Даже в 1970-х, если у тебя не было вакцины, ты был обречен. В 1974 году эпидемия оспы в Индии за один месяц убила более десяти тысяч человек. Без прививки никто не мог спастись от нее, «от фараона до служанки за ткацким станком» — как говорилось в Библии. С каждой минутой мир становился все уязвимее. Вирус, ставший живой историей, просто затаился и ждал своего часа отмщения, и никто не знал, где он воскреснет снова. В 1985 году в Лондоне случилась паника, когда археологи, проводившие раскопки под старой церковью, нашли тела людей, умерших от оспы столетие назад. Даже малейший намек на вирус мог посеять панику.
Поскольку я служил в армии и мне регулярно делали прививки, то, возможно, у меня был иммунитет. Но мирным жителям в этом отношении не повезло. Вакцинация прекратилась в 1970 году. Природный иммунитет был снижен, особенно в больших городах, жители которых никогда не вступали в контакт с более мягкой, животной формой вируса вроде коровьей оспы. Наибольшему риску подвергались дети. Большинство людей моложе двадцати никогда не вакцинировались.
Оспа распространялась воздушно-капельным путем и при физическом контакте. Было достаточно рукопожатия, поцелуя, вздоха. Если выпустить капельки жидкости, содержащие вирус, в закрытое помещение вроде кинотеатра или стадиона, эффект будет огромен, а то, что симптомы проявляются не сразу, только усугубит последствия. Ты даже не узнаешь, что произошло. Никто не поймет этого, пока через двенадцать — шестнадцать дней не возникнет первая вспышка заболевания, но к этому времени болезнь уже начнет передаваться. Вскоре будут проведены обязательные прививки. В медицинских центрах еще оставался некоторый запас вакцины. Но никакое лечение не поможет тем, кто уже заболел. Около тридцати процентов первой волны заболевших умрет. Остальные ослепнут или останутся изуродованными на всю жизнь. Воспоминания об эпидемии запечатлятся на лицах целого поколения. И чтобы устроить подобное, нужно только поместить вирус в жидкость — для его хранения вполне подходил двадцати процентный раствор глицерина — и распылить в воздухе.
Азиз, работавший в «Отличных бубликах», чтобы оплатить свою учебу в аспирантуре, провел все необходимые обработки вируса в биологической лаборатории колледжа Льюиса. Мы не общались с ним, за исключением тех моментов, когда обменивались записками. В назначенное время мне нужно передать ему прибор. Он должен загрузить его, когда будет работать в лаборатории один, и вернуть мне. После чего я помещу его в назначенное место.
Приступая к работе над прибором, я думал, что возникнет много технических проблем. Но одно из главных преимуществ оспы заключается в том, что ее легко хранить. В отличие от вирусов герпеса или СПИДа, которые нужно держать при очень низкой температуре, для оспы достаточно обычного холодильника. Оттаяв, вирус активизируется. И все, что тебе остается, — это распылить его.
В декабре я составил предварительный список мест, которые могли бы стать нашей мишенью, и передал его Рашиду. Я собирался участвовать в операции, и меня не устраивала роль исполнителя, я хотел разрабатывать план действия. Мы стремились, чтобы вспышка эпидемии была связана с особым для американцев местом и событием, чтобы наше послание указало бы на их алчность и слепоту. В наши цели также входило вызвать смятение. Хорошо, если в этом несчастье обвинят американское правительство. По крайней мере на первых порах.
Одно из указанных в списке мест — Всемирный торговый центр. Он находился неподалеку, и в нем было полно странных правительственных офисов, включая службу охраны. Мы могли выпустить вирус через вентиляционную систему. Но тогда возникли бы некоторые технические проблемы. Я боялся, что большая часть вируса пропадет в трубопроводе. Другие объекты — здание ООН и Капитолий в Вашингтоне. Но эти цели тщательно охранялись, и все могло раскрыться раньше времени. В списке также значились Лас-Вегас и Атлантик-Сити. Нам могло подойти любое казино с большой шоу-программой. Тогда эпидемия стала бы посланием людям о расплате за грехи. Я думал, что Рашиду понравится эта идея. Еще два объекта из моего списка располагались на юге.
