Естественно, послал их…
– Рик, ты в своем уме?! Эти писаки работают на крупнейшие газетные и телевизионные концерны мира!..
– … послал их к тебе, Авер. Мол, обращайтесь к мэру, ребята, он многое знает об этой истории, но только молчит от скромности.
–Смешно, – без тени улыбки сказал Авер. Это словечко – единственное, что иногда напоминало мне в мэре прежнего владельца бара, угощающего старых друзей бесплатной порцией виски за неизвестный анекдот. Потом до Гунибского дошло: – Что?!.. Какого черта, Рик, ты их навел на меня? Нет у меня времени давать интервью направо и налево, да еще по таким давним событиям!..
– А ты так им и скажи, – посоветовал я.
– Ладно, ладно… Какие новости?
– Рутина, – отмахнулся я и не удержался от шпильки: – У тебя же наверняка нет времени, господин мэр, чтобы выслушивать всякую чепуху о ночных драках алкоголиков, об облавах на проституток и о том, кто какую квартиру обчистил…
– Да, на это у меня времени нет, – согласился Авер. – Но есть вещи, которые меня очень интересуют, а ты про них почему-то молчишь, Рик. Только не говори мне, будто ничего не предчувствуешь, что на город надвигается очередная Бойня. И о том, что не слыхал о Демиурге, тоже не говори. Ты лучше расскажи, что тебе по этому поводу известно и какие меры тобой приняты.
Да что они сегодня все, сговорились, что ли, с тоской подумал я. Будто тем других для разговоров с начальником полиции нет…
– Знаешь, Авер, – сказал я, – давай, я тебе лучше докладную записку накатаю, а то говорить много придется. Тебя уже наверняка посетители в приемной ждут, не так ли?
Авер секунду подумал, двигая своими мохнатыми бровями из стороны в сторону.
– Ладно, – сказал он наконец. – Согласен. Пиши докладную. Но на моем столе она должна лежать в семнадцать ноль-ноль, и не раньше. Понятно?
– То глас не мальчика, но мужа, – сказал подхалимски я. – Разрешите пожелать вам приятного рабочего дня, господин мэр?
– Не смешно, Рик, – вдруг нарушил свое обыкновение Гунибский. – Лично мне совсем не смешно… Послушай, а какого черта ты возишься с этим маньяком? Почему до сих пор не занялся им вплотную?
– Чтобы мне заняться им вплотную, – терпеливо пояснил я, – мне нужно возбудить уголовное дело. А дело это заводится либо при очевидном составе преступления, либо по заявлению потерпевшего или его родственников. Ни первого, ни второго, ни третьего у меня на руках не было и нет, Авер.
– Как это? – ошарашенно осведомился мэр. – Столько народу кануло как сквозь землю, и никто еще не пожаловался в полицию?!
– Представь себе – да… То, что люди куда-то исчезают, еще ни о чем не говорит. Может, они просто решили отдохнуть некоторое время от остального человечества? Или в запой ударились?.. А заявлений от родственников нет, потому что все пропавшие без вести были одинокими людьми, Авер. Просто-напросто некому заявлять о их пропаже.
– И это тебе ни о чем не говорит?
– Пока нет.
– Непонятно, – сказал Авер, неизвестно что имея в виду – не то отсутствие родственников у исчезнувших людей, не то мою несообразительность. – Ладно, Рик, мне сейчас нужно проводить совещание, так что давай, жду твою докладную.
Когда экран погас, я некоторое время сидел, ничего не видя перед собой и рассеянно потирая вспотевшую макушку.
М-да, думал я, нет ничего хуже, чем иметь начальником своего старого приятеля. Упреки и выговоры в этом случае воспринимать куда обиднее, чем от незнакомого человека. Волей-неволей в душе возникают угрызения совести: уж если друг вынужден ругать тебя, то значит ты действительно недорабатываешь, и пора браться за ум.
Вот сейчас мы и возьмемся…
Я включил настольный комп-нот, чтобы удостовериться, что на остаток сегодняшнего дня у меня ничего не было запланировано, и внезапно холодный пот прошиб меня с головы до ног.
