстро съезжу туда и обратно.
— Я поеду с вами, — сразу же решила Туся.
На другое я и не рассчитывала.
— Тогда поедемте скорее, а то вдруг ему придет еще в голову пустить их в лес поохотиться.
— В лес? Поохотиться?!
— Поедемте, Наташа, давайте не будем терять время.
Туся добежала до машины вперед меня, я еще только подходила к водительской дверце, а она уже нервно дергала за ручку другую, с пассажирской стороны.
* * *
Всю дорогу я успокаивала Тусю, уговаривала не волноваться, говорила, что с ее Ритулей ничего не случится. И я не обманывала, потому что ее Ритуля в это время сидела у нас за спиной в большой спортивной сумке.
Я очень боялась, что Тусина девочка, как она ее еще называла, начнет скулить, поэтому на всякий случай "я довольно громко включила приемник.
Но Ритуля оказалась на редкость спокойной, она сидела в сумке тихо, словно аквариумная рыбка.
Мы подъехали к дому, к даче моей знакомой. Это был одноэтажный деревянный дом с деревянным забором, огораживающим двор. Во дворе росли большие сосны, а дальше, за домом, начинался настоящий сосновый бор. Очень красивое место. Здесь можно было жить даже зимой, потому что здесь было то, что называется централизованным отоплением, а проще говоря, трубы и батареи, по которым зимой текла горячая вода.
Я загнала машину во двор, заглушила двигатель.
— Наташа, подождите минутку, — попросила я Тусю, выходя из машины. — Я только посмотрю, а то знаете… — Я сама не знала, что именно ей нужно знать, но мне нужно было кое-что приготовить.
Я открыла заднюю дверь «Нивы», вынула оттуда спортивную сумку и пошла к дому.
Входя в дом, я обернулась, посмотрела на Тусю. Лицо у нее было встревоженное, наверное, ее расстроила закрытая на замок дверь.
Я отнесла сумку в ту комнату, которую уже приготовила для Туей, открыла «молнию». Ритуля выбралась из нее и не спеша стала обходить комнату, изучая и обнюхивая ее. Я "прикрыла дверь и снова вышла на улицу.
Туся уже выбралась из машины и осторожно подбиралась к террасе дома.
— Что? Его нет? — спросила она тревожно.
— Кого? — тоже спросила я.
— Гены вашего.
— Нет, Наташа, его вообще нет. Но ваша Ритуля здесь.
— Правда? — В голосе Туей послышалось радостное облегчение.
— Проходите. — И я пропустила ее в дом. — В той комнате, — показала я, где Туся может наконец воссоединиться со своей ненаглядной Ритулей.
Туся быстро прошла в комнату. Послышались радостные вскрики, нежные ласковые слова, поцелуи и все остальное, как это и положено. Я позавидовала ей, осторожно прикрыла дверь и повернула в замке ключ.
Я знаю, что я сделала. Знаю, потому что сама совсем недавно была в подобной ситуации, разница только в том, что ни Тусю, ни ее собачку никто не посадил на цепь. Но это маленькая разница. И я сразу стала успокаивать себя тем, что Туся скоро выйдет отсюда. Даже если Феликс мне ничего не скажет, я же все равно ее выпущу. Только сейчас меня это почти не утешало, потому что только что я лишила человека свободы без всяких причин и прав. Да и какие здесь могут быть права?
Скоро счастливые всхлипывания прекратились, а потом раздался осторожный стук в дверь.
— Да, Наташа, я слушаю вас, — отозвалась я.
— Вы знаете, дверь почему-то не открывается, — сообщила она мне.
— Я знаю. Это я ее закрыла.
1 — Тогда откройте, нам пора ехать. Вы ведь сразу собираетесь ехать обратно?
— Да, я сейчас уже поеду.
— Тогда откройте.
— Не могу.
— Почему вы не можете открыть дверь? Она захлопнулась, и у вас нет ключа?
— Нет, Наташа, она не захлопнулась, то есть захлопнулась, но не сама, это я ее закрыла.
— Зачем?
— Чтобы вы оттуда не вышли.
— Я не понимаю, что значит, чтобы я не вышла?
— Мне нужно, чтобы вы некоторое время посидели здесь.
Это ненадолго, не волнуйтесь. Может быть, всего несколько часов вы здесь побудете, а потом я вас выпущу. Это будет зависеть от обстоятельств.
