Он водрузил свою шляпу на голову, повел Джона вниз по лестнице, мимо стола дежурного, где отец молил о снисхождении к своему сыну, прочь на морозную вечернюю улицу.
Оказавшись на улице, Джон спросил:
— Ну что, плохи наши дела?
— Если твои приключения попадут в прессу, это будет катастрофой. Ситуация выйдет из-под нашего контроля. Если Корн пронюхает, у него, черт возьми, будет отличная причина установить за тобой слежку. И за мной.
Они шли вдоль рядов расположившихся на стоянке машин.
— Я подвел вас, — сказал Джон.
— И меня. И управление. И Фрэнка.
— По сути, я провалился, — сказал Джон. — Я сделал неверный шаг, но вызвать огонь на себя было частью ваших указаний.
— Сдерживать огонь...
— Я не волшебник, я агент, — сказал Джон.
— Очень жаль.
Гласс обвел улицу своим тренированным взглядом. Они перешли дорогу, пустынную в этот час, направляясь к скамейке автобусной остановки.
— Садись, — приказал он Джону.
— Вы мой спаситель, — сказал Джон, подчиняясь. — Ваш звонок.
— Этого звонка не должно было быть. — Было холодно, Гласс застегнул свой плащ. — Рассказывай.
— Фрэнк шел по следу одной перевозки Си-4 — возможно, с ней связана видеозапись разговора двух мужчин, которых я не смог идентифицировать со стопроцентной уверенностью. Однако они говорили, что их предприятие санкционировано.
— Пластиковая взрывчатка? — прошептал Гласс. — Как при...
— Как при взрыве Коркоран-центра. Две тысячи фунтов «санкционированного» груза, не считая различных детонаторов и приспособлений.
Шепот Гласса был спокойным и отчетливым:
— На самом деле пустить тысячу фунтов из этой партии на Коркоран-центр... Никаких проблем. Подкупить в Кувейте какого-нибудь рабочего, чтобы он, если спросят, показал, где именно были использованы эти две тысячи фунтов взрывчатки. И концы в воду...
— Она столь же легко могла исчезнуть en route из Балтимора в Египет...
— Скорее всего большая ее часть вообще никогда не покидала страны. — Гласс покачал головой. — Эта видеокассета при тебе?
— Лежит припрятанная.
— У тебя ее нет с собой? Чтобы я смог...
— А вы думали, я постоянно ношу ее с собой, чтобы в любой момент иметь возможность порвать ее?
Гласс в сомнении хмыкнул:
— Какие-нибудь прямые следы, ведущие к управлению? К кому-нибудь конкретно?
— Возможно, замешан парень, которого зовут Филип Дэвид. Это был его дом, тайное убежище, в котором мне досталось, возможно, от него же. Фил Дэвид входил в команду, занимавшуюся перевозкой, скорее всего это именно он написал письмо сенатору Фаерстоуну...
— Пытаясь выгодно продать то, что ему известно о взрыве...
— И что потом? — спросил Джон.
— Он вспугнул... того, кто осуществлял контроль.
— Кто бы ни устроил это представление, он хитер. И жесток.
— Скорее всего Фрэнка убрали, когда он зацепился за заявление Фила Дэвида, попробовав свести факты воедино.
— Почему бы вам не прибавить сюда и Клифа Джонсона. Держу пари, его машина не случайно взорвалась в Париже, кто-то постарался.
— У тебя есть какие-нибудь доказательства? — шепотом поинтересовался Гласс.
— Если и есть какие-нибудь доказательства, они в руках у французов. Но я готов поспорить — тот, кто это сделал, был достаточно умелым, чтобы снарядить хорошую бомбу и скрыть все доказательства того, что это не обычная катастрофа.
— Почему убили Клифа Джонсона?
— После взрыва Коркоран-центра он, возможно, связался «не с теми парнями». Думал, что ведет свои дела с нами, с ЦРУ.
— Вот как? — сказал Гласс.
К остановке с грохотом подкатил городской автобус. Гласс махнул ему рукой. Автобус промчался мимо, не останавливаясь.
Гласс повторил:
— Вот как? С ЦРУ?
— Не с той частью, к которой принадлежу я, — сказал Джон. — Однако «затерявшиеся» запросы Фрэнка... наводят на определенные мысли...
Гласс прижал руку ко лбу, потеребил поля своей шляпы:
— Ахмед Нарал...
