– Он брезгливо кивнул на чемодан.
– Конечно, куда же еще с ним идти, – подтвердил Сергей и снова спросил: – А где живет Семенов, ты знал?
– Не. Иван обещал сказать, и… не знаю… не успел, что ли. Еще в поезде должен был.
«Не успел, – подумал Сергей. – Так-таки не успел? Ну, Рожков, теперь есть о чем с тобой поговорить. Кажется, есть». Он почувствовал нетерпение. «Погоди, погоди, – сказал он себе. – Только не торопись. Надо еще кое-что сделать и кое-что выяснить».
…Ибадов оказался на месте, когда ему позвонил Сергей, и тотчас зашел к нему в кабинет. Живой, энергичный, он словно ждал этого звонка и заранее уже был полон желания выполнить любое поручение.
Мурат не только помнил слова Валькова, сказанные им накануне прилета Коршунова: «Это не просто знающий, опытный работник, это – талант, каких мало». Теперь Мурат сам убедился в справедливости этих слов. Как Коршунов перевернул, как опроверг их, казалось бы, неопровержимые выводы! Это было сделано так ювелирно и точно, так психологически тонко, что не только обижаться или сердиться, но даже огорчаться было невозможно. Только помогать, помогать изо всех сил идти дальше. Ведь Коршунов теперь взвалил на свои плечи всю ответственность за успешное раскрытие дела по убийству Гусева. И уже что-то нащупывает, безусловно, нащупывает! А ведь на нем лежит и другое не менее серьезное дело, ради которого он прилетел в Ташкент.
– Послушайте, Мурат, – сказал Сергей, когда молодой оперативник вошел к нему в кабинет. – Вы помните людей, которые видели Чуприна в закусочной и около аэропорта?
– Помню, конечно! – воскликнул Ибадов. – Могу их найти хоть сейчас, пожалуйста.
– Их надо будет найти. И пригласить сюда. Но сначала надо будет сделать вот что…
Сергей говорил спокойно, неторопливо, стараясь умерить горячность свого молодого помощника. Ему хорошо было известно это состояние, когда начинаешь вдруг явственно ощущать плохо пока различимый, но кажущийся совсем близко финиш, конец большого, запутанного дела. И нервы уже не выдерживают размеренного, последовательного хода событий, медленного, осмотрительного движения вперед. Хочется все ускорить и сократить, и невыносимы остановки и петли. Но раскрытие преступления не беговая дорожка, и спурт на финише ему больше всего противопоказан. Один слепой рывок, один слишком поспешный шаг – и все может полететь. Ведь борьба тут идет не с секундами и метрами, а с живым, совсем не глупым, порой очень хитрым врагом, который, чем ближе к концу, тем все яростнее, все изобретательнее обороняется. Поэтому тут надо в кулак зажать нервы, ни в коем случае не торопиться и все предусмотреть. Ох, как трудно это было когда-то самому Сергею, как он спешил и как расшибался! А сейчас так же трудно взять себя в руки вот этому парню. И надо ему помочь, надо, чтобы он не нервничал и не спешил.
– Вы все поняли, Мурат? – спросил Сергей. – И не спешите. Людей надо выбрать точно, чтобы у нас не было тут осечки.
– Понял! Конечно, понял!
– И приготовьте фотографии еще нескольких человек, близких ему по возрасту, по цвету волос, и без усов, бороды, очков, словом, без особых примет, которых нет у него. Вы понимаете?
– Ну, конечно, Сергей Павлович!
– Завтра воскресенье, но придется поработать.
– Что за разговор! Конечно поработаем, пожалуйста.
– Хорошо. Начинайте сейчас же.
Ибадов, кивнув, пулей выскочил из кабинета, но тут же с виноватым видом вернулся и взял забытую на столе кепку.
Сергей с улыбкой посмотрел ему вслед и позвонил Валькову. Тот оказался на месте.
– Зайду сейчас, – сказал Сергей. – Хочу тебя попросить кое о чем.
Разговор с Вальковым был совсем другой, чем с Ибадовым. Валькова не надо было сдерживать и успокаивать, он сам мог кого угодно успокоить, и осмотрительности у него хватало на двоих. Да и видел он куда дальше; чем Ибадов, и скорого финиша не ждал.
– Есть один подонок, – неторопЛиво и задумчиво сказал Вальков, крутя в руках очки. – Некий Замков по кличке Кат. Окружение и связи Чуприна знает как свои пять пальцев.
