Позволим копам взять на себя ответственность за официальные заявления. Во всяком случае, это наше внутреннее, домашнее дело, так что... нет проблем.
— Если не считать одного — погибшего человека, — заметил Джон.
Все посмотрели на него. Вудруфт потер переносицу:
— Джон, мы тоже потеряли товарища. Наше горе, возможно, не столь велико, как твое, черт возьми, он ведь сидел совсем рядом с тобой, когда произошло убийство. Ты потрясен. Травмирован. Возможно, даже чувствуешь вину за то, что выжил. Гнев в конце концов. Но поверь мне, мы приложим все усилия, чтобы разобраться в этом деле. И все мы чертовски сожалеем о случившемся.
— Под огнем ты вел себя достойно, — сказал Гласс.
— Адская работа, — добавил Вудруфт.
— Все, что я делал, — это стремился выжить.
— Никто не посмеет упрекнуть тебя, — сказал Гласс.
Не думай, не переживай, не...
— Господа, — сказал Аллен, — выразим еще раз наши искренние соболезнования Джону, и я думаю, мы можем обойтись без дальнейших расспросов.
— Пока, — не преминул ввернуть слово Корн. Аллен, занимавший среди присутствовавших самое высокое положение, вышел.
— Мигель, — сказал Вудруфт, обращаясь к руководителю, в ведении которого находилась работа по связям с конгрессом, — нам с тобой надо на минутку задержаться.
— Джон, ты тоже, пожалуйста, останься.
Загремели отодвигаемые стулья.
Корн уставился на Вудруфта, но, заметив, что Гласс, в свою очередь, наблюдает за ним, важно прошествовал мимо крупнейшего авторитета по борьбе с терроризмом.
Дверь закрылась. За круглым столом остались трое.
— Джон, — сказал непосредственный босс Джона, Зелл, — мне чертовски неприятно. Но мы были вынуждены задать тебе эти проклятые вопросы.
— Нашим проблемам нет конца, — сказал Вудруфт.
Зелл сказал:
— Катастрофа...
— Подозрительная катастрофа, — огрызнулся Джон.
— Фрэнк мертв, — сказал Зелл. — Но все же надо стараться исходить из реальностей этого города.
— Реальностью является труп Фрэнка, — сказал Джон.
— Это сегодня, — сказал Вудруфт. — Реальностью завтрашнего дня являются решающие слушания в сенате. От них зависит финансирование управления в ближайшие годы.
— Деньги. — Джон покачал головой.
— Средства, — поправил его Вудруфт, — для выполнения возложенных на нас задач. Чтобы мы имели возможность делать то, что обязаны делать.
— Необходимо осознать, что смерть Фрэнка — трагическая реальность, несчастный случай. В эти дни мы, Пентагон, департамент торговли, мы все вынуждены вести борьбу, не уставая напоминать этой кучке политиков, распределяющих бюджетные ассигнования, о тех войнах, террористах и экономических катастрофах, которые угрожают Америке, если они не выделят нам деньги для создания условий перехода к этому чертову новому миру, — сказал Зелл.
— Но какое отношение это имеет ко мне? К тому, что произошло с...
— Давай исходить из реальностей, — повторил Зелл. — Фрэнк был пожилой человек. С его уходом на слушаниях, через которые нам надо пройти... без тебя нам не обойтись, не столько для того, чтобы что-либо делать, сколько...
— Создать красивый фасад, — сказал Джон. — Одна смерть — это проблема, две — уже потери...
— Ты поднимаешь вопросы, не относящиеся к сути дела, — сказал Вудруфт.
Зелл, желая привлечь к себе их внимание, поднял ладонь вверх:
— Если тебе необходимо какое-то время...
— Что я с ним буду делать? — прошептал Джон. — Возьму большой отпуск после того как... Я буду координировать расследование, придется побегать...
— Твои усилия понадобятся нам для других, не менее важных целей, — сказал Зелл.
— Кроме того, такое решение нельзя назвать благоразумным, — поддакнул Вудруфт. — Ты тоже в некотором смысле являешься участником этих трагических событий. Если ты влезешь в расследование этого
дела, Корн начнет суетиться. Сейчас управлению меньше всего нужна лишняя суета.
— Мы будем держать тебя в курсе дела, — добавил он.
