Ты могла бы нанять кого-нибудь и сама.
— Я не могу. Да и не хочу этого. Мы все вместе, верно? Или вы хотите меня бросить?
Эдди освободился:
— А если мы его грабанем? Этот парень — ублюдок.
— Да, — сказал Френк, — может, нам стоит это сделать?
На кухне зазвонил телефон. В дверном проеме появилась их мать с полотенцем в руках, и Хелен подумала: «Я никогда не буду такой красивой в ее возрасте». Несмотря на седину, тронувшую волосы, у матери было гибкое тело танцовщицы и лицо, в которое влюблялись все. Хелен не могла понять, скучает мать без отца или предпочитает быть единственной хозяйкой в доме. Может, ей недоставало секса, но они никогда об этом не говорили. И никогда не говорили о делах. Даже после того, как Цирилло расстреляли окна их дома из пистолетов, и после того, как «Пост» напечатала портрет дона Эдди на первой полосе, она продолжала верить, что ее муж — управляющий автобусной компании.
— Какая-то девушка по имени Марси звонит тебе.
— Марси Голдсмит?
— Какая-то еврейская фамилия, — мать пожала плечами. — Она сказала, что вы были подругами в колледже.
— Скажи ей, что меня нет дома.
— Ты ей не хочешь даже сказать «привет»?
— Мам, пожалуйста.
— Хорошо. Я совру.
— Спасибо.
Как только она вышла, Хелен остановила Эдди, начавшего было говорить:
— Подожди, она скоро вернется.
— С чего ты взяла?
— Я знаю.
Она действительно вернулась в некотором замешательстве.
— Она сказала, что это связано с предстоящей встречей выпускников.
— Ты не сказала ей, что я вышла?
— Мы поговорили. По-моему, она хорошая девушка.
— Скажи ей, что я вышлю чек.
— Не кричи на меня. — Она повернулась к Эдди и Френку: — Вы, ребята, очень голодные?
— Да, мам. Конечно.
— Я вам сейчас кое-что принесу.
Эдди подождал, пока мать не уйдет снова.
— Что ты сказала, Хелен?
— Ничего.
Ее охранник, молодой парень, разминался, бегая по улице. Когда она уселась на заднее сиденье машины, ей подумалось, что наверняка сейчас кто-нибудь следит за ней. Дома по улице были заняты людьми, работающими на семейство Риззоло, как и многие в городе. Это давало чувство уверенности, но все же во время уличной войны, которую вели Цирилло, улица не была крепостью и здесь пролилось немало крови.
— Едем!
Хелен отдала распоряжение водителю ехать через парк. На небе сверкало яркое солнце. Бриз, сухой и прохладный, дул с океана. Какой-то автомобиль «подрезал» их на повороте и обогнал. Она тронула руку водителя.
— Обгони его!
Он улыбнулся. Этот парень был очень красив. «Самый быстрый путь разрушить семью — это начать спать с охранниками», — подумала Хелен. Но он знал свое место и не предпринимал никаких попыток. И она обращалась с ним с такой же холодной отрешенностью, как и со всеми, кто служил их семейству.
Внезапно Хелен улыбнулась, и эта белозубая улыбка на смуглом лице сделала ее похожей на цыганку. Ведь она может купить этот клуб «Мед»! Но не сейчас, когда столько дел. И может, надо благодарить Комиссию, что благодаря ей империя Риззоло перестала расти.
— Пенсильвания-авеню.
Осталось еще около трех километров. Два мотоцикла ехали следом. У светофора они поравнялись с ее машиной.
Оба мотоциклиста были высокими и мускулистыми. Один стоял с ее стороны — красивый ирландский парень. Он ей улыбнулся, и в этой улыбке было все — крючок, леска и удочка. Хелен не могла не улыбнуться в ответ. В это же мгновение второй ударил железным прутом по голове ее водителя. Тот откинулся назад — его голова была в крови, — но одной рукой все же попытался достать пистолет. Нападающие были готовы к этому. Они распахнули двери, и один вырвал пистолет и оборвал провод рации. Другой вытащил Хелен на дорогу. Она крикнула, зовя на помощь. Какой-то автомобиль скрипнул тормозами совсем рядом. Внутри двое. Все происходящее казалось сном. Они распахнули заднюю дверь и впихнули ее в машину.