— Что за бред вы несете? Откройте дверь сейчас же.
— Мне сначала нужно поговорить с Феликсом, а потом я выпущу вас.
— Я не понимаю, при чем здесь Феликс?
— Мне нужно у него кое-что узнать.
— Тогда при чем здесь я?
— Вот это я у вас и хотела уточнить.
— Что уточнить? Откройте дверь и тогда уточняйте.
— Так не получится, вы тогда убежите.
— Куда убегу?
— Домой.
— Зачем мне убегать домой?
— Не знаю, может, потому что дома человеку привычней.
— Послушайте, вы можете перестать заниматься глупостями и открыть дверь?
— Наташа, у меня к вам есть одна просьба.
— Какая еще просьба?
— Мне нужно, чтобы вы написали Феликсу записку.
— Какую записку?
— Что вас украли и требуют за вас выкуп.
— Вы сказали, что вам нужно только поговорить с ним.
— Да, но так проще, я возьму выкуп общением с ним.
— Никаких записок я писать не буду.
— Но вы же не хотите просидеть здесь неделю, а может, две?
— Вы сказали, что только несколько часов.
— Да, если Феликс сразу поверит, что я вас украла, но для этого нужна ваша записка, а без нее он может долго не верить этому, и все это время вы будете сидеть здесь.
— А моей записке он поверит?
— Он знает ваш почерк?
— Знает.
— Тогда почему не поверит, тем более вы, конечно, знаете, что написать, чтобы он поверил.
Наташа некоторое время обдумывала мое предложение, потом сказала:
— Хорошо, дайте мне ручку и бумагу.
— Там на столе все лежит.
— Я смотрю, вы все предусмотрели.
— Приходится, насколько позволяют мои умственные способности.
Минут пять в комнате была тишина, потом снова послышался Наташин голос:
— Вы здесь, вы не ушли?
— Конечно, здесь.
— Откройте дверь, я вам отдам записку.
— Постарайтесь просунуть ее между порогом и дверью.
— Проще открыть дверь.
— Да, но только тогда вы убежите. Я вас не смогу удержать… — я чуть не сказала, что не смогу ее удержать, потому что она весит больше меня, но вовремя остановилась, она могла не правильно понять и обидеться, а это ни к чему, тем более фигурка у нее очень даже ничего, тут дело вкуса.
— Хорошо, попробую просунуть под дверь.
Между порогом и дверью появился уголок бумажки. Я осторожно вытянула ее, прочитала записку, она меня вполне устраивала.
— Теперь все? — спросила Наташа.
— Да, спасибо.
— Не за что. Теперь можете открыть дверь?
— Наташа, это не серьезно. Сколько можно об одном и том же?
— Вы обещали.
— Да, но я же сказала, что сначала мне надо поговорить с Феликсом. Кстати, я хотела спросить у вас. Какие у вас с ним отношения?
— Никаких.
— Что значит никаких?
— Это значит, что я с ним порвала.
— Как порвала?
— Вы же сами мне о нем такое рассказали, что я не могла с ним оставаться.
— Я? О нем? Хотя да, я вам о нем рассказывала, но только не как о нем, а как о другом.
— Какое это имеет значение? Я ведь поняла, о ком идет речь. И знаете что?
— Что?
— Я теперь поняла. Вы тогда мне про него все рассказали нарочно. Правильно?
— Да.
— Зачем? Чтобы нас поссорить? Вы его любовница?
— Нет, что вы. Я не способна стать его любовницей.
— Почему?
— Ну, не знаю. Просто есть люди, которые подходят друг другу, а есть которые нет. Но давайте сейчас об этом не будем, потому что прежде чем ехать и разговаривать с Феликсом, мне хотелось поговорить с вами.
— Я сделала то, что вы требовали — написала ему записку. О чем нам еще говорить?
Мне нравилось, как вела себя Туся, она не стонала, не плакала, не жаловалась, и у меня стало полегче на душе.
— Я хотела узнать, на что Феликс способен ради вашего и Ритули освобождения.
— Так, теперь мне понятно, — помолчав, проговорила Туся, — вы все-таки похитили нас с целью получения выкупа.
— Я же сказала, что нет. Хотя, может быть, и так: Как думаете, он согласится?