Два руководителя помолчали, наблюдая за реакцией Джона.
«Характерная черта „конторы“. Логика „конторы“. Все держать в секрете», — подумал Джон.
Прояви благоразумие. Согласись. Прими это. Поверь. Постарайся.
— Мы профессионалы, — сказал Вудруфт. — И не можем забывать об этом.
Скажи им то, что они хотят услышать:
— Я могу выполнять свою обычную работу.
Джон чувствовал легкое напряжение, исходящее от этих двух начальников.
— Я тоже скорее предпочел бы подорваться на мине, — сказал Зелл. Он встал и обошел вокруг стола, похлопал Джона по плечу и вышел.
«Похоже, пора уходить», — подумал Джон. Как только дверь за Зеллом закрылась. Дик Вудруфт придвинул свой стул поближе к Джону. Дернув себя за мочку уха, Вудруфт сказал:
— Здесь можно разговаривать, абсолютно ничего не опасаясь. Это мне подтвердил сам Аллен. Джон, ты действительно в порядке?
— Нет, но... да, я в порядке. Возможно, обзаведусь парочкой новых кошмаров.
— Полагаю, увеличение числа дурных снов должно уменьшать частоту повторения какого-либо одного кошмара.
— Обязательно расскажу тебе, так ли это.
Джон обхватил лоб руками и уперся локтями в стол. Дик Вудруфт наблюдал за ним. Когда Джон поднял на него глаза, его взгляд был холодным и жестким.
— Управление уже похоронило Фрэнка, не так ли? — спросил он.
— Его похороны не моя забота. И не твоя.
— Да пропади она пропадом, эта работа! Он был моим другом — не братом по крови, но все же мы работали в паре больше года! Я многим ему обязан!
— Я знал его дольше, чем...
— Кроме того, — сказал Джон, — если кто-то безнаказанно убивает одного из нас, тогда этот кто-то может убить любого из нас. И сделает это. Мы должны быть большими дураками, чтобы не сделать что-нибудь для...
— Мы сделаем все возможное, — сказал Вудруфт. — Но мы, а не ты.
— Обещаешь? — Джон спрашивал не начальника, а старого друга.
— Клянусь жизнью, — был ответ.
Вудруфт продолжил:
— Я настаиваю, чтобы ты занялся работой, связанной с сенатом, потому что ты идеально подходишь для этого. Свой человек в конгрессе, эксперт по Азии, который не вопит о «провале во Вьетнаме». Ты знаком с этой кухней, ССРДСПШ. Кроме того, я всегда хотел, чтобы ты работал с Фрэнком. Став его тенью, ты мог научиться гораздо большему, чем на любом другом месте.
— Да, это так.
— Идеальный человек для такой работы, — повторил Вудруфт. — До сегодняшнего дня ты полностью оправдывал оказанное тебе доверие. До сих пор. Оставайся таким, чтобы я мог продолжать гордиться тобой. Мы разобрались с этим делом? — добавил он.
— Я — да, — сказал Джон. Облизнул губы. Его голос смягчился, когда он спросил шефа: — Скажи мне, почему?
Вудруфт положил руку на плечо Джона.
— Не ищи причин в каждом повороте судьбы. Всякое случается. Как офицер секретной службы, ты знаешь, что цепочки событий могут случайно объединяться, но это может еще ничего не значить. Смерть Фрэнка останется загадкой для нас до тех пор, пока мы не найдем того, кто нажал на курок. Но все, черт возьми, говорит о том, что улицы в этой стране не безопасны, а дома напичканы оружием; он умер потому, что оказался там.
— Там же был и я. Несчастный случай или убийство, но я тоже мог быть убит.
— Тебе остается только примириться с этой мыслью. Вопрос в том, сможешь ли ты с этим примириться и продолжать выполнять свою работу? Я пойму тебя, что бы ты ни сказал. Но мне нужен искренний ответ.
Скажи это. Поверь в это:
— Вы можете рассчитывать на меня.
— Хорошо. Не пренебрегай своими сомнениями. Способность задавать вопросы — это то, что делает нас людьми. А уверенность в своих убеждениях предохраняет от ошибок в работе.
Джон покачал головой.
— Я до сих пор нахожусь в некотором оцепенении.
— Хорошая новость — то, что самое худшее уже позади, — сказал Вудруфт. — Плохая новость — что это худшее произошло.