Американский военный медико-биологический исследовательский центр и Медицинский информационный центр вооруженных сил в форте Детрик в округе Фредерик, штат Мэриленд, примерно в сорока пяти милях от Вашингтона. Округ Фредерик — маленький, тихий городок с кинотеатрами, спортивными комплексами и многочисленными супермаркетами. Чтобы выполнить работу, не нужно даже проникать в форт. Достаточно выпустить вирус в его окрестностях, чтобы возникновение эпидемии связали с этим местом, и тогда им пришлось бы за все ответить.
Еще один объект, который заинтересовал меня, — Центр контроля над заболеваниями в Атланте. Если эпидемия разыграется вблизи от него, то подозрение падет на центр. «Как они допустили утечку вируса?» — будут спрашивать люди. Возникнет много версий, что осложнит принятие контрмер. К тому же Атланта — крупный культурный центр, куда прилетали люди со всего мира, и это делало ее особенно удобной для достижения наших целей.
Но Рашид выбрал Мэдисон-сквер-гарден, на вокзале Пенн. До него просто добраться. Закрытое помещение, толпы людей, отправлявшихся в путешествие по всей стране. Это практично. Но мне казалось, что выбор сделан не совсем верно.
Рашид назначил дату: все должно случиться между понедельником пятого апреля и воскресеньем одиннадцатого апреля. Когда я посмотрел на календарь, то понял почему. Об этом говорилось в Ветхом Завете и Коране. В это время Бог послал мор на фараона и его народ. И евреи отмечали в эти дни Пасху.
* * *
К началу февраля я практически закончил изготовление прибора, стараясь сделать его как можно проще. Я создавал устройство, которое можно было поместить у всех на виду. Поэкспериментировав с различными деталями, мне удалось найти необходимую насадку. В контейнер нужно залить литр жидкости и хранить ее там несколько часов. Трубку, ведущую от баллона к насадке, необходимо тщательно запаять, чтобы вирус не вырвался на свободу раньше времени. Никто не должен догадаться, что находится внутри. Готовое устройство вряд ли вызвало бы у кого-нибудь подозрение. Оно напоминало огнетушитель. Никто не обратил бы на него внимания, даже если бы заметил, и не заподозрил бы что-то неладное, если бы оно сработало раньше намеченного срока. И никто не обратил бы внимания на его неожиданное исчезновение.
7 февраля я сообщил Рашиду о том, что Судный день придет в установленный срок, 10 апреля. А 8 февраля я съехал с моей квартиры в Джерси-Сити. Комнату уберут, и обо мне забудут задолго до того, как что-нибудь произойдет. Я отнес огнетушитель в Совет и спрятал его в подвале, а сам переехал жить к Шанталь.
Мне и раньше приходилось ночевать у нее. Я даже знал управляющего ее домом — поляка по фамилии Кантрович, который подмигивал мне всякий раз, когда встречал. Конечно, я не считал это место своим домом. Хотя мог бы. По крайней мере Шанталь этого хотела. Но иногда, просыпаясь с ней в одной постели, чувствуя, как ее присутствие и все это место наполняют мою душу покоем, я с трудом вспоминал, зачем я здесь и что должен сделать.
Меня пугали эти минутные слабости. Я вставал задолго до того, как первые лучи солнца освещали Нью-Йорк, шел в парк и бегал, а потом поворачивал на север, по направлению к Гарлему. Я искал в парке место, где мог бы спокойно помолиться, и пытался настроить себя на нужный лад. Иногда брал с собой Коран отца — мою священную книгу, с которой теперь было связано еще и много воспоминаний. Я хранил в ней свое и отцовское воинские удостоверения. Там лежали фотография моей матери, сделанная еще в Загребе, когда она была девочкой; этикетка от пивной бутылки из Панамы, довольно странная для Корана вещь, которая напоминала мне о Дженкинсе; тонкая травинка была совсем зеленой, когда я сорвал ее в саду Джози, потом я собирался выбросить ее, но так часто использовал в качестве закладки, что она стала неотъемлемой частью книги. Я сохранил ее. Песчинки, застрявшие между страницами и в корешке, пока я воевал в Заливе, разумеется, оказались там случайно. Но я был рад, что они там остались, напоминая мне о Рашиде, идущем по ужасному шоссе через дюны в тот день, когда закончилась война в Кувейте. Фотография дочери имама, которую дал мне Рашид, все еще лежала на третьей суре. Я не часто смотрел на нее. Не мог. Но зная, что она там, чувствовал: гнев в моей душе не угасал.
