Перегруженные каталожные ящики громоздились на письменном столе и диване. Керби расчистил Гасу место на диване и сел на скрипучий стул за столом.
— Только что въехали?
— Нет. — Керби, похоже, немного обиделся.
— Простите. Я просто подумал…
— Знаю-знаю. Это вам не отделанные вишневым деревом кабинеты в «Престон и Кулидж».
— Я хотел сказать совсем другое…
— А вам и говорить не надо. Все написано на лице.
— На самом деле ничего подобного. Я с большим уважением отношусь к молодому человеку, который пытается продвинуться в одиночку.
— Угу, конечно, с уважением. По-моему, вы что-то такое написали в письме с отказом, которое я получил от вас в юридической школе: «Дорогой мистер Тумбе. Большое спасибо за интерес к нашей фирме. Мы всегда очень весело хохочем, когда отшиваем бездельников, которые не входят в первые десять процентов».
Гас насторожился. У парня явно не все дома.
— Это конкурентный рынок, Керби. Нельзя принимать отказ на свой счет.
— А как же еще его принимать?
— Это… бизнес.
— Легко вам говорить, вундеркинд. Да вы хоть представляете, каково это, когда тебя увольняют?
Гаса словно что-то кольнуло. Он подумал о том, как исполнительный комитет резво скинул его с должности управляющего партнера и заменил Мартой Голдстейн.
— Могу себе представить.
— Нет, не можете. Это больно, приятель. И я говорю не просто о самолюбии. Это сразу становится известным. Вы превращаетесь в порченный товар. Я был неплохим адвокатом. Просто не ужился с кое-какими шишками из управления государственных защитников. И меня уволили. И вот, кто я теперь? Ни одной юридической фирме в городе не нужен адвокат, признанный непригодным управлением государственных защитников.
— Это не означает, будто у вас ничего не наладится. Тумбе подался вперед; глаза его гневно горели.
— Да погляди вокруг, козел. Моя юридическая практика укладывается в багажник моей машины.
— Кто знает? В один прекрасный день я могу присоединиться к вам.
— Давай-давай. Острите.
Гас совсем не шутил, но объяснять это было ни к чему. Он сменил тон:
— Поэтому вы и захотели встретиться лично? Вам хотелось обругать меня, потому что вы не можете найти работу? Ну так позвольте кое-что сказать. Еще две недели назад я бы ни за что не заявил этого, однако есть в жизни вещи похуже потери дурацкой работы. Так что, если через тридцать секунд мы не начнем говорить о Ширли Бордж, я просто выйду в ту дверь. У меня нет времени на ваши сопли.
Тумбе откинулся на спинку стула, словно ему нравилось доводить такого человека, как Гас.
— Вы хотите поговорить о Ширли Бордж? Нет проблем. Я расскажу вам все, что хотите знать.
— Спасибо.
— Мне нужен только чек.
— Чек?
— Ага. Время — деньги.
— Вы хотите, чтобы я заплатил вам за информацию о Ширли Бордж?
Тумбе поморщился, покачав головой:
— Ваша формулировка предполагает какой-то недостойный смысл. Давайте просто скажем, что я хочу получить компенсацию за потраченное время и причиненные неудобства.
У Гаса не было времени читать мальчишке лекцию по этике. Он достал чековую книжку и начал писать.
— Превосходно. Я заплачу вам за час работы.
— Звучит разумно. Пять тысяч долларов. Рука Гаса застыла. Он перестал писать.
— Вы шутите.
— Разве я похож на шутника?
— Это грабеж.
— Возможно, именно так и говорят ваши клиенты, когда получают от вас счета. Это вопрос окупаемости, не так ли, мистер Уитли?
Гасу очень не хотелось поддаваться Тумбсу, но он подумал о звонке Бет: она не могла говорить, может, даже была связана и с кляпом во рту. Он подумал о Ширли, захлопнувшей дверь у него перед носом и унесшей свои секреты обратно в камеру. Сейчас не время идти на принцип из-за пяти тысяч долларов. Гас выписал чек и поставил подпись.
Керби протянул руку к чеку. Гас удержал его:
— Сначала ответьте на мои вопросы.
Керби явно хотел сначала получить чек, но резкий тон Уитли заставил его отступить.