«Интересно, эта комната действительно не прослушивается?» — подумал Джон. А вслух добавил:
— Я чувствовал себя здесь костью. Костью, брошенной своре собак.
— Дружески к тебе относящихся собак.
— Почему Гласс защищал меня? Мы ведь с ним не знакомы.
— Он знает о тебе, — вздохнул Вудруфт, — по Гонконгу.
— Ну и почему это произвело на него такое впечатление?
— Помнишь Джерри Барбера?
В памяти всплыли легенды, обраставшие со временем все новыми и новыми подробностями, и официальные секретные доклады, которые он читал. Джон спросил:
— Он был тем самым парнем, который...
— Бейрут, начало 80-х. Джерри Барбер, Харлан Гласс, Роджер Аллен, я и еще десяток других, действуя под дипломатическим прикрытием, занимались ликвидацией террористических групп, освобождали заложников. Джерри захватили на улице во время выполнения операции, которую он проводил вместе с Харланом. Все произошло во время обычного прочесывания кварталов в районе, где, по их подозрениям, должен был находиться один из руководителей террористов. Харлан знал, что Джерри могли пытать, поэтому не стал дожидаться, пока начнет действовать управление. Формально он нарушил существовавшие инструкции. В течение тридцати двух часов он ни на минуту не выпускал их из виду, преследовал боевиков прямо в их чертовых горах, один, без поддержки. Обезвредил группу из трех бойцов джихада, похитивших Джерри. Вынес тело Джерри на себе. Поэтому Харлан знает о Гонконге... и ты, по-видимому, принадлежишь к тому типу людей, который ему по душе. Кроме того, он, как и ты, бывший оперативник. Возможно, в душе он до сих пор сожалеет, что уже не может непосредственно заниматься оперативной работой. И если мы вынуждены терпеть этот чертов центр, тогда по крайней мере нам повезло, что именно он сидит в кресле управляющего ЦБТ, удерживая эту раковую опухоль от пожирания нас живьем. Плюс к тому, в случае с Фрэнком Харлан поможет нам держать все под контролем.
Твердо. Непринужденно. Спокойно.
— Почему Корн так набросился на меня? — спросил Джон.
— Такова его работа. — Вудруфт покачал головой. — Он заведует службой безопасности. Такая работа делает людей прокаженными, и они начинают считать весь остальной мир больным. Кроме того, он знает, что ты получил боевое крещение в оперативном отделе, и не существует такого человека в службе безопасности, которому удалось бы возглавить оперативный отдел. Поэтому он находится на таком уровне, который ты можешь миновать. К тому же, если в том, что случилось, есть что-то подозрительное, это его проблема.
— Я думал, искать проблемы — это именно то, для чего мы все существуем.
— Нет, — сказал Дик, — мы существуем для того, чтобы избегать проблем.
— Нельзя всегда лишь избегать.
— Но мы должны с осторожностью относиться к таким случаям.
Два друга некоторое время сидели молча.
— Что, по-твоему, я должен делать? — спросил Джон.
— Свою обычную работу. Надеяться. Верить. Ате-перь отправляйся домой.
Те же люди, которые забирали Джона из госпиталя, отвезли его домой. Только Мэри с ними не было.
— У нее неотложные дела, — объяснил мистер Джон.
«Должна написать отчет», — подумал Джон. Они проводили его до двери дома, прошли внутрь, тем самым без всяких слов убедив его, что там безопасно.
— Ты хочешь, чтобы мы осмотрели окрестности? — спросил Драконий глаз.
— Но только не окрестности моего дома.
Было 4:17, когда они ушли. Джон сел на кушетку. Почувствовав, что день близится к концу, он встал, включил все светильники, какие только были в доме. В спальне он посмотрел на красный механический будильник: 6:33. Он отнес тикающие часы в гостиную.
Ветер стучал в окно. Тянуло холодом. Всего лишь ветер. Неожиданно он почувствовал страшный голод. Он собирался купить жареных пончиков с шоколадом в кафетерии «Пластик палас» в подвале «Рассел сенат офис билдинг», когда они с Фрэнком пойдут...
В холодильнике должен быть жареный цыпленок из супермаркета. Он вытащил его из пластиковой упаковки и сунул в микроволновую печку, поставив таймер на три минуты и одну секунду, — он ненавидел случайность даже в числах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Если не считать одного — погибшего человека, — заметил Джон.
