Двойники столкнулись лицом к лицу в дверном проеме, один пытался обмануть другого, притворяясь его отражением в зеркале.
Джон и Фонг рассмеялись.
Когда фильм кончился, она поблагодарила его, пожелала спокойной ночи.
Заперлась в своей спальне.
В 11:14 Джон попытался дозвониться до Балтимора.
Никто не отвечал.
В ночи за окном падал снег.
Воскресное утро, старая леди из дома напротив застала Джона в момент, когда он забирал «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». На его вежливое «с добрым утром» она лишь хлопнула дверью.
Джон приготовил яичницу, Фонг сварила кофе, он сделал тосты, она поджарила бекон в микроволновой печке.
Они уселись за столом рядом со стеклянной дверью черного хода, ели и читали семь фунтов газет. Солнце пыталось растопить снег на улице, по радио передавали Моцарта.
Когда она принялась за «Нью-Йорк таймс», он пошел в душ.
Восемнадцать минут спустя он спускался вниз по ступенькам. По радио исполняли Шопена. Газеты покрывали весь обеденный стол.
— Фонг, — позвал Джон.
Грязные тарелки на кухне.
— Где ты?
Диктор объявил, что наступил полдень.
В гостиной никого. Парадная дверь заперта. Однако цепочка снята.
Джон взбежал наверх. Розовая спальня. Пусто Спальня хозяина. Никого.
Посмотрел сквозь жалюзи в спальне Фрэнка. Ее машины не было.
Балтиморский номер по-прежнему молчит.
Он обыскал ее комнату. Осмотрел одежду: ни одного бюстгальтера. Исчезли ее портфель и сумочка. А вместе с ними и видеокассета, которую она записала для себя, и пистолет.
Прошло девять минут с тех пор, как он вышел из душа и спустился вниз.
Еще пять, и он оделся в зимнюю одежду: теплое белье, джинсы, рубашка, свитер, шапка и перчатки, туристические ботинки и темная альпинистская куртка.
Он брал с собой портфель с бумагами и видеокассетой, даже когда ходил в ванную и туалет. И теперь это был единственный багаж, который он взял с собой.
Надо было оставить пистолет себе.
Снаружи было сыро и влажно, мокрая трава и тающий снег. Бывший обитатель прерий, Джон чувствовал, что все же на дворе весна, а не зима, и эти последние попытки удержаться, предпринимаемые зимой, обречены на провал.
Машины, выстроившиеся вдоль улицы, были пусты.
Ни одна занавеска не задрожала в ближайших домах.
Мальчишка, идущий по тротуару, с трудом тащил на плече лопату для расчистки снега.
Занавески в доме дамы, жившей напротив, были наглухо задернуты.
Газеты в голубой пластиковой обертке лежали на веранде дома наискосок через дорогу. На аллее перед домом никого, никаких следов, кроме собачьих, на тающем снегу.
С площадки между пустым домом и гаражом ему была хорошо видна парадная дверь дома Фрэнка.
Прошел час. Тени стали длинней. Лужи на тротуарах стали подмерзать. Он продрог, ноги занемели. В десять минут четвертого наконец подъехала Фонг.
Никаких машин следом за ней, никто не сидел в машине рядом с ней.
Она возилась с замком и не слышала, как он подкрался к ней сзади.
— Входи, — сказал он.
Она обернулась, попятилась от него, он вошел следом и захлопнул дверь.
— Где ты была? — закричал он.
— Гуляла!
Фонг потянулась к сумочке...
Он «выстрелил» в нее указательным пальцем:
— Я успею раньше!
Она понимающе сверкнула глазами.
— Я собиралась бежать, — сказала она.
— Почему? Почему сейчас? Почему не...
— Потому что я не знаю, могу ли доверять тебе.
— Итак, ты предала меня.
— Я же вернулась!
— Откуда? От кого?
— Из парка... Если я не доверяю тебе, значит, не доверяю никому. А если я не могу доверять никому, тогда... тогда этому надо положить конец.
— Довольно разумно.
— Довольно основательно. — Она села на кушетку, не расстегивая плащ. — Я не знала, застану ли тебя.
— Что ты подумала?
— Что если ты до сих пор здесь, значит, доверяешь мне.
— О, я тупица.
У него разболелась голова. Он потер глаза, стянул перчатки с промерзших пальцев и бросил их на кофейный столик.