Когда я впервые задумался о масштабе бедствия, которое мы готовим, этот гнев помог мне. Зачем я иду на все это? Потому что так пожелал Бог. Поэтому он наделил меня всеми этими способностями, знаниями и силой духа. И этот Божий замысел был описан в книге, в книге моего отца.
* * *
Я хотел увидеть Меч своими глазами.
Азиз Хелми прочитал записку, которую я передал ему с пятидолларовой купюрой, потом смял ее и вернулся к кассе. Он покачал головой.
— Сегодня, — сказал я громко.
Он снова покачал головой, и я ушел, но после обеденного перерыва вернулся. Купив чашку кофе, чтобы согреться после февральского мороза, я ждал. Он шел, о чем-то глубоко задумавшись, и не обращал внимания на окружающих. Курьер на велосипеде едва не сбил его с ног, когда он вышел на Третью авеню. Азиз не знал, что я слежу за ним, до тех пор пока не подошел к проходной в биологический корпус.
— Спокойно, — произнес я.
— Нет!
— Спокойно, — повторил я и, прежде чем он успел что-либо предпринять, прошел мимо него и заговорил с охранником — пожилым человеком с усталыми голубыми глазами, который, казалось, не покидал своего поста уже лет сто.
— Простите, сэр, мне нужно забрать кое-что из кабинета моего друга. — Я указал на Азиза, стоявшего у меня за спиной. — Вернусь через пару минут. Хотите записать мои данные?
Охранник внимательно посмотрел на меня, но ничего не ответил. Он только махнул рукой, и по его жесту я понял, что он меня пропускает. Я зашел в лифт. Когда дверь закрылась, Азиз повернулся ко мне.
— Ты спятил? — Он толкнул меня обеими руками. Я не пошевелился. Он отступил.
— Успокойся. Просто я хочу посмотреть, что там у тебя.
— Я дал тебе параметры.
— Да. Что-то такое было. Но я хочу видеть, как выглядит этот предмет. Он должен подходить идеально.
Не думаю, что он мне поверил. Я хотел удостовериться в том, что операция планировалась на самом деле. Конечно, я не мог увидеть вирус. Но я мог посмотреть на емкость, в которой он хранился.
Было девятнадцатое февраля. Через пятьдесят дней наступит Судный день. Работая над устройством, я старался не отвлекаться на посторонние мысли. Но теперь, когда мне опять приходилось ждать этого момента, вопросы возникали передо мной, подобно теням из бездны. Я не мог ни ответить на них, ни их прогнать.
Откуда они достали вирус? Рашид не сообщил мне этого, и я знал, что он не признается. Я надеялся получить ответ у Азиза. Мне казалось, что он не только хранил вирус, но и помог заполучить его.
— Только давай без проволочек, — сказал я, когда двери лифта открылись.
— Хорошо, хорошо. — Он наконец-то согласился и повел меня по коридору мимо грязно-зеленых стен, освещенных синевато-белым флуоресцентным светом. Повсюду валялся мусор, а стены были исписаны граффити, почти как на улице. Многие лампы не горели, и было довольно темно. Мы остановились перед дверью с красно-белой предупредительной надписью.
— Если там кто-то есть, тебе придется уйти, — предупредил Азиз. Но в помещении никого не оказалось. Мы миновали еще один короткий коридор. Лаборатория была небольшой и напоминала школьный кабинет химии. Я решил, что спрошу о происхождении вируса, когда Азиз покажет мне пробирку.
Он открыл еще одну дверь с предупредительным сигналом и красной лампочкой над ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46