Все посмотрели на него. Вудруфт потер переносицу:
— Джон, мы тоже потеряли товарища. Наше горе, возможно, не столь велико, как твое, черт возьми, он ведь сидел совсем рядом с тобой, когда произошло убийство. Ты потрясен. Травмирован. Возможно, даже чувствуешь вину за то, что выжил. Гнев в конце концов. Но поверь мне, мы приложим все усилия, чтобы разобраться в этом деле. И все мы чертовски сожалеем о случившемся.
— Под огнем ты вел себя достойно, — сказал Гласс.
— Адская работа, — добавил Вудруфт.
— Все, что я делал, — это стремился выжить.
— Никто не посмеет упрекнуть тебя, — сказал Гласс.
Не думай, не переживай, не...
— Господа, — сказал Аллен, — выразим еще раз наши искренние соболезнования Джону, и я думаю, мы можем обойтись без дальнейших расспросов.
— Пока, — не преминул ввернуть слово Корн. Аллен, занимавший среди присутствовавших самое высокое положение, вышел.
— Мигель, — сказал Вудруфт, обращаясь к руководителю, в ведении которого находилась работа по связям с конгрессом, — нам с тобой надо на минутку задержаться.
— Джон, ты тоже, пожалуйста, останься.
Загремели отодвигаемые стулья.
Корн уставился на Вудруфта, но, заметив, что Гласс, в свою очередь, наблюдает за ним, важно прошествовал мимо крупнейшего авторитета по борьбе с терроризмом.
Дверь закрылась. За круглым столом остались трое.
— Джон, — сказал непосредственный босс Джона, Зелл, — мне чертовски неприятно. Но мы были вынуждены задать тебе эти проклятые вопросы.
— Нашим проблемам нет конца, — сказал Вудруфт.
Зелл сказал:
— Катастрофа...
— Подозрительная катастрофа, — огрызнулся Джон.
— Фрэнк мертв, — сказал Зелл. — Но все же надо стараться исходить из реальностей этого города.
— Реальностью является труп Фрэнка, — сказал Джон.
— Это сегодня, — сказал Вудруфт. — Реальностью завтрашнего дня являются решающие слушания в сенате. От них зависит финансирование управления в ближайшие годы.
— Деньги. — Джон покачал головой.
— Средства, — поправил его Вудруфт, — для выполнения возложенных на нас задач. Чтобы мы имели возможность делать то, что обязаны делать.
— Необходимо осознать, что смерть Фрэнка — трагическая реальность, несчастный случай. В эти дни мы, Пентагон, департамент торговли, мы все вынуждены вести борьбу, не уставая напоминать этой кучке политиков, распределяющих бюджетные ассигнования, о тех войнах, террористах и экономических катастрофах, которые угрожают Америке, если они не выделят нам деньги для создания условий перехода к этому чертову новому миру, — сказал Зелл.
— Но какое отношение это имеет ко мне? К тому, что произошло с...
— Давай исходить из реальностей, — повторил Зелл. — Фрэнк был пожилой человек. С его уходом на слушаниях, через которые нам надо пройти... без тебя нам не обойтись, не столько для того, чтобы что-либо делать, сколько...
— Создать красивый фасад, — сказал Джон. — Одна смерть — это проблема, две — уже потери...
— Ты поднимаешь вопросы, не относящиеся к сути дела, — сказал Вудруфт.
Зелл, желая привлечь к себе их внимание, поднял ладонь вверх:
— Если тебе необходимо какое-то время...
— Что я с ним буду делать? — прошептал Джон. — Возьму большой отпуск после того как... Я буду координировать расследование, придется побегать...
— Твои усилия понадобятся нам для других, не менее важных целей, — сказал Зелл.
— Кроме того, такое решение нельзя назвать благоразумным, — поддакнул Вудруфт. — Ты тоже в некотором смысле являешься участником этих трагических событий. Если ты влезешь в расследование этого
дела, Корн начнет суетиться. Сейчас управлению меньше всего нужна лишняя суета.
— Мы будем держать тебя в курсе дела, — добавил он.
Два руководителя помолчали, наблюдая за реакцией Джона.
