И мы хотим воспользоваться вашим приездом.
В голосе женщины звучали непреклонные, напористые нотки.
– Ну, если спрашивают и у вас такое задание, – Сергей пожал плечами, – давайте встретимся.
– Когда вам удобно?
– Завтра вечером. Часов в восемь. Только предварительно позвоните. Мало ли что случиться может.
– Очень хорошо. Значит, до завтра.
«Настойчивый народ эти газетчики, – подумал Сергей, вешая трубку. – Конечно, задание есть задание. Тут умри, но сделай».
Он задумчиво прошелся по комнате, подошел к раскрытому окну. На подоконнике в широкой вазе плавали распустившиеся розы, огромные и необычайно красивые. Сергей невольно нагнулся и понюхал их.
В окно волнами вливался теплый воздух, шевелил волосы, приятно обдувал лицо. Сергей закурил и оглядел площадь перед гостиницей. Возле ярко освещенного подъезда стояли машины, на тротуаре было много людей. Женщины в открытых, легких платьях, мужчины в рубашках с короткими рукавами. Да, жарко здесь. А в Москве еще ходят, наверное, в пальто. В Борске не сошел снег.
Перед Сергеем раскинулась знакомая уже до мелочей, шумная, оживленная площадь. Рядом с гостиницей светятся огни огромного нового универмага. Напротив, через площадь, расположен ресторан, оттуда все время доносится музыка. Проплывают длинные освещенные троллейбусы, снуют, нервно сигналя, машины. Вдаль уходит широкий, новый проспект, голубые неоновые огни ожерельем вытянулись над ним на длинных, изогнутых, как лебединые шеи, мачтах. И машины, машины вдали… Их почти не видно. Только поток желтых огоньков подфарников движется к площади, а им навстречу льется поток красных огоньков удаляющихся от площади машин. Красивое зрелище! Четко видны только машины, стоящие у гостиницы. И среди них…
Сергей невольно насторожился. Внимание его привлек красный новенький «Москвич». Почему? Ведь самый обыкновенный «Москвич», каких тысячи. Скромно стоит между двумя «Волгами», серой и черной. Может быть, его яркая окраска так бросается в глаза? Нет… Сергей задумался. В последние дни что-то слишком часто попадается ему на глаза красный новенький «Москвич», слишком часто… И потом… Кто-то говорил ему про такой «Москвич»… Ах, да! Трофимов говорил. Он видел, как в таком именно «Москвиче» ехал этот самый Юсуф… Может быть, поэтому Сергей стал обращать внимание на все красные четыреста восьмые «Москвичи»? Да, скорее всего. А тут еще это странное, происшествие у него в номере.
Сергей посмотрел на часы. Не поздно. Можно, пожалуй, пройтись или спуститься в ресторан, поужинать. Нет, никуда идти не хочется. Все-таки здорово он устал за целый день.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнул Сергей, отходя от окна.
Вошла горничная, пожилая, высокая, в белом переднике. В руках она держала щетку на длинной ручке. Видно, подметала коридор. И Сергей сразу вспомнил ее имя.
– Что, Софья Егоровна, никак, дежурите сегодня?
Он был не прочь поговорить с ней.
– А что поделаешь? – сердито ответила та. – Приходится свои копейки отрабатывать. Другие вон… – Она кивнула на окно. – А ты тут цельный день пылью дыши да по этажам бегай. И все равно всего не переделаешь.
Она привычно провела ладонью по полированной дверце шкафа и сердито покачала головой.
– Вот как знала. Опять Анька пыль не стерла. О, господи. Срам один. За что только людям деньги платят.
И, достав из широкого кармана фартука тряпку, она быстрыми движениями стала протирать шкаф.
– Ну, а как жизнь-то, Софья Егоровна? – спросил Сергей.
– Жизнь-то? Да по-разному. Вот племянника у меня надысь посадили. Ни за что ни про что, я так вам скажу. Одно беззаконие у нас. Выпивши, говорят, был. Ну, а если и выпивши? Дело, значит, какое. Нешто за это сажать позволено?
«Понятно, чего ты пришла, – подумал Сергей, – За племянника хочешь похлопотать».
– А вот других за агромадные дела сперва будто сажают, а потом выпущают, – продолжала Софья Егоровна, усердно вытирая со шкафа пыль. – Чего уж там. Все про то знают. Есть богатые люди. Тыщи не жалеют. Другой раз, конечно, и правильно дают, я так скажу, раз ни за что человека посадили. А умные люди находятся и берут. Кто ж от таких денег откажется? Дурачок только.