— А вы подумали о последствиях?
— Наташа, ну о чем вы говорите, какая женщина когда-либо думает о последствиях?
— Да, — согласилась Туся, — но все равно сейчас подумайте.
— Это бесполезно. Так как вы считаете, способен Феликс на такой героический поступок ради вас?
— Я сказала, что мы с ним поссорились.
— Это вы с ним поссорились, и это даже лучше. Он сейчас мучается и страдает, что вы его бросили, и поэтому способен на многое ради вас.
— Не знаю. Может быть.
— Это хорошо, именно такой ответ мне и был нужен. Я сейчас уезжаю, когда вернусь, сразу вас отвезу домой. Но возможно, вам придется здесь провести и ночь, все будет зависеть от Феликса.
— Это будет зависеть не от него, а от того. Сколько вы станете денег у него требовать.
— Я у него вообще не буду требовать денег. В третий раз вам это говорю.
— А что же вам нужно?
— Позже скажу, а может быть, и нет. Это будет зависеть от того, захочу я еще больше испортить ваши отношения или нет.
— Значит, их можно испортить еще больше?
— Нет, если он окажется человеком порядочным, хотя я в этом сомневаюсь, потому что давно уже знаю его.
— Зачем вам нужно ссорить меня с ним? Может быть, вы его дочь?
— Нет. У меня было целых два отца, но ни один из них Феликсом не был. Все, я уезжаю, вернусь — поговорим. Там, в холодильнике, все есть, чтобы можно было прожить двое суток. Даже «Чаппи» и «Педигри», которые так любит «мой Геночка».
— А где ваш Геночка? Он меня будет охранять?
Я хотела сказать, что никакого «Геночки» в природе не существует, но удержалась от этого.
— Да, — сказала я. — Но не пытайтесь его разжалобить, он вас не услышит.
— Он что, глухонемой? — с небольшой издевкой спросила Туся.
— Вы угадали, и давайте не будем больше об этом.
— А если я захочу в туалет?
— Там это тоже есть, только уже не в холодильнике. Все найдете.
— А почему вы сказали, что здесь всего на двое суток?
Вы что, на двое суток уезжаете?
— Нет, я же сказала, что скоро вернусь. А на двое суток это так, на всякий случай.
— А если с вами что-то случится? А если вы попадете в аварию на дороге?
— Через два дня сюда должна приехать хозяйка этой дачи.
Но вы надейтесь на лучшее. Кстати, тоже на всякий случай — хозяйка дачи ничего не знает, она считает, что я здесь со своим любовником, точнее, с любовницей.
— А вы говорили, что можете продержать меня здесь и неделю, и две.
— Ну, Наташа, что я должна была еще сказать?
— Постарайтесь не задерживаться, А еще постарайтесь не слишком много требовать от Феликса. В конце концов предел есть у каждого человека.
— Все, Наташа, я поехала. Телевизор работает, есть несколько книг, я не знаю, что вы любите, поэтому положила разные. До встречи.
Я вышла из дома, закрыла входную дверь на ключ и забралась в машину. Неприятное чувство у меня на душе прошло, и я очень благодарна была Наташе за то, что она не плакала, не ругалась, не жаловалась.
* * *
Я вошла в вестибюль метро и направилась к телефонам-автоматам. Набрала номер сотового телефона Феликса.
— Да, говорите, — услышала я его недовольный голос.
— Феликс, это Маша.
— Что у тебя еще?
— Феликс, ты так разговариваешь, как будто ты мне нужен больше, чем я тебе.
— Я вообще тебя знать не хочу.
— Не надо обманывать ни меня, ни себя.
— Я никого никогда не обманываю.
А может быть, он действительно считает, что никого никогда не обманывает, ведь бывают такие люди, которые всегда уверены в своей правоте.
— Хорошо, — согласилась я, — пусть будет по-твоему, только ты не прав. Но я не хотела сейчас обсуждать твою честность. Мне нужно с тобой встретиться. Это в твоих интересах.
— Что ты можешь знать о моих интересах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Как это, что значит «мышей»? Он у вас сумасшедший, этот ваш Гена? — обозлилась наконец она.
Мне было ее жалко, но больше я злилась на Феликса, что мне из-за него приходится мучить ни в чем не виноватую женщину. Хотя, это тоже еще неизвестно.
