Другое дело – выступления.
Она обернулась к Шарп:
– Никаких речей!
– Хорошо, Ваша Честь. – Марни снова повернулась к Шелтон: – Данные медицинской экспертизы говорят о том, что мисс Карелли выстрелила в мистера Ренсома с расстояния в несколько футов, это так?
– Да.
– Значит, с вашей точки зрения, не исключена вероятность того, что синяк на лице мисс Карелли появился не при попытке оказать сопротивление, а при иных обстоятельствах.
– Протестую, – выкрикнул Пэйджит. – Это предположение, а не вопрос.
– Согласна, – сказала судья Мастерс. – Но, возможно, в этом есть нечто заслуживающее внимания, и я бы послушала предположение доктора Шелтон.
– Да, – ответила ей Шелтон. – Это возможно. Я считаю, что синяк у мисс Карелли от удара. Но сделать заключение о том, как удар был нанесен, при каких обстоятельствах, невозможно. – Она помолчала. – Нет оснований даже для того, чтобы сказать, что именно мистер Ренсом ударил ее.
– И, с вашей точки зрения, нет никаких признаков, указывающих на сенсуальное возбуждение мистера Ренсома?
– Протестую, – снова заявил Пэйджит. – Эти вопросы уже задавались, и на них получен ответ. Только сейчас им придается иное значение.
– Верно, мистер Пэйджит, – согласилась судья. – Но я бы позволила мисс Шарп подвести итог медицинских исследований.
– Нет, – ответила эксперт, обращаясь к Шарп. – Не было никаких следов сексуального возбуждения.
Та сделала паузу.
– И ногти мистера Ренсома – произнесла она, – не позволяют сделать предположение, что это именно он расцарапал мисс Карелли.
– Верно.
– Поскольку только под ногтями мисс Карелли были найдены частицы ножи.
– Правильно.
– И под ногтями мисс Карелли, а не мистера Ренсома, вы нашли частички нейлонового волокна.
– Да.
– Такого же состава, как и колготки мисс Карелли.
– Да.
Шарп выпрямилась.
– Основываясь на данных медицинских исследований, как бы вы оценили историю мисс Карелли?
Элизабет Шелтон внимательно посмотрела на нее.
– Я могу сказать, что некоторые факты в истории мисс Карелли, в частности дальность выстрела, противоречат данным медицинской экспертизы. Другие, например удар, не нашли подтверждения.
– В таком случае позвольте мне дать альтернативную версию, основанную на результатах медэкспертизы. – Шарп помолчала и закончила, возвышая голос в ритмичной каденции: – Возможно такое: Карелли, убив мистера Ренсома, не звонила по 911 минут сорок, а за это время стянула с него брюки, расцарапала ему ягодицы, расцарапала себе бедро и шею, разорвала колготки – и все это, чтобы инсценировать защиту от изнасилования.
– Протестую! – Пэйджит встал и вышел вперед под возбужденный гул публики. – Повторяются все те же фантазии, о которых я упоминал в связи со вступительным словом мисс Карелли. Это гипотетично, спекулятивно, факты извращены и подаются избирательно – либо столь же избирательно игнорируются… Иными словами, все это вздор. На лице судьи Мастерс появилась тонкая улыбка.
– А мне кажется, вам это просто не нравится. Формально вы в чем-то правы, мистер Пэйджит. Но предубеждения мы не можем исключить, и ответы доктора Шелтон я признала бы соответствующими процессуальным нормам. – Она сделала паузу. – Считаю, что это слушание было ценным.
Обернувшись, Пэйджит увидел лицо Марии, помертвевшее и бледное. Терри не поднимала глаз, Карло выглядел обиженным и беспомощным. В молчании зала Пэйджит вернулся за адвокатский стол с желанием подольше не покидать его.
Он сел и постарался придать своему лицу выражение вынужденного смирения.
– По моему мнению, – обратилась Шелтон к судье, – медицинская экспертиза говорит в пользу гипотезы мисс Шарп, а не версии мисс Карелли.
Шарп не могла скрыть своего удовлетворения:
– Вот и все, что я хотела узнать, Ваша Честь. По крайней мере, от этого свидетеля.
– Очень хорошо. – Мастерс взглянула на Пэйджита. – У защиты есть вопросы к свидетелю?
– Да, Ваша Честь. Конечно, есть.