На «листке» электронного календаря под сегодняшней датой красовалось крупными буквами очень краткое, но многозначительное сообщение: «ПОРА МНЕ ВЗЯТЬСЯ ЗА ТЕБЯ, ЛЮБАРСКИЙ. ГОТОВЬСЯ.»…
И подпись – ДЕМИУРГ.
Я не испугался. Я не удивился, каким образом эта надпись появилась в моем комп-ноте, защищенном двенадцатью уровнями защиты. Первым делом я разозлился. Мне, по долгу службы призванному сажать таких вот негодяев и подонков за решетку, бросают наглый вызов. И где – на рабочем месте, среди бела дня!..
Я нажал кнопку вызова Риты, и когда она вошла, учинил ей самый настоящий допрос, имея целью выбить из нее признание, кого она пропустила в кабинет в мое отсутствие. Но секретарша упорно твердила, что никаких посетителей не было и что она ни на минуту не отлучалась из приемной. Еще немного – и я бы довел ее до слез, но, к счастью, вовремя спохватился. Видно было невооруженным взглядом, что она не врет. Во всяком случае, сейчас…
Я отослал Риту в приемную и задумался.
Вызвать экспертов и провести тщательный поиск каких-либо следов чужого присутствия в моем кабинете? Отпечатки пальцев, упавшие волоски, песчинки с подошв обуви… В концет концов, я отказался от этой идеи – и не потому, что не был уверен в том, что следы обнаружатся. Мне просто стало не по себе, когда я представил, какие слухи, один чудовищнее другого, поползут сначала среди сотрудников Управлении, а затем и по всему городу, когда кто-нибудь узнает о том, что мне угрожает тот самый неуловимый Демиург!
Однако подумать кое над чем не мешало.
Версия первая: шутка. Дурацкая проделка неизвестного шутника. Подкуп Риты шоколадкой или флаконом дорогих духов, проникновение в кабинет, ну и так далее… Может ли это иметь место? Теоретически – да, а на практике трудно представить кто еще, кроме Севы, в Управлении мог так шутить со мной. Начальник я, конечно, весьма демократичный, но не до такой же степени меня не уважают подчиненные!..
Версия вторая: запугивание из мести, желания насолить, деморализовать, добиться отставки и прочее, и прочее. Более похоже на истину. Тот же Штальберг, наверное, спит и видит, как мне дают по шапке и под зад, а он по праву зама устраивается в моем кресле… Только стал бы он избирать такой нелепый способ выживания собственного начальника? Вряд ли, есть и другие, более действенные способы…
Может, кто-то просто использует столь оригинальный метод, чтобы привлечь мое внимание к фигуре Демиурга и побудить найти его из-под земли и отдать под суд за совершенные им злодеяния? Но кто? И как этот кто-то, если он не служит под моим началом, сумел проникнуть в мой кабинет?..
Версия третья: что, если в кабинете действительно побывал тот самый маньяк, который уже всем языки намозолил? Скажем, забрался с площади в окно второго этажа через раскрытое окно и тем же способом покинул помещение после того, как отстучал в комп-ноте свою угрозу. (Мне сразу вспомнился тот полузнакомый силуэт на другом краю площади, который разглядывал здание нашего Управления). Да, но окно снаружи заделано решетками, сквозь которую мог бы пролететь только воробей…
В итоге, что мы имеем? Все версии, которые приходят в голову, настолько невероятны, насколько и правдоподобны, и тут ничего не попишешь. Остается либо и дальше мучить свои мозги, пытаясь ответить на разные «кто?», «как?» и «зачем?», либо просто-напросто плюнуть и забыть. И отправиться за сбором свеженькой информации к одному очень полезному человеку, который за эту информацию, между прочим, регулярно получает денежки…
Однако, места, в которых этот человек находится, – небезопасные, тем более для моей известной во всем городе физиономии, так что нужно ехать на встречу не с пустыми руками. Вернее, не с пустой кобурой…
Я набрал только известный мне код на клавиатуре комп-нота, и в позади меня, в стене, гулко крякнув от натуги, отворилась заветная дверца. Взял из сейфа хорошо пристрелянный – в том числе, и по живым мишеням – двадцатизарядный «крайслер» и вложил его в кобуру. Потом надел на правую руку специальный браслет, без которого пистолет просто не сможет выстрелить, даже если случайно окажется в чужих руках, и уже хотел было закрыть сейф, как взгляд мой упал на потертый медальончик, скромно притулившийся в уголке броневого отсека.