Сердце екнуло. Сохраняй спокойствие. Сконцентрируйся.
— ЦБТ был слеплен наспех из имевшихся ресурсов, — сказал Гласс, — не только нашего управления, которому наплевать на все это, но и ФБР, Пентагона. В результате — полный хаос в данных, новые категории, новые методы поиска... Центр до сих пор недостаточно автономен, до сих пор ограничен рамками меж — и внутриуправленческой политики. Черт возьми, простое переименование файла может потребовать созыва совещания!
— Меня это мало волнует, — сказал Джон.
— Тебе легче. Мне же всегда приходится помнить, что политика — это искусство возможного. Ахмед Нарал... Я проверил все, что имеется в моем центре по борьбе с терроризмом на сегодняшний день. Сам, стараясь не оставлять никаких следов в компьютерах или хранилищах с документами или... Он получил доступ на уровень, гораздо выше того, который он должен был иметь, выше, чем Карлос или Абу Найдел. И мне не удалось идентифицировать подписи людей, санкционировавших этот допуск. Однако все эти документы хранятся в оперативном отделе, и ни один из материалов не проходит ниже уровня заместителя директора.
— Аллен и Вудруфт, — сказал Джон, — в Бейруте...
— Полагаю, не стоит сейчас вспоминать чертов Бейрут, — сказал Гласс. — Ограничимся Нью-Йорком и Вашингтоном.
— Если...
— Не будем больше об этом, — прервал его Гласс. — По крайней мере до тех пор, пока не узнаем об этом больше!
— Если Нарал в течение многих лет был нашим капиталом, если мы помогли ему добыть некоторое количество Си-4, полагая, что он использует его на Среднем Востоке или против Каддафи, или Саддама Хусейна...
— Они оба ненавидят его до сих пор, бывшие союзники стали самыми заклятыми врагами...
— ...и наш старый «друг» Нарал решил подложить нам свинью. Не знаю точно, что им двигало: самолюбие, жажда власти или денег...
— Об этом ничего не известно.
— Нет?
— Нет.
— Вы можете воспользоваться компьютерными базами данных, — сказал Джон, — запустить программу поиска всего, что относится к Филу Дэвиду и...
— И засветиться — сейчас ни друзья, ни враги не знают, чем мы заняты.
Ночь была тиха. Мужчина на противоположной стороне улицы выгуливал таксу.
— Собачья жизнь! — прошептал Джон.
— Черт! — Гласс посмотрел на свои часы. — Если я не доберусь до Лэнгли и не предприму соответствующих мер, чтобы прикрыть тебя...
— Кто был тот «пиджак», которого вы купили в полицейском участке?
— Он помощник прокурора Соединенных Штатов в Северной Вирджинии, — сказал Гласс. — Очень честолюбив. Очень заинтересован в сотрудничестве. Я и раньше пользовался его услугами. Он проследит, чтобы капитан извлек всю информацию, связанную с тобой, из папок и памяти компьютеров. Интересно, насколько близко мы подошли к развязке этого дела?
— Оно закончится, когда мы пригвоздим тех, кто убил Фрэнка! Когда узнаем, за чем он охотился! А до тех пор...
— Как ты верно заметил, ты всего лишь агент. Я для тебя старший офицер. И ты в моей тетиве.
— Тогда натяните ее, — спокойно сказал Джон. Его взгляд был ясным.
Мимо них со свистом проносились машины, запоздалые покупатели ехали в магазины; изнуренные родители спешили домой к своим детям.
— Вы пришли ко мне, — сказал Джон.
— Ты и без меня влез бы во все это.
Они сидели на скамейке автобусной остановки холодной ночью, какдва школьника, почему-то оказавшихся вдали от дома в столь поздний час. Истина сидела между ними на этой скамейке.
— Мы на одной стороне, — вздохнул Гласс. — Должны быть на одной.
Он еще раз посмотрел на часы.
— Как Филип Дэвид узнал о твоем визите?
— Над дверью была закреплена пластиковая коробочка с датчиком. Микропередатчик, извлеченный из наших запасов, или Пентагона, или ФБР, или...
— Или просто купленный, — подсказал Гласс.
— Дверь открывается, датчик срабатывает, передается сигнал. Я полагаю, он пользовался этим домом как тайником для передачи сообщений. По всей вероятности, он сунул агенту по продаже недвижимости несколько баксов. В хорошие дни вряд ли кто позарится на этот дом. И все это время...