Судья взглянула на часы:
– Сделаем перерыв на обед. До половины второго.
Она решительно встала и покинула судейское место. Зал взорвался. Пэйджит сидел, погруженный в раздумья.
Обернувшись, увидел, что Карло подошел к Марии, встал рядом с ней, пытаясь улыбнуться, а она пыталась улыбнуться ему в ответ. Они были так похожи друг на друга, что Пэйджиту было больно глядеть на них.
– Идемте, – бросил он Терезе Перальте. – Нам надо работать.
Пэйджит поднялся из-за адвокатского стола, прошел вперед и остановился напротив Элизабет Шелтон. Место он выбрал так, чтобы Кэролайн Мастерс могла видеть и его, и Шелтон одновременно. Пока он не заговорил, зал хранил гробовое молчание.
Он спокойно спросил:
– Вы не знаете, что произошло между Марией Карелли и Марком Ренсомом?
Мгновение Шелтон испытующе смотрела на него.
– Нет. Меня там не было. Я могу только дать оценку данным медицинской экспертизы.
– То есть вы не можете сказать, имела ли место борьба.
– Нет.
Пэйджит сделал паузу.
– Или, – мягко произнес он, – пытался ли мистер Ренсом насиловать мисс Карелли.
– Нет. – Шелтон помолчала. – Все, что я могу определить: подтверждают ли улики заявление мисс Карелли о том, что на нее совершено нападение на сексуальной почве.
Пэйджит искоса взглянул на нее:
– И среди этих улик синяк на лице мисс Карелли, не так ли?
– Да.
– И когда вы обследовали ее, вы определили, что синяк появился от удара.
Шелтон молчала, на ее умном лице появилось замешательство, которое она не пыталась скрыть.
– Да.
– И, как вы знаете, обвинение не располагает сведениями о том, что мисс Карелли пришла к Марку Ренсому в таком состоянии, не так ли?
– Насколько я знаю, нет.
– Как, по вашему мнению, удар был нанесен открытой рукой?
– Да.
– Кем-то, кто все делает правой рукой?
– Да.
– А мистер Ренсом не был левшой?
– Нет.
Пэйджит бросил взгляд на судью Мастерс. Та смотрела на Шелтон с бесстрастным интересом. Пэйджиту почему-то представилось, что она вспоминает о тех не особенно приятных случаях, когда Элизабет Шелтон обрекала на осуждение ее клиентов. Он обернулся к эксперту:
– Вы задавались вопросом, был ли человек, нанесший удар мисс Карелли, правшой?
Та молчала. Пэйджит знал, что наступил момент, когда она могла сама решать – помочь ему или навредить; но, каково бы ни было ее мнение на этот счет, он не мог заставить ее высказаться без ее доброй воли.
– Да, – спокойно сказала она.
– И каково же ваше мнение?
Шелтон глубоко вздохнула:
– Более вероятно, что удар мисс Карелли был нанесен правшой.
– На чем основано ваше заключение?
– Доводов два. Как правило, правши бьют правой рукой. Такой удар наносится в состоянии озлобления, что, в свою очередь, предполагает его спонтанность, которая говорит в пользу того, что нападавший действовал под влиянием инстинкта. – После небольшой паузы она добавила: – А инстинктивное движение у правши вполне определенное.
Пэйджит смотрел ей в лицо.
– Вы говорили, что есть и второй довод.
Шелтон бросила быстрый взгляд на Шарп.
– Он менее существенен, – ответила она. – Удар был нанесен с большой силой. А у правши правая рука всегда сильнее.
– А кстати, Мария Карелли правша или левша?
Шелтон повернулась к Марии. Сказала холодно и отчет-пиво:
– Левша, насколько я знаю.
Пэйджит кивнул, соглашаясь. Потом спросил:
– Как вы считаете, Мария Карелли могла сама нанести себе такого рода травму?
Шелтон продолжала смотреть на Марию.
– Такая возможность существует. Но нет, это маловероятно. Я никогда не предполагала, что мисс Карелли сделала это сама.
С судейского места Кэролайн Мастерс перевела взгляд с Шелтон на Марию.
– А могут такие удары, – спросила она, – вызвать более серьезные повреждения?