— Как ты могла так поступить со мной! — сказал он.
— Пришлось.
— Или ты со мной, или нет.
— Я ведь здесь.
— Никто не отвечает по тому номеру в Балтиморе.
Фонг сверкнула глазами:
— Я ничего не знаю об этом. Я дала тебе ее номер. Если бы это была ложь, если бы я была... в чьей-нибудь команде, мы позаботились бы, чтобы тебе «ответили».
— У тебя есть ответы на все вопросы?
— Не больше, чем у тебя.
Каблуком он подцепил ножку кофейного столика, оттолкнул его в сторону от кушетки. Сел.
— В боевых искусствах, — подумал он вслух, — противник не опасен, пока не подойдет к тебе достаточно близко. Ирония в том, что и ты не можешь нанести встречный удар до этого момента.
Фонг сказала:
— Я рядом с тобой.
Глава 27
Понедельник. Утро. 8:32. Джон сидел за своим столом в аквариуме, разговаривая по телефону. Голубой рассеянный свет, просачивающийся сквозь закрытые жалюзи, рассекал конус желтого света от настольной лампы.
— Ты за этим гоняешься, а не я, — бубнил мужской голос в ухо Джону. — А я даже не собираюсь разговаривать с тобой.
Джон попробовал убедить собеседника:
— Я понимаю...
— Здесь существуют определенные правила. Процедуры. Ты хочешь обойти их, ты действуешь в одиночку. Ты уже обошел их, тебе наплевать на людей. Случится что-нибудь, не случится что-нибудь. Понимаешь, о чем я говорю?
— Но обратиться прямо к тебе было лучшим решением, — сказал Джон.
— Для кого? — проворчал мужчина. — Я только успел согреться после прогулки от метро до работы, а тут ты... В понедельник прямо с утра. Я ненавижу утро понедельника.
— Это самый обыкновенный запрос.
— Какого черта?
— Комитет может продлить слушания, — солгал Джон. — Нам необходимо повторно проверить все наши данные, прежде чем продолжать, в противном случае может закрасться ошибка и это прибавит потом работы всем нам.
— Моему боссу это может не понравиться.
— О, он подумает, что ты спасаешь его задницу. И наградит тебя по достоинству.
— Или пересадит меня в чулан для одежды и обклеит в нем стены отрицательными оценками моей деятельности. Я кладу трубку.
— В таком случае мне придется позвонить непосредственно твоему боссу, — сказал Джон. — Рассказать ему про проблемы сенатора. И о том, как ты отказался помочь.
Его собеседник вздохнул:
— Черт тебя дери, я слишком беспокоюсь за свою пенсию. Немного адреналина полезно для организма, верно?
— Прочищает артерии.
— Итак, что ты хочешь от нас, рабочих пчелок контроля безопасности торговли? Добро пожаловать к нам. У Центрального архива есть маленький подвальчик в Кристалл-сити.
— Нет времени на поездки, — сказал Джон человеку, рабочий стол которого находился по другую сторону Потомака. — Седьмого декабря прошлого года таможенное управление дало добро на отправку груза из Балтимора в Египет на борту Панамского корабля «La Espera».
— Ну, очень может быть.
— Мы получили документы, оформленные таможней, — сказал Джон, — однако ДСП-9 от ваших парней каким-то образом была утеряна при перетасовке.
— И ты тоже интересуешься этой бумажкой?
— Что значит тоже?
— Несколько недель назад я заставил трех моих служащих изрядно попотеть, когда они пытались объединенными усилиями ответить на сенаторский запрос.
— Что ты говоришь, — изобразил удивление Джон.
— Ну ты же знаешь основной принцип канцелярской работы.
— Никогда не останавливаться и никогда не делать то, что тебе полагается делать в данный момент.
— Теперь нам — сенатскому комитету — необходимо все относящееся к этому делу, что вам удалось найти, все, что ты посылал.
— Я переправил копию документов через...
— Ты можешь оказать мне услугу? — перебил Джон.
Его собеседник замолчал.
— Мы в цейтноте. Перешли мне копию через комитет, но не мог бы ты прочитать мне содержание прямо сейчас? По телефону. Буду тебе очень признателен, — добавил Джон.
— Что за чертовщину мне всегда приходится собирать?
— Ну, этого никогда не знаешь наперед.
Мужчина вздохнул:
— Подожди, я поищу папку.