Кто-либо приходивший с письмом для него открывал дверь, и при этом где-нибудь неподалеку, возможно, у него под подушкой, автоматически включался звонок. И в этот раз он, как всегда, отправился за сообщением, но перед тем, как войти, заглянул в окно, увидел меня, не отступил... Рискованная игра. Даже, можно сказать, безнадежная.
— Однако его тактика сработала, а твоя потерпела неудачу.
— В этот раз да.
— Ты сможешь разыскать его?
— Или он сам разыщет меня. Я нужен ему.
— Это ты так думаешь. — Гласс в очередной раз посмотрел на часы. Ругнулся.
— Давайте попробуем задержать его, — сказал Джон. — Прямо сегодня вечером.
— У тебя есть на примете кто-нибудь, кому мы могли бы довериться? — спросил Гласс. — После этого, после того, что произошло с Фрэнком, к кому в управлении мы могли бы обратиться?
— Можно обратиться ко всем сразу. Трубить во все трубы, звонить во все колокола. Даже если среди нас и оказалось несколько плохих парней, то число хороших гораздо больше...
— Мы запнемся об их самые лучшие намерения. И к тому же не забывай про царящую везде бюрократию. Про межведомственные барьеры. И рефлекторное нежелание рисковать своей задницей. Фактически у нас нет доказательств, что кто-нибудь, кроме Фрэнка, ну и нас с тобой, занимается чем-то нелегально. А верхушка, как в Лэнгли, так и в Белом доме, назовет это паранойей. Или случайностью, не относящейся к делу. А тайный скандал вызовет в управлении «охоту на ведьм», и первыми сожгут предвестников, измазавших белые стены управления своими несанкционированными действиями. Или я не прав? — спросил Гласс. — Разве американское правительство не стоит на страже порядка и закона?
Джон промолчал.
— Что еще ты утаил от меня? — спросил Гласс.
— Ничего существенного.
— Я предпочел бы сам решать, что важно, а что нет.
— Решайте что хотите, я один на линии огня.
— Нет. На этой линии управление. Я на этой линии. И Фрэнк.
— И я.
— Да, и ты. Если Фрэнк был ликвидирован, тебя тоже должны убрать.
— Не смогут до тех пор, пока я готов к бою.
Гласс заметил:
— Осторожность, а не храбрость сохраняет агенту жизнь.
— Противник не станет наносить мне удар, пока не выяснит, чем я ему угрожаю и что раскопал Фрэнк.
— Тогда тебе следует держать врага в неведении.
— И вызвать огонь на себя, вынудив его раскрыться. Чтобы вы смогли взять его без лишнего шума. Ведь вы хотите именно этого?
— И этого тоже.
— А как насчет меня? — поинтересовался Джон.
— Выполняй свое дело без ошибок и аккуратно... Я постараюсь сохранить твою голову на плечах.
— Это вроде бы входит и в мои планы.
— Вроде бы?
Джон пожал плечами.
— Для меня, — сказал Гласс, — верность стоит на первом месте.
— Вы уже говорили, что вынуждены доверять мне.
— Ты не подчинился моему приказу и встретился с детективом Гринэ.
— Полагаю, это был удачный ход. Пока все шло хорошо.
— Пока. — Гласс ненадолго задумался. — Корн может вынудить оперативный отдел, или отдел генерального инспектора, или правовой отдел задержать тебя — однако на самом деле это будут силы Корна. Он может заставить Зелла надавить на тебя. Никому не поддавайся. В тот момент, когда ты скажешь что-нибудь, сделаешь что-нибудь, признаешься в чем-нибудь... мы потеряем контроль, и это будет конец.
— Я понимаю: сохранять контроль и сдерживать давление.
— Если Корн посадит тебя сегодня вечером в кутузку, молчи. Ничего не признавай, даже то, что ты был здесь. Не подведи меня, — сказал Гласс. — Не подведи Фрэнка.
Мимо их скамейки медленно проехала машина. Оба мужчины напряглись. За рулем сидела усталая мамаша. Она скользнула взглядом по скамейке, проехала мимо.
— Я не люблю подводить людей. — Голос Джона был ровным.
— Проявляй хитрость и упорство, — посоветовал Гласс. — Сосредоточься на поиске следов Фрэнка, всех его следов. Береги пленку и другие улики, которые сможешь раздобыть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52