«Э, милая, куда это ты переехала?» – удивленно подумал Сергей.
Но та будто и сама почувствовала, что «переехала» не туда. Убрав тряпку и хозяйским взглядом окинув комнату, она уже другим, озабоченным тоном сказала:
– Я чего еще зашла. Днем тут к вам двое приходили, спрашивали. Мужчина и женщина. Говорят, знакомые. А я и не знала, чего сказать. Когда вы, значит, будете. Они номер ваш записали, сказали, звонить будут.
– Записки не оставили?
– Записки? – Она помедлила. – Мне не оставляли. А там кто их знает. Может, Любовь Гавриловне передавали. – И лениво закончила: – Ну ладно. Пойду. Извиняйте.
Она вышла.
Сергей задумчиво посмотрел ей вслед.
Странный, однако, получился разговор. Любовь Гавриловна – это дежурная по этажу. Сергей видел ее совсем недавно, когда брал ключ от своего номера. Она ему ничего не сказала и ничего не передала. Может быть, эти двое приходили, когда она отлучилась, потому они и разговаривали с горничной? Но тогда они не могли и оставить записку дежурной. Кто же такие эти двое? Никаких знакомых у Сергея в Ташкенте нет. Странно…
Он прошелся по комнате и снова подошел к окну. Красного «Москвича» возле гостиницы уже не было.
…Утром Сергей, как всегда, проснулся около семи, без всяких усилий сделал зарядку – легкая рана в боку, почти царапина, уже не мешала ему, – потом принял душ:
Когда он вышел из ванны, то неожиданно увидел из-под двери высовывавшийся белый уголок записки. Он мог поклясться, что, когда проснулся, записки этой под дверью не было.
Сергей осторожно вытянул сложенный вчетверо глянцевый листок, осмотрел его, по-разному поворачивая к свету, потом развернул и прочел: «Возьми большие деньги. Кончай дело. Таксиста убил Рожков Иван. Гашиш достает у знакомых людей в кишлаке. Вот и все. А то будет не очень хорошо. Оставь записку дежурной».
Первым желанием было выглянуть в коридор. Но Сергей удержал себя. Бесполезно. Даже вредно. Во-первых, там уже никого нет. Это ясно. А искать, расспрашивать, суетиться вредно. Тут надо все обдумать.
Сергей перечитал записку. Почерк незнакомый. Адрес Семенова на обрывке газеты был написан другим почерком. Тут даже никакой экспертизы не потребуется. Написано заранее, старательно, без помарок, шариковой ручкой. А главное, неглупо написано. Так, и в самом деле можно закончить расследование, на Рожкове.
Он стоял посреди комнаты в одних трусах, с мокрыми, взъерошенными волосами, перекинув через плечо полотенце.
Итак, ему предлагают взятку и предупреждают, что в противном случае «будет не очень хорошо». Что же это должно означать все? Ну тут, пожалуй, ясно. Они, видимо, испугались. Они поняли, что от Рожкова он придет к ним. Но записка эта означает и кое-что еще. Они знают, что Рожков задержан, что разоблачен Семенов. Откуда они могут все это знать? Круг людей, ведущих дело здесь, в Ташкенте, ограничен и за каждого можно поручиться: Нуриманов, Вальков, Леров, Ибадов. Вот и все. Нет, тут утечки информации быть не может. Хотя… Леров и Ибадов молодые ребята, они могут проговориться случайно или рассказать кому-то из сослуживцев.
Сергей помнил подобный случай. Это было давно, еще в МУРе. Но Козин был случайный человек в розыске, завистливый, самодовольный и мелкий. К тому же он еще влюбился в ту девушку. А ее отец… Да, Козин – это особый случай. Ничего похожего сейчас нет. Ибадов и Леров совсем другие ребята. Правда… Сергей улыбнулся. Они тоже, кажется, влюблены. Особенно Леров. Сергей прекрасно помнил тот вечер у Валькова. Хотя это совсем другое дело. И все же… Это только один, к тому же наименее возможный, источник утечки информации. Какой же другой? Из Борека? Но там Лобанов, там Храмов… Однако там еще и Стукова Нинель…
Сергей вдруг почувствовал легкий озноб. Из раскрытого окна тянуло прохладой… Черт возьми, надо одеться. Он подошел к тумбочке и взглянул на часы. Ну конечно! Он уже опаздывает.