Хелен боролась, кусалась, била их ногами и кричала. Один из них забрался на нее. Она ударила его в живот, и он, вскрикнув, выкатился на дорогу. Другой схватил ее за плечи, но она укусила его за руку, ударила ногой третьего и рванулась к противоположной двери.
Ей удалось ее открыть. Но они втащили ее в машину, прижали лицом к сиденью, и она почувствовала, как игла вошла в ее бедро.
2
Двенадцатью милями восточнее того места, где была похищена Хелен Риззоло, белый «роллс-ройс» Криса Таггарта медленно ехал по одной из улиц Гарлема. Под шинами потрескивало разбитое стекло. По обеим сторонам улицы стояли брошенные дома и покрытые пылью деревья. Только бронзовые окна автомобиля Таггарта, отражая свет солнца, как-то оживляли этот район.
Несколько торговцев наркотиками на углу ожидали своего поставщика. Некоторые из них ежились на ветру, другие забились в пространство между сложенными грудой шлакоблоками. Несколько человек вышли вперед, высматривая его появление. Они ждали его, как ждут появления солнца, и никто не удостоил вниманием машину Таггарта. Поставщик мог прийти поздно, но лишь бы пришел наконец, и это было для них самым важным, потому что наркотиков не хватало.
Регги взглянул на Таггарта в зеркало заднего обзора, но не увидел на его лице обычной улыбки. Таггарт был хмурым все утро.
— Я думаю, сэр, доставка героина похожа на совращение малолетних. Тот, кто участвует в этом и достигает наибольших успехов, имеет наименьшую возможность из этого выбраться. Но с другой стороны, я не думаю, что вам удастся соблазнить господина Цирилло ирисками и леденцами.
Первая заповедь торговцев наркотиками — никогда не делать бизнес с тем, с кем свел тебя другой торговец. Ваш партнер может быть информатором полиции, и новый друг в этом случае может оказаться полицейским. Таггарт должен сделать так, чтобы Мики Цирилло нарушил это правило.
Вдруг торговцы начали быстро расходиться в разные стороны. Таггарт беспокойно оглянулся, Регги, посмотрев в зеркало, сказал:
— Сзади нас полицейская машина. Два офицера и одна важная шишка.
За ними ехал серый седан нью-йоркской полиции. Взвизгнула сирена, и полицейский жестом приказал им остановиться. Таггарт опустил стекло.
— Привет, капитан. Охотитесь на кошек?
— Крис! Что, дьявол, вы делаете здесь? Я думал, вы — какой-нибудь чертов продавец.
Глава полицейского округа протянул руку, и они поприветствовали друг друга.
— Вы испытываете судьбу, посещая эти места?
— Мы здесь в большей безопасности, чем вы. Я выгляжу, как местный, вы — как чужак.
— Вы ищете тут место для строительства автостоянки?
Таггарт подмигнул ему:
— Капитан, если бы вы были очень богатым человеком, я показал бы вам те места на Колумбус-авеню, которые я купил в семьдесят седьмом году. Гарлем теперь становится выгодным. Самое время покупать.
— Доставайте чековую книжку. Я продам вам здание нашей заправочной станции.
Машины тронулись с места.
Наконец появился продавец наркотиков.
В деловой части города крупнейший поставщик героина для гарлемских торговцев мрачно смотрел сквозь решетку на окне на парк Грамерси, обсуждая ситуацию с одним из капо семейства Цирилло.
— Если ваши люди не наладят контакты с моими людьми в ближайшее время, я обращусь к другому поставщику.
Это была ложь, другого поставщика пока не было. Его собеседник повторил, что скоро достанет героин, и показал на памятник Эдвину Буту:
— Что сделал этот парень?
— Его брат убил президента Линкольна за освобождение рабов.
За оградой поставщик увидел красивый белый «роллс-ройс» с бронзовыми окнами. Машина подъезжала к отелю. Он должен купить себе такой же; у него уже были две машины: черный лимузин и красный «корниш» с откидным верхом, но ни одна из них не выглядела так, как этот сладкий белый леденец.
* * *
Капо доставил Мики Цирилло к одному из самых дорогих борделей Нью-Йорка. Мики, его владелец, прибыл на шоу — боксерский матч в подвальном помещении.