«Характерная черта „конторы“. Логика „конторы“. Все держать в секрете», — подумал Джон.
Прояви благоразумие. Согласись. Прими это. Поверь. Постарайся.
— Мы профессионалы, — сказал Вудруфт. — И не можем забывать об этом.
Скажи им то, что они хотят услышать:
— Я могу выполнять свою обычную работу.
Джон чувствовал легкое напряжение, исходящее от этих двух начальников.
— Я тоже скорее предпочел бы подорваться на мине, — сказал Зелл. Он встал и обошел вокруг стола, похлопал Джона по плечу и вышел.
«Похоже, пора уходить», — подумал Джон. Как только дверь за Зеллом закрылась. Дик Вудруфт придвинул свой стул поближе к Джону. Дернув себя за мочку уха, Вудруфт сказал:
— Здесь можно разговаривать, абсолютно ничего не опасаясь. Это мне подтвердил сам Аллен. Джон, ты действительно в порядке?
— Нет, но... да, я в порядке. Возможно, обзаведусь парочкой новых кошмаров.
— Полагаю, увеличение числа дурных снов должно уменьшать частоту повторения какого-либо одного кошмара.
— Обязательно расскажу тебе, так ли это.
Джон обхватил лоб руками и уперся локтями в стол. Дик Вудруфт наблюдал за ним. Когда Джон поднял на него глаза, его взгляд был холодным и жестким.
— Управление уже похоронило Фрэнка, не так ли? — спросил он.
— Его похороны не моя забота. И не твоя.
— Да пропади она пропадом, эта работа! Он был моим другом — не братом по крови, но все же мы работали в паре больше года! Я многим ему обязан!
— Я знал его дольше, чем...
— Кроме того, — сказал Джон, — если кто-то безнаказанно убивает одного из нас, тогда этот кто-то может убить любого из нас. И сделает это. Мы должны быть большими дураками, чтобы не сделать что-нибудь для...
— Мы сделаем все возможное, — сказал Вудруфт. — Но мы, а не ты.
— Обещаешь? — Джон спрашивал не начальника, а старого друга.
— Клянусь жизнью, — был ответ.
Вудруфт продолжил:
— Я настаиваю, чтобы ты занялся работой, связанной с сенатом, потому что ты идеально подходишь для этого. Свой человек в конгрессе, эксперт по Азии, который не вопит о «провале во Вьетнаме». Ты знаком с этой кухней, ССРДСПШ. Кроме того, я всегда хотел, чтобы ты работал с Фрэнком. Став его тенью, ты мог научиться гораздо большему, чем на любом другом месте.
— Да, это так.
— Идеальный человек для такой работы, — повторил Вудруфт. — До сегодняшнего дня ты полностью оправдывал оказанное тебе доверие. До сих пор. Оставайся таким, чтобы я мог продолжать гордиться тобой. Мы разобрались с этим делом? — добавил он.
— Я — да, — сказал Джон. Облизнул губы. Его голос смягчился, когда он спросил шефа: — Скажи мне, почему?
Вудруфт положил руку на плечо Джона.
— Не ищи причин в каждом повороте судьбы. Всякое случается. Как офицер секретной службы, ты знаешь, что цепочки событий могут случайно объединяться, но это может еще ничего не значить. Смерть Фрэнка останется загадкой для нас до тех пор, пока мы не найдем того, кто нажал на курок. Но все, черт возьми, говорит о том, что улицы в этой стране не безопасны, а дома напичканы оружием; он умер потому, что оказался там.
— Там же был и я. Несчастный случай или убийство, но я тоже мог быть убит.
— Тебе остается только примириться с этой мыслью. Вопрос в том, сможешь ли ты с этим примириться и продолжать выполнять свою работу? Я пойму тебя, что бы ты ни сказал. Но мне нужен искренний ответ.
Скажи это. Поверь в это:
— Вы можете рассчитывать на меня.
— Хорошо. Не пренебрегай своими сомнениями. Способность задавать вопросы — это то, что делает нас людьми. А уверенность в своих убеждениях предохраняет от ошибок в работе.
Джон покачал головой.
— Я до сих пор нахожусь в некотором оцепенении.
— Хорошая новость — то, что самое худшее уже позади, — сказал Вудруфт. — Плохая новость — что это худшее произошло.
