«Эти молодчики не отличат кило кокаина от пакета муки». Под пристальным взглядом Пола они отвели глаза в сторону. Зато Т.К. смотрел Полу прямо в глаза и долго тряс ему руку так радостно, словно приветствовал брата, которого и не чаял больше увидеть. Он вплыл в комнату с помощниками в кильватере.
Пол знал от Джо Маклина, что у Т.К. проблемы, связанные с ФБР и УБН. Директор ФБР Джордж Шарп хотел слить два управления и подчинить Бюро, а он имел влияние на президента. Т.К. боролся с ним, но не потому, что хотел отстоять независимость управления. Он добивался того же, чего и Шарп, но с Т.К. Робертсоном во главе предприятия. Бредовая идея, по словам Джо. Но для Т.К. не существовало ничего невозможного... Главное – информированность, умение выбрать правильный момент и нужных союзников.
У Теккери Карлайла Робертсона побелели брови и прибавилось седины в волосах. Выглядел он куда представительнее, чем запомнилось Полу. Когда Пола ранили, Т.К. был помощником директора, и на следующую ступеньку перешел, лишь когда стало ясно, что Пол не вернется. Директорство даже прибавило Робертсону роста, не без помощи набоек, конечно. Он походил на сенатора или судью, чего, несомненно, и добивался.
Т.К. хлопнул Пола по плечу и улыбнулся самой блистательной из своих улыбок.
– Пол, сколько же лет мы не виделись! – Он казался искренним, и в этом состоял его подлинный талант. Этот человек разве только голым не плясал вокруг стола, когда Пол объявил о своем решении уйти из УБН.
Пол подвинул Т.К. кресло.
– Прошу, – пригласил он.
Т.К. сел, подоткнув под зад полы пиджака. Он закинул ногу на ногу и поправил манжеты, словно собирался позировать для парадного портрета. Оба его оруженосца сели на диван, поскольку Пол занял единственное оставшееся кресло. Глаза его оказались на одном уровне с глазами Т.К., а молодые люди сидели пониже. «Идеальная расстановка».
– Вот, мальчики, – напыщенно объявил Т.К., – вы видите перед собой самого что ни на есть настоящего национального героя. – Зубы и.о. директора сверкали так, словно он никогда ими не пользовался. – Офицер УБН высочайшего ранга, получивший ранение на оперативном задании. Единственный за всю историю управления.
Молодые люди, которых Полу так и не представили, задумчиво закивали в унисон.
– Кофе, содовая, что-нибудь покрепче? – предложил Пол.
– Нет, Пол, у меня впереди очень хлопотный день. Но ты не обращай на меня внимания, угощайся. Ты у нас изрядный поклонник скотча, если мне память не изменяет.
Прихвостни продемонстрировали Полу открытые ладони и роскошные улыбки.
– Я надеялся поговорить с тобой наедине, – сказал Пол Т.К. – Не обижайтесь, ребята.
– Эти парни – самые надежные из моих доверенных помощников, – заверил Т.К. – Да и потом, разве у нас с тобой есть что скрывать? – Он заулыбался во весь рот.
– Эта встреча совершенно не для протокола, – предупредил Пол. – Кое-что из того, что я хочу с тобой обсудить, касается нашего общего прошлого и может оказаться... деликатным. Мы никогда еще не обсуждали подобные темы при свидетелях. Но если ты настаиваешь, мне все равно. Я в отставке.
Т.К. изучающе глянул на Пола и повернулся к помощникам.
– Сходите, выпейте по чашке кофе. Встретимся внизу, в кафе. Мы не хотим докучать вам старыми боевыми воспоминаниями. – Пол заметил, как один из молодцев напрягся, но, хоть и старался казаться беззаботным, у него это плохо получалось. «У него магнитофон». Пол едва сдержал улыбку. Он так и предполагал. Т.К. не упустит возможности записать разговор, на случай если собеседник сболтнет нечто достойное хранения в сейфе. Позже можно использовать запись в качестве рычага. Хотя вряд ли Т.К. захочет сохранить какие-либо свидетельства этой встречи.
Молодые люди удалились. Манеры Т.К. стали несколько сдержаннее. Он любил играть на аудиторию и, оставшись без таковой, казалось, сократился в размерах. Притворяться перед Полом не было смысла.
Пол закурил, сделал две глубокие затяжки и лишь тогда спросил:
– Не возражаешь?