Торопливо одеваясь, Сергей продолжал обдумывать неожиданно возникшую ситуацию. «Оставь записку дежурной». Это надо сделать. Нельзя обрывать возникшую ниточку. Она может оказаться самым коротким путем к цели. Да, это надо использовать и сделать все чисто, чтобы не вызвать никаких подозрений. Поэтому не надо предупреждать дежурную, не надо устанавливать за ней наблюдения. Все это потом. А пока… Он заинтересован. Он, черт возьми, умный человек. Кто же откажется от «больших денег»? Так, кажется, говорила вчера Софья Егоровна. Н% она ли и подложила эту записку? Вполне возможно. По чьей-то просьбе, конечно.
Сергей подошел к окну. Ему почему-то показалось, что у подъезда гостиницы снова должен стоять красный «Москвич». Но «Москвича» там не было. Зато там стояла машина из городского управления и ждала его.
Сергей достал листок бумаги, сел к столу и, секунду подумав, написал: «Все не так просто. Надо встретиться». Затем аккуратно сложил записку, достал из шкафа пиджак и, выходя, внимательно оглядел комнату.
Передавая ключ и записку дежурной по этажу, Сергей сказал:
– Очень вас прошу, если ко мне придут и спросят, не оставлял ли я записку, передайте пожалуйста. Кстати… – Он огляделся. – Я хотел попросить Софью Егоровну… Она здесь?
– Уже сменилась, – ответила дежурная. – А что вы хотели?
– Да так, простирнуть мне кое-что. Давно она сменилась?
– В шесть утра. Вы можете попросить Аню, – любезно предложила дежурная. – Или сдать в нашу, прачечную. Правда, это будет дольше.
– Неважно, – ответил Сергей. – Успею.
«Выходит, записку подложила не она, – подумал Сергей, спускаясь по лестнице. – Странно. Все очень странно».
* * *
Приехав в управление, Сергей сразу направился к Нуриманову. В приемной он спросил секретаршу:
– Начальство у себя?
– Да, конечно, – улыбнулась та. – Проходите, пожалуйста. Там свои сотрудники.
У Нуриманова заканчивалась утренняя оперативка. Он кивнул вошедшему Сергею и, словно уловив его нетерпение, коротко объявил:
– Все. Через час, Усманов, зайдите ко мне. Обсудим операцию по рынку. Подготовьте людей, свяжитесь с райотделом: Сабиров, вылетайте в Бухару. Задержание проведете ночью. И чтобы ни одна собака там не тявкнула. А вы, Голиков, в аэропорт. Приметы вам известны. Алексей Макарович, задержитесь. – И повторил: – Все, товарищи.
– Давай заниматься нашим делом, Сергей Павлович.
Сергей подсел к столу и сказал:
– Есть внеочередная информация. Большие деньги мне предлагают. Вот почитайте.
Он положил перед Нуримановым записку.
Тот внимательно ее прочитал и передал Валькову, который уже достал очки.
– Ну, что скажете? – спросил Сергей, когда записка вернулась к нему.
– Грубо работают, – покачал головой Вальков, по привычке вертя в руке очки. – Видно, напуганы. Но тебя засекли.
– Онимного чего засекли, – многозначительно заметил Сергей. – Интересно, как они получат мою ответную записку и как организуют встречу. Вот тогда и посмотрим, грубо они работают или нет.
– Надо ждать, – подтвердил Нуриманов. – Сейчас вмешиваться нельзя. Но надо быть наготове. – Он взглянул на Валькова.
– Да, конечно, – согласился тот. – Ловко они на Рожкова все предлагают повесить. Это можно использовать.
– Рано, – возразил Нуриманов.
– Не сейчас, конечно. Потом. Но пригодится.
– А теперь по делу, – сказал Сергей и обратился к Валькову: – Вот что меня сейчас интересует. Ты, Алексей Макарович, когда расследовал убийство Гусева, зацепился за одну деталь, но потом ушел от нее. Вспомни-ка. В тот день Гусев кому-то объявил, что навсегда «завязывает». И ты проследил час за часом весь его тот день. Помнишь?
– Ясное дело, помню. Объявил он утром, до встречи у рынка с Туляковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
В голосе женщины звучали непреклонные, напористые нотки.