«Интересно, эта комната действительно не прослушивается?» — подумал Джон. А вслух добавил:
— Я чувствовал себя здесь костью. Костью, брошенной своре собак.
— Дружески к тебе относящихся собак.
— Почему Гласс защищал меня? Мы ведь с ним не знакомы.
— Он знает о тебе, — вздохнул Вудруфт, — по Гонконгу.
— Ну и почему это произвело на него такое впечатление?
— Помнишь Джерри Барбера?
В памяти всплыли легенды, обраставшие со временем все новыми и новыми подробностями, и официальные секретные доклады, которые он читал. Джон спросил:
— Он был тем самым парнем, который...
— Бейрут, начало 80-х. Джерри Барбер, Харлан Гласс, Роджер Аллен, я и еще десяток других, действуя под дипломатическим прикрытием, занимались ликвидацией террористических групп, освобождали заложников. Джерри захватили на улице во время выполнения операции, которую он проводил вместе с Харланом. Все произошло во время обычного прочесывания кварталов в районе, где, по их подозрениям, должен был находиться один из руководителей террористов. Харлан знал, что Джерри могли пытать, поэтому не стал дожидаться, пока начнет действовать управление. Формально он нарушил существовавшие инструкции. В течение тридцати двух часов он ни на минуту не выпускал их из виду, преследовал боевиков прямо в их чертовых горах, один, без поддержки. Обезвредил группу из трех бойцов джихада, похитивших Джерри. Вынес тело Джерри на себе. Поэтому Харлан знает о Гонконге... и ты, по-видимому, принадлежишь к тому типу людей, который ему по душе. Кроме того, он, как и ты, бывший оперативник. Возможно, в душе он до сих пор сожалеет, что уже не может непосредственно заниматься оперативной работой. И если мы вынуждены терпеть этот чертов центр, тогда по крайней мере нам повезло, что именно он сидит в кресле управляющего ЦБТ, удерживая эту раковую опухоль от пожирания нас живьем. Плюс к тому, в случае с Фрэнком Харлан поможет нам держать все под контролем.
Твердо. Непринужденно. Спокойно.
— Почему Корн так набросился на меня? — спросил Джон.
— Такова его работа. — Вудруфт покачал головой. — Он заведует службой безопасности. Такая работа делает людей прокаженными, и они начинают считать весь остальной мир больным. Кроме того, он знает, что ты получил боевое крещение в оперативном отделе, и не существует такого человека в службе безопасности, которому удалось бы возглавить оперативный отдел. Поэтому он находится на таком уровне, который ты можешь миновать. К тому же, если в том, что случилось, есть что-то подозрительное, это его проблема.
— Я думал, искать проблемы — это именно то, для чего мы все существуем.
— Нет, — сказал Дик, — мы существуем для того, чтобы избегать проблем.
— Нельзя всегда лишь избегать.
— Но мы должны с осторожностью относиться к таким случаям.
Два друга некоторое время сидели молча.
— Что, по-твоему, я должен делать? — спросил Джон.
— Свою обычную работу. Надеяться. Верить. Ате-перь отправляйся домой.
Те же люди, которые забирали Джона из госпиталя, отвезли его домой. Только Мэри с ними не было.
— У нее неотложные дела, — объяснил мистер Джон.
«Должна написать отчет», — подумал Джон. Они проводили его до двери дома, прошли внутрь, тем самым без всяких слов убедив его, что там безопасно.
— Ты хочешь, чтобы мы осмотрели окрестности? — спросил Драконий глаз.
— Но только не окрестности моего дома.
Было 4:17, когда они ушли. Джон сел на кушетку. Почувствовав, что день близится к концу, он встал, включил все светильники, какие только были в доме. В спальне он посмотрел на красный механический будильник: 6:33. Он отнес тикающие часы в гостиную.
Ветер стучал в окно. Тянуло холодом. Всего лишь ветер. Неожиданно он почувствовал страшный голод. Он собирался купить жареных пончиков с шоколадом в кафетерии «Пластик палас» в подвале «Рассел сенат офис билдинг», когда они с Фрэнком пойдут...
В холодильнике должен быть жареный цыпленок из супермаркета. Он вытащил его из пластиковой упаковки и сунул в микроволновую печку, поставив таймер на три минуты и одну секунду, — он ненавидел случайность даже в числах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52