— Подожди, — остановил его Регги.
Сзади ехала черная машина, на ее крыше мелькал красный огонь службы ФБР. Увеличив скорость, машина обогнала Таггарта и Регги. Когда еще одна машина, принадлежащая департаменту полиции Нью-Йорка, повернула с дороги на аэропорт на Асториа-бульвар и взвыла ее сирена, грузовик с героином резко повернул наперерез движению, сбил ограждения и остановился, потому что дальше начиналась река. Дверцы распахнулись, два человека выпрыгнули на землю и скрылись в темноте.
Вокруг завывало уже несколько сирен, и Регги толкнул Криса в плечо, так как на светофоре зажегся красный свет. Скоро, казалось, уже каждый третий автомобиль был полицейским и мигал красными или синими огнями.
Таггарт нажал на кнопку, которая давала приказ на уничтожение, и радиопередатчик вспыхнул. И когда Комиссия стала анализировать героин, который они захватили, она могла обнаружить только обгорелый кусочек металла.
— Интересно, чем мне отплатит Мики?
* * *
К дому Мики в Бейсайде подъехала машина, и водитель сказал:
— Ваш отец хочет вас видеть.
Дорога до дома дона Ричарда никогда еще не казалась Мики такой длинной.
Мики, который не спал всю ночь, оценивая ущерб, наспех побрился, оделся и поехал через Квинз, надеясь выпить хотя бы чашку кофе по дороге. Но на просьбу остановиться водитель ответил, что ему это не разрешено. Мики пришлось понюхать кокаин из своего миниатюрного пистолета и этим ограничиться.
— Если бы я не знал тебя, я бы решил, что ты взял меня на прогулку, — мрачно попытался пошутить Мики, на что водитель ответил:
— В следующий раз.
Дом отца утонул в утреннем тумане. Мики вышел из машины, и слуга открыл парадную дверь. Это был плохой признак. Когда дела шли нормально, Мики сам проходил через дверь на кухню. Но сегодня он и сам чувствовал себя больше работником, чем членом семьи, — работником, который крупно проштрафился. Даже мать не показалась с кухни поприветствовать его. Вместо этого кузен, который работал секретарем отца, ожидал в гостиной.
— Где мать?
— Во Флориде.
Куки провел его в библиотеку. Отец сидел во вращающемся кресле у камина. Он повернулся к Мики, холодно улыбнулся и указал на стул.
— Я слышал, что у тебя проблемы.
— Откуда ты знаешь? Шпионы?
— Шпионы? — Дон Ричард усмехнулся. — Я читал газеты. Самый большой в истории груз героина, перехваченный полицией. Кто еще, если не ты?
— Мы.
— Нет. Мы поделим ущерб — но не славу.
— Отец...
— Что, черт побери, ты сделал?
Мики опустил голову:
— Я не знаю.
— Что ты им еще должен?
— Два процента в неделю.
— Полмиллиона долларов в неделю?
Мики поглядел на отца:
— Один месяц я не плачу.
— Отлично. Целый месяц. Почему ты согласился на проценты?
— Мне был нужен героин. Я...
— Как ты собираешься платить?
— Я не знаю.
— Как приобрести еще героин?
— Я ищу, где могу. Есть возможности. Но все малые партии. Тот парень предложил большую партию. Ты знаешь об этом?
— Расскажи мне об этом парне.
Мики рассказал то немногое, что знал о человеке в маске, о катере, о выстреле в охранника и о колоссальном количестве героина, которое было поставлено. Когда он закончил, отец спросил:
— И это все?
— Да.
— Он делал что-нибудь странное?
— Странное? — переспросил Мики. Ему не хотелось рассказывать о той ночи, когда его и его лучшего охранника избили.
— Он сам колется?
— Не думаю.
— Нюхает кокаин?
Мики скривился, когда взгляд отца остановился на его миниатюрном пистолете.
— Нет.
— Значит — ничего.
— Одна вещь, может быть... У него страстишка к Хелен Риззоло.
— Он ее знает?
— Думаю, да.
— Я думаю, Хелен Риззоло знает, кто он такой.
— Отец, этот парень одержим секретностью больше, чем русские: его собственная мать не знает, что он делает.
— Но тебе следует знать, когда ты с кем-нибудь вступаешь в сделку. Тебе следовало знать, кто он такой.