– Ну вообще-то здесь, кажется, не курят. Но ты – наш гость. Можно потом проветрить комнаты, – сказал Т.К.
– Странно было вернуться в О.К., – признался Пол. – Никогда не думал, что снова окажусь в этой круговерти. – Он обратил внимание, что Т.К. следит за его сигаретой. – Постой, ты же, кажется, курил раньше? Дай подумать... «Дорал» в зеленых пачках, верно? Низкое содержание смол, безопасные.
Т.К. разогнал дым рукой.
– Ты прав, было дело. Скверная привычка, Пол. Времена изменились. Ты бы мог заработать десять лет принудительных работ, если бы зажег эту штуку за пределами своего номера. Дни сенаторов, сосущих сигары и набивающих брюхо за казенный счет во время тайных переговоров о массовых карательных акциях, уходят в прошлое. И скатертью дорога.
Пол сделал еще одну затяжку.
– Надо бы и мне бросить.
– Как поживаешь? Все тихо-мирно? У нас где-то лежит твоя медаль. Возьми ее, прежде чем уедешь. Когда ты собираешься?
– Поживаю неплохо. Готовлюсь к монашеству. Блюду обет молчания и безбрачия и собираюсь начать привыкать к власянице.
Т.К. непонимающе посмотрел на Пола, потом расхохотался.
– Хорошо сказано, – заревел он. – Ей-богу, хорошо! Чувство юмора тебе не изменило. – Т.К. смахнул с брюк несуществующую пылинку. – Ты виделся с Джеком?
– С Джеком? – Пол прекрасно понял, кого Т.К. имеет в виду. – С каким Джеком, Т.К.?
– О, я вижу, ты ничуть не изменился. – Улыбка Т.К. стала натянутой. – Если ты подумываешь о возвращении в мир, я должен тебя предупредить: здесь многое изменилось. Шесть или семь лет для карьеры – вечность.
Пол раздавил в пепельнице «Кэмел». Эта маленькая заминка дала ему время обдумать ответ.
– Т.К., давай прекратим эти маневры и оставим светские разговоры для приемов с коктейлями. Твое место мне нужно, как волдырь на заднице. Я не хочу жить среди грешных созданий, населяющих этот город. Присутствующие, разумеется, не в счет. Я никогда больше не захочу отдавать приказы. Я утратил желание нести ответственность за поступки других, и мне искренне жаль, что когда-то оно у меня было. Все сложилось бы иначе, пойди я работать в госдепартамент, а не в департамент юстиции.
– Прибереги эти разговоры для деревенщины. Ты любишь командовать. Мы всегда знали, что ты вернешься, если кто-нибудь тебя не похоронит.
– Возвращение требует самоуверенности и определенной внутренней безнравственности, которых я в себе не нахожу. Прежнего Пола Мастерсона уже нет. Кроме того, я больше не верю в правильность линии конторы. Это первое...
– Ладно, Пол...
– Выслушай меня. Ты уже знаешь, что Мартин Флетчер перебил семьи восьмерых твоих людей.
– Двое уже не работают в управлении, – вскинув руку, поправил Т.К. – Да, я знаю. Недавно этот жуткий случай с Рейни... Боже, любой, кто способен убить вот так ребенка... Если это Флетчер, его поймают и накажут. Рейни говорит, что, конечно, Мартин, но Рейни сейчас не вполне отвечает за свои слова – у него глубокое нервное расстройство. Он надолго вышел из строя. Может, это и к лучшему. Я на всякий случай подыскиваю ему замену.
– Т.К., Рейни слышал голос Флетчера. И Флетчер оставил для меня записку.
– Вероятно, у него есть помощник, которого он отправил сюда вместо себя. Сам он никогда не вернулся бы в Штаты. Слишком велик риск. Кроме того, убийца – какой-то старик, а Мартин Флетчер – мой ровесник.
– Выслушай меня.
– Что ты предлагаешь?
– Позволь мне собрать команду под крышей УБН. Дай мне карт-бланш на некоторое время и выдели разумные средства. Задействуй меня в качестве командира спецгруппы. В случае неудачи за все буду отвечать я.
Глаза Т.К. стали холодными как сталь. Он скрестил на груди руки. Пол понял, что упускает его.
– И ты говорил, что не собираешься возвращаться? Как-то не вяжется...