— Хорошо. Что Ширли уже рассказала вам?
— Не много. В основном я все нашел сам — газетные сообщения о процессе и тому подобное. Я знаю, что ее обвиняли в сговоре с целью убийства, которое планировалось, но так и не было совершено.
— Это, так сказать, скелет.
— Тогда нарастите на него мясо.
— Якобы Ширли и некие ее друзья видели по телевизору некий фильм, где избивали бродяг, и решили, что было бы забавно так повеселиться в выходные.
— Они собирались убить первого попавшегося бродягу?
— Такова официальная версия.
— Как же они попались?
— Ну, они не собирались накидываться на первого встречного. Они начали планировать. Раздобыли пистолет. А потом Ширли начала хвастаться по барам и другим местам, что у них есть такой план.
— Так вот кто сдал их? Кто-то из бара?
— Нет, на самом деле это была мать Ширли.
Гас внезапно вспомнил допрос на детекторе, когда Ширли сказала, что не знает, жива ли ее мать.
— Почему?
— Ширли всегда была трудным ребенком. Поэтому, когда мамаша услышала, что доченька собирается убить бродягу, это стало последней каплей. Она решила припугнуть дочку. И пошла в полицию. Однако полиция подошла к делу серьезно. Они начали прослушивать домашние телефоны и записали рассказ Ширли об этом плане. Рассказ был довольно откровенным. Нелегкий случай для адвоката. Они говорили о времени убийства. Об оружии, которое используют. Как они отделаются от пистолета. Что сделают с телом.
— Значит, Ширли арестовали до убийства.
— Ага.
— Почему же не арестовали ее друзей?
— Друг был всего один. По крайней мере на записи был голос лишь одного человека. Никто не знал, кто это. И он, и Ширли были очень осторожны, никогда не упоминали по телефону его имя. Звонил он всегда из автомата, поэтому выследить его было невозможно.
— Это тот самый тип, установления личности которого полиция добивалась у Ширли? — спросил Гас.
— Верно. Мы могли бы довольно легко вытащить Ширли, если бы она выдала этого типа. Но Ширли молчала. И в результате теперь живет во ВЖИЦе.
— Она упомянула, что отказалась предать друга. Кажется, Ширли гордится этим.
— Не знаю, что больше заставляет ее молчать — гордость или страх.
— Почему вы так говорите?
— У меня есть на то основания.
— Позвольте услышать их.
— Позвольте чек.
Гас неохотно положил чек на стол. Керби схватил его, сунул в карман куртки и сказал:
— А вот этого я вам не говорил, договорились?
— Ничего не говорили.
— Все, что я вам только что рассказал, — это официальная версия, прозвучавшая на суде. Только это ложь.
— За этим-то я и пришел. Какова же правда?
— Ширли впуталась во что-то жуткое. Это были не просто некие друзья, которые посмотрели телевизор и решили, что повеселятся, если прикончат бродягу.
— Что же это было?
— Точно не знаю. Видимо, какая-то банда.
— Так вам сказала Ширли?
— Не напрямую. В основном это моя интерпретация ее слов.
— Почему же они хотели убить бродягу? Лицо Тумбса стало серьезным.
— Не было никакого бродяги.
— А как же записанные телефонные разговоры? Они же, наверное, упоминали, что нацеливаются на бродягу.
— Упоминали. Но понимаете, это что-то вроде кода. Бродяга. Вроде как Моника Левински называла Билла Клинтона большим занудой.
— Так кто же был настоящей целью?
— Ну, точно я не знаю.
— А по-вашему?
— Женщина, которая сдала их.
— Ее мать? Керби кивнул:
— Ее мать.
Колеса вращались. Банды. Серийные убийцы, ставшие мишенью матери. Пропавшие жены. Конечно, было бы лучше, если бы Ширли прямо сказала, откуда она точно знает, где Бет, однако теперь перед Гасом все же была еще одна многообещающая зацепка.
— Это может пригодиться…
Керби встал:
— Рад помочь. Но извините, через пять минут мне надо встретиться в суде с клиентом.
— Я вас не задержу.
Керби ухмыльнулся до ушей.
— Если вам нужно что-нибудь еще, — сказал он, похлопывая по карману с чеком, — уверен, мы сможем договориться.