— Как? Я старался, но никто не имеет ни малейшего понятия ни о нем, ни о его помощнике. Как будто они с другой планеты.
— Может быть, ты просто не смог с этим справиться... Тебе не следует нюхать так много наркотиков...
— Я не дурак на этот счет.
— Тогда, может быть, твои мысли заняты боксерскими матчами?
— Это было пять месяцев назад, — запротестовал Мики, раздумывая, кто мог рассказать об этом отцу. — После Дня памяти. А что мне делать сейчас? Это было просто...
— Куда делись те две девушки?
— Ну, я просто сдал их парням, которые хотели их потрахать, пока те были еще в крови. Отец, мы говорим о миллиардном бизнесе. Почему ты говоришь о паре каких-то шлюх? И вообще, существует что-нибудь, о чем тебе не доносят?
— Это именно то, о чем я тебе хочу сказать. Если ты не продумываешь все детали, у тебя не будет получаться ничего. Я хочу знать все. Мои парни знают это. Они не боятся говорить то, что я должен знать. Они знают, что дон Ричард не пристрелит того, у кого плохие новости.
Мики уставился в окно.
— Я по уши в дерьме, отец? — наконец спросил он.
Дон Ричард изобразил на лице улыбку. Мики вспыхнул. Это означало, что отец признал, что его сын не так умен, как он надеялся. Дон Ричард подтвердил его страх.
— Не беспокойся больше на этот счет.
— Что мне делать?
— Прикажи своим людям искать новых поставщиков. Но держись начеку. Комиссия идет по следу. Тони Таглион чует запах крови.
Мики поднял голову:
— Ты возвращаешься, да? Ты хочешь вернуться к делам?
Дон Ричард пожал плечами:
— Может быть, я ушел слишком рано. Может, я устал сидеть здесь.
— А что насчет того парня?
* * *
Дон Ричард отдал распоряжение Салваторе Понте прибыть в его дом на Статен-Айленде. Впервые Понте появился в этом доме много лет назад. Этот высокий красивый человек был тогда студентом колледжа, потом он стал советником дона Ричарда по юридическим вопросам, а когда в этом надобность отпала, стал воспитателем его детей. Успехи Понте увеличивались вместе с успехами семьи, и, оставаясь намного моложе дона Ричарда, он продолжал быть советником у Николаса, а теперь и у «сумасшедшего Мики».
Повестки явиться к дону были разосланы многим, и каждого из них Понте приветствовал с той долей сердечности, которую заслуживал приглашенный. Затем он усадил всех за большой стол, во главе которого сел дон Ричард. Агенты Комиссии, находящиеся за оградой дома в тесном фургоне, терялись в догадках, что происходит. Но это собрание посвящалось тому же самому вопросу: что происходит?
В отличие от «сумасшедшего Мики», которому досталось уже готовое дело, дон Ричард создавал свою империю пятьдесят лет и потому знал все тонкости досконально. У него была собственная философия — он видел в мафии теневое правительство. Профсоюзы, которые он контролировал, были источниками власти и денег, а поборы на бизнес были чем-то вроде налоговой системы. Предоставление займов было для него дверью в законный бизнес. Он воздействовал на общество методами, которые Мики бы и в голову не пришли. Своих людей дон Ричард собрал сюда из многих регионов.
Вопросы, которые было решено рассмотреть, касались разных тем. К удивлению Понте, не было сказано ни слова по поводу потери большой партии героина. Разговор зашел о вторжении Риззоло в Бруклин. Как Риззоло осмелились переманить торговцев наркотиками в Южном Бруклине? Почему сумма займов в Бронксе, а соответственно и доходы упали наполовину? Почему стали более неуступчивыми к требованиям профсоюзов бизнесмены? Дон Ричард расспросил о подробностях убийства Джо Рейна, Вито Империала и Гарри Боно. И консиглиер Понте был удивлен, насколько хорошо дон Ричард знаком с подробностями уличных стычек и взрывов.
Но ответы присутствующих не вносили ясности, порой они были просто нелепы. Дон Ричард сказал, что хотел добиться встречи с братьями Риззоло, но подумал, что для них это слишком большая честь.
— Может быть, — сказал он, — я мог бы послать кого-нибудь повидать дона Эдди в тюрьме?
Консиглиер Понте возразил:
— Дон Эдди такой же, как и его сыновья. Почему ты думаешь, что его послушают?