– Единственная попытка, Т.К. Если мы его найдем, все лавры достанутся тебе. И его больше не будет в живых, так что некому будет делиться воспоминаниями о прошлом... Ни о чьем прошлом.
Казалось, Т.К. взвешивает «за» и «против».
– Мы, часом, не о санкции здесь говорим? Взломы с проникновением, стрельба, мордобой? Разве здоровье этого человека тебя больше не заботит?
– Мы оба знаем, что УБН не приговаривает к смерти. Преднамеренное убийство даже такого чудовища, как Мартин Флетчер, было бы незаконным.
Т.К. замялся:
– Конечно, я хотел бы тебе помочь. Но, честно говоря, не вижу в твоем предложении никаких преимуществ. Наш бюджет ограничен. Педики-сенаторы из комиссии по ассигнованиям подрезали мне крылья. Они уничтожат эту страну, Пол. Нас засыпают наркотиками со всех сторон, а они не хотят положить этому конец, потому что тогда пострадает бизнес, который они делают на правоохранительной неразберихе.
– Ты не видишь политических преимуществ в том, что позволишь мне взять Флетчера?
– Буду откровенен. Если Мартин Флетчер настолько глуп, что вернулся в страну, мы найдем его без тебя. ФБР разделается с ним, это их работа. Если же ты снова окажешься в административном седле, то будешь представлять для меня политическую угрозу, потому что люди тебя любили – черт побери, любят и сейчас. В верхах есть несколько человек, которые пойдут на что угодно, лишь бы тебе помочь.
– Я физически... – Пол вынул из кармана трясущуюся левую руку. – Физически не способен выполнять прежнюю работу.
– Увечий недостаточно, чтобы сбросить тебя со счетов. Я читал справку о состоянии твоего здоровья. Рука со временем придет в норму. Небольшая пластическая операция, и ты будешь как новенький. А с Джеком Макмилланом за спиной...
– Я говорил тебе: Джек – в стороне.
– Найдутся и другие, кто из штанов выпрыгнет, лишь бы доставить удовольствие Джеку. Они станут проталкивать тебя. Честно говоря, Пол, я вижу для себя одни политические минусы, а я из политического инкубатора. Может быть, если бы ты попросил Джека добиться утверждения моего назначения... Для такого человека, как Макмиллан, это пустяк. Один телефонный звонок нужному бронтозавру с сигарой, и я – в директорском кресле раз и навсегда.
Пол выпрямился и сел на краешек кресла.
– Джек Макмиллан – мой друг, а я друзей не использую. Если бы использовал, они бы не были друзьями.
– Джек Макмиллан, вероятно, самый могущественный человек в этом городе. – Т.К. улыбнулся. – Если ты поговоришь с ним обо мне и дашь мне слово, что не вернешься в УБН, я отдам тебе свою «Америкэн-экспресс» и жену, и можешь перерезать Флетчеру горло мечом Роберта И. Ли средь бела дня на газоне Белого дома.
Пол пожал плечами.
– Ты можешь это сделать, Мастерсон. Макмиллан в долгу перед тобой по гроб жизни. Еще бы, любимый сын! От тебя не убудет, если ты попросишь его о любезности. Я уверен, одно твое слово и...
– Об этом я его просить не стану.
– Потому что он этого не сделает?
– Нет, Т.К. Он бы сделал. Но мне не нужна его помощь. Ты и так сделаешь то, о чем я прошу.
– У тебя все винтики в голове в порядке? Чего ради я буду стараться?
– У тебя нет другого выхода.
Лицо Т.К. покраснело от гнева.
– Ты попросил его нажать на меня? У меня тоже есть друзья, Пол.
Пол подался вперед:
– В обычных обстоятельствах я бы не пошел к нему и не стал бы просить об одолжении. И я никогда не просил его использовать свою власть против неугодного мне человека. Но не забывай, речь идет о безопасности моей семьи. Это дело – на сто процентов личное. Если что-нибудь – хоть что-нибудь – случится с моей семьей, можешь не беспокоиться о том, что сделает Джек Макмиллан. Тому, что от тебя останется, уже никто не сможет повредить.
От ярости у Т.К. на лбу выступили вены. Он встал.
– Ты мне угрожаешь? Сукин сын! Не смей мне угрожать, ты, недобиток кривой!