– Такой именно человек и нужен, – подтвердил Сергей.
– Человек… – усмехнулся Вальков. – Это, милый мой, не человек, а, как бы тебе сказать?.. Словом, мать родную продаст, друга, кого хочешь. И наговорит на них такого, чего свет не видывал. Вернее, чего ты хочешь, то он и наговорит.
– Опасная порода, – заметил Сергей.
– Куда там. Опаснее не придумаешь. И главное, носом чует, чего тебе надо. Вот ведь что. Чуприна он сразу в убийцы записал.
– И все-таки с ним придется потолковать, – вздохнул Сергей. – Выбора у нас нет и времени тоже. При этом запутать, чтобы ничего не учуял, и все, что можно, узнать. Не мне тебя учить.
– Это понятно, – кивнул Вальков и посмотрел на часы. – Теперь уж только завтра.
– Да, конечно, – согласился Сергей. – Но завтра обязательно. Прямо с утра. Поэтому сейчас надо все подготовить.
– И еще, – продолжал Сергей. – Пусть ГАИ проверит по своим учетам. Красный «Москвич» четыреста восьмой. Это тоже путь к Юсуфу.
– Не простой. Ведь тысячи машин. И каждого владельца такого «Москвича» надо еще проверить. А этот Юсуф, может быть, вообще не живет в Ташкенте.
– И все-таки по этой линии надо тоже идти. Сам понимаешь.
– Пойдем, конечно. Но Рожков может нам дать Юсуфа быстрее.
Да, с Вальковым все было по-другому. Его не надо было учить и призывать к осмотрительности. Его надо было поторапливать.
Но прежде чем встретиться с Рожковым, прежде чем провести новый, может быть решающий его допрос, надо было осуществить еще одно мероприятие, попробовать раздобыть еще одну улику.
Важная эта улика таилась в гашише, который был конфискован в Борске и который привезли туда Трофимов и Рожков.
Сергей долго еще размышлял, чертя какие-то кружки и квадратики на бумаге, потом снял трубку, нашел нужный номер в длинном списке под стеклом и позвонил.
Ему ответил женский голос.
– Добрый вечер. Говорит Коршунов, – сказал Сергей. – Это Зара Халиковна? Мы с вами вчера уже познакомились. Вы успели что-нибудь сделать?.. Успели? Вот спасибо! Ну и как?.. Совпало? Значит, одна партия?.. Отлично. Огромное вам спасибо: Можно получить письменное заключение?.. Не надо. Я сам сейчас зайду.
Сергей неторопливо убрал со стола бумаги и вышел из кабинета.
«Ну что ж, – думал он, шагая по длин нежу коридору. – Кажется, завтра мы все закончим. И в понедельник мы с тобой поговорим, Рожков. Как следует поговорим. Деться тебе будет некуда».
Но в то же время Сергей прекрасно понимал, что деться Рожкову будет куда. И на том пути, который мог избрать Рожков, Сергея ждала только половина победы, причем наименее важная. А половина победы для Сергея равносильна поражению, временному, конечно, но поражению.
Мысль о Рожкове не покидала Сергея и на следующий день, когда он готовился к допросу.
Да, конечно, думал Сергей, Рожков человек опасный, очень опасный, он способен отравить жизнь многим людям, даже отнять ее у кого-то. На совести именно таких, как Рожков, искалеченные судьбы совсем молодых, неопытных ребят вроде Чуприна или Трофимова. Только Трофимов – это начало такой судьбы, а Чуприн – ее конец. И бороться с такими, как Рожков, дело необходимое. А для этого надо обшарить все темные углы, все выгребные ямы. Что и говорить, грязная работа, конечно, и небезопасная, кстати. А погибнуть от бандитского ножа совсем не то, что на фронте или испытывая новый самолет, покоряя горную вершину, прививая себе вирус неведомой болезни. Но разве дело в том, где драться и от чего погибнуть? Главное все-таки, за что драться и погибать.