— Может, он не знает, что они творят. Возможно, надо просто рассказать дону Эдди, что они делают. Он им прикажет прекратить это.
— Но братья Риззоло не так умны, чтобы самим все организовать. Дон Эдди должен стоять за ними.
— Я не уверен, что все это умно, — произнес Цирилло. — Все эти нападения довольно глупы, если вы взглянете на них повнимательнее. Кто выигрывает от них? Таглион и его ФБР. Я не думаю, что дон Эдди глуп. Я думаю, что именно его сыновья одержимы сумасшедшими идеями, пока их старик заперт.
— Дон Эдди предал нас, — возразил Понте.
Дон Ричард отрицательно помахал рукой:
— Он хотел не предавать, а действовать независимо. Это я могу понять. Я не могу простить, но понять могу... Подумайте.
Консиглиер Понте чувствовал разницу между выражением мнения и приказом. Он перестал возражать, а присутствующие в комнате стали обсуждать, как встретиться с доном Эдди. Кто-нибудь должен получить от правительства разрешение на это, и этот кто-то должен был иметь достаточно высокий ранг, чтобы дон Эдди согласился его выслушать. Сейчас не было времени на обиды.
Правительство не могло запретить дону Эдди встречу с адвокатом. Понте собирался нанести визит сам, но ему казалось опасным привлекать внимание к семейству Цирилло. К тому же дон Эдди знал, что Понте ненавидит его за измену дону Ричарду, и мог бы отказаться от встречи. Было бы неприятно отправиться на север штата, почти к канадской границе, чтобы полицейский сказал: «Дон Эдди не хочет вас видеть». Но все же у Понте появилась стоящая идея.
— Есть дочь.
— Что?
— Почему бы нет? Пригласите ее сюда, отнеситесь к ней с уважением, попросите доставить наше послание.
Дон Ричард задумался. В последний раз он видел ее, организовывая ее замужество с сыном владельца казино в Лас-Вегасе десять лет назад, когда ей было только шестнадцать.
Это, казалось, было неплохой возможностью прекратить войну между Риззоло и Конфорти. Но свадьба тогда не состоялась, и это было плохо, поскольку он оказался в дураках.
— Я сомневаюсь, что она придет. Кроме того, даже если она согласится, братья не позволят ей это сделать. Возможно, они подозревают нас в похищении.
— Нет. Видимо, что-то произошло у них внутри семейства.
— Я подумаю об этом.
На следующий день Понте посетил дона Ричарда еще раз и увидел в библиотеке негра, меряющего шагами библиотеку и поглядывающего вокруг, как если бы он оказался на космической станции. Это был тридцатилетний человек в черном костюме, на его руке поблескивало массивное золотое кольцо. Черный появился в этом доме в первый раз. Понте еще раз убеждался в том, что дон Ричард непредсказуем. Не представляя их друг другу, дон Ричард сразу перешел к делу:
— Скажи ему то, что ты сказал мне.
— Он сумасшедший, как клоп в банке.
— Кто?
— Дон Эдди. Он совсем чокнутый.
— Что вы имеете в виду? Откуда вы это узнали?
— Мистер Цирилло попросил меня узнать, что написано в истории болезни. Дон Эдди — совсем идиот.
— Идиот?
Черный показал большой конверт на столе дона Ричарда.
— Мои люди сняли копию. Это все здесь.
Дон Ричард с усмешкой протянул конверт:
— Почитайте.
Понте не мог поверить своим глазам.
— Болезнь Альцгеймера?
— Он готов.
Дон Ричард поднялся, чтобы проводить черного и дружески пожал ему руку. Понте отвернулся, сообразив, что пялится на них обоих. И в семьдесят пять дон Ричард понимал в делах намного больше, чем его сыновья. Дверь закрылась, и они остались вдвоем. Дон Ричард сжал кулаки. Он начинал когда-то свою карьеру тем, что выколачивал деньги из злостных должников.
— Тогда кто руководит? — спросил Понте.
— Братья недостаточно умны, — ответил дон Ричард.
— Кто же управляет делами Риззоло?
— Я думаю, что начинаю это понимать.
* * *
Таггарт узнал о собрании в доме Цирилло от шпионов Регги, своих собственных друзей среди полиции и федеральных агентов, а также через собственные контакты в Президентской комиссии по борьбе с организованной преступностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53