Я рассеянно взял его и подкинул в ладони. Цепочка медальона давным-давно порвалась, и я уже забыл, когда последний раз держал эту безделушку в руках. Глядя на медальон, я невольно вспомнил те события, которые были с ним связаны, и некая смутная мысль с трудом заворочалась в моем мозгу. Она была настолько невероятной, что я невольно покачал головой, но, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я все-таки нажал кнопку селектора и попросил Риту срочно вызвать ко мне лаборанта Всеволода Башарина.
Машину, взятую в Управлении в краткосрочную аренду, я оставил за два квартала от нужного мне места. В городе слишком хорошо знали номера полицейских машин, поэтому, если нужно было нанести кому-то конфиденциальный визит, приходилось соблюдать определенные меры предосторожности.
Заперев дверной люк дактилоскопическим замком, я прошел несколько десятков метров по тротуару и свернул под арку в узкий закоулок, в который выходили двери запасных выходов стоящих тесно друг к другу домов. Время от времени в закоулке мне попадались странно одетые люди. Некоторые из них были навеселе. Все они почему-то старались юркнуть в какую-нибудь дверь, не доходя до меня. Я на всякий случай переложил пистолет из кобуры за пояс: только на прошлой неделе в этом уютном тупичке было обнаружено три трупа.
Когда пассаж сделал плавный поворот, в нем стало пошире, и вместо глухих стен домов потянулись сверкающие огнями витрины лавок и корявые вывески полулегальных заведений.
Вскоре я толкнул одну из дверей и оказался в темном коридоре, пропахшем плесенью и затхлостью. Свет мне не требовался: дорогу я знал наизусть, хотя в этом лабиринте немудрено было заплутать. Помимо всего прочего, здесь еще было и небезопасно – в нескольких местах коридор просматривался инфракрасными камерами. Когда я миновал несколько поворотов, сбоку, в нише стены, что-то щелкнуло, и чей-то гнусавый голос осведомился:
– Что, по-вашему, лучше: белое или черное?
Я всегда удивлялся хитроумности паролей, служивших для опознавания своих в этом гнусном месте.
– Лучше красное, – сказал я так, как положено было ответить.
– Идите, – сказал голос и умолк. Судя по легкому шипению, голос раздавался из скрытого динамика.
Я не знал, что могло произойти, назови я не тот цвет – провалится ли подо мной пол или меня расстреляют в упор – но лучше никогда не узнать этого.
Через несколько метров меня опять спросили:
– Что такое «фурхель», уважаемый?
Вот тут ошибиться никак было нельзя, иначе в коридор хлынет из скрытых патрубков ядовитый газ, который вызывает мгновенную смерть.
– Это то, что носят менты под мышкой, – ответил я.
– Можете идти.
Последний вопрос мне был задан там, где коридор во всю ширину был перегорожен плотной портьерой.
– У вас есть при себе оружие? – коварно спросил гнусавый.
Врать не стоило, потому что к этому моменту меня успели просветить всеми известными науке видами лучей.
– Есть, – сказал я.
– Положите его на пол и проходите за занавес.
Я выполнил указание своего невидимого гида. За ширмой обнаружился тускло освещенный, крохотный тамбур. В нем имелись две абсолютно одинаковые двери. Но одна из них была ложной, и если человек открывал ее, то последнее, что он видел в своей жизни, был ствол автомата, выплевывающий ему в лицо пламя выстрела.
Я не без опаски (меня всегда мучил вопрос: а не поменяли ли двери местами после моего последнего посещения?) потянул на себя левую дверь и вошел в большую комнату, обставленную на манер каминного зала в средневековом замке. Здесь было свежо от кондиционеров, стены и пол были закрыты толстыми коврами, а из мебели наличествовали только обширная кровать, комод в углу и пара очень мягких кресел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– Рик, ты в своем уме?! Эти писаки работают на крупнейшие газетные и телевизионные концерны мира!..