Сергей неожиданно вспомнил, как знакомый журналист, тот самый, который потом написал о нем в газете, однажды пригласил его к себе в клуб на диспут: «Героическая тема в литературе». «Писатели придут, – сказал он. – О вашей работе тоже, наверное, будут говорить». Сергеи усмехнулся, но пошел. Диспут оказался интересным. Говорили о военных романах, о книгах, посвященных разведчикам, путешественникам, морякам, летчикам. Сергею запомнилось одно выступление. Говорил писатель, Сергей не расслышал его фамилии. Это был пожилой человек, высокий, с впалыми щеками, в очках, говорил хорошо поставленным голосом, свободно, с горячим пафосом, сурово и убежденно. «Нечего писать о преступниках, – сказал он. – Оставим это Агате Кристи. Эта кровавая дама любит убивать. Я не принимаю этой темы. Она не воспитывает благородные, высокие чувства, она соблазняет юные души ложной романтикой преступлений. Подобные книги могут нанести только вред». С ним заспорили. Но Сергей видел, что этого человека никто не переубедил, он твердо остался при своем мнении, писатель, который ничего не увидел в его, Сергея, работе. «Не расстраивайся, – сказал на обратном пути тот самый журналист, – Златов не прав. Знаешь что? – Он остановился. – Вот я возьму и напишу о тебе, бывшем солдате. А? Ручаюсь – получится отличный материал!» Кажется, именно тогда ему и пришла в голову эта мысль. «Глупости», – сердито ответил Сергей. Как будто он нуждался в чьей-то поддержке, как будто он не был убежден в полезности и важности своей работы.
Почему Сергей вдруг вспомнил сейчас этот случай? Сейчас некогда было заниматься воспоминаниями. Сергею предстоял сложный и очень важный допрос. И надо было к нему готовиться.

* * *
В понедельник утром в кабинет к Сергею ввели Рожкова. Длинный, худой, обросший черной щетиной, он, прихрамывая и заложив за спину руки, прошел к столу. На губах у него застыла насмешливая ухмылка. Всем своим видом Рожков словно говорил: «Ничего я не боюсь. Плевал я на тебя». Но Сергея не обманула эта игра, некоторые играли и получше. Он чувствовал: Рожков напряжен, все у него внутри натянуто, как струна, и он готов к схватке.
– Вот мы с вами и в Ташкенте, Рожков, – спокойно сказал Сергей. – Можем продолжить разговор,
– Вы куда хошь приволокете.
– Куда надо, – поправил Сергей. – Здесь у вас, оказывается, много знакомых. Ката, например, знаете?
– Кто его не знает, вошь эту, – презрительно ответил Рожков.
– Он и других ваших знакомых назвал.
– Мало ему морду били.
Сергей пожал плечами.
– Кажется, не мало.
Он назвал еще несколько имен, и Рожков не очень охотно подтвердил знакомство. Никакой опасности эти люди для него не представляли.
– Ну, вот еще Ленька Чума, тоже знаете? – спросил Сергей.
Впервые Рожков задумался, потом безразлично пожал плечами:
– Этого не помню. Может, и встречал где.
– Ну что ж, – сказал Сергей. – Давайте тогда сперва займемся Борском. И условимся заранее. Человек вы опытный. Волынку не тянуть. То, что доказано, не отрицать. Глупо будет. И не в ваших это интересах. Договорились?
– Не фрайер. Знаю.
– Вот и хорошо. Итак, в Борек вы приезжали дважды. Один раз с Каримом, второй раз с Трофимовым. Правильно?
– Ну, правильно. Чего там?
– Карим тоже вор?
Рожков усмехнулся:
– Мне когда-то один умный мужик сказал: «Все воруют, сколько смелости хватит. Один гвоздь украдет, другой квартиру возьмет. А у кого ее совсем нет, тот воров ловит». Или не так?
– Конечно, смелости большой не надо, чтобы воров ловить. Это он прав. А насчет того, что умный, не сказал бы. Только и хватило ума из вас вора сделать. Он и Кариму это говорил?
– Карима, начальник, оставь, – нахмурился Рожков. – Вы его не знаете, и я его не знаю.
– Ну что ж, оставим пока, – согласился Сергей. – А не скажите, почему второй раз с вами поехал не Карим, а Трофимов?
– Почем я знаю? – отрывисто произнес Рожков. – Поехал, и все.
– Допустим пока, что не знаете. Но ведь Трофимов не знал Семенова. Так?
– Ну, так.
– А теперь скажите: что бы делал Трофимов, если Семенов не встретил бы вас на вокзале?
– К нему потопал. Что же еще?
– Ну да, конечно. Вы же бывали у Семенова, адрес его знаете. Он, кстати, на какой улице живет?
– На… Полевой, что ли. Или Луговой…
– А дом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48