– Ну, если спрашивают и у вас такое задание, – Сергей пожал плечами, – давайте встретимся.
– Когда вам удобно?
– Завтра вечером. Часов в восемь. Только предварительно позвоните. Мало ли что случиться может.
– Очень хорошо. Значит, до завтра.
«Настойчивый народ эти газетчики, – подумал Сергей, вешая трубку. – Конечно, задание есть задание. Тут умри, но сделай».
Он задумчиво прошелся по комнате, подошел к раскрытому окну. На подоконнике в широкой вазе плавали распустившиеся розы, огромные и необычайно красивые. Сергей невольно нагнулся и понюхал их.
В окно волнами вливался теплый воздух, шевелил волосы, приятно обдувал лицо. Сергей закурил и оглядел площадь перед гостиницей. Возле ярко освещенного подъезда стояли машины, на тротуаре было много людей. Женщины в открытых, легких платьях, мужчины в рубашках с короткими рукавами. Да, жарко здесь. А в Москве еще ходят, наверное, в пальто. В Борске не сошел снег.
Перед Сергеем раскинулась знакомая уже до мелочей, шумная, оживленная площадь. Рядом с гостиницей светятся огни огромного нового универмага. Напротив, через площадь, расположен ресторан, оттуда все время доносится музыка. Проплывают длинные освещенные троллейбусы, снуют, нервно сигналя, машины. Вдаль уходит широкий, новый проспект, голубые неоновые огни ожерельем вытянулись над ним на длинных, изогнутых, как лебединые шеи, мачтах. И машины, машины вдали… Их почти не видно. Только поток желтых огоньков подфарников движется к площади, а им навстречу льется поток красных огоньков удаляющихся от площади машин. Красивое зрелище! Четко видны только машины, стоящие у гостиницы. И среди них…
Сергей невольно насторожился. Внимание его привлек красный новенький «Москвич». Почему? Ведь самый обыкновенный «Москвич», каких тысячи. Скромно стоит между двумя «Волгами», серой и черной. Может быть, его яркая окраска так бросается в глаза? Нет… Сергей задумался. В последние дни что-то слишком часто попадается ему на глаза красный новенький «Москвич», слишком часто… И потом… Кто-то говорил ему про такой «Москвич»… Ах, да! Трофимов говорил. Он видел, как в таком именно «Москвиче» ехал этот самый Юсуф… Может быть, поэтому Сергей стал обращать внимание на все красные четыреста восьмые «Москвичи»? Да, скорее всего. А тут еще это странное, происшествие у него в номере.
Сергей посмотрел на часы. Не поздно. Можно, пожалуй, пройтись или спуститься в ресторан, поужинать. Нет, никуда идти не хочется. Все-таки здорово он устал за целый день.
В дверь постучали.
– Войдите! – крикнул Сергей, отходя от окна.
Вошла горничная, пожилая, высокая, в белом переднике. В руках она держала щетку на длинной ручке. Видно, подметала коридор. И Сергей сразу вспомнил ее имя.
– Что, Софья Егоровна, никак, дежурите сегодня?
Он был не прочь поговорить с ней.
– А что поделаешь? – сердито ответила та. – Приходится свои копейки отрабатывать. Другие вон… – Она кивнула на окно. – А ты тут цельный день пылью дыши да по этажам бегай. И все равно всего не переделаешь.
Она привычно провела ладонью по полированной дверце шкафа и сердито покачала головой.
– Вот как знала. Опять Анька пыль не стерла. О, господи. Срам один. За что только людям деньги платят.
И, достав из широкого кармана фартука тряпку, она быстрыми движениями стала протирать шкаф.
– Ну, а как жизнь-то, Софья Егоровна? – спросил Сергей.
– Жизнь-то? Да по-разному. Вот племянника у меня надысь посадили. Ни за что ни про что, я так вам скажу. Одно беззаконие у нас. Выпивши, говорят, был. Ну, а если и выпивши? Дело, значит, какое. Нешто за это сажать позволено?
«Понятно, чего ты пришла, – подумал Сергей, – За племянника хочешь похлопотать».
– А вот других за агромадные дела сперва будто сажают, а потом выпущают, – продолжала Софья Егоровна, усердно вытирая со шкафа пыль. – Чего уж там. Все про то знают. Есть богатые люди. Тыщи не жалеют. Другой раз, конечно, и правильно дают, я так скажу, раз ни за что человека посадили. А умные люди находятся и берут. Кто ж от таких денег откажется? Дурачок только.