– Ты прав. Не иди у меня на поводу из-за того, что Джек может заставить тебя подметать ступени Капитолия зубной щеткой. Сделай это потому, что ты в долгу передо мной, бывшим агентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Пол знал от Джо Маклина, что у Т.К. проблемы, связанные с ФБР и УБН. Директор ФБР Джордж Шарп хотел слить два управления и подчинить Бюро, а он имел влияние на президента. Т.К. боролся с ним, но не потому, что хотел отстоять независимость управления. Он добивался того же, чего и Шарп, но с Т.К. Робертсоном во главе предприятия. Бредовая идея, по словам Джо. Но для Т.К. не существовало ничего невозможного... Главное – информированность, умение выбрать правильный момент и нужных союзников.
У Теккери Карлайла Робертсона побелели брови и прибавилось седины в волосах. Выглядел он куда представительнее, чем запомнилось Полу. Когда Пола ранили, Т.К. был помощником директора, и на следующую ступеньку перешел, лишь когда стало ясно, что Пол не вернется. Директорство даже прибавило Робертсону роста, не без помощи набоек, конечно. Он походил на сенатора или судью, чего, несомненно, и добивался.
Т.К. хлопнул Пола по плечу и улыбнулся самой блистательной из своих улыбок.
– Пол, сколько же лет мы не виделись! – Он казался искренним, и в этом состоял его подлинный талант. Этот человек разве только голым не плясал вокруг стола, когда Пол объявил о своем решении уйти из УБН.
Пол подвинул Т.К. кресло.
– Прошу, – пригласил он.
Т.К. сел, подоткнув под зад полы пиджака. Он закинул ногу на ногу и поправил манжеты, словно собирался позировать для парадного портрета. Оба его оруженосца сели на диван, поскольку Пол занял единственное оставшееся кресло. Глаза его оказались на одном уровне с глазами Т.К., а молодые люди сидели пониже. «Идеальная расстановка».
– Вот, мальчики, – напыщенно объявил Т.К., – вы видите перед собой самого что ни на есть настоящего национального героя. – Зубы и.о. директора сверкали так, словно он никогда ими не пользовался. – Офицер УБН высочайшего ранга, получивший ранение на оперативном задании. Единственный за всю историю управления.
Молодые люди, которых Полу так и не представили, задумчиво закивали в унисон.
– Кофе, содовая, что-нибудь покрепче? – предложил Пол.
– Нет, Пол, у меня впереди очень хлопотный день. Но ты не обращай на меня внимания, угощайся. Ты у нас изрядный поклонник скотча, если мне память не изменяет.
Прихвостни продемонстрировали Полу открытые ладони и роскошные улыбки.
– Я надеялся поговорить с тобой наедине, – сказал Пол Т.К. – Не обижайтесь, ребята.
– Эти парни – самые надежные из моих доверенных помощников, – заверил Т.К. – Да и потом, разве у нас с тобой есть что скрывать? – Он заулыбался во весь рот.
– Эта встреча совершенно не для протокола, – предупредил Пол. – Кое-что из того, что я хочу с тобой обсудить, касается нашего общего прошлого и может оказаться... деликатным. Мы никогда еще не обсуждали подобные темы при свидетелях. Но если ты настаиваешь, мне все равно. Я в отставке.
Т.К. изучающе глянул на Пола и повернулся к помощникам.
– Сходите, выпейте по чашке кофе. Встретимся внизу, в кафе. Мы не хотим докучать вам старыми боевыми воспоминаниями. – Пол заметил, как один из молодцев напрягся, но, хоть и старался казаться беззаботным, у него это плохо получалось. «У него магнитофон». Пол едва сдержал улыбку. Он так и предполагал. Т.К. не упустит возможности записать разговор, на случай если собеседник сболтнет нечто достойное хранения в сейфе. Позже можно использовать запись в качестве рычага. Хотя вряд ли Т.К. захочет сохранить какие-либо свидетельства этой встречи.
Молодые люди удалились. Манеры Т.К. стали несколько сдержаннее. Он любил играть на аудиторию и, оставшись без таковой, казалось, сократился в размерах. Притворяться перед Полом не было смысла.
Пол закурил, сделал две глубокие затяжки и лишь тогда спросил:
– Не возражаешь?
– Ну вообще-то здесь, кажется, не курят. Но ты – наш гость. Можно потом проветрить комнаты, – сказал Т.К.