Врач повернулась к судье, явно обдумывая ответ. Пэйджит чувствовал, что, как и Марни Шарп, она озабочена тем, как бы Мария не использовала изнасилование для оправдания убийства; но ее в гораздо большей степени, чем Шарп, тревожили сомнения, истока которых она не знала.
– Трудно сказать, – пожала плечами она. – При повторных ударах могут быть сломаны челюсть или нос, выбит зуб, возможно даже сотрясение мозга. Если жертва теряет сознание и падает, не исключено появление и других повреждений. В том числе и более серьезных.
– Как такой удар может повлиять на сознание жертвы и на восприятие ею окружающей действительности?
Судья увлечена допросом, отметил про себя Пэйджит, Кэролайн Мастерс не растеряла навыков защитника: вопрос задан отличный.
– Опять же, – медленно проговорила Шелтон, – трудно сказать.
– Есть вероятность шока, ухудшения зрения?
Шелтон задумалась:
– Шок – медицинский термин, Ваша Честь, включающий в себя группу симптомов, которые я не наблюдала у мисс Карелли. Но какая-то степень дезориентации вполне возможна.
– То есть это может повлиять и на восприятие происходящего, и на способность точно вспомнить все события?
– Да, это возможно.
– Благодарю вас, доктор Шелтон. – Судья обернулась к Пэйджиту: – Извините меня, мистер Пэйджит Суд интересовали эти вопросы.
– Как и нас. – Он не знал, было ли вмешательство судьи вызвано желанием помочь Марии как возможной жертве или Мастерс сводила старые счеты с Шелтон. Медленно двинувшись к месту свидетеля, он остановился, как только определил в уме новую линию расследования. – Подтверждая выводы суда, вы сомневаетесь в способности мисс Карелли точно вспомнить расстояние, с какого произошел выстрел в мистера Ренсома, правильно?
– Да.
– И вы допускаете, что выстрел мог произойти с расстояния в два-три фута?
В голосе Элизабет появился холодок:
– Да, это можно принять как минимальную дистанцию.
– Совершенно верно, но верно и то, что вы не можете определить угол, под которым была выпущена пуля.
– Нет, в этом случае не можем.
– И не можете сказать, не отпрянул ли в испуге мистер Ренсом в момент выстрела…
– Нет.
– …или по какой-то иной причине отклонился назад.
– Нет.
Пэйджит помедлил. Боковым зрением он увидел, что Мария подалась вперед, как бы силясь помочь ему.
– Итак, нет никаких медицинских свидетельств, которые исключали бы возможность того, что в ходе борьбы пистолет оказался направленным на мистера Ренсома и тот, испугавшись, отпрянул в момент выстрела.
Шелтон посмотрела на него спокойно и холодно: – Исключить это я не могу, но есть факты, которые говорят против этого. Мисс Карелли заявляет, что мистер Ренсом пытался отобрать у нее пистолет, и тем не менее найденные на нем отпечатки пальцев принадлежат только мисс Карелли. – Она смолкла, нахмурилась. – И если бы он отступил назад, выставив перед собой руку, то выстрел с расстояния в два или три фута, конечно же, оставил бы у него на ладони и пальцах следы порохового нагара. Мы их не нашли.
Пэйджит размышлял. Шелтон нанесла ему сильный удар; усыпленный ее искренностью, он забыл, что она хороший боец. И теперь лихорадочно подыскивал вопрос, чтобы задать его, прежде чем все поймут, что он сбит с толку.
– Но вы не знаете, – нашелся он, – хватался ли мистер Ренсом за сам пистолет или за запястья мисс Карелли?
– Нет.
– И не знаете, в каком положении находились его руки, когда пистолет выстрелил?
– Нет.
Пэйджит понял: это было лучшее, что он мог сделать.
– Давайте перейдем к другим вашим утверждениям. Вы заявляете, что, когда впервые заговорили с мисс Карелли, она была вполне в здравом уме.
– Да.
– Но вы не присутствовали при смерти мистера Ренсома.
– Нет. Конечно же, нет.
– Значит, у вас нет никакого представления о том, была ли мисс Карелли в шоке от момента смерти до того, как она позвонила по 911, или хотя бы, как вы выражаетесь, дезориентирована.
– Нет.
– Значит, вполне возможно, что, игнорируя гипотетический сценарий мисс Шарп, по которому она должна была в это время фабриковать улики и обезображивать труп, мисс Карелли сидела в состоянии оцепенения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Она обернулась к Шарп:
– Никаких речей!