Ужасная музыка терзала Джона, пока он сидел в ожидании. Ломило кости после ночи, проведенной на кушетке Фрэнка. Устал: он так и не смогло конца расслабиться, настороженно прислушиваясь, не послышатся ли в ночи крадущиеся шаги Фонг, спускающейся вниз по ступенькам. Но прождал впустую, утром она сварила кофе. Без корицы. Яичницу-болтунью. Он не сказал о том, что предпочел бы глазунью. Она обещала никуда не выходить. Он кивнул, сделав вид, что поверил ей, «Звони в любое время», — сказала она. Костюмы, упакованные им, слегка помялись, но надеть можно. От снега не осталось и следа, но земля была промерзлой, а ветер холодным. Джону пришлось с милю пройти пешком, пока он добрался до своей машины. С машиной вроде бы все было в порядке. «Хвоста» не было.
— Ну вот она, — пробурчал его собеседник на том конце провода. — ДСП-9, относящаяся к «Имекс», ну и тут еще всякая всячина.
Джон приготовился делать заметки.
— "Имекс", президент компании Клиффорд Джонсон. Ваш парень из представительства, звонивший относительно запроса сенатора...
— Фрэнк Мэтьюс? — спросил Джон.
— Точно, Мэтьюс. Как мы сказали ему, Джонсон обратился к нам за лицензией на экспорт оружия. Он заплатил двести пятьдесят долларов чеком фирмы «Имекс», федеральные агентства не возражали, поэтому мы выдали годовую лицензию. Но он просил лишь одноразовое разрешение — на приобретение и перепродажу кувейтскому военно-инженерному ведомству — не много. Должно быть, дела у этого Джонсона шли неважно.
— Что он перевозил?
— Закуплено у «Материалз системз, инк.» в Балтиморе... Две тысячи фунтов Си-4 и различные детонаторы...
— Пластиковая взрывчатка?
— Да, часто ее так называют, это...
— Почти тонна пластика?
— Ну, это не так и много. «Материалз системз» — исследовательская лаборатория, финансируемая Пентагоном, или по крайней мере финансировалась во времена «холодной войны», когда позволял бюджет. Они, возможно, пытались разгрузить свои склады и заодно поправить свое финансовое состояние. Кувейт собирался использовать Си-4 при восстановительных работах после «Бури в пустыне».
Аккуратно... Не спеши...
Его собеседник сказал:
— Джонсона, по-видимому, использовали для прикрытия сделки. Как одноразовое прикрытие. Возможно, кто-то оказал Джонсону одолжение, позволив срубить легких деньжат.
— В бумагах упоминаются еще какие-нибудь имена?
— Заведующий отделом продаж «Материалз системз» в Балтиморе.
Джон записал его имя и номер телефона, поблагодарил чиновника за помощь. Повесил трубку.
Кто стоит за этой сделкой?
Не надо гадать, узнай.
«Пора», — подумал Джон.
Л как быть с Эммой? Ужасно неприятно.
Телефон. Ответит ли Фонг, если он позвонит?
Провернуть дело через правительственные учреждения — это одно. Тут Джон всегда мог надавить через своих друзей — государственных служащих. «Материалз системз, инк.» же принадлежала частному сектору. Они могли повесить трубку, позвонить в ЦРУ...
Быстро ли все кончилось для Вэй? Или они сначала заставили ее страдать?.. пытали ее? Или просто отвели ее вниз, в сырой бетонный подвал, поставили на колени и приставили дуло пистолета...
Нельзя останавливаться. Надо действовать.
Заведующий отделом продаж из балтиморской фирмы ответил на его звонок, после того как секретарша сказала ему, что на проводе ЦРУ.
— Не часто приходится иметь дело с вашей конторой, — начал тот после того, как Джон представился.
— У меня особые обязанности, — сказал Джон. — Я помогаю в сенате.
— Угу, — ответил специалист по продажам. — Уверен, что так оно и есть.
— Повесьте трубку, наберите вашингтонский номер сената, — сказал Джон, — после чего попросите соединить вас с комитетом по разведке, узнайте в комитете, являюсь ли я представителем управления, и попросите их соединить вас с моим офисом. Я не хочу, чтобы у вас остались какие-нибудь сомнения.
Через пять минут звонок продавца по цепочке коммутаторов дошел до Джона:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52