– Странно было вернуться в О.К., – признался Пол. – Никогда не думал, что снова окажусь в этой круговерти. – Он обратил внимание, что Т.К. следит за его сигаретой. – Постой, ты же, кажется, курил раньше? Дай подумать... «Дорал» в зеленых пачках, верно? Низкое содержание смол, безопасные.
Т.К. разогнал дым рукой.
– Ты прав, было дело. Скверная привычка, Пол. Времена изменились. Ты бы мог заработать десять лет принудительных работ, если бы зажег эту штуку за пределами своего номера. Дни сенаторов, сосущих сигары и набивающих брюхо за казенный счет во время тайных переговоров о массовых карательных акциях, уходят в прошлое. И скатертью дорога.
Пол сделал еще одну затяжку.
– Надо бы и мне бросить.
– Как поживаешь? Все тихо-мирно? У нас где-то лежит твоя медаль. Возьми ее, прежде чем уедешь. Когда ты собираешься?
– Поживаю неплохо. Готовлюсь к монашеству. Блюду обет молчания и безбрачия и собираюсь начать привыкать к власянице.
Т.К. непонимающе посмотрел на Пола, потом расхохотался.
– Хорошо сказано, – заревел он. – Ей-богу, хорошо! Чувство юмора тебе не изменило. – Т.К. смахнул с брюк несуществующую пылинку. – Ты виделся с Джеком?
– С Джеком? – Пол прекрасно понял, кого Т.К. имеет в виду. – С каким Джеком, Т.К.?
– О, я вижу, ты ничуть не изменился. – Улыбка Т.К. стала натянутой. – Если ты подумываешь о возвращении в мир, я должен тебя предупредить: здесь многое изменилось. Шесть или семь лет для карьеры – вечность.
Пол раздавил в пепельнице «Кэмел». Эта маленькая заминка дала ему время обдумать ответ.
– Т.К., давай прекратим эти маневры и оставим светские разговоры для приемов с коктейлями. Твое место мне нужно, как волдырь на заднице. Я не хочу жить среди грешных созданий, населяющих этот город. Присутствующие, разумеется, не в счет. Я никогда больше не захочу отдавать приказы. Я утратил желание нести ответственность за поступки других, и мне искренне жаль, что когда-то оно у меня было. Все сложилось бы иначе, пойди я работать в госдепартамент, а не в департамент юстиции.
– Прибереги эти разговоры для деревенщины. Ты любишь командовать. Мы всегда знали, что ты вернешься, если кто-нибудь тебя не похоронит.
– Возвращение требует самоуверенности и определенной внутренней безнравственности, которых я в себе не нахожу. Прежнего Пола Мастерсона уже нет. Кроме того, я больше не верю в правильность линии конторы. Это первое...
– Ладно, Пол...
– Выслушай меня. Ты уже знаешь, что Мартин Флетчер перебил семьи восьмерых твоих людей.
– Двое уже не работают в управлении, – вскинув руку, поправил Т.К. – Да, я знаю. Недавно этот жуткий случай с Рейни... Боже, любой, кто способен убить вот так ребенка... Если это Флетчер, его поймают и накажут. Рейни говорит, что, конечно, Мартин, но Рейни сейчас не вполне отвечает за свои слова – у него глубокое нервное расстройство. Он надолго вышел из строя. Может, это и к лучшему. Я на всякий случай подыскиваю ему замену.
– Т.К., Рейни слышал голос Флетчера. И Флетчер оставил для меня записку.
– Вероятно, у него есть помощник, которого он отправил сюда вместо себя. Сам он никогда не вернулся бы в Штаты. Слишком велик риск. Кроме того, убийца – какой-то старик, а Мартин Флетчер – мой ровесник.
– Выслушай меня.
– Что ты предлагаешь?
– Позволь мне собрать команду под крышей УБН. Дай мне карт-бланш на некоторое время и выдели разумные средства. Задействуй меня в качестве командира спецгруппы. В случае неудачи за все буду отвечать я.
Глаза Т.К. стали холодными как сталь. Он скрестил на груди руки. Пол понял, что упускает его.
– И ты говорил, что не собираешься возвращаться? Как-то не вяжется...
– Единственная попытка, Т.К. Если мы его найдем, все лавры достанутся тебе. И его больше не будет в живых, так что некому будет делиться воспоминаниями о прошлом... Ни о чьем прошлом.