– Хорошо, Ваша Честь. – Марни снова повернулась к Шелтон: – Данные медицинской экспертизы говорят о том, что мисс Карелли выстрелила в мистера Ренсома с расстояния в несколько футов, это так?
– Да.
– Значит, с вашей точки зрения, не исключена вероятность того, что синяк на лице мисс Карелли появился не при попытке оказать сопротивление, а при иных обстоятельствах.
– Протестую, – выкрикнул Пэйджит. – Это предположение, а не вопрос.
– Согласна, – сказала судья Мастерс. – Но, возможно, в этом есть нечто заслуживающее внимания, и я бы послушала предположение доктора Шелтон.
– Да, – ответила ей Шелтон. – Это возможно. Я считаю, что синяк у мисс Карелли от удара. Но сделать заключение о том, как удар был нанесен, при каких обстоятельствах, невозможно. – Она помолчала. – Нет оснований даже для того, чтобы сказать, что именно мистер Ренсом ударил ее.
– И, с вашей точки зрения, нет никаких признаков, указывающих на сенсуальное возбуждение мистера Ренсома?
– Протестую, – снова заявил Пэйджит. – Эти вопросы уже задавались, и на них получен ответ. Только сейчас им придается иное значение.
– Верно, мистер Пэйджит, – согласилась судья. – Но я бы позволила мисс Шарп подвести итог медицинских исследований.
– Нет, – ответила эксперт, обращаясь к Шарп. – Не было никаких следов сексуального возбуждения.
Та сделала паузу.
– И ногти мистера Ренсома – произнесла она, – не позволяют сделать предположение, что это именно он расцарапал мисс Карелли.
– Верно.
– Поскольку только под ногтями мисс Карелли были найдены частицы ножи.
– Правильно.
– И под ногтями мисс Карелли, а не мистера Ренсома, вы нашли частички нейлонового волокна.
– Да.
– Такого же состава, как и колготки мисс Карелли.
– Да.
Шарп выпрямилась.
– Основываясь на данных медицинских исследований, как бы вы оценили историю мисс Карелли?
Элизабет Шелтон внимательно посмотрела на нее.
– Я могу сказать, что некоторые факты в истории мисс Карелли, в частности дальность выстрела, противоречат данным медицинской экспертизы. Другие, например удар, не нашли подтверждения.
– В таком случае позвольте мне дать альтернативную версию, основанную на результатах медэкспертизы. – Шарп помолчала и закончила, возвышая голос в ритмичной каденции: – Возможно такое: Карелли, убив мистера Ренсома, не звонила по 911 минут сорок, а за это время стянула с него брюки, расцарапала ему ягодицы, расцарапала себе бедро и шею, разорвала колготки – и все это, чтобы инсценировать защиту от изнасилования.
– Протестую! – Пэйджит встал и вышел вперед под возбужденный гул публики. – Повторяются все те же фантазии, о которых я упоминал в связи со вступительным словом мисс Карелли. Это гипотетично, спекулятивно, факты извращены и подаются избирательно – либо столь же избирательно игнорируются… Иными словами, все это вздор. На лице судьи Мастерс появилась тонкая улыбка.
– А мне кажется, вам это просто не нравится. Формально вы в чем-то правы, мистер Пэйджит. Но предубеждения мы не можем исключить, и ответы доктора Шелтон я признала бы соответствующими процессуальным нормам. – Она сделала паузу. – Считаю, что это слушание было ценным.
Обернувшись, Пэйджит увидел лицо Марии, помертвевшее и бледное. Терри не поднимала глаз, Карло выглядел обиженным и беспомощным. В молчании зала Пэйджит вернулся за адвокатский стол с желанием подольше не покидать его.
Он сел и постарался придать своему лицу выражение вынужденного смирения.
– По моему мнению, – обратилась Шелтон к судье, – медицинская экспертиза говорит в пользу гипотезы мисс Шарп, а не версии мисс Карелли.
Шарп не могла скрыть своего удовлетворения:
– Вот и все, что я хотела узнать, Ваша Честь. По крайней мере, от этого свидетеля.
– Очень хорошо. – Мастерс взглянула на Пэйджита. – У защиты есть вопросы к свидетелю?
– Да, Ваша Честь. Конечно, есть.