«Э, милая, куда это ты переехала?» – удивленно подумал Сергей.
Но та будто и сама почувствовала, что «переехала» не туда. Убрав тряпку и хозяйским взглядом окинув комнату, она уже другим, озабоченным тоном сказала:
– Я чего еще зашла. Днем тут к вам двое приходили, спрашивали. Мужчина и женщина. Говорят, знакомые. А я и не знала, чего сказать. Когда вы, значит, будете. Они номер ваш записали, сказали, звонить будут.
– Записки не оставили?
– Записки? – Она помедлила. – Мне не оставляли. А там кто их знает. Может, Любовь Гавриловне передавали. – И лениво закончила: – Ну ладно. Пойду. Извиняйте.
Она вышла.
Сергей задумчиво посмотрел ей вслед.
Странный, однако, получился разговор. Любовь Гавриловна – это дежурная по этажу. Сергей видел ее совсем недавно, когда брал ключ от своего номера. Она ему ничего не сказала и ничего не передала. Может быть, эти двое приходили, когда она отлучилась, потому они и разговаривали с горничной? Но тогда они не могли и оставить записку дежурной. Кто же такие эти двое? Никаких знакомых у Сергея в Ташкенте нет. Странно…
Он прошелся по комнате и снова подошел к окну. Красного «Москвича» возле гостиницы уже не было.
…Утром Сергей, как всегда, проснулся около семи, без всяких усилий сделал зарядку – легкая рана в боку, почти царапина, уже не мешала ему, – потом принял душ:
Когда он вышел из ванны, то неожиданно увидел из-под двери высовывавшийся белый уголок записки. Он мог поклясться, что, когда проснулся, записки этой под дверью не было.
Сергей осторожно вытянул сложенный вчетверо глянцевый листок, осмотрел его, по-разному поворачивая к свету, потом развернул и прочел: «Возьми большие деньги. Кончай дело. Таксиста убил Рожков Иван. Гашиш достает у знакомых людей в кишлаке. Вот и все. А то будет не очень хорошо. Оставь записку дежурной».
Первым желанием было выглянуть в коридор. Но Сергей удержал себя. Бесполезно. Даже вредно. Во-первых, там уже никого нет. Это ясно. А искать, расспрашивать, суетиться вредно. Тут надо все обдумать.
Сергей перечитал записку. Почерк незнакомый. Адрес Семенова на обрывке газеты был написан другим почерком. Тут даже никакой экспертизы не потребуется. Написано заранее, старательно, без помарок, шариковой ручкой. А главное, неглупо написано. Так, и в самом деле можно закончить расследование, на Рожкове.
Он стоял посреди комнаты в одних трусах, с мокрыми, взъерошенными волосами, перекинув через плечо полотенце.
Итак, ему предлагают взятку и предупреждают, что в противном случае «будет не очень хорошо». Что же это должно означать все? Ну тут, пожалуй, ясно. Они, видимо, испугались. Они поняли, что от Рожкова он придет к ним. Но записка эта означает и кое-что еще. Они знают, что Рожков задержан, что разоблачен Семенов. Откуда они могут все это знать? Круг людей, ведущих дело здесь, в Ташкенте, ограничен и за каждого можно поручиться: Нуриманов, Вальков, Леров, Ибадов. Вот и все. Нет, тут утечки информации быть не может. Хотя… Леров и Ибадов молодые ребята, они могут проговориться случайно или рассказать кому-то из сослуживцев.
Сергей помнил подобный случай. Это было давно, еще в МУРе. Но Козин был случайный человек в розыске, завистливый, самодовольный и мелкий. К тому же он еще влюбился в ту девушку. А ее отец… Да, Козин – это особый случай. Ничего похожего сейчас нет. Ибадов и Леров совсем другие ребята. Правда… Сергей улыбнулся. Они тоже, кажется, влюблены. Особенно Леров. Сергей прекрасно помнил тот вечер у Валькова. Хотя это совсем другое дело. И все же… Это только один, к тому же наименее возможный, источник утечки информации. Какой же другой? Из Борека? Но там Лобанов, там Храмов… Однако там еще и Стукова Нинель…
Сергей вдруг почувствовал легкий озноб. Из раскрытого окна тянуло прохладой… Черт возьми, надо одеться. Он подошел к тумбочке и взглянул на часы. Ну конечно! Он уже опаздывает.