— Я сейчас же поеду туда, — стала я ее успокаивать, — я вернусь через два часа, мне все равно нужно быть дома, у меня здесь есть еще важное дело. Вы подождите меня, я скоро вернусь. Вон моя машина, я быстро съезжу туда и обратно.
— Я поеду с вами, — сразу же решила Туся.
На другое я и не рассчитывала.
— Тогда поедемте скорее, а то вдруг ему придет еще в голову пустить их в лес поохотиться.
— В лес? Поохотиться?!
— Поедемте, Наташа, давайте не будем терять время.
Туся добежала до машины вперед меня, я еще только подходила к водительской дверце, а она уже нервно дергала за ручку другую, с пассажирской стороны.
* * *
Всю дорогу я успокаивала Тусю, уговаривала не волноваться, говорила, что с ее Ритулей ничего не случится. И я не обманывала, потому что ее Ритуля в это время сидела у нас за спиной в большой спортивной сумке.
Я очень боялась, что Тусина девочка, как она ее еще называла, начнет скулить, поэтому на всякий случай "я довольно громко включила приемник.
Но Ритуля оказалась на редкость спокойной, она сидела в сумке тихо, словно аквариумная рыбка.
Мы подъехали к дому, к даче моей знакомой. Это был одноэтажный деревянный дом с деревянным забором, огораживающим двор. Во дворе росли большие сосны, а дальше, за домом, начинался настоящий сосновый бор. Очень красивое место. Здесь можно было жить даже зимой, потому что здесь было то, что называется централизованным отоплением, а проще говоря, трубы и батареи, по которым зимой текла горячая вода.
Я загнала машину во двор, заглушила двигатель.
— Наташа, подождите минутку, — попросила я Тусю, выходя из машины. — Я только посмотрю, а то знаете… — Я сама не знала, что именно ей нужно знать, но мне нужно было кое-что приготовить.
Я открыла заднюю дверь «Нивы», вынула оттуда спортивную сумку и пошла к дому.
Входя в дом, я обернулась, посмотрела на Тусю. Лицо у нее было встревоженное, наверное, ее расстроила закрытая на замок дверь.
Я отнесла сумку в ту комнату, которую уже приготовила для Туей, открыла «молнию». Ритуля выбралась из нее и не спеша стала обходить комнату, изучая и обнюхивая ее. Я "прикрыла дверь и снова вышла на улицу.
Туся уже выбралась из машины и осторожно подбиралась к террасе дома.
— Что? Его нет? — спросила она тревожно.
— Кого? — тоже спросила я.
— Гены вашего.
— Нет, Наташа, его вообще нет. Но ваша Ритуля здесь.
— Правда? — В голосе Туей послышалось радостное облегчение.
— Проходите. — И я пропустила ее в дом. — В той комнате, — показала я, где Туся может наконец воссоединиться со своей ненаглядной Ритулей.
Туся быстро прошла в комнату. Послышались радостные вскрики, нежные ласковые слова, поцелуи и все остальное, как это и положено. Я позавидовала ей, осторожно прикрыла дверь и повернула в замке ключ.
Я знаю, что я сделала. Знаю, потому что сама совсем недавно была в подобной ситуации, разница только в том, что ни Тусю, ни ее собачку никто не посадил на цепь. Но это маленькая разница. И я сразу стала успокаивать себя тем, что Туся скоро выйдет отсюда. Даже если Феликс мне ничего не скажет, я же все равно ее выпущу. Только сейчас меня это почти не утешало, потому что только что я лишила человека свободы без всяких причин и прав. Да и какие здесь могут быть права?
Скоро счастливые всхлипывания прекратились, а потом раздался осторожный стук в дверь.
— Да, Наташа, я слушаю вас, — отозвалась я.
— Вы знаете, дверь почему-то не открывается, — сообщила она мне.
— Я знаю. Это я ее закрыла.
1 — Тогда откройте, нам пора ехать. Вы ведь сразу собираетесь ехать обратно?
— Да, я сейчас уже поеду.
— Тогда откройте.
— Не могу.
— Почему вы не можете открыть дверь? Она захлопнулась, и у вас нет ключа?
— Нет, Наташа, она не захлопнулась, то есть захлопнулась, но не сама, это я ее закрыла.
— Зачем?