Казалось, Т.К. взвешивает «за» и «против».
– Мы, часом, не о санкции здесь говорим? Взломы с проникновением, стрельба, мордобой? Разве здоровье этого человека тебя больше не заботит?
– Мы оба знаем, что УБН не приговаривает к смерти. Преднамеренное убийство даже такого чудовища, как Мартин Флетчер, было бы незаконным.
Т.К. замялся:
– Конечно, я хотел бы тебе помочь. Но, честно говоря, не вижу в твоем предложении никаких преимуществ. Наш бюджет ограничен. Педики-сенаторы из комиссии по ассигнованиям подрезали мне крылья. Они уничтожат эту страну, Пол. Нас засыпают наркотиками со всех сторон, а они не хотят положить этому конец, потому что тогда пострадает бизнес, который они делают на правоохранительной неразберихе.
– Ты не видишь политических преимуществ в том, что позволишь мне взять Флетчера?
– Буду откровенен. Если Мартин Флетчер настолько глуп, что вернулся в страну, мы найдем его без тебя. ФБР разделается с ним, это их работа. Если же ты снова окажешься в административном седле, то будешь представлять для меня политическую угрозу, потому что люди тебя любили – черт побери, любят и сейчас. В верхах есть несколько человек, которые пойдут на что угодно, лишь бы тебе помочь.
– Я физически... – Пол вынул из кармана трясущуюся левую руку. – Физически не способен выполнять прежнюю работу.
– Увечий недостаточно, чтобы сбросить тебя со счетов. Я читал справку о состоянии твоего здоровья. Рука со временем придет в норму. Небольшая пластическая операция, и ты будешь как новенький. А с Джеком Макмилланом за спиной...
– Я говорил тебе: Джек – в стороне.
– Найдутся и другие, кто из штанов выпрыгнет, лишь бы доставить удовольствие Джеку. Они станут проталкивать тебя. Честно говоря, Пол, я вижу для себя одни политические минусы, а я из политического инкубатора. Может быть, если бы ты попросил Джека добиться утверждения моего назначения... Для такого человека, как Макмиллан, это пустяк. Один телефонный звонок нужному бронтозавру с сигарой, и я – в директорском кресле раз и навсегда.
Пол выпрямился и сел на краешек кресла.
– Джек Макмиллан – мой друг, а я друзей не использую. Если бы использовал, они бы не были друзьями.
– Джек Макмиллан, вероятно, самый могущественный человек в этом городе. – Т.К. улыбнулся. – Если ты поговоришь с ним обо мне и дашь мне слово, что не вернешься в УБН, я отдам тебе свою «Америкэн-экспресс» и жену, и можешь перерезать Флетчеру горло мечом Роберта И. Ли средь бела дня на газоне Белого дома.
Пол пожал плечами.
– Ты можешь это сделать, Мастерсон. Макмиллан в долгу перед тобой по гроб жизни. Еще бы, любимый сын! От тебя не убудет, если ты попросишь его о любезности. Я уверен, одно твое слово и...
– Об этом я его просить не стану.
– Потому что он этого не сделает?
– Нет, Т.К. Он бы сделал. Но мне не нужна его помощь. Ты и так сделаешь то, о чем я прошу.
– У тебя все винтики в голове в порядке? Чего ради я буду стараться?
– У тебя нет другого выхода.
Лицо Т.К. покраснело от гнева.
– Ты попросил его нажать на меня? У меня тоже есть друзья, Пол.
Пол подался вперед:
– В обычных обстоятельствах я бы не пошел к нему и не стал бы просить об одолжении. И я никогда не просил его использовать свою власть против неугодного мне человека. Но не забывай, речь идет о безопасности моей семьи. Это дело – на сто процентов личное. Если что-нибудь – хоть что-нибудь – случится с моей семьей, можешь не беспокоиться о том, что сделает Джек Макмиллан. Тому, что от тебя останется, уже никто не сможет повредить.
От ярости у Т.К. на лбу выступили вены. Он встал.
– Ты мне угрожаешь? Сукин сын! Не смей мне угрожать, ты, недобиток кривой!
– Ты прав. Не иди у меня на поводу из-за того, что Джек может заставить тебя подметать ступени Капитолия зубной щеткой. Сделай это потому, что ты в долгу передо мной, бывшим агентом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65