– … послал их к тебе, Авер. Мол, обращайтесь к мэру, ребята, он многое знает об этой истории, но только молчит от скромности.
–Смешно, – без тени улыбки сказал Авер. Это словечко – единственное, что иногда напоминало мне в мэре прежнего владельца бара, угощающего старых друзей бесплатной порцией виски за неизвестный анекдот. Потом до Гунибского дошло: – Что?!.. Какого черта, Рик, ты их навел на меня? Нет у меня времени давать интервью направо и налево, да еще по таким давним событиям!..
– А ты так им и скажи, – посоветовал я.
– Ладно, ладно… Какие новости?
– Рутина, – отмахнулся я и не удержался от шпильки: – У тебя же наверняка нет времени, господин мэр, чтобы выслушивать всякую чепуху о ночных драках алкоголиков, об облавах на проституток и о том, кто какую квартиру обчистил…
– Да, на это у меня времени нет, – согласился Авер. – Но есть вещи, которые меня очень интересуют, а ты про них почему-то молчишь, Рик. Только не говори мне, будто ничего не предчувствуешь, что на город надвигается очередная Бойня. И о том, что не слыхал о Демиурге, тоже не говори. Ты лучше расскажи, что тебе по этому поводу известно и какие меры тобой приняты.
Да что они сегодня все, сговорились, что ли, с тоской подумал я. Будто тем других для разговоров с начальником полиции нет…
– Знаешь, Авер, – сказал я, – давай, я тебе лучше докладную записку накатаю, а то говорить много придется. Тебя уже наверняка посетители в приемной ждут, не так ли?
Авер секунду подумал, двигая своими мохнатыми бровями из стороны в сторону.
– Ладно, – сказал он наконец. – Согласен. Пиши докладную. Но на моем столе она должна лежать в семнадцать ноль-ноль, и не раньше. Понятно?
– То глас не мальчика, но мужа, – сказал подхалимски я. – Разрешите пожелать вам приятного рабочего дня, господин мэр?
– Не смешно, Рик, – вдруг нарушил свое обыкновение Гунибский. – Лично мне совсем не смешно… Послушай, а какого черта ты возишься с этим маньяком? Почему до сих пор не занялся им вплотную?
– Чтобы мне заняться им вплотную, – терпеливо пояснил я, – мне нужно возбудить уголовное дело. А дело это заводится либо при очевидном составе преступления, либо по заявлению потерпевшего или его родственников. Ни первого, ни второго, ни третьего у меня на руках не было и нет, Авер.
– Как это? – ошарашенно осведомился мэр. – Столько народу кануло как сквозь землю, и никто еще не пожаловался в полицию?!
– Представь себе – да… То, что люди куда-то исчезают, еще ни о чем не говорит. Может, они просто решили отдохнуть некоторое время от остального человечества? Или в запой ударились?.. А заявлений от родственников нет, потому что все пропавшие без вести были одинокими людьми, Авер. Просто-напросто некому заявлять о их пропаже.
– И это тебе ни о чем не говорит?
– Пока нет.
– Непонятно, – сказал Авер, неизвестно что имея в виду – не то отсутствие родственников у исчезнувших людей, не то мою несообразительность. – Ладно, Рик, мне сейчас нужно проводить совещание, так что давай, жду твою докладную.
Когда экран погас, я некоторое время сидел, ничего не видя перед собой и рассеянно потирая вспотевшую макушку.
М-да, думал я, нет ничего хуже, чем иметь начальником своего старого приятеля. Упреки и выговоры в этом случае воспринимать куда обиднее, чем от незнакомого человека. Волей-неволей в душе возникают угрызения совести: уж если друг вынужден ругать тебя, то значит ты действительно недорабатываешь, и пора браться за ум.
Вот сейчас мы и возьмемся…
Я включил настольный комп-нот, чтобы удостовериться, что на остаток сегодняшнего дня у меня ничего не было запланировано, и внезапно холодный пот прошиб меня с головы до ног.