Он протянул руку. Гас не пожал ее.
— Мы еще встретимся, Керби. — Уитли вышел и быстро спустился по лестнице. Когда он выходил из здания, на ум лезли слова вроде «подонок» и «мерзавец», но Гас предпочел им другие.
Остановка платежа по чеку.
Гас вскочил в автомобиль и умчался.
46
Энди села на ночной автобус до Сиэтла и в среду утром успела на импровизированное, но важное совещание. Настолько важное, что Айзек Андервуд специально выкроил время, чтобы присутствовать вместе с ее начальником Лундкуистом, ее связным Хэйверсом и еще двумя членами группы, занимающейся розыском Бет Уитли. По просьбе Айзека Виктория Сантос участвовала в совещании по селекторной связи из Квонтико. Ознакомившись с предварительным отчетом Энди, сделанным по телефону, Андервуд хотел получить экспертную оценку профилера, знающего особенности сект движения «Новый век».
Они встретились в небольшом конференц-зале без окон, смежном с кабинетом помощника ответственного специального агента. Айзек быстро разделался со вступлением и передал слово Энди. Она так же шустро подытожила свой опыт работы в магазине «Второй шанс», приведший ее на собрание в мотеле «Игл трэйс», а затем потратила еще несколько минут, описывая впечатляющее выступление Стивена Блечмана. Энди предложила просмотреть купленную видеокассету, но запись была чересчур длинной для совещания. Настоящие стенания начались, когда она упомянула о пикнике на выходные. Естественно, заныл Лундкуист.
— Так я и знал, — сказал он, качая головой.
— Что знали? — спросил Айзек.
— Всегдашняя проблема с использованием неопытных агентов. Мы посылаем ее с трехдневным заданием, и не успели еще три дня закончиться, как она уже просит о продлении. Не успеем оглянуться, как окажемся втянутыми в крупную тайную операцию, платить за которую нечем.
Айзек сказал:
— Самое большее, что может понадобиться, — это операция за семьдесят тысяч долларов максимум. Для этого нам даже не нужна санкция штаб-квартиры.
— Нам даже не нужны семьдесят тысяч долларов, — заметила Энди.
Айзек не ответил, словно знал, как быстро растут издержки.
— Давайте пока забудем о бюджете. Я хочу знать, что ты планируешь совершить. И как. Слово тебе, Энди. Убеди нас.
Она поблагодарила Андервуда, потом поближе придвинула селектор, чтобы Виктория Сантос могла слышать.
— Все сказанное мной до этого вроде бы не имеет смысла, если не вернуться назад и не вспомнить несколько ключевых фактов о Бет Уитли.
Во-первых, у нее наличествуют признаки эмоциональной неустойчивости. Она ложно обвинила мужа в побоях, она страдала булимией и, несомненно, была самой богатой воровкой в истории универмагов «Нордстром».
Во-вторых, ее физическое сходство и некоторые другие общие приметы со всеми тремя женщинами, ставшими жертвами нашего серийного убийцы. Но в отличие от прочих она, возможно, жива. Тело мы так и не нашли, ее дочь получила звонок с мелодией «У Мэри был барашек», и отпечатки пальцев Бет найдены на телефоне-автомате в Орегоне, с которого этот звонок был сделан.
В-третьих, Бет была как-то связана с магазином одежды «Второй шанс» в Якиме. Одно из ее платьев найдено там.
Сложите все это вместе, и перед вами окажется эмоционально неустойчивая женщина, которая таинственно исчезла, но при этом, возможно, жива и удерживается в плену серийным убийцей. Платье же этой женщины висит в дешевом магазине, где бывают сектанты.
— Энди? — Голос донесся из селектора. Это была Виктория.
— Да?
— Кто-нибудь проверял, исчезали ли члены семьи или друзья жертв серийного убийцы? Под исчезновением я имею в виду, что они просто сбегали и не возвращались, как иногда бывает с людьми, вступающими в секту.
Ответил Лундкуист:
— Это один из вопросов, которым занимается наша группа.
— На самом деле, — сказала Энди, — я уже проверила. Ни у одного из покойных не было пропавших без вести друзей или членов семьи.
— Хорошо, — сказала Виктория.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56