— Чтобы вы оттуда не вышли.
— Я не понимаю, что значит, чтобы я не вышла?
— Мне нужно, чтобы вы некоторое время посидели здесь.
Это ненадолго, не волнуйтесь. Может быть, всего несколько часов вы здесь побудете, а потом я вас выпущу. Это будет зависеть от обстоятельств.
— Что за бред вы несете? Откройте дверь сейчас же.
— Мне сначала нужно поговорить с Феликсом, а потом я выпущу вас.
— Я не понимаю, при чем здесь Феликс?
— Мне нужно у него кое-что узнать.
— Тогда при чем здесь я?
— Вот это я у вас и хотела уточнить.
— Что уточнить? Откройте дверь и тогда уточняйте.
— Так не получится, вы тогда убежите.
— Куда убегу?
— Домой.
— Зачем мне убегать домой?
— Не знаю, может, потому что дома человеку привычней.
— Послушайте, вы можете перестать заниматься глупостями и открыть дверь?
— Наташа, у меня к вам есть одна просьба.
— Какая еще просьба?
— Мне нужно, чтобы вы написали Феликсу записку.
— Какую записку?
— Что вас украли и требуют за вас выкуп.
— Вы сказали, что вам нужно только поговорить с ним.
— Да, но так проще, я возьму выкуп общением с ним.
— Никаких записок я писать не буду.
— Но вы же не хотите просидеть здесь неделю, а может, две?
— Вы сказали, что только несколько часов.
— Да, если Феликс сразу поверит, что я вас украла, но для этого нужна ваша записка, а без нее он может долго не верить этому, и все это время вы будете сидеть здесь.
— А моей записке он поверит?
— Он знает ваш почерк?
— Знает.
— Тогда почему не поверит, тем более вы, конечно, знаете, что написать, чтобы он поверил.
Наташа некоторое время обдумывала мое предложение, потом сказала:
— Хорошо, дайте мне ручку и бумагу.
— Там на столе все лежит.
— Я смотрю, вы все предусмотрели.
— Приходится, насколько позволяют мои умственные способности.
Минут пять в комнате была тишина, потом снова послышался Наташин голос:
— Вы здесь, вы не ушли?
— Конечно, здесь.
— Откройте дверь, я вам отдам записку.
— Постарайтесь просунуть ее между порогом и дверью.
— Проще открыть дверь.
— Да, но только тогда вы убежите. Я вас не смогу удержать… — я чуть не сказала, что не смогу ее удержать, потому что она весит больше меня, но вовремя остановилась, она могла не правильно понять и обидеться, а это ни к чему, тем более фигурка у нее очень даже ничего, тут дело вкуса.
— Хорошо, попробую просунуть под дверь.
Между порогом и дверью появился уголок бумажки. Я осторожно вытянула ее, прочитала записку, она меня вполне устраивала.
— Теперь все? — спросила Наташа.
— Да, спасибо.
— Не за что. Теперь можете открыть дверь?
— Наташа, это не серьезно. Сколько можно об одном и том же?
— Вы обещали.
— Да, но я же сказала, что сначала мне надо поговорить с Феликсом. Кстати, я хотела спросить у вас. Какие у вас с ним отношения?
— Никаких.
— Что значит никаких?
— Это значит, что я с ним порвала.
— Как порвала?
— Вы же сами мне о нем такое рассказали, что я не могла с ним оставаться.
— Я? О нем? Хотя да, я вам о нем рассказывала, но только не как о нем, а как о другом.
— Какое это имеет значение? Я ведь поняла, о ком идет речь. И знаете что?
— Что?
— Я теперь поняла. Вы тогда мне про него все рассказали нарочно. Правильно?
— Да.
— Зачем? Чтобы нас поссорить? Вы его любовница?
— Нет, что вы. Я не способна стать его любовницей.
— Почему?
— Ну, не знаю. Просто есть люди, которые подходят друг другу, а есть которые нет. Но давайте сейчас об этом не будем, потому что прежде чем ехать и разговаривать с Феликсом, мне хотелось поговорить с вами.
— Я сделала то, что вы требовали — написала ему записку. О чем нам еще говорить?
Мне нравилось, как вела себя Туся, она не стонала, не плакала, не жаловалась, и у меня стало полегче на душе.