На «листке» электронного календаря под сегодняшней датой красовалось крупными буквами очень краткое, но многозначительное сообщение: «ПОРА МНЕ ВЗЯТЬСЯ ЗА ТЕБЯ, ЛЮБАРСКИЙ. ГОТОВЬСЯ.»…
И подпись – ДЕМИУРГ.
Я не испугался. Я не удивился, каким образом эта надпись появилась в моем комп-ноте, защищенном двенадцатью уровнями защиты. Первым делом я разозлился. Мне, по долгу службы призванному сажать таких вот негодяев и подонков за решетку, бросают наглый вызов. И где – на рабочем месте, среди бела дня!..
Я нажал кнопку вызова Риты, и когда она вошла, учинил ей самый настоящий допрос, имея целью выбить из нее признание, кого она пропустила в кабинет в мое отсутствие. Но секретарша упорно твердила, что никаких посетителей не было и что она ни на минуту не отлучалась из приемной. Еще немного – и я бы довел ее до слез, но, к счастью, вовремя спохватился. Видно было невооруженным взглядом, что она не врет. Во всяком случае, сейчас…
Я отослал Риту в приемную и задумался.
Вызвать экспертов и провести тщательный поиск каких-либо следов чужого присутствия в моем кабинете? Отпечатки пальцев, упавшие волоски, песчинки с подошв обуви… В концет концов, я отказался от этой идеи – и не потому, что не был уверен в том, что следы обнаружатся. Мне просто стало не по себе, когда я представил, какие слухи, один чудовищнее другого, поползут сначала среди сотрудников Управлении, а затем и по всему городу, когда кто-нибудь узнает о том, что мне угрожает тот самый неуловимый Демиург!
Однако подумать кое над чем не мешало.
Версия первая: шутка. Дурацкая проделка неизвестного шутника. Подкуп Риты шоколадкой или флаконом дорогих духов, проникновение в кабинет, ну и так далее… Может ли это иметь место? Теоретически – да, а на практике трудно представить кто еще, кроме Севы, в Управлении мог так шутить со мной. Начальник я, конечно, весьма демократичный, но не до такой же степени меня не уважают подчиненные!..
Версия вторая: запугивание из мести, желания насолить, деморализовать, добиться отставки и прочее, и прочее. Более похоже на истину. Тот же Штальберг, наверное, спит и видит, как мне дают по шапке и под зад, а он по праву зама устраивается в моем кресле… Только стал бы он избирать такой нелепый способ выживания собственного начальника? Вряд ли, есть и другие, более действенные способы…
Может, кто-то просто использует столь оригинальный метод, чтобы привлечь мое внимание к фигуре Демиурга и побудить найти его из-под земли и отдать под суд за совершенные им злодеяния? Но кто? И как этот кто-то, если он не служит под моим началом, сумел проникнуть в мой кабинет?..
Версия третья: что, если в кабинете действительно побывал тот самый маньяк, который уже всем языки намозолил? Скажем, забрался с площади в окно второго этажа через раскрытое окно и тем же способом покинул помещение после того, как отстучал в комп-ноте свою угрозу. (Мне сразу вспомнился тот полузнакомый силуэт на другом краю площади, который разглядывал здание нашего Управления). Да, но окно снаружи заделано решетками, сквозь которую мог бы пролететь только воробей…
В итоге, что мы имеем? Все версии, которые приходят в голову, настолько невероятны, насколько и правдоподобны, и тут ничего не попишешь. Остается либо и дальше мучить свои мозги, пытаясь ответить на разные «кто?», «как?» и «зачем?», либо просто-напросто плюнуть и забыть. И отправиться за сбором свеженькой информации к одному очень полезному человеку, который за эту информацию, между прочим, регулярно получает денежки…
Однако, места, в которых этот человек находится, – небезопасные, тем более для моей известной во всем городе физиономии, так что нужно ехать на встречу не с пустыми руками. Вернее, не с пустой кобурой…
Я набрал только известный мне код на клавиатуре комп-нота, и в позади меня, в стене, гулко крякнув от натуги, отворилась заветная дверца. Взял из сейфа хорошо пристрелянный – в том числе, и по живым мишеням – двадцатизарядный «крайслер» и вложил его в кобуру. Потом надел на правую руку специальный браслет, без которого пистолет просто не сможет выстрелить, даже если случайно окажется в чужих руках, и уже хотел было закрыть сейф, как взгляд мой упал на потертый медальончик, скромно притулившийся в уголке броневого отсека.