Судья взглянула на часы:
– Сделаем перерыв на обед. До половины второго.
Она решительно встала и покинула судейское место. Зал взорвался. Пэйджит сидел, погруженный в раздумья.
Обернувшись, увидел, что Карло подошел к Марии, встал рядом с ней, пытаясь улыбнуться, а она пыталась улыбнуться ему в ответ. Они были так похожи друг на друга, что Пэйджиту было больно глядеть на них.
– Идемте, – бросил он Терезе Перальте. – Нам надо работать.
Пэйджит поднялся из-за адвокатского стола, прошел вперед и остановился напротив Элизабет Шелтон. Место он выбрал так, чтобы Кэролайн Мастерс могла видеть и его, и Шелтон одновременно. Пока он не заговорил, зал хранил гробовое молчание.
Он спокойно спросил:
– Вы не знаете, что произошло между Марией Карелли и Марком Ренсомом?
Мгновение Шелтон испытующе смотрела на него.
– Нет. Меня там не было. Я могу только дать оценку данным медицинской экспертизы.
– То есть вы не можете сказать, имела ли место борьба.
– Нет.
Пэйджит сделал паузу.
– Или, – мягко произнес он, – пытался ли мистер Ренсом насиловать мисс Карелли.
– Нет. – Шелтон помолчала. – Все, что я могу определить: подтверждают ли улики заявление мисс Карелли о том, что на нее совершено нападение на сексуальной почве.
Пэйджит искоса взглянул на нее:
– И среди этих улик синяк на лице мисс Карелли, не так ли?
– Да.
– И когда вы обследовали ее, вы определили, что синяк появился от удара.
Шелтон молчала, на ее умном лице появилось замешательство, которое она не пыталась скрыть.
– Да.
– И, как вы знаете, обвинение не располагает сведениями о том, что мисс Карелли пришла к Марку Ренсому в таком состоянии, не так ли?
– Насколько я знаю, нет.
– Как, по вашему мнению, удар был нанесен открытой рукой?
– Да.
– Кем-то, кто все делает правой рукой?
– Да.
– А мистер Ренсом не был левшой?
– Нет.
Пэйджит бросил взгляд на судью Мастерс. Та смотрела на Шелтон с бесстрастным интересом. Пэйджиту почему-то представилось, что она вспоминает о тех не особенно приятных случаях, когда Элизабет Шелтон обрекала на осуждение ее клиентов. Он обернулся к эксперту:
– Вы задавались вопросом, был ли человек, нанесший удар мисс Карелли, правшой?
Та молчала. Пэйджит знал, что наступил момент, когда она могла сама решать – помочь ему или навредить; но, каково бы ни было ее мнение на этот счет, он не мог заставить ее высказаться без ее доброй воли.
– Да, – спокойно сказала она.
– И каково же ваше мнение?
Шелтон глубоко вздохнула:
– Более вероятно, что удар мисс Карелли был нанесен правшой.
– На чем основано ваше заключение?
– Доводов два. Как правило, правши бьют правой рукой. Такой удар наносится в состоянии озлобления, что, в свою очередь, предполагает его спонтанность, которая говорит в пользу того, что нападавший действовал под влиянием инстинкта. – После небольшой паузы она добавила: – А инстинктивное движение у правши вполне определенное.
Пэйджит смотрел ей в лицо.
– Вы говорили, что есть и второй довод.
Шелтон бросила быстрый взгляд на Шарп.
– Он менее существенен, – ответила она. – Удар был нанесен с большой силой. А у правши правая рука всегда сильнее.
– А кстати, Мария Карелли правша или левша?
Шелтон повернулась к Марии. Сказала холодно и отчет-пиво:
– Левша, насколько я знаю.
Пэйджит кивнул, соглашаясь. Потом спросил:
– Как вы считаете, Мария Карелли могла сама нанести себе такого рода травму?
Шелтон продолжала смотреть на Марию.
– Такая возможность существует. Но нет, это маловероятно. Я никогда не предполагала, что мисс Карелли сделала это сама.
С судейского места Кэролайн Мастерс перевела взгляд с Шелтон на Марию.
– А могут такие удары, – спросила она, – вызвать более серьезные повреждения?