Торопливо одеваясь, Сергей продолжал обдумывать неожиданно возникшую ситуацию. «Оставь записку дежурной». Это надо сделать. Нельзя обрывать возникшую ниточку. Она может оказаться самым коротким путем к цели. Да, это надо использовать и сделать все чисто, чтобы не вызвать никаких подозрений. Поэтому не надо предупреждать дежурную, не надо устанавливать за ней наблюдения. Все это потом. А пока… Он заинтересован. Он, черт возьми, умный человек. Кто же откажется от «больших денег»? Так, кажется, говорила вчера Софья Егоровна. Н% она ли и подложила эту записку? Вполне возможно. По чьей-то просьбе, конечно.
Сергей подошел к окну. Ему почему-то показалось, что у подъезда гостиницы снова должен стоять красный «Москвич». Но «Москвича» там не было. Зато там стояла машина из городского управления и ждала его.
Сергей достал листок бумаги, сел к столу и, секунду подумав, написал: «Все не так просто. Надо встретиться». Затем аккуратно сложил записку, достал из шкафа пиджак и, выходя, внимательно оглядел комнату.
Передавая ключ и записку дежурной по этажу, Сергей сказал:
– Очень вас прошу, если ко мне придут и спросят, не оставлял ли я записку, передайте пожалуйста. Кстати… – Он огляделся. – Я хотел попросить Софью Егоровну… Она здесь?
– Уже сменилась, – ответила дежурная. – А что вы хотели?
– Да так, простирнуть мне кое-что. Давно она сменилась?
– В шесть утра. Вы можете попросить Аню, – любезно предложила дежурная. – Или сдать в нашу, прачечную. Правда, это будет дольше.
– Неважно, – ответил Сергей. – Успею.
«Выходит, записку подложила не она, – подумал Сергей, спускаясь по лестнице. – Странно. Все очень странно».
* * *
Приехав в управление, Сергей сразу направился к Нуриманову. В приемной он спросил секретаршу:
– Начальство у себя?
– Да, конечно, – улыбнулась та. – Проходите, пожалуйста. Там свои сотрудники.
У Нуриманова заканчивалась утренняя оперативка. Он кивнул вошедшему Сергею и, словно уловив его нетерпение, коротко объявил:
– Все. Через час, Усманов, зайдите ко мне. Обсудим операцию по рынку. Подготовьте людей, свяжитесь с райотделом: Сабиров, вылетайте в Бухару. Задержание проведете ночью. И чтобы ни одна собака там не тявкнула. А вы, Голиков, в аэропорт. Приметы вам известны. Алексей Макарович, задержитесь. – И повторил: – Все, товарищи.
– Давай заниматься нашим делом, Сергей Павлович.
Сергей подсел к столу и сказал:
– Есть внеочередная информация. Большие деньги мне предлагают. Вот почитайте.
Он положил перед Нуримановым записку.
Тот внимательно ее прочитал и передал Валькову, который уже достал очки.
– Ну, что скажете? – спросил Сергей, когда записка вернулась к нему.
– Грубо работают, – покачал головой Вальков, по привычке вертя в руке очки. – Видно, напуганы. Но тебя засекли.
– Онимного чего засекли, – многозначительно заметил Сергей. – Интересно, как они получат мою ответную записку и как организуют встречу. Вот тогда и посмотрим, грубо они работают или нет.
– Надо ждать, – подтвердил Нуриманов. – Сейчас вмешиваться нельзя. Но надо быть наготове. – Он взглянул на Валькова.
– Да, конечно, – согласился тот. – Ловко они на Рожкова все предлагают повесить. Это можно использовать.
– Рано, – возразил Нуриманов.
– Не сейчас, конечно. Потом. Но пригодится.
– А теперь по делу, – сказал Сергей и обратился к Валькову: – Вот что меня сейчас интересует. Ты, Алексей Макарович, когда расследовал убийство Гусева, зацепился за одну деталь, но потом ушел от нее. Вспомни-ка. В тот день Гусев кому-то объявил, что навсегда «завязывает». И ты проследил час за часом весь его тот день. Помнишь?
– Ясное дело, помню. Объявил он утром, до встречи у рынка с Туляковым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48