Я рассеянно взял его и подкинул в ладони. Цепочка медальона давным-давно порвалась, и я уже забыл, когда последний раз держал эту безделушку в руках. Глядя на медальон, я невольно вспомнил те события, которые были с ним связаны, и некая смутная мысль с трудом заворочалась в моем мозгу. Она была настолько невероятной, что я невольно покачал головой, но, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, я все-таки нажал кнопку селектора и попросил Риту срочно вызвать ко мне лаборанта Всеволода Башарина.
Машину, взятую в Управлении в краткосрочную аренду, я оставил за два квартала от нужного мне места. В городе слишком хорошо знали номера полицейских машин, поэтому, если нужно было нанести кому-то конфиденциальный визит, приходилось соблюдать определенные меры предосторожности.
Заперев дверной люк дактилоскопическим замком, я прошел несколько десятков метров по тротуару и свернул под арку в узкий закоулок, в который выходили двери запасных выходов стоящих тесно друг к другу домов. Время от времени в закоулке мне попадались странно одетые люди. Некоторые из них были навеселе. Все они почему-то старались юркнуть в какую-нибудь дверь, не доходя до меня. Я на всякий случай переложил пистолет из кобуры за пояс: только на прошлой неделе в этом уютном тупичке было обнаружено три трупа.
Когда пассаж сделал плавный поворот, в нем стало пошире, и вместо глухих стен домов потянулись сверкающие огнями витрины лавок и корявые вывески полулегальных заведений.
Вскоре я толкнул одну из дверей и оказался в темном коридоре, пропахшем плесенью и затхлостью. Свет мне не требовался: дорогу я знал наизусть, хотя в этом лабиринте немудрено было заплутать. Помимо всего прочего, здесь еще было и небезопасно – в нескольких местах коридор просматривался инфракрасными камерами. Когда я миновал несколько поворотов, сбоку, в нише стены, что-то щелкнуло, и чей-то гнусавый голос осведомился:
– Что, по-вашему, лучше: белое или черное?
Я всегда удивлялся хитроумности паролей, служивших для опознавания своих в этом гнусном месте.
– Лучше красное, – сказал я так, как положено было ответить.
– Идите, – сказал голос и умолк. Судя по легкому шипению, голос раздавался из скрытого динамика.
Я не знал, что могло произойти, назови я не тот цвет – провалится ли подо мной пол или меня расстреляют в упор – но лучше никогда не узнать этого.
Через несколько метров меня опять спросили:
– Что такое «фурхель», уважаемый?
Вот тут ошибиться никак было нельзя, иначе в коридор хлынет из скрытых патрубков ядовитый газ, который вызывает мгновенную смерть.
– Это то, что носят менты под мышкой, – ответил я.
– Можете идти.
Последний вопрос мне был задан там, где коридор во всю ширину был перегорожен плотной портьерой.
– У вас есть при себе оружие? – коварно спросил гнусавый.
Врать не стоило, потому что к этому моменту меня успели просветить всеми известными науке видами лучей.
– Есть, – сказал я.
– Положите его на пол и проходите за занавес.
Я выполнил указание своего невидимого гида. За ширмой обнаружился тускло освещенный, крохотный тамбур. В нем имелись две абсолютно одинаковые двери. Но одна из них была ложной, и если человек открывал ее, то последнее, что он видел в своей жизни, был ствол автомата, выплевывающий ему в лицо пламя выстрела.
Я не без опаски (меня всегда мучил вопрос: а не поменяли ли двери местами после моего последнего посещения?) потянул на себя левую дверь и вошел в большую комнату, обставленную на манер каминного зала в средневековом замке. Здесь было свежо от кондиционеров, стены и пол были закрыты толстыми коврами, а из мебели наличествовали только обширная кровать, комод в углу и пара очень мягких кресел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78