Врач повернулась к судье, явно обдумывая ответ. Пэйджит чувствовал, что, как и Марни Шарп, она озабочена тем, как бы Мария не использовала изнасилование для оправдания убийства; но ее в гораздо большей степени, чем Шарп, тревожили сомнения, истока которых она не знала.
– Трудно сказать, – пожала плечами она. – При повторных ударах могут быть сломаны челюсть или нос, выбит зуб, возможно даже сотрясение мозга. Если жертва теряет сознание и падает, не исключено появление и других повреждений. В том числе и более серьезных.
– Как такой удар может повлиять на сознание жертвы и на восприятие ею окружающей действительности?
Судья увлечена допросом, отметил про себя Пэйджит, Кэролайн Мастерс не растеряла навыков защитника: вопрос задан отличный.
– Опять же, – медленно проговорила Шелтон, – трудно сказать.
– Есть вероятность шока, ухудшения зрения?
Шелтон задумалась:
– Шок – медицинский термин, Ваша Честь, включающий в себя группу симптомов, которые я не наблюдала у мисс Карелли. Но какая-то степень дезориентации вполне возможна.
– То есть это может повлиять и на восприятие происходящего, и на способность точно вспомнить все события?
– Да, это возможно.
– Благодарю вас, доктор Шелтон. – Судья обернулась к Пэйджиту: – Извините меня, мистер Пэйджит Суд интересовали эти вопросы.
– Как и нас. – Он не знал, было ли вмешательство судьи вызвано желанием помочь Марии как возможной жертве или Мастерс сводила старые счеты с Шелтон. Медленно двинувшись к месту свидетеля, он остановился, как только определил в уме новую линию расследования. – Подтверждая выводы суда, вы сомневаетесь в способности мисс Карелли точно вспомнить расстояние, с какого произошел выстрел в мистера Ренсома, правильно?
– Да.
– И вы допускаете, что выстрел мог произойти с расстояния в два-три фута?
В голосе Элизабет появился холодок:
– Да, это можно принять как минимальную дистанцию.
– Совершенно верно, но верно и то, что вы не можете определить угол, под которым была выпущена пуля.
– Нет, в этом случае не можем.
– И не можете сказать, не отпрянул ли в испуге мистер Ренсом в момент выстрела…
– Нет.
– …или по какой-то иной причине отклонился назад.
– Нет.
Пэйджит помедлил. Боковым зрением он увидел, что Мария подалась вперед, как бы силясь помочь ему.
– Итак, нет никаких медицинских свидетельств, которые исключали бы возможность того, что в ходе борьбы пистолет оказался направленным на мистера Ренсома и тот, испугавшись, отпрянул в момент выстрела.
Шелтон посмотрела на него спокойно и холодно: – Исключить это я не могу, но есть факты, которые говорят против этого. Мисс Карелли заявляет, что мистер Ренсом пытался отобрать у нее пистолет, и тем не менее найденные на нем отпечатки пальцев принадлежат только мисс Карелли. – Она смолкла, нахмурилась. – И если бы он отступил назад, выставив перед собой руку, то выстрел с расстояния в два или три фута, конечно же, оставил бы у него на ладони и пальцах следы порохового нагара. Мы их не нашли.
Пэйджит размышлял. Шелтон нанесла ему сильный удар; усыпленный ее искренностью, он забыл, что она хороший боец. И теперь лихорадочно подыскивал вопрос, чтобы задать его, прежде чем все поймут, что он сбит с толку.
– Но вы не знаете, – нашелся он, – хватался ли мистер Ренсом за сам пистолет или за запястья мисс Карелли?
– Нет.
– И не знаете, в каком положении находились его руки, когда пистолет выстрелил?
– Нет.
Пэйджит понял: это было лучшее, что он мог сделать.
– Давайте перейдем к другим вашим утверждениям. Вы заявляете, что, когда впервые заговорили с мисс Карелли, она была вполне в здравом уме.
– Да.
– Но вы не присутствовали при смерти мистера Ренсома.
– Нет. Конечно же, нет.
– Значит, у вас нет никакого представления о том, была ли мисс Карелли в шоке от момента смерти до того, как она позвонила по 911, или хотя бы, как вы выражаетесь, дезориентирована.
– Нет.
– Значит, вполне возможно, что, игнорируя гипотетический сценарий мисс Шарп, по которому она должна была в это время фабриковать улики и обезображивать труп, мисс Карелли сидела в состоянии оцепенения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96