— Я хотела узнать, на что Феликс способен ради вашего и Ритули освобождения.
— Так, теперь мне понятно, — помолчав, проговорила Туся, — вы все-таки похитили нас с целью получения выкупа.
— Я же сказала, что нет. Хотя, может быть, и так: Как думаете, он согласится?
— А вы подумали о последствиях?
— Наташа, ну о чем вы говорите, какая женщина когда-либо думает о последствиях?
— Да, — согласилась Туся, — но все равно сейчас подумайте.
— Это бесполезно. Так как вы считаете, способен Феликс на такой героический поступок ради вас?
— Я сказала, что мы с ним поссорились.
— Это вы с ним поссорились, и это даже лучше. Он сейчас мучается и страдает, что вы его бросили, и поэтому способен на многое ради вас.
— Не знаю. Может быть.
— Это хорошо, именно такой ответ мне и был нужен. Я сейчас уезжаю, когда вернусь, сразу вас отвезу домой. Но возможно, вам придется здесь провести и ночь, все будет зависеть от Феликса.
— Это будет зависеть не от него, а от того. Сколько вы станете денег у него требовать.
— Я у него вообще не буду требовать денег. В третий раз вам это говорю.
— А что же вам нужно?
— Позже скажу, а может быть, и нет. Это будет зависеть от того, захочу я еще больше испортить ваши отношения или нет.
— Значит, их можно испортить еще больше?
— Нет, если он окажется человеком порядочным, хотя я в этом сомневаюсь, потому что давно уже знаю его.
— Зачем вам нужно ссорить меня с ним? Может быть, вы его дочь?
— Нет. У меня было целых два отца, но ни один из них Феликсом не был. Все, я уезжаю, вернусь — поговорим. Там, в холодильнике, все есть, чтобы можно было прожить двое суток. Даже «Чаппи» и «Педигри», которые так любит «мой Геночка».
— А где ваш Геночка? Он меня будет охранять?
Я хотела сказать, что никакого «Геночки» в природе не существует, но удержалась от этого.
— Да, — сказала я. — Но не пытайтесь его разжалобить, он вас не услышит.
— Он что, глухонемой? — с небольшой издевкой спросила Туся.
— Вы угадали, и давайте не будем больше об этом.
— А если я захочу в туалет?
— Там это тоже есть, только уже не в холодильнике. Все найдете.
— А почему вы сказали, что здесь всего на двое суток?
Вы что, на двое суток уезжаете?
— Нет, я же сказала, что скоро вернусь. А на двое суток это так, на всякий случай.
— А если с вами что-то случится? А если вы попадете в аварию на дороге?
— Через два дня сюда должна приехать хозяйка этой дачи.
Но вы надейтесь на лучшее. Кстати, тоже на всякий случай — хозяйка дачи ничего не знает, она считает, что я здесь со своим любовником, точнее, с любовницей.
— А вы говорили, что можете продержать меня здесь и неделю, и две.
— Ну, Наташа, что я должна была еще сказать?
— Постарайтесь не задерживаться, А еще постарайтесь не слишком много требовать от Феликса. В конце концов предел есть у каждого человека.
— Все, Наташа, я поехала. Телевизор работает, есть несколько книг, я не знаю, что вы любите, поэтому положила разные. До встречи.
Я вышла из дома, закрыла входную дверь на ключ и забралась в машину. Неприятное чувство у меня на душе прошло, и я очень благодарна была Наташе за то, что она не плакала, не ругалась, не жаловалась.
* * *
Я вошла в вестибюль метро и направилась к телефонам-автоматам. Набрала номер сотового телефона Феликса.
— Да, говорите, — услышала я его недовольный голос.
— Феликс, это Маша.
— Что у тебя еще?
— Феликс, ты так разговариваешь, как будто ты мне нужен больше, чем я тебе.
— Я вообще тебя знать не хочу.
— Не надо обманывать ни меня, ни себя.
— Я никого никогда не обманываю.
А может быть, он действительно считает, что никого никогда не обманывает, ведь бывают такие люди, которые всегда уверены в своей правоте.
— Хорошо, — согласилась я, — пусть будет по-твоему, только ты не прав. Но я не хотела сейчас обсуждать твою честность. Мне нужно с тобой встретиться. Это в твоих интересах.
— Что ты можешь знать о моих интересах?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45