Его лицо горело от возбуждения. Капо подумал, что под горячую руку хозяин, пожалуй, может и убить его за эту новость. Пробравшись сквозь толпу, окружающую ринг, он рассказал Мики, чем грозил поставщик. Лицо Мики помрачнело.
— Ладно, потом.
— Мики, этот парень не прикидывается.
Мики оборвал его:
— Я поставил на одну из них. Кто победит — Черри или Рита?
Две нагие женщины разминались в противоположных сторонах ринга — крупная, пышущая здоровьем блондинка и брюнетка поменьше ростом. Неохотно капо произнес:
— Блондинка.
— Ты проиграешь, — усмехнулся Мики. — Маленькая Рита — настоящая убийца.
— Надо быстро решать, Мики.
Мики ударил молоточком по колоколу. Тридцать болельщиков радостно зашумели, и девушки направились друг к другу. Легкие перчатки могут нанести увечья, и потому в правилах были предусмотрены только толчки. Зрители явно получали удовольствие, когда кто-нибудь из боксеров падал на пол и потом поднимался. Обычно, когда одной из них это надоедало, она могла лечь, как бы посланная в нокаут, бой прекращался, и они поднимались наверх. Это Черри объяснила Рите, но сегодня бокс посетил сам Мики, и эта возможность пропала.
Лицо Мики стало мрачным, когда Рита после одного из ударов упала на пол, затем подползла к веревкам и с усилием, при энергичной помощи зрителей, поднялась. Мики ударил в колокол, приказывая обеим вернуться в углы ринга. Зрители крутились вокруг боксеров, обмахивая их полотенцами, пихая им бутылки шампанского так усердно, что пена лилась на грудь. Мики наклонился к Черри и прошипел:
— Слишком сильно.
Затем он пересек ринг, подошел к Рите, маленькой брюнетке из Испании с острыми маленькими грудями, и прошептал ей свое предложение. Ее глаза округлились.
— Тысяча долларов?
— Все, что от тебя требуется — это чтобы на ней показалась кровь.
Он снова ударил в колокол, и обе девушки направились Друг к другу, на их спинах остались следы от плетеных стульев. Черри, блондинка, теперь, казалось, избегала сделать сильный толчок, Рита же усилила натиск и ударила соперницу по голове. Черри закрыла лицо перчатками. Рита принялась ее отчаянно молотить.
— Бей по корпусу! — крикнул Мики.
Рита отступила, у нее вырвался крик.
— Добей ее!
Рита снова ударила в голову.
Черри с грохотом упала на пол и заплакала. Кровь текла из разбитых губ. Рита гордо прошлась мимо канатов, подняв руки.
— Я выиграла! Я выиграла! Плати мне, Мики. Плати!
— Эй, Черри еще не кончила бой! — сказал кто-то из зрителей.
— Не волнуйтесь, — уверил их Мики. — Бой только начался.
Болельщики Черри перебрались через канаты, усадили ее на стул и стали лить шампанское ей на голову. Мики внимательно изучил ее губы.
— Как ты, детка?
— Я не могу поверить, что она уложила меня, — продолжала рыдать Черри и дернулась, потому что шампанское попало на порез.
— Что ж ты хочешь, — засмеялся Мики. — За тысячу баксов она уложит и гориллу.
— Одна вещь — работать за деньги, другая — калечить своих друзей.
— Все имеют свою цену.
— Я — нет.
— И ты тоже. Победитель получает пять тысяч.
— Ну и черт с этим.
— Проигравший проводит месяц на третьем этаже.
Черри уставилась на него широко раскрытыми глазами.
— Целый месяц?
— Каждую ночь. Всю ночь. Подумай об этом, детка.
Он прошептал то же самое на ухо Рите, и улыбка сползла с ее лица. Третий этаж обслуживал богатых чудаков. Специальный охранник с фигурой гориллы следил за тем, чтобы ни одна из девушек не попала в больницу, но, несмотря на это, посетители получали немало из того, за что они платили деньги; обычно девушки менялись. Ни Рита, ни Черри не были обязаны слушаться Мики и его управляющих, но, покинув публичный дом, они могли, да и то с трудом, найти место лишь в секс-клубе, порносалоне или низкопробном баре, где об услугах врача нечего было и думать, или же отправиться искать удачу на дорогах Лонг-Айленд-Сити.
Девушки медленно вышли из помещения